Листья коки

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ Предисловие ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

XVI век был веком великих неожиданностей. За первые его четыре десятилетия Европа успела привыкнуть к удивительным географическим сюрпризам. Прежде всего выяснилось, что земли, открытые по ту сторону Атлантики Колумбом, — это часть Нового Света. Затем Васко Нуньес де Бальбоа открыл Тихий океан. Прошло еще несколько лет; Магеллан и его сподвижник Эль-Кано обошли земной шар, дерзкий авантюрист Кортес завоевал Мексику. Португальские мореплаватели проложили сквозной путь из Лиссабона в гавани Индии, Суматры, Явы и Китая.

Рубежи мира раздвинулись, закованные в сталь рыцари чистогана вторглись в неведомые прежде страны Нового Света и Дальней Азии.

На благодатные земли Гвинеи и Эспаньолы, Мексики и Явы, Гватемалы и Малабара пришли испанские и португальские захватчики, пионеры колониального разбоя; над миром занялась кровавая заря капиталистической эры производства.

Изменились контуры материков на географических картах, перестроилась вся система мировых связей. Севилья и Лиссабон — гавани, лежащие в исходе новых торговых путей, стали воротами в Новый Свет, аванпортами хищных пиренейских метрополий. Отсюда за океан устремилась орда завоевателей, сюда шли флотилии кораблей, груженные мексиканским золотом и индийскими пряностями, китайским шелком и гондурасским красным деревом.

Потрясающие вести о новооткрытых землях приходили в Европу с каждой такой флотилией, вызывая смятение в умах и оживление на лиссабонской, севильской и антверпенской биржах.

И тем не менее, когда в 1533 году до Испании дошли слухи об открытии и завоевании золотого царства Перу, величайшее возбуждение охватило всю страну.

Такого еще не знал мир. Бывший свинопас Франсиско Писарро завоевал огромную империю и за полоненного властителя этой страны, инку Атауальпу, получил баснословный выкуп. 1 326 539 песо — такова была цена сокровищ, врученных завоевателям. 1 326 539 песо — это шесть тысяч килограммов золота. 4400 песо — больше пуда вожделенного металла — такова была доля рядовых бойцов писарровской банды, — добыча, о которой и мечтать не смели соратники великих грабителей минувших времен, воины Атиллы, Чингисхана и Тимура.

Удивляло и другое. Две сотни головорезов, которых привел в Перу Писарро, без труда и почти без потерь покорили страну, которая была раз в восемь больше Испании, страну, которая могла выставить на поле боя триста тысяч воинов, страну, прошитую отличными дорогами, страну с большими городами и цветущими селениями.

Как это случилось? Что это за страна? Эти вопросы волновали воображение современников Писарро. Ответ, который дан был участниками его походов, объяснял далеко не все. В их отчетах содержались описи несметных богатств страны Перу, прославлялись подвиги рыцарей конкисты, скупо и сбивчиво описывалась удивительная страна, где пахари сообща обрабатывали землю, где не было голодных и нищих, где люди поклонялись Солнцу, Луне, Грому и Радуге.

Страна эта стала испанским владением, и соединенными усилиями испанских колонистов, испанских чиновников и испанских монахов на протяжении трехсот лет разрушалась ее великая культура, искоренялись ее древние обычаи.

Однако испанскому стругу не удалось соскоблить с лица Земли все то, что создал перуанский народ. За последние сто лет археологи и историки проложили мост в далекое прошлое страны Перу.

По этому мосту прошел в XVI век, в эпоху завоевания Перу, и автор «Листьев коки» Богуслав Суйковский. Он посетил эту страну «в ее минуты роковые», он впитал в себя печаль и гнев распятого и порабощенного народа. Его повесть, трагическая и скорбная, дышит поверьями жестокого и смутного времени. Но Суйковский не только оплакивает страну, растоптанную жадными и свирепыми захватчиками. Он стремится показать, почему так мгновенно рухнуло великое царство инков, по какой причине удалось одержать победу горстке испанских завоевателей; и картина, которую рисует он в «Листьях коки», верна и назидательна…

Чтобы яснее представить себе, что произошло в Перу до того момента, когда герой повести Суйковского гонец Синчи услышал о жестоких белых пришельцах, совершим небольшой экскурс в историю этой страны.

Прежде всего отметим, что название Перу дано было царству инков испанцами. До испанского завоевания оно носило название Тауантинсуйю — земли четырех стран.

