Лиса и Каменный Зверь

Глава 33

Глава 33

Несколькими часами раньше Лейнар торопился домой, будто чувствуя что то. Сам он причин своего беспокойства понять не мог - трудно существу с почти утраченной магической силой отслеживать еще и такие вещи.

Вообще все эти метания, искания, чувствия - предчувствия сэтр называл "бабьи сопли". Поэтому, когда Лиина начинала вздыхать, хватаясь за сердце и хлюпать носом, заявляя, что чувствует что то, он хлопал ее по заднице и уносил в постель, где жена не чувствовала уже ничего, кроме напора и огня, сжигающего их обоих.

Потом девушка сильно обижалась на него за это:

- Вот ты всегда так! - бурчала она неизменно, выпутываясь из ласковых рук - Вместо просто успокоить, у тебя вот...

- Что - вот?! - удивлялся он искренне - Я же тебя успокоил! Или нет?

Линка хихикала и отбивалась:

- Так не успокаивают! Можно было просто сказать, что все будет хорошо...

- Прости, - шептал он, целуя смеющиеся глаза жены - Не знал, Лисенок... В следующий раз я поступлю именно так.

Но врал, потому что и в следующий раз случалось то же самое.

Беспокоилась Линка часто. Подгорел ли пирог, недосолен ли суп, дети ли вовремя не идут с прогулки, тетка Эрдана давно не пишет (Ты уж съезди, Уилбер, в Клан! Узнай, как там у них...) - все беспокоило ее. Последнее время еще суетливее стала: прислушивается, приглядывается - как ждет чего то. Вздрагивает от любого шороха, подскакивает, если где дверь хлопнет или кто то уронит что...

Но вот как раз это Каменный мог объяснить:

- Дитя ждет.

Его дитя. Нет, не его. ИХ. И величие Рода Каменных совсем не при чем. К хоратам его, величие это. Сами просрали, самим и исправлять надо было, а только детеныша - кроху, нерожденного еще впутывать в это ни к чему.

Сэтр пришпорил своего коня, он ехал один - поверенный остался по делам в Хентлине.

- Хьярррр!

Снежное крошево только и летело из под копыт в стороны.

Конь был молод, невероятно черен, прекрасен, силен, и послушен только Лейнару. Когда они встретились впервые, животное, безошибочно разглядев в сэтре Зверя, не встало на дыбы, не попыталось убежать, как делали другие, а... бросило вызов оборотню.

Но, несмотря на пару ударов копытами в грудину, несколько хлестких шлепков о землю кнутом и смертоносно - жаркие перекрещенные взгляды, они подружились. И теперь друг изо всех сил гнал по дороге, разрубая морозный воздух грудью, а дорогу копытами, потому что его другу это было важно.

- Быстрее! Хьяррр!

И конь летел изо всех сил, фыркая и рвано вздыхая от прелести гонки, напряжения, опасности и близости друга.

Чуть не разбив копытами камень площадки, конь встал, как вкопанный перед замком.

Навстречу выбежали кухарка и зареванная Ворона:

- Ребятишки пропали!

Не дослушав, сэтр спрыгнул со взмыленной спины и, крикнув кухарке:

- Обтереть! Убрать!

И коню:

- Гром, иди с ней!

...Исчез, как вихрь.

На берегу сорвал с себя одежду, оброс чешуей и ринулся в море, лихорадочно и быстро соображая, куда понесло детей и где может быть Линка.

И, если ее свет он увидел сразу - далеко, за могильником, который он, гребаный тупорылый идиот, все собирался засыпать песком, да только не сделал этого вовремя, то крохотные, мерцающие огоньки Яси и Харда сэтр почувствовал лишь спустя несколько минут - перепуганные, дергающиеся. как свечи на сильном сквозняке.

"Если они идут через могильник... Выйдут на подходе к Белому Камню... Тут я их и встречу. И надеру им жопы, наконец! Сказано было - НЕ ЗАХОДИТЬ ЗА КРАСНЫЕ КАМНИ!!!"

Сейчас он корил себя последними словами за то, что не засыпал вовремя блядский могильник, что не... что не... Твою же траханую хоратову бабушку!

