Глава 45. Возврат к казнозарядным орудиям

Рост толщины брони до неимоверной величины, имевший место в течение последних лет, заставил производителей вооружения обратить пристальное внимание на совершенствование артиллерии для получения более высоких начальных скоростей снаряда и увеличения бронепробиваемости без тривиального повышения калибра орудий. Открытие того факта, что медленного-рящий крупнозернистый порох можно использовать для достижения требуемого давления в канале ствола, привело к изменению конструкции орудий и неизбежно закончилось возвратом к казнозарядной системе. При использовании этого нового пороха для стрельбы из коротких дульнозарядных орудий снаряды покидали ствол ещё до того, как заряд полностью сгорал, так что на башенных кораблях вылетавшие из орудий горящие пороховые остатки даже сильно портили палубный настил. Всё это ясно указывало на необходимость удлинения ствола и в 1878 г. сэр Эндрю Нобл и профессор Эйбл предприняли в Элзвике серию экспериментов с удлинёнными орудиями, в которых использовался медленногорящий порох. Эти опыты ясно показали возможность достижения гораздо более высоких начальных скоростей, нежели это было возможно ранее при стрельбе из коротких орудий посредством быст-рогорящего пороха при заряде того же веса.

Когда же установили, что большее количество крупнозернистого пороха может сгореть без увеличения наибольшего давления, если заряду для горения будет оставлено большее место, нежели он сам занимает (т.е. объём зарядной каморы должен превышать объём самого заряда), то это вылилось в новую конструкцию орудий с дополнительным внешним усилением ствола в районе каморы. Дульнозарядные орудия подобного увеличения зарядной каморы не допускали, хотя это и пытались делать на 38- и 80-тонных моделях, и даже с неплохими результатами. Однако в случае заряжания с дула увеличение длины ствола, необходимое для получения преимущества от медленногорящего пороха, означало применение досылателей извне башни, или, в случае орудий умеренного калибра, больших затрат ручных усилий как для прибивания заряда, так и снаряда. Для казнозарядного орудия длина ствола роли не играла и получались даже дополнительные преимущества вроде того, что башенные расчёты оказывались лучше защищены в процессе заряжания, а весь дым после выстрела оставался вне башни, в то время как короткое дульнозарядное орудие, откатившись после выстрела внутрь, продолжало дымиться и отравлять находившихся в башне артиллеристов.

Казнозарядные орудия самых первых моделей представляли собой опасность вследствие того, что конструкция их затвора не давала гарантии его надёжного закрытия при выстреле. В новых орудиях, предложенных Адмиралтейству заводом Элзвика, подобная ситуация исключалась, поскольку затвор снабжался автоматическим предохранителем, не допускающим выстрела до тех пор, пока нарезы затвора не вошли в их пазы. Эту конструкцию позаимствовали из Франции, расценив её как более предпочтительную по сравнению с клиновой системой Круппа. Она стала стандартной системой затвора британского флота в продолжении последующих 50 лет.

На континенте казнозарядные орудия использовались уже много лет, а в 1875 г. появилось так называемое «перекрывающее кольцо казённика», быстро вытеснившее массивный внутренний блок затвора Круппа. Оно надевалось поверх кожуха в казённой части лёгкой нарезной трубы, которая для сообщения орудию необходимой поперечной прочности схватывалась надетыми поверх неё короткими кольцами. Орудие подобной конструкции по мощности оставило далеко позади все прежние дульнозарядные модели, отныне утратившие репутацию надёжных и простых. К тому же разрыв такого орудия на «Тандерере» сильно пошатнул общественное доверие к надёжности дульнозарядных орудий.

