Лики зла

Глава 7

Проливной дождь, как и опасался Натан, утрамбовал землю так, что спустя четыре дня она стала тверже бетона. Если росткам не помочь, они не смогут пробиться наружу. Как это ни смешно, для того чтобы размягчить землю, нужен был другой дождь, но сводка погоды осадков не предсказывала.

Выход был один — применить роторную борону. И это, помилуй бог, означало, что снова придется обработать поля. Все принадлежащие ему поля. Предстояли большая трата времени, расход топлива, дополнительный износ его ветхого трактора, который и так был уже почти просто кучей металлолома.

В день, когда Натан решил все же приступить к делу, он встал рано утром. Небо только начинало светлеть на востоке. Он накормил молочного теленка, насыпал в ясли все необходимые подкормки: и минеральную, и предназначенную специально для молодняка, — пересчитал свой скот, убедившись, что все пятьдесят две головы на месте, заправил трактор топливом, прицепил борону и выехал на поля.

Работа на тракторе — не увеселительная прогулка, которую можно совершать в полурасслабленном состоянии. Она требует постоянного физического напряжения и начисто отбивает слух не хуже, чем работа с отбойным молотком. Через полчаса руки Сенатры, сжимающие руль, онемели от вибрации, сам он весь покрылся тонким слоем пыли, не чуя уже больше никаких других запахов, кроме запаха дизельного топлива, на котором работал его трактор. Прошло еще немного времени, и Натан вообще перестал что-либо чувствовать — наступило состояние освобождения духа от бесчувственного тела. Его мысли, словно птицы, выпущенные из клетки, разлетелись в разные стороны.

В прежние времена Натан любил помечтать, но сейчас его мысли опять вернулись к обстоятельствам убийства Мэри-Джейн. В который раз он пережевывал эту тему. Итак, теперь он главный подозреваемый. И еще эта Ларк Леопольд, загадочным образом увеличивающая общую неразбериху и сумятицу в его собственной душе.

Вот уже четыре дня, как он ее не видел — со времени большого дождя она здесь ни разу не появлялась. Его попытки наладить с ней отношения не слишком удались. Более того, он, кажется, насмерть перепугал ее. Теперь он понял, что вел себя неправильно, но он не мог заранее знать, что она так пуглива. Конечно, невозможно спокойно воспринимать, когда к тебе относятся как к беглому каторжнику. Вроде бы ничего такого ужасного он не сделал, но, несомненно, какие-то его действия оттолкнули ее.

Должно быть, он сморозил глупость. Почему ему так важно, что она о нем думает, ведь такие вещи его никогда не волновали? Но по какой-то причине, которая была ему до сих пор непонятна, ему хотелось, чтобы Ларк не верила в то, что он и есть истинный убийца. Ему хотелось, чтобы она была на его стороне.

Впрочем, все это чушь собачья, нелепа сама мысль, что он может быть преступником.

Неужели она действительно была так наивна, как это казалось со стороны, или это все игра? Ни один человек на свете не может быть настолько наивен, если только он не провел всю свою жизнь за стенами монастыря. И он правильно сделал, что испугал ее как следует — ни к чему ей околачиваться возле таких людей, как он. И все-таки ему бы очень хотелось, чтобы она вернулась.

С утра ртуть на градуснике, приделанном к большой бочке для дизельного топлива, неумолимо ползла вверх. Похоже, что жара собиралась обрушиться страшенная. Что и подтвердилось к полудню. Натан не стал перекусывать, он только дозаправил трактор, попил воды из-под крана, стащил с себя пыльную и потную футболку, бросил ее прямо на землю возле бочки и снова отправился на поля.

Нынешняя работа была все-таки полегче, чем пахота или сев. Нельзя сказать, чтобы она близилась к концу, но половину-то он точно сделал и, признаться, утомился. Совсем скоро он снова впал в блаженный гипнотический транс, управляя трактором, словно на автопилоте.

Но, видимо, автопилот дал сбой. Натан, как обычно, сидел на сиденье, и его “мустанг”, как всегда, шел вперед, при этом то и дело резко подбрасывая его вверх, но вдруг трактор резко накренился. Ощущение было точно такое, как будто лошадь выбрасывает наездника из седла. Или, лучше сказать, такое, словно тобой вместо ядра выстрелили из пушки.

Натан перекувырнулся в воздухе, земля завертелась у него в глазах, и он ударился о нее грудью с устрашающим хрустом. Его трактор, рыча, как хищный зверь, навис над ним, словно убийца над очередной жертвой. Горячий выхлоп мотора опалил Натану затылок. Сенатра умел выпутываться из разных ситуаций, и реакция у него была, дай бог каждому.

Он мгновенно перевернулся, не обращая внимания на боль. Рубчатые протекторы накатывающихся на него задних колес трактора были у него прямо перед глазами. Мгновенный выброс адреналина вздернул на дыбы его нервную систему, и мозг за доли секунды выдал правильное решение.

Он приподнялся, дотянулся до рычага сцепления и что есть силы потянул его на себя. Трактор встал.

Адреналиновый шторм спадал — теперь, чтобы сообразить, что делать дальше, нужно было подумать. Пока решение не приходило, можно было просто висеть на рычаге сцепления.

