Лисистрата

Сюда, сюда, подружки, поскорей ко мне

Бегите!

Что случилось? Что за крик? Скажи!

Вот, вот, мужчина! Он бежит как бешеный,

Охвачен Афродитиным неистовством.

Царица Кипра, Кифереи, Пафоса,[71]

Веди его и впредь такой дорогою!

А кто и где он?

Возле храма Хлоина.[72]

Да вот он, вот он! Видит бог! Но кто ж это?

Глядите, не признаете ль?

Свидетель Зевс,

Признала я! Да это же Кинесий мой!

Так стойкой будь! Поджарь и подрумянь его!

Дразни его, люби и не люби его!

Но помни то, о чем клялась над чашею.

Все помню, будь покойна.

Ну, так я сперва

Его приму и встречу доброй шуткою.

Уж я его поджарю! Ты ж уйди пока!

О горе, горе! Что за схватки страшные!

Какие рези! Как на дыбе рвут меня!

Стой! Кто идет? Здесь караулы!

Я иду.

Мужчина?

Ох, мужчина!

Убирайся прочь!

Ты кто ж сама, что гонишь?

Здесь на страже я.

Так позови Миррину, я прошу тебя.

Позвать тебе Миррину, вот как? Кто же ты?

Я – муж ее, Кинесий, из Пеонии.[73]

Так здравствуй же, любезный! Не безвестен ты!

Твое имя нам всем знакомо славное.

Жена твоя нам вечно про тебя твердит.

Яйцо ли ест иль грушу: «За здоровие

Кинесия!» – прибавит.

Ах ты милая!

Клянусь Кипридой! Если ж разговор зайдет

О вас, мужчинах, говорит жена твоя:

«Щенята все перед моим Кинесием».

Зови ж ее!

Ну вот! А что подаришь мне?

Я хоть сейчас согласен, если хочешь ты.

Одно имею, – что имею, дам тебе.

Так я пойду и позову.

Скорей иди!

Ведь для меня нет в жизни больше радости!

С тех пор, увы, как из дому ушла жена,

И в дом входить противно. Все мне кажется

Несносною пустыней. Удовольствия

В еде не нахожу я. Как в огне горю.

Его люблю, люблю я. Но любви моей

Ему не надо. Лучше не зови меня!

О чем ты там, Мирриночка, любовь моя?

Сойди ко мне скорее!

Ни за что! Нет, нет!

На голос мой ты не придешь, Мирриночка?

Тебе меня не нужно! Так зачем идти?

Что говоришь – не нужно? Нужно до смерти!

Прощай же!

Не меня, так хоть ребеночка

Послушайся! Зови, сыночек, мать свою!

Ай, мама, мама, мама, мама!

Что, жаль тебе? Ведь это ж твой ребеночек,

Шестой уж день не мытый и не кормленный.

Ах, мне-то жаль! Но вот отцу до бедного

И дела нет.

Сойди, возьми дитя свое.

Сойду! Как быть! О сердце материнское!

Теперь она мне и моложе кажется,

Чем прежде, и во много раз красивее.

А этот холодок ее и прихоти

С ума меня сведут от страсти бешеной.

Отца-злодея маленькое дитятко!

Дай поцелую, приласкайся к матери!

Ах глупая! Зачем ты это делаешь?

Послушавшись подруг, меня ты мучаешь

Да и себя изводишь.

Мне и дела нет!

Нет дела до того, что вышивание

Твое растащат куры?

Пропадай оно!

И Афродита от тебя давно уже

Не видит угожденья. Возвратись домой!

Не возвращусь, пока вы не помиритесь

И воевать не кончите.

Так, может быть,

Мы сделаем и это.

Ну так, может быть,

И мы к вам возвратимся. А сейчас нельзя!

Но ты пока приляг со мною, милая!

Нет, нет! И все ж люблю тебя без памяти.

Ты любишь, любишь? Так приляг, Мирриночка!

Смешной ты, право! Здесь, перед ребеночком!

Нет, нет! Манет![74] Ребенка отнеси домой.

Вот видишь – нет сыночка, не видать его.

Приляг же поскорее.

Где же ляжем мы,

Глупец?

В пещере Пана, превосходно там.

Но как в Акрополь я вернусь нечистою?

Что за беда, в Клепсидре[75] ты помоешься.

Ты хочешь, чтобы клятву я нарушила?

Грех на меня! О клятве позабудь своей!

Так коврик принесу я.

А на что его?

И на земле мы можем.

Не позволю я,

Чтоб на земле лежал ты. Видят боги, нет!

Меня, конечно, любит эта женщина.

Ну вот, ложись! Ты видишь, раздеваюсь я.

Ай, ай! Как быть? Перинка нам нужна теперь!

К чему ее? Не надо!

Надо, миленький!

Так жестко будет.

Радость, поцелуй меня!

Ну вот!

Ай, ай! Как сладко! Возвращайся же!

Ну вот перинка! Ляг же! Раздеваюсь я!

Ай, ай! Как быть? Что делать? Ведь подушки нет!

Не надо мне подушки!

Нужно мне зато.

О друг мой, как Геракла, угощают нас!

Ну вот, привстань, готово! Будто все теперь?

Конечно все! Приди ж скорее, золотце!

Сейчас, снимаю пояс. Ну так помни же

О мире. И не вздумай обмануть меня!

Пускай погибну!

Боги! Покрывала нет!

Не надо покрывала! Я тебя хочу!

Вот погоди, успеешь! Я тотчас вернусь.

Она меня убьет своими тряпками!

Приподнимись немного!

Все уж поднято!

Натремся маслом, хочешь?

Не хочу, нет, нет!

Клянусь Кипридой, все равно натру тебя!

Владыка Зевс! Пусть масло разольет она!

Ну, протяни же руки и натри себя!

Геракл свидетель, масло мне не нравится!

Оно чем хочешь пахнет, а не свадьбою.

Что принесла я? Масло деревянное!

Оставь его, отлично!

Что за глупости!

Будь трижды проклят тот, кто масло выдумал.

Ну вот, прими же склянку!

Вот где скляночка!

Ложись ко мне и больше ничего уже

Не приноси!

Дружочек, так и сделаю.

Вот видишь, разуваюсь. Но за договор

Голосовать ты будешь?

Да, клянусь тебе!

Несчастный я! Женой замучен до смерти!

Дразнила, изнурила и оставила.

Ах, куда мне спешить и кого мне любить?

Та, что мне всех милей, обманула меня.

Как ребеночка мне без жены прокормить?

Филострат, Филострат![76]

Кормилицу найди мне!

Велика твоя скорбь, тяжела твоя боль,

Мой несчастный, мой бедный, обманутый друг!

Ай-ай-яй, я тебе сострадаю.

Чье железное сердце снесет эту боль?

Чьи стальные бока, чей упрямый хребет?

Чья печенка, чьи бедра, чей нежный цветок,

Если с каждой зарей

Он тщетно расцветает?

Что за жгучая боль, что за рези, о Зевс!

Ну, а кто виноват, кто обидел тебя?

Ненавистная, низкая, мерзкая тварь!

Нет, прелестная, нежная, сладостней всех!

Что за нежная, – нет!

Безобразная, грязная, вот что! О Зевс!

Как песчинку с земли к облакам ее взвей!

В урагане и буре, в грозе и огне,

Закрути ее вихрем, столбом заверти,

Задуши, оглуши, а потом отпусти,

Чтоб обратно на землю упала она

И, с размаху насев,

Наскочила к мужчине на вертел.