Эти четыре соединенные страны в начале XVI века оседлали становой хребет южноамериканского материка Апды, и в их пределы вошло все Андийское высокогорье и вся полоса тихоокеанского побережья от современной южной Колумбии до северных областей Чили. Таким образом, на современной карте царство Тауантинсуйю заняло бы территорию Эквадора, Перу, Боливии, северного Чили и кое-где захватило бы северо-западные земли Аргентины.

Это было сравнительно молодое царство. Основное его ядро выкристаллизовалось в конце XIV века. Но корни Тауантинсуйю уходят в седую древность — в третье или четвертое тысячелетие до н. э. Дотауантинсуйские культуры, сменяя друг друга, развивались в прибрежной полосе и в районе озера Титикака на холодном нагорье, вознесенном на высоту Альп. Древние перуанцы были неутомимыми земледельцами. Они отвоевали землю у сухих пустынь и скалистых гор, провели сеть каналов на прибрежной равнине и насекли террасы на склонах Анд. Они освоили культуры кукурузы, картофеля, киноа (перуанского риса), приручили лам, которые дали им шерсть и мясо, они создали замечательные города и храмы.

Это были культуры меди и бронзы, изящной керамики и тонких тканей, величественных каменных сооружений и грандиозных каналов.

Современницей древнего Рима была культура Тиауанаку, сфера влияния которой охватывала часть современной Боливии и почти всю территорию современного Перу. Классические ее памятники находятся близ озера Титикака, в области, где и в ту пору жили и ныне живут племена аймара, или колья.

Затем эстафета перешла к прибрежной области. В те времена, когда Ярослав Мудрый правил в Киеве, в северной части перуанского побережья возникло государство Чиму, столицу которого — город Чанчан — археологи справедливо называют Венецией Нового Света. Город был рассечен каналами на правильные прямоугольники, в нем были вместительные водоемы, дома, украшенные барельефами и росписями, мастерские, где изготовляли разнообразные изделия из меди, бронзы, золота и серебра.

В ту пору, когда процветало государство Чиму, центральное перуанское нагорье, населенное племенами кечуа, было далеким поднебесным захолустьем. Однако в XIV веке здесь, в широкой долине, лежащей на высоте трех с половиной тысяч метров, возникло сильное государство, которому сто лет спустя суждено было овладеть всеми андийскими землями.

Ядром его была территория племени инков, одной из народностей группы кечуа, а центром этой территории явился город Куско, основанный, вероятно, в первой половине XIV века. К началу XV века инки расширили пределы своей области и овладели всем центральным нагорьем.

Возникло многоплеменное государство, в котором, однако, старейшины племени инков образовали особую касту. Верховный вождь этого племени принял титул сапа-инки — инки-самодержца, властителя всех земель и народов.

В исторических преданиях упоминаются имена тринадцати таких самодержцев. Более или менее достоверны деяния четырех последних властителей, правивших до появления испанцев: Виракочи (начало XV в.), Пачакути (1438–1471), Тупака-Юпанки (1471–1493) и Уайны-Капака (1493–1525).

Со времен Пачакути началась серия завоевательных войн, и на рубеже XV и XVI веков маленькое высокогорное царство вобрало в себя огромную территорию и стало государством «четырех соединенных стран». Это были страны Кольясуйю («холодная область», к которой относилось боливийское нагорье), Антисуйю (область восточных склонов Анд), Кондесуйю (юго-западная часть Перу) и Чинчасуйю (область к северо-востоку от Куско вплоть до границ современной Колумбии). Населяли эти страны десятки племен, говорящих на бесчисленных языках и диалектах нескольких групп; и хотя при инках Тупаке-Юпанке и Уайне-Капаке была проведена огромная работа по унификации системы управления, тауантинсуйская империя была сшита на живую нитку и часто рвалась по свежим швам. К моменту вторжения испанцев центробежные тенденции особенно резко проявлялись в стране Чинчасуйю, и в частности в области Кито, которая завоевана была в самом начале XVI века инкой Уайной-Капаком. Однако испанским завоевателям, которые вторглись в тридцатых годах XVI века в Тауантинсуйю, бросалась в глаза не эта многоязычная и многоплеменная пестрота, а черты единства в хозяйственном укладе различных областей и стройная, продуманная до мелочей система государственного управления.