В апреле 1879 г. был образован комитет, в задачу которого входило вынесение решения, следует ли вернуться к казнозарядным орудиям. Однако Адмиралтейство, в целом уже склонявшееся к принятию решения, в августе командировало группу морских офицеров в Меппен [город на северо-западе Германии, где находился полигон компании «Крупп». – Ред.] для присутствия на испытаниях новых крупповских пушек. То, что там увидели англичане, произвело на них неизгладимое впечатление, так что Совет без проволочек принял решение о переходе на казнозарядную систему. Итак, в том же месяце, когда в Вуличе испыты-вались 100-тонные орудия, а изготовление 80-тонных пушек для «Инфлексибла» вступало в завершающую стадию, совершился великий переход британского флота к длинным казнозарядным пушкам с затвором системы Элзвикского завода. Эти первые модели предназначались для «Колоссуса», «Маджестика» (будущий «Эдинбург»), «Конкерора» и начатого разработкой «Коллингвуда»…

Военное министерство, отвечавшее за производство артиллерии, приняло решение производить 12» казнозарядные орудия по проекту казённого Ву-личского завода, а опытное 12» орудие в 43 т по этому чертежу заказало фирме «Армстронг» со сроком поставки через 10 месяцев. Орудие вуличского чертежа имело относительную длину ствола 25 калибров и, поскольку предел длины орудий для этих кораблей был установлен в 27,75 футов [т.е. 8,46 м], условие было соблюдено. Однако окончательный проект был утверждён лишь в феврале 1882 г., решение по весу снаряда последовало в сентябре, а вес заряда определён только в марте 1884 г

Переход к казнозарядным орудиям оказался сопряжён с опасениями и проволочками – первые обуславливались риском неправильного подбора материала и устаревшими технологиями изготовления, а задержки в поставке орудий приводили к передаче линкоров флоту без их тяжёлой артиллерии вообще. То, что на Королевском орудийном заводе не всё ладилось с методами производства, стало ясно только в 1880 г., когда в Парламент поступила весьма примечательная петиция, подписанная действительными членами Королевского общества, в том числе сэром Генри Бессемером, в которой говорилось следующее: «Петиционеры уделили особое внимание вопросам артиллерии и её производства. Некоторые из нас достигли признания как металлурги, инженеры и изобретатели. Наши теоретические разработки и практические знания обоснованно привели нас к пониманию того факта, что система тяжёлой артиллерии, состоящая на вооружении и известная как Вуличская, является неэффективной и опасной… Петиционеры с ужасом взирают на дефекты английских тяжёлых орудий и выражают мнение, что эти дефекты серьёзно угрожают нашему военно-морскому превосходству и нашей национальной безопасности… В основу официальной деятельности и в армии, и на флоте [в этой области] положены неверные сведения и порочные принципы». Лишь в 1884 г. суперинтендант завода признал, что вуличские пушки устарели и что уже в 1875 г. Британия (и это было известно в Вуличе) «начала отставать в соревновании артиллерийских систем». Однако помимо поставки негодного материала Военное министерство предпочитало игнорировать требования Адмиралтейства в отношении артиллерии, включая в росписи ежегодных расходов лишь те статьи, которые само считало подходящими – в среднем не более двух третей сумм, затребованных в период 1861-1886 гг. Более того, флот игнорировали и в отношении резервов боезапаса, имевшихся в метрополии, поскольку в этом случае министерство солидаризовалось с армией, чью запросы выполнялись в первую очередь; флот же должен был довольствоваться тем, что он имел.

Этот хаос с артиллерией и снабжением её боезапасом продолжался до ноября 1886 г., когда главным артиллеристом флота был назначен кэптен Дж.А. Фишер. Ему принадлежит честь развёртывания ведомственной кампании, успешно завершенной несколькими годами спустя, о переходе вопроса снабжения флота орудиями, снарядами и порохом, а также всевозможными артиллерийскими запасами, под юрисдикцию Адмиралтейства.