Стоило предвидеть, что маленькие засранцы когда - нибудь ослушаются и полезут туда, где им совсем не место. Вот и полезли! Но - живы. И Линка - жива. Только плачет, он ощущал эти слезы... Плачет, в окружении людей, не одна...

ЖИВА!!!

А вот детей надо драть кнутом нещадно, несмотря на все протесты Лисы, няньки и Вороны.

Пробороздив пузом дно, потихоньку, оглядываясь, стал выбираться на берег. Где то за камнем есть штаны... Харду то ничего не будет, а вот Ясине в этом возрасте легче перенести созерцание Каменного Зверя, чем голого мужчины.

Он нашел детей сразу. У Огненного зуб на зуб не попадал от страха, а Яська...

ТВОЮ МАТЬ... Девчонка ТАК ВКУСНО ПАХНЕТ, оказывается!

В человеческой форме себя контролировать легко. А вот Зверю, древнему Каменному Чудищу, придется несладко.

Едва только он начал выбираться из моря, как тут же их и увидел. Нет, ну замечательно спрятались! За камнем, конечно, трудно будет их отыскать, этих мелких бестолочей.

Нещадно матерясь про себя, Зверь выбрался на замерзший берег.

Сминая человеческими ногами песок вперемешку со снегом, натянул кожаные штаны на липкое тело.

- Хард, Яська! А ну, выходите, вашу мать! Быстро, а то хуже будет!

Первым показался пацан. Красный от страха, с грязными следами слез на щеках, но держался он, на удивление, стойко. Не трясся, не ревел, просто вышел из за камня и встал прямо, как столбик.

Выдохнув, поднял голову и заглянул в глаза - еще сапфировые, холодные, звериные:

- Сэтр Лейнар, вы... Аргнаар? ОБОРОТЕНЬ?

- Как видишь, маг. - оскалился Зверь - Надеюсь, у тебя хватит ума не трепать об этом нигде? Хотя... трепли, если хочешь. Есть два варианта: либо тебе не поверят, либо...

Мальчик ожесточенно затряс головой, стараясь не расплакаться:

- Я не... я не... Я могила, сэтр!

Хард сказал это искренне. Несмотря на еще юный возраст, он прекрасно понимал, что в мире никто не сделает скидки на твое малолетство или испуг. Ошибешься - сдохнешь.

Только почему сэтр всё скрывает? А вот это уже глупый вопрос, очень глупый. Он ПОСЛЕДНИЙ и он знает об этом. Он ОДИН. Пока один. Тот, другой, не явился еще.

И, неизвестно, явится ли вообще. Ведь не зря Одра не видит дитя, а Одра видит все.

...Возвращались домой молча, связанные теперь тайной, одной на двоих, как цепью. Лейнар нес на руках Яську, нашептывая на ухо ребенку какую то ласковую ерунду, заметая заговорами детскую память и совсем забыв о том, что недавно, совсем чуть - чуть назад, готов был взяться за хлыст. Харда он вел за руку, перед самым замком тяжело сжав мальчишечьи пальцы и маг ответил ему тем же.

"- Договор, Хард?

- Да, сэтр."

Линка была дома, слава Богам! Заплаканная, растрепанная, она разрыдалась и кинулась к детям. Беглецов долго тормошили, обнимали и целовали. В довершении всеобщего торжества Одра вдруг влепила брату сочную, звонкую затрещину. Тот поежился, но смолчал. Не просто так - ведь за дело.

- Завтра с ними поговорю. - бросил Лейнар - А сейчас вы, нира Женан. Но не зверствуйте, пообедать дети должны все равно.

Гувернантка кивнула:

- Не беспокойтесь, сэтр. Я не поддерживаю таких методов воспитания, как лишение ребенка еды и прогулок. Это вредно. Но накажу. И очень сильно. А вы завтра тоже... не зверствуйте. Пожалуйста, без этих ваших... хлыстов и каторжных выражений. Также... оденьтесь, сэтр. Вы распугаете прислугу своим видом.

