Литературная Газета 6322 ( № 18 2011)

Горькие уроки прошлого

Всемирная литература

Горькие уроки прошлого

Горькие уроки прошлого – одна из главных тем испанских писателей

Хуан КОБО – родился в 1933 году в Испании, с 1938 по 1993 год жил и, окончив филологический факультет МГУ, работал в СССР – России. Сейчас живёт и работает в Испании. Журналист-международник, литературный критик и переводчик, издатель. Специалист по проблемам политики, истории и культуры Испании и стран Латинской Америки. Член Союза журналистов СССР и Союза писателей Москвы. Постоянный автор «Литературной газеты» с 1967 года.

– У каждой из мировых литератур свои история, традиции, особенности, обусловленные многими факторами. О каких реалиях испанской действительности последнего столетия стоит напомнить в первую очередь, начиная разговор о современной литературе этой страны?

– Главная реалия последнего столетия – это по-прежнему гражданская война 1936–1939 годов и длившаяся затем без малого 40 лет франкистская диктатура. Неудивительно, что, как единодушно отмечают испанские писатели и критики, иногда даже поражаясь этому факту, в современной литературе Испании именно это главная тема. Она не только не уходит со временем на задний план, напротив, интерес испанских литераторов (впрочем, как и историков) к этой теме в последнее время нарастает.

В этом есть своя логика. В годы франкизма правда о той трагедии грубейшим образом искажалась. Не только промывая мозги обывателям, но и желая получить поддержку извне (особенно в годы холодной войны), режим Франко объяснял происшедшее «необходимостью» дать отпор будто бы наступавшему тогда в Испании «коммунистическому варварству», за которым стояла «рука Москвы». Поразительно, но в России с началом гласности некоторые политики типа Валерии Новодворской упорно пытались, обращаясь к изжитым в той же Испании задам примитивной пропаганды франкистского режима, представить креатуру Гитлера – генерала Франко «спасителем» Испании, будто бы помешавшим Сталину насадить в ней «тоталитарный коммунистический режим». Хотя ныне не только почти все испанские авторы, но и зарубежные исследователи трактуют каудильо как одиозную фигуру, а его режим оценивают негативно, несмотря на то, что в последние его годы хватка у него ослабла, наступила некоторая либерализация.

Как ныне признано практически всеми испанскими и иностранными исследователями, придерживающимися самых разных убеждений, 18 июля 1936 года в Испании имел место мятеж ультрареакционной военщины против законно избранной народом демократической республики. Генералы, как и их гражданские сторонники (в частности, фашистская партия Фаланга), пытались вернуть страну, которая в 1931 году после свержения монархии стала на путь демократизации и прогрессивных реформ, к самым мракобесным временам прошлого. Неслучайно 1 апреля 1939 года на параде в Мадриде в честь победы мятежников генерал Франко, поднимая на трибуне руку в нацистском приветствии, заявил, что в Испании «отныне навсегда покончено с идеями Энциклопедии», и объявил беспощадную войну