В Тауантинсуйю вся власть сосредоточена была в руках сапа-инки, сына и наместника бога Солнца на земле. Самодержец опирался на замкнутую касту инков — своих кровных родичей. Эти «избранники богов» занимали все высшие должности в стране; к касте инков принадлежал верховный жрец (уильяк-уму), правая рука государя — и вся верхушка храмовой иерархии.

Инки отличались от простых смертных своим внешним обликом. Они носили особые одежды, особую прическу, их уши оттянуты были до плеч тяжелыми золотыми серьгами.

Представители этой касты назначались на посты наместников всех четырех стран. Во главе округов стояли тукуй-рикоки — чиновники, назначенные сапа-инкой; более мелкие территориальные единицы обычно управлялись кураками — племенными старейшинами.

Все делалось по приказам из Куско, и особые гонцы — часки — курсировали по всем дорогам страны, доставляя на места указания из центра. Из Куско лучились во все стороны дороги, на дорогах через каждые 20–25 километров стояли тамбо — почтовые станции, которые одновременно являлись и постоялыми дворами. Тауантинсуйцы не знали колеса и передвигались пешим способом, и тем не менее приказы из Куско доходили до самых глухих уголков страны с удивительной быстротой.

Приказы эти не писались, а вязались. Письменности в Тауантинсуйю не было, и роль писцов играли кипу-камай-оки— мастера узелковой грамоты (кипу).

Вся земля в стране считалась собственностью сапа-инки. Фактически она находилась в распоряжении сельских общин — айлью. Поля обрабатывались сообща всем селением, земельные участки (тупу) ежегодно подлежали переделу. Треть урожая получал сапа-инка, треть — жрецы, треть — земледельцы. Известная доля этой последней трети поступала в амбары общины и расходовалась на нужды членов общины. Стадами, так же как и землей, пользовалась община.

Общинники несли различные повинности. Они строили и ремонтировали дороги, копали руду, поставляли дичь и рыбу для двора сапа-инки и т. д.

Скрепы общинного уклада были довольно прочны, хотя в канун испанского завоевания в тауантинсуйских ай лью наметились признаки разложения. Кураки и старейшины прибирали к рукам общинные земли, шел процесс расслоения ай лью.

Землю пахали и засевали весьма примитивными способами, таклья — палка с бронзовым наконечником — была, в сущности, единственным сельскохозяйственным орудием, а между тем население неуклонно росло; с каждым годом уменьшались наделы общинников, с каждым годом тяжелее и тяжелее становилось выделять из весьма скромных урожаев храмовые и царские трети.

Однако снаружи, с фасада, тауантипсуйское царство являло весьма впечатляющее зрелище. Бесчисленные искусственные террасы вдоль горных склонов, отличные дороги, города с мощеными улицами и каменными зданиями, столица империи Куско с великолепным храмом Солнца — Кориканчей и несметные богатства, которыми владела господствующая каста инков, — все это изумляло незваных гостей из Европы.

Дороги, храмы, дворцы инков создавал тауантинсуйский народ, даровитый, трудолюбивый, мудрый. Создавал по приказам сапа-инки, создавал безропотно и покорно.

Иначе и быть не могло. У длинноухих правителей Тауантинсуйю была целая армия надсмотрщиков высокого и низкого ранга. Жрецы и кураки следили за исполнением приказов, военачальники подавляли всякие попытки к бунту. И было еще одно могучее средство, которое удерживало народ на поводке, — кока (ботаники называют это растение Erithoxylon Соса — кока краснокровка), весьма невзрачное растение. Сушеные листья коки смешивают с золой и жуют. Жующим не нужна пища, им не нужен сон. Работать же они могут не покладая рук, покорно, безропотно. Но кока убивает человека. Сперва она лишает его разума и воли, а затем превращает потребителя этой райской жвачки в развалину.

Длинноухие правители щедро снабжали кокой своих короткоухих подданных. Работа на полях, в рудниках и на постройках спорилась, людей, убитых кокой, кураки и тукай-рикоки заменяли новыми.

Порядок царил в стране Тауантинсуйю. Порядок и мир. Пахари рыхлили землю, часки разносили узелковые грамоты, рудокопы добывали медь и золото, жрецы молились богу солнца Инти, богу грома Ильяпе, а сапа-инка отдавал мудрые приказы…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

Богуслав Суйковский вводит читателей в страну Тауантинсуйю в тот момент, когда до ее столицы доходят первые вести о вторжении бородатых чужеземцев.

Эти незваные гости еще только готовятся к первому броску в глубь страны, они еще пасут своих «больших лам» где-то в окрестностях Тумбеса, далекого приморского города на северных рубежах Тауантинсуйю. Сапа-инка Уаскар, сын великого завоевателя Уайны-Капака, идет на большую охоту, ягуары и вигони волнуют его куда больше, чем какие-то белые пришельцы. Герой романа Синчи носится по дорогам страны с узелковыми грамотами и связкой листьев коки в походной сумке. Благую весть передает он высоким начальникам. Нашли гнездо священной птицы коренкенке, птицы, чьими перьями украшают льяуту — головную повязку сапа-инки.

А между тем с севера, из Кито, столицы недавно присоединенной к империи области, идет на Уаскара его сводный брат Атауальпа. Атауальпа — полуинка; его мать не принадлежала к касте инков, она была дочерью вождя одного из племен, покоренных Уайна-Капаком.

Атауальпа побеждает Уаскара. Уаскар в плену. Пурпурная повязка с султаном из священных перьев птицы корен-кепке украшает теперь голову победителя.

Однако сторонники поверженного правителя продолжают борьбу и рассылают во все стороны приказы от имени сапа-инки Уаскара. Но ведь приказы сапа-инки — это закон, а распоряжения Уаскара и Атауальпы взаимно исключают друг друга. Какому же сапа-инке подчиняться, какие приказы исполнять?

А между тем белые пришельцы вторгаются во внутренние области страны…

Писарро отправился в этот поход во главе ничтожного отряда, в котором насчитывалось всего лишь сто шестьдесят восемь воинов. Но эти люди из эпохи зарождения капиталистической формации вторглись в бронзовый век. У них были стальные толедские мечи, аркебузы и фальконеты, могучие боевые кони, за плечами у этих незваных гостей был опыт конкисты — завоевательных воин, которые велись на Кубе и и в Мексике, в Панаме и Гватемале, в Венесуэле и Гондурасе.

Железо тверже бронзы, пушки сильнее дротиков и пращей. И кроме того, испанцы вступили в страну Тауантин-суйю в час жестокой усобицы и великого разброда. И им удается одержать победу и завоевать все тауантинсуйское царство.

Все дальнейшие события в романе развертываются в годы, когда в кровавой страде завоевательных походов, карательных экспедиций, феерических грабежей на тауантинсуйских землях утвердились испанские захватчики.

Богуслав Суйковский на стороне тауантинсуйцев. Но он ясно видит, что народ, лишенный права решать свою судьбу, народ, который десятилетиями приучали безропотно выполнять приказы инки-самодержца, не может выстоять в борьбе с железной ордой рыцарей конкисты.

Судьба главного героя «Листьев коки» Синчи — это, в сущности, судьба всего тауантинсуйского народа.

Синчи (на языке кечуа имя его соответствует эпитету «отважный», «смелый») — юноша храбый и мужественный. Дай ему волю, и он совершит подвиги силы беспримерной; но для хозяев Тауантинсуйю он лишь исполнитель приказов, винтик великой государственной машины. Им, хозяевам, нужны лишь быстрые ноги Синчи, им нужно, чтобы ноги эти бегали с положенной скоростью, и для этого Синчи выдаются связки сушеных листьев коки.

Уаскар и Атауальпа (а им обоим Синчи спасает жизнь) пальцем не шевельнули, чтобы удовлетворить единственную просьбу Синчи — дать ему в жены Иллью, девушку из Кахатамбо.

Первым делом приказ, а все остальное потом — так говорят ему властители Тауантинсуйю.

И приказы доставляются по назначению. Любые приказы. Даже заведомо преступные, и Синчи, слепо выполняя волю тех, кто дал эти приказы, обегает города и веси Тауантинсуйю. Синчи ненавидит испанских захватчиков, он готов биться с ними до последней капли крови, но с его желаниями меньше всего считаются тауантинсуйские владыки, которые вкладывают в руки Писарро ключ к своему царству.

Гибнет страна Тауантинсуйю, гибнут надежды Синчи; где-то еще идет борьба, в ней Синчи еще мог бы принять участие, но он устало твердит: «Я… я остаюсь. Я не умею действовать без приказа, не умею. Я тоже воевал с белыми, по тогда был приказ. Меня не пугает борьба, но так я не умею. Не могу…»

Этими словами Синчи завершается роман «Листья коки».

Финал пессимистический. Но следует иметь в виду, что эта реплика Синчи отнюдь не последнее его слово. Синчи снова появляется в повести Суйковского «Девы Солнца», действие которой развертывается уже не в тауантинсуйском царстве, а в вице-королевстве перуанском, испанской колонии в Новом Свете.

Суйковский снова ведет читателей в страну, разоренную и поруганную захватчиками, и читатели убеждаются, что испанцам не удалось убить душу народа, создавшего одну из величайших цивилизаций Америки…

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

«Листья коки» — исторический роман; события, в нем описанное, отражают ту реальную историческую действительность, которая запечатлена в летописях и документах эпохи конкисты. Суйковский, однако, широко пользуется правом на вымысел, неотъемлемым правом каждого художника. Он смело вводит в свою книгу десятки вымышленных персонажей, которые живут и действуют бок о бок с вполне реальными героями эпохи конкисты — завоевателями Перу Писарро, инкой Атауальпой, толмачом Фелипилльо.

Суйковский оживляет древние хроники, порой вплетая в их омертвелую ткань новые эпизоды, порой раздвигая их рамки. Он создает широкую панораму истерзанной тауантинсуйской земли, и в его роман врываются шумы проигранных битв и огненные языки великих пожарищ.

Однако порой Суйковский не только отходит от реальной исторической канвы, но и перекраивает ее по своему усмотрению, причем такого рода коррективы не всегда даже оправданы сюжетными ходами произведения.

Перечислим несколько таких случаев.

Атауальпа впервые узнает о белых пришельцах в час победы над Уаскаром, в середине 1532 г. Между тем испанцы еще за четыре года до этого посетили гавань Тумбес на северном берегу страны, о чем Атауальпа, конечно, знал. Вторично Писарро высадился в Тумбесе после решительной победы Атауальпы над Уаскаром.

Автор идеализирует Атауальпу. Бесспорно, Атауальпа был человеком отважным, но и во время кахамаркской встречи с Писарро и особенно после нее, находясь в испанском плену, он совершил множество грубых промахов и своими недальновидпыми поступками содействовал успехам Писарро.

Атауальпа сам вызвался внести Писарро за себя выкуп и сам отдал приказ о доставке в Кахамарку золота и серебра. Писарро и его духовник Вальверде толкнули Атауальпу на убийство Уаскара; через подставных лиц они сообщили Атауальпе, будто Уаскар намерен заключить союз с испанцами; Атауальпа, опасаясь, что Писарро восстановит на престоле Уаскара, приказал умертвить своего брата и тем самым дал испанцам желанный повод для судебного процесса, жертвой которого он стал.

Атауальпа послушно выполнял все веления завоевателей, и руками плененного инки Писарро разорял и грабил Перу. По настоянию Писарро Атауальпа впустил в Куско испанских эмиссаров, которые разграбили все храмы и дворцы тауантинсуйской столицы. И совсем уж жалкой марионеткой был Тупак-Уальпа, один из братьев Атауальпы, которого испанцы сделали сапа-инкой, казнив Атауальпу.

Не соответствует исторической правде и история распри между Писарро и Альмагро. Писарро в 1535 г. сам отправил Альмагро в Чили, надеясь, что в дальнем походе его главный соперник сложит голову. К этому времени король Карл V разделил между Писарро и Альмагро все перуанские земли, причем рубежи территорий, отведенные соперникам, были намечены столь неопределенно, что между ними сразу же возник спор из-за округа Куско. Вопрос о Куско остался открытым, когда Альмагро отправился в Чили. Пользуясь его отсутствием, Эрнандо, Хуан и Гонсало Писарро, братья наместника, прочно обосновались в Куско. Таким образом, Альмагро не сражался с индейцами у стен Куско. У ворот Куско он появился позже, когда внезапным налетом захватил этот город (в апреле 1537 г.) и взял в плен Эрнандо и Гонсало Писарро. Но вскоре писарристы нанесли Альмагро решительный удар, и в апреле 1538 г. войска Альмагро были разгромлены, а сам он попал в плен и был казнен.

И еще одна неточность, географическая: крепость Сарисауаман, куда с печальной вестью о разгроме войска Манко послан был Синчи, лежит на окраине города Куско, а не в четырех долгих переходах от него.

Но самый строгий историк охотно простит автору «Листьев коки» эти неточности. Не часто появляются на свет такие увлекательные, ценные и правдивые книги, как этот роман о тауантинсуйском народе, который на заре эпохи колониализма вписал яркие страницы в летопись борьбы с заморскими захватчиками.

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀

⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀ ⠀⠀