Он расхохотался и, вместе с еще рыдающей Лииной, отправился наверх, тяжело ступая по лестнице мокрыми босыми ногами.

- Я на минутку домой забежала, проверить! - Лиину била истерика - А тут вы... Я виновата, Уилбер... Я во всем...

- Иди сюда. - прервал он ее - Пойдем умоемся, Лиса.

Оказавшись в купальне, сам раздевал Лиину, крутя, как куклу. Встав на колени, прижался губами к нежному, еще плоскому животу.

- Лин, не плачь, перестань! Все хорошо, Лисенок. Ну что с ними могло случиться на берегу? Безопасно здесь. Перепугались только и намерзлись, сейчас бабы их накормят, настоем разотрут и спать... завтра выпорю обоих нахрен!

- Да где они были то? - удивилась Ли, утирая слезы и глядя на мужа сверху вниз - Мы все обегали!

Он хохотнул:

- За камнями прятались. Игра у них такая веселая, хораты их раздери. Лииин...

Он провел языком по животу вниз, коснулся пальцами нежного места - средоточия женского начала. Девушка рвано выдохнула и закусила губы. Странно, конечно, но напряжение ушло. Ей всегда становилось спокойно, когда он рядом...

- Возьми меня, Уилбер!

Лиина сказала это - нет, почти выкрикнула: резко и твердо. Будто обе ее Сути - Черная и Светлая - сейчас слились в одну и протестовали против боли, холода и неясностей, и мерзости жизни. Ей хотелось, чтоб он взял ее быстро, грубо, иногда она любила так - как горничную или шлюху, прижав к стене или прямо на полу.

Однако сэтр не стал торопиться. Он стал целовать живот, огибая языком пупок, спустился ниже, легко коснувшись губами медовой влаги.

- Скажи, что так хорошо, Ли!

Ответом ему стал стон - медовый и влажный, такой же, как и то, что он целовал сейчас.

- Лисеныш мой...

Развернув жену спиной к себе, он поднялся. Прижавши ее ягодицы к своим бедрам, мягко вошел в полыхающую глубину. Лиина стонала, уперев ладони в стену.

- Наклонись немножко, Лиса. Так же лучше...

Она вскрикнула, выгнулась, уходя от него. Ли всегда делала так, словно тело все еще боялось наслаждаться. Однако сэтр не позволил ей этого.

- Не уходи, - шепнул он ей в ухо - Прими меня.

Крепко сжав руками набухшие груди, вошел глубоко и, опалив шею жены пламенем дыхания, начал двигаться мягко, но размеренно, не убыстряя, но продляя удовольствие.

- Говори, Лин. - шептал он - Говори, что тебе хорошо...

И в который уже раз она ответила только стоном и слезами, легкими слезами, таким легким бывает дождь ранней осенью...

Они кончили вместе, взорвавшись разноцветными осколками, так взрываются витражи, пострадавшие от камней и палок озорников или вандалов.

После, глядя на задремавшую, лежавшую в постели жену, сэтр убрал с ее лица ржавый локон и сцеловал остатки слез. Усмехнулся.

"Вот ведь опять будет потом ворчать - утешить не умеешь, только таким способом привык с женщинами разговаривать... Ох, Лиина! Глупая ты еще, как пробка... Любимая. Моя. Не отпущу никуда, если соберешься уйти раньше... пойду с тобой."

...Дети проспали до ужина.

После ужина, порции нравоучений и назиданий от Вороны, поцелуев украдкой от Лиины, демонстрации кнута в сжатых пальцах от сэтра Лейнара и пары кусков хлеба с маслом и сахаром от кухарки, врученных также втихушку, они отправлены были в классную комнату писать по сто раз в тетради "Я всегда буду слушаться старших!"

По большому счету это писал только Хард, сопя носом и старательно выводя буквы пером. Яська же просто ныла в углу - Назина отказалась играть с ней, объявив, что не хочет и не будет общаться со злой девочкой, которая никого не любит.

А уже глубокой ночью, лежа в своей постели, маленький маг все же задумался над тем, почему это Одра не видит будущее дитя.

Ведь Одра видит все. Только скрывает.