“Хорошо, — подумал он, — пока расслабься, отдохни”. Все просто — надо подобрать ноги и, по возможности не отпуская рычага, выскользнуть из-под трактора, а потом снова забраться на него и выключить мотор. Но когда он попытался сделать это, он понял, что заднее колесо придавило его правую ногу и что сейчас его тело вытянуто, словно тушка кролика на вертеле.

Ларк продолжала заниматься своим исследованием. После большого дождя скотина на многих фермах заболела, и она наблюдала, как ветеринары колют коров антибиотиками и запихивают им в глотки пилюли. Теперь ей было крайне любопытно посмотреть, что происходит со стадом Натана Сенатры. Но, представьте себе, как трудно ей было решиться поехать туда после всего случившегося во время ливня несколько дней назад.

Сомнения, впрочем, отпали, как только у нее созрело новое решение — она изменит свой обычный график и поедет туда вечером. Так как она всегда встречала Сенатру по утрам, то вечером она скорее всего с ним не столкнется.

Наверное, все, что с ним сейчас происходило, было наказанием за то, что он убил Мэри-Джейн. Выходит, он действительно убил ее. Натан висел под трактором уже так долго, что давно перестал чувствовать свои пальцы, вывихнул плечевые суставы, и каким образом еще держался, было одному богу известно. Но факт оставался фактом, он все еще висел на рычаге сцепления и все еще был жив.

От звука работающего мотора, который был в полуметре над ним, раскалывалась голова, от выхлопных газов мутилось сознание. Было просто ужасно столько времени вдыхать этот запах. Наверное, теперь он никогда в жизни больше не сможет от него избавиться, никогда больше не сможет ощущать других запахов — ни полевых цветов, ни мокрой после дождя травы. И запаха этой женщины — Ларк, — она хорошо пахла, словно цветущая люцерна или, скорее, как лесной ландыш, — он тоже больше никогда не сможет почувствовать. Что-то капнуло ему на голую грудь. Что это: вода, солярка, кислота из аккумуляторных батарей? Боже мой, пусть будет все, что угодно, но только не аккумуляторная кислота. Упала еще одна капля, она была горячей. Если это действительно кислота из аккумулятора, то она должна обжигать. Но что дальше? Кислота разъест кожу, прожжет дыру в его теле. Похоже, смерть решила добраться до него так или иначе.

Надо как можно скорее выбраться отсюда. Но как?!

Ларк не могла поверить своим глазам, но ни одна из коров Натана Сенатры не заболела — ни кашля, ни текущих носов, словом, ничего такого, с чем мучились на других фермах. И главное — животные выглядели очень довольными, ну просто совершенно счастливыми, причем поголовно все — кроме одного маленького теленочка, который, увидев ее, устроил какие-то дикие пляски, он молчал, метался, как будто был нездоров.

Беспокоясь о том, как бы снова случайно не встретиться с Сенатрой, она записала в блокнот свои наблюдения о состоянии его стада, не забыв при этом упомянуть и о странном поведении теленка, и торопливо пошла к машине, чтобы поскорее убраться отсюда.

Мышцы на его руках окончательно окаменели. Он закашлялся от ядовитого выхлопа, облизнул пересохшие губы, на которых ощущался только горький вкус дизельного топлива.

Какое-то время назад Натан попытался прикинуть, сколько топлива осталось в баке и сколько времени мотор еще будет работать. Расход топлива на холостом ходу гораздо меньше, чем при работе с бороной на всхолмленном поле, но, поскольку он впал уже в такое состояние, что полностью потерял ощущение времени, в этих расчетах не было никакого смысла. Он уже не мог сказать, сколько времени он так висит — дни, часы или минуты.

Может быть, все это действительно продолжается всего несколько минут? Он содрогнулся от этой мысли — это было не менее страшно, чем сочащаяся по капле кислота, которая должна была рано или поздно прожечь его тело насквозь.

Из создавшегося положения было два выхода — висеть на педали до тех пор, пока в баке не кончится топливо, на что потребуется несколько часов, или отпустить педаль и позволить трактору переехать его. Второй способ был менее привлекательным, но с каждой минутой казался все более вероятным.

Похоже, что это последнее несчастье должно окончательно поставить точку в его жизни.

Ларк уже почти выехала на шоссе, как вдруг у нее мелькнула мысль, что несчастный теленок на пастбище так беспокоился потому, что он просто-напросто голоден. Во-первых, этот теленок никогда прежде так себя не вел, и, во-вторых, она не раз видела, что Сенатра кормит его из соски.

Она остановила свою машину у обочины и поймала себя на мысли, что начинает рассуждать как человек, сведущий в сельском хозяйстве. Как профессиональный наблюдатель!

Что случилось, почему теленок оказался ненакормленным? И, видимо, он голодает очень давно, раз он такой беспокойный. Ларк развернула машину и поехала по грунтовке обратно в сторону усадьбы.

Приехав туда, она никого не нашла. Валялась на земле небрежно брошенная футболка, грузовичок стоял под навесом. Вот только трактора не было на своем обычном месте.

Между тем беспокойное мычание теленка доносилось даже сюда, и голос бедного малыша уже начинал хрипнуть от непрерывного крика. Но был еще один приглушенный звук — звук работающего где-то мотора. Прислушавшись, она определила, что трактор скорее всего должен был находиться за ближайшим холмом. Значит, этот человек возится там с какими-то своими делами и не находит времени накормить животное.

Ларк направилась на звук мотора, с каждым шагом становясь все злее, готовая спустить с Сенатры шкуру, как только его повстречает.