Ещё до подготовки проектов всех этих кораблей [т.е. «Колоссуса» и пр.] весной 1878 г., Барнаби начал склоняться к отходу от соотношения L/B, определённого Фрудом, которое тот использовал при создании проектов «Инфлексибла» и «Аякса» – с тем, чтобы сообщить новым кораблям длину порядка 107 м при ширине около 21 м. В качестве главного аргумента он выдвигал тот тезис, что таран и торпеда вывели скорость хода в разряд более важных факторов, нежели поворотливость, как при атаке, так и в обороне. Однако поскольку для короткого корабля приращения скорости нельзя ожидать без увеличения мощности механизмов, будет лучше уменьшить размер и стоимость двигательной установки, а также расход топлива, посредством относительного удлинения корпуса корабля. Он отмечал, что когда бортовая защита простирается от штевня до штевня, бронировать длинный корабль расточительно, однако для цитадельного корабля данный недостаток не существует. Таким образом, открывалась возможность удлинения «Аякса» до 107 м, что должно было обеспечить ему приращение скорости с 13 до 14,5 уз при уменьшении расхода угля до уровня «Девастейшна». Но Совет не внял этой рекомендации и установил длину «Колоссуса» в 99 м, такую же, как у «Геркулеса», «Султана» и (не считая нескольких футов) также «Дредноута» и «Инфлексибла»; длина его по сравнению с последним была больше на 1,5 м, а ширина меньше на 2 м, так что соотношение L/B теперь составляло 4,7:1.


«Колоссус» и «Эдинбург»

Место постройки Заложен Спущен на воду Введён в строй Стоимость, ф. ст.

«Колоссус» Портсмут 6 июня 1879 21 мая 1882 31 октября 1886 661716

«Эдинбург» Пембрук 20 марта 1879 18 марта 1882 8 июля 1887 645138

Размерения, м Водоизмещение, т Вооружение 99,1 х 20,7x7,71/8,02 9150 (корпус и броня 6150, оборудование 3000) 4 12» 45-тонных казнозарядных, 5 6» казнозарядных 4 6-фунтовых (установлены позднее) 20 мелкокалиберных 2 356мм надводных торпедных аппарата

Броня, мм цитадель 457/356, траверзы 406/330, башни 406/356, боевая рубка 356, палуба 76/63, обшивка 25, подкладка (тик)560/254 (общий вес брони 2414 т, или 26,3 %)

Механизмы «Колоссус»: «Моделей», «Эдинбург»: «Хамфрейс», два комплекта инвертных прямого действия компаунд, диаметр цилиндра высокого давления 1473 мм, диаметр цилиндра низкого давления 1880 мм, ход поршня 991 мм, 10 эллиптических трубчатых котлов, давление 4,5 атм, мощность машин 6000 л.с, ход 14 уз (6808 л.с, 16 уз – «Эдинбург», порожний, 7488 л.с, 16,5 уз – «Колоссус», в грузу) два двойных четырёхлопастных винта диам. 5383 мм, шаг 5,2-6,1 м; 86 об/мин,

Запас угля,т 850/950

Экипаж, чел. 396


В исходных расчётах значение осадки составляло 7,85 м, что давало водоизмещение 9150 т при полном запасе угля 950 т. В итоге всевозможные добавления различных устройств дали в сумме 510 т, увеличив осадку на 0,23 м и вызвав перераспределение весов. Впоследствии пришлось уменьшить полный запас угля до 850 т и установить водоизмещение в полном грузу в 9520 т при осадке 8,08 м.

«Колосус»


«Колоссус» и «Эдинбург» стали первыми британскими броненосцами с казнозарядными тяжёлыми орудиями и первыми, на которых броня-компаунд практически повсеместно заменила старую железную броню. На них впервые сталь была использована в качестве основного конструктивного материала, а в части концепции они оказались последними цитадельными кораблями. Ме-тацентрическая высота на них достигла значения 2,7 м

.


Вооружение

В соответствии с исходным проектом эти броненосцы должны были получить четыре 38-тонных дульнозарядных орудия, в целом являя собой более мореходные «агамемноны» с прибавкой в скорости на один узел. Но в 1882 г., когда в Вуличе наконец-то порвали с дульнозарядной традицией и создали первый подходящий проект казнозарядного орудия, Совет счёл возможным вооружить новые корабли 12м 25-калиберным казнозарядными пушками, которым было суждено стать первыми подобными орудиями, установленными на британском флоте. Поэтому в то время как огромные стрелы достроечных кранов в Портсмуте медленно опускали новое оружие в башни «Колоссуса», он мог гордиться тем, что становится линкором, на котором впервые отказались от дульнозарядной артиллерии, железного корпуса и железной брони.

