Вьюга... Вьюга... Иль вечность просыпалась снегом...
Или время прервало свою бесконечную прыть...
Иль хмельная тоска пронеслась по душе печенегом
И осталась во мне, чтоб коня из души напоить...
Под горящим торшером просыпалась мастью колода,
Отражается в матовом зеркале трефовый туз.
И нелепые мысли, толпою безумного сброда,
Наблюдают как чахнет воздетый на крест Иисус.
Ах похмельная замуть! Нависли усталые веки.
Оброненное сердце застыло в пролитом вине.
Накликают мне смертушку скрюченные человеки
И трубящий архангел давно уж взывает ко мне.
Неприкаянный ветер уносится в небо молитвой,
И простуженный вечер стучится в слепое окно...
Кто-то бросился в ночь, распаленный кипящею битвой.
И сдержать бы коней, да сдержать их уже не дано...
Приоткрытая дверь запускает проснеженный холод.
Но никто не войдет, и напрасно открыта она.
Я и сам уж не помню, когда-нибудь был ли я молод,
И была ли когда в этом мире безумном весна.
Нерасцветшая жизнь умирает на плахе печали.
Налетели года - мою память терзать вороньем.
Я дорогою шел, уводящей за синие дали,
Только путь в синеву оказался нелепым враньем.
А теперь эта вьюга! Иль вечность просыпалась снегом?..
Или время прервало свою бесконечную прыть?..
Иль хмельная тоска пронеслась по душе печенегом
И осталась во мне, чтоб коня из души напоить?..
Я не знаю, не знаю. Но это до одури больно -
Словно кто-то об сердце затачивать пробует нож...
И я вижу: старуха-судьба, улыбаясь довольно,
Продает меня, пьяного, смерти, за ломаный грош.