Литературная Газета 6229 ( № 25 2009)

Надпись на сгоревшей берёсте

Ровно десять лет назад, в пятидесятилетний юбилей поэта Владимира Тыцких, я написал такие строки: "Володя Тыцких, что называется, поэт действия. А ежели созерцание - то на ходу, в движении: мир вокруг должен двигаться, щёлкать, свиристеть, гудеть, в конце концов, пароходным гудком. И даже если "…не худо бы на летней зорьке забросить удочку в Иртыш…" - мечтательная тишина утренней рыбалки оборачивается сердечной тревогой, активным неприятием бесовского расщепления, проявленного в отторжении его малой родины - Восточного Казахстана - от России: "Уж в тех краях страна иная И, стало быть, иной народа Я столько лет уже не знаю, Как там, на родине, клюёт, Какой с утра ползёт туманец Под сень знакомых мне ракит, Где мой братишка-иностранец Печально с удочкой сидит".

Сейчас я добавил бы к сказанному, что в "динамическом оптимизме" Владимира Тыцких появилась (или я тогда не разглядел?) трагическая басовая нота как знак некоей "спокойной мудрости" (его слова), которую не унять (басовую-то ноту!) никакими державинскими "лирически;ми воскликновениями". Тем более что его "осень печальная" "не листву сжигает - мосты сжига;ет за собой".

Александр Блок писал: "Лирика есть Я, макрокосм, и весь мир поэта лирического лежит в его способе восприятия". Но в лири;ке Владимира Тыцких это горде;ливое "Я" каким-то неуловимым образом "вдруг" начинает звучать и восприниматься как некое все;общее "Мы".

Сюда же (или отсюда?) горькое "Простимся. Гарью пахнет ве;тер, И свет не пробивает тьму. И жест зовущий безответен, И крик не слышен никому".

Сюда же (или отсюда?) сти;хотворение, давшее название моему тексту: "Надпись на сгоревшей берёсте". "Прости, Свя тая Русь, Мой непобедный стих. Не за себя боюсь - За гусляров твоих. Про горний свет поём На дне вселенской тьмы. Да мы ли здесь живём? Да и живём ли

Берёста сгорела. И с нею - надпись. Этакое протомарксистское "отрицание отрицания".

Только дурак, тот самый "рус;ский дурак", сине море поколено переходящий, может радо;ваться и восторгаться "бездны мрачной на краю". Ему-то, ду;раку, Бог и подстилает соломки. Ибо написано: "Погублю муд;рость мудрецов, и разум разум;ных отвергну" (Исайя, 29.14). "Потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощ;ное Божие сильнее человеков"

(1 Кор. 1. 24).

Эсхатология, как видим, здесь не предусматривается: конец света не предвидится, скорее - не;кий "конец тьмы". И вот за это читатель может быть благодарен отнюдь не безоглядному опти;мизму Владимира Тыцких. Так что спите спокойно. Покуда гром не грянет. Покуда мужик не пе;рекрестится. Покуда живо в нас ощущение, что мы так "^горько виноваты, Навеки обманувшись в том, Что всё долюбится когда-то И всё доскажется потом". Юрий КАБАНКОВ, ВЛАДИВОСТОК