12-дюймовое орудие «Колоссуса»


Вследствие несовершенной ещё технологии выделки первая партия новых 12» орудий оказалась неудачной и одно из них, предназначавшееся для «Коллингвуда», разорвалось на испытаниях 4 мая 1886 г.; «Колоссус» тогда ещё достраивался. Первоначально заряд пороха был рассчитан в 214,4 кг («400 фунтов»), однако после этого случая его уменьшили до 131,5 кг, а затем вообще до 100,7 кг. В результате командиру «Колоссуса» было приказано не стрелять из тяжёлых орудий во время его дебютного плавания, а вся первая партия 12м орудий, уже отправленная на флот, была возвращена заводу для усиления стволов дополнительными кольцами.

12» орудия «Колоссуса» заряжались почти таким же точно способом, как и дульноза-рядные пушки «Инфлексибла», но только с противоположного конца: снаряд и заряд досылались из-под палубы с казённой части. Вертикальное наведение орудия осуществлялось посредством гидроцилиндра, шток которого приходился под казной.

Вопреки опасениям, проблем с попаданием внутрь башен дыма и газов при ведении огня не наблюдалось, поскольку промежутка времени между выстрелом из орудия и его возвращением в положение заряжания перед открыванием затвора оказывалось достаточно для выхода всех продуктов сгорания через ствол самотёком (система принудительного продувания орудий после выстрела была введена лишь спустя много лет, с приходом непрерывного заряжания и беглого огня). На практических стрельбах 1887 г. «Колоссус» поставил рекорд, сделав четыре выстрела из одного орудия за шесть минут и добившись трёх попаданий с дистанции 7,5 кб, идя при этом полным ходом.

Количество вспомогательных орудий на обоих кораблях удалось увеличить с двух до пяти после того, как высвободился вес от замены 406мм башенной брони на плиты в 356 мм. Как и у «Италии», 6» пушки были свободно разбросаны по кораблю, поскольку идея сосредоточения вспомогательных орудий в одном месте ещё не обрела силу, и на «Колоссусе» главная задача выбора их местоположения заключалась в том, чтобы вывести эти пушки, насколько возможно, из зоны действия дульных газов 12» орудий. Торпедные аппараты помещались в носовой половине в виде траверзных труб, расположенных под броневой палубой.


Бронирование

Длина цитадели в диаметральной плоскости составляла 37,5 м (по сравнению с 31,7 м у «Аякса» и 33,5 м у «Инфлексибла»), а сама она представляла собой в плане широкий овал, что вынуждало все попадающие снаряды так или иначе рикошетировать. По бортам цитадель состояла из 457мм плит, округлые участки защищались плитами в 406 мм; нижняя кромка цитадели опускалась на 1,98 м ниже ватерлинии (на 0,15 м ниже, чем на предшественниках), а верхняя упиралась в среднюю палубу на отметке 2,89 м выше ватерлинии. Как уже указывалось, башни бронировались 356мм плитами (лобовые – 406 мм) и немного превосходили по размеру установки «Аякса».

«Колоссус». Схема распределения броневой защиты


Расположение боевой рубки под ходовой перед фок-мачтой заслуживает краткого комментария. До сих пор боевые рубки помещались в самых разных местах – далеко в корме, между дымовыми трубами, перед срезом полубака и т.д. – а на «Аяксе» её даже водрузили поверх ходовой рубки за фок-мачтой, т.е. вообще в довольно ненадёжном положении. Однако французы в их последних кораблях выяснили, что полный обзор при ведении продольного и бортового огня можно получить только из рубки, расположенной к носу от фок-мачты и с этих пор именно таким образом и располагали свои боевые рубки, помещая ходовой мостик и рубку за и выше боевой, где, если бы их разрушили в бою, они бы не мешали обзору. Подобное же расположение избрали и для «Колоссуса», но штурманскую рубку поместили непосредственно поверх боевой, сделав тем самым первый шаг к той порочной практике, которой было суждено просуществовать в течении многих лет – прятать боевую рубку под усеянными мелкокалиберными пушками носовыми мостиками, многочисленные подпоры которых только затрудняли видимость в бою.

На этих кораблях впервые использовали сталь в качестве основного конструкционного материала и только отдельные крупногабаритные поковки, такие, как фор- и ахтерштевень, выполнялись из железа. И если на «Аяксе» бронёй-компаунд защищались только башни, то у «Эдинбурга» и башни, и цитадель были уже из сталежелезной брони.

Система внутренней защиты с броневой палубой, заполненными пробкой отсеками, коффердамами и мелким внутренним подразделением осталась такой же, но подверглась дальнейшему развитию. И в качестве показателя её ценности можно отметить тот факт, что когда «Эдинбург» заканчивал в 1908 г. свои дни в качестве корабля-мишени, его прибуксировали назад в Портмут кормой вперёд на ровном киле с небронированными оконечностями, превращенными в руины или вообще снесёнными прочь, выдержавшего гораздо более опустошительный огонь, нежели тот, которому он мог подвергнуться в те дни, когда нёс службу в первой линии. Этот случай можно расценивать как насмешку судьбы – комитет по «Инфлексиблу» в своё время рекомендовал проверить цитадельную систему защиты опытным расстрелом, однако до случая с «Эдинбургом» (четверть столетия спустя!) этого так никогда и не воспоследовало, да и цель теперь была совершенно иной.


Мореходные качества

Оба корабля хорошо показали себя на ходовых испытаниях, развив скорость, зафиксированные показания которой существенно превысили проектные значения. Значения обоих броненосцев на пробегах составили: «Колоссуса» -16,5 уз при 7488 л.с, «Эдинбурга» – 16 уз при 6808 л.с. На этом ходу при спокойной воде они гнали перед собой огромную волну, подобную сплошной стене высотой 4 м, простиравшейся вдоль всего корпуса корабля и даже немного за корму, «ничего похожего на которую никогда прежде не наблюдалось».

Мореходность их заслуживает не более чем удовлетворительной оценки, со скорой и глубокой качкой, когда же ветер дул с траверза или раковины, они хуже слушались руля. Поскольку порты орудий отстояли от воды лишь на 3,6 м, уже при крене 13° дула орудий, наведённых по борту, начинали входить в воду, а при преследовании противника в свежую погоду тот чаще всего был бы скрыт от их орудий несколькими футами разыгравшихся волн – феномен, невозможный для кораблей с короткими орудиями.

Их неважная мореходность была предопределена значением метацентрической высоты – 2,7 м «Колоссуса» были почти на 0,3 м больше, чем аналогичная характеристика «Инфлексибла». Это объяснялось тем фактом, что если у хорошо защищенных мониторов и кораблей типа «Дредноут» было возможным достижение требуемой остойчивости при значении метацентрической высоты в пределах 0,8-1,3 м, то у цитадельных кораблей разрушение их небронированных оконечностей неизбежно влекло большую потерю остойчивости, поэтому метацентрическая высота требовала увеличения. Однако поскольку рост этой характеристики уменьшает период бортовой качки и ухудшает качество всей системы как артиллерийской платформы, борьба с этим явлением заключается в использовании скуловых килей и активном успокоении качки посредством автоматического переливания воды с борта на борт в особых цистернах. Без системы активного успокоения период бортовой качки «Эдинбурга» с борта на борт составлял 9 сек – огромный шаг вперёд по сравнению с 5,5 сек «Инфлексибла»; 40 т воды уменьшали угол крена на качке с 6° до 4,5°: это, однако не увеличивало период качки хотя бы на одну секунду, так что большим успехом это достижение считать нельзя. Большая волна в Атлантике имеет период порядка 10 сек, и линкоры Второй мировой войны с их периодом качки в 16 сек обладали в этих условиях значительной жёсткостью, однако в случае с «Эдинбургом» частота подобных волн могла совпасть с периодом его качки и, при следовании броненосца лагом к ветру, даже вызвать его опрокидывание – в этих условиях неизбежно требовалась перемена курса. Последующие опыты с переливанием воды с борта на борт в противофазе с раскачиванием корабля показали, что наилучший результат достигается при весе водяного балласта в 100 т. В этих условиях сопротивление качке в 10° возрастало на 43 %. Скуловые кили шириной в 0,6 м позволили достичь сопротивления качке в 67% на всех углах, однако выяснилось, что переливание воды с борта на борт лучше способствовало стабилзации при небольших размахах, в то время как при серьёзной качке лучше проявляли себя скуловые кили. Примечательно, что при действии активной системы успокоения вода в ней переливалась взад-вперёд с такой силой, что палуба над бортовыми цистернами буквально ходила ходуном и стоять на ней было совершенно невозможно. В итоге применение этой системы «было не рекомендовано», особенно когда потребовалось дополнительное пространство для очередных модификаций. Оба корабля оказались обладателями неважных маневренных качеств и плохо слушались руля на циркуляции.

Внешнее различие обоих кораблей заключалось в высоте паровых патрубков по краям дымовых труб – на «Колоссусе» они были вровень с верхушками дымовых труб, а на «Эдинбурге» чуть ниже. Позднее «Колоссус» получил очень высокие стеньги.


«Колоссус»

Постройка заняла свыше семи лет, броненосец вышел на ходовые испытания в январе 1884 г., а на пробу орудий – в июле 1885 г. Церемония вступления в строй состоялась в Портсмуте 13 апреля 1886 г., после чего корабль зачислен в состав Эскадры специальной службы, но уже в августе переведён во Флот Канала для очередных испытаний. В октябре того же года выделен в качестве самостоятельной единицы и, формально полностью боеготовый, в апреле 1887 г. отправлен на Средиземное море, где и оставался в течение последующих шести с половиной лет. В ноябре 1893 г. вернулся в метрополию и был назначен кораблём береговой охраны в Хо-лихэд. В 1901 г. выведен из состава активного флота и переведён в Резерв Флота в Портсмут; в следующем году понижен до статуса корабля Резерва Верфей. Однако в январе 1904 г. последовало некоторое оживление активности – корабль придали в качестве тендера артиллерийской школе «Экселлент» с обязанностями (с августа 1904 г.) сторожевого судна в Коус. Приказ о продаже на слом за 18500 ф. ст. последовал в сентябре 1906 г., а буксировка корабля судораздельщику состоялась в октябре 1908 г.


«Эдинбург»

Прошёл ходовые испытания в сентябре 1883 г., но долго не мог получить свою артиллерию. Вступил в строй в Портмуте к юбилейному смотру в июле 1887 г., а в августе переведён в состав Средиземноморского флота, где оставался до января 1894 г. В феврале 1894 г. перешёл в метрополию и стал кораблём береговой охраны в Гулле, вскоре поменявшись ролями с «Галатеей», перейдя в Куинсферри. В сентябре 1897 г. присоединился к Резерву Флота в Чатеме, но в мае 1899 г. временно оказался в роли флагманского корабля в Норе. В октябре 1899 г. назначен тендером «Уайлдфайер» в Ширнессе и состоял в качестве учебного артиллерийского корабля до марта 1905 г., когда окончательно был причислен к Особому Резерву в Чатеме. Использовался как корабль-цель для опытных стрельб в 1908 г., для чего был оборудован участком броневой защиты нового образца, включая систему подкреплений за бронёй. Целью стрельб было выяснение действия бронебойных снарядов новой конструкции при косых попаданиях. Результатом этого эксперимента стало распоряжение тогдашнего инспектора флота Дж.Джеллико главному артиллеристу флота, последовавшее в октябре 1908 г., о разработке новых проектов 12» (и более крупнокалиберных) бронебойных снарядов на основе требования преодоления ими толстой броневой преграды в целом виде и разрыва позади неё. В тот момент Джеллико состоял в должности командующего Атлантическим флотом и вследствие ряда технических неясностей в его задании на проектирование это распоряжение не было выполнено. Таким образом Королевский флот к Ютландскому сражению не смог реализовать преимуществ своих более крупнокалиберных орудий, что ещё более усугубилось относительно более низким уровнем бронирования британских дредноутов.

«Эдинбург»

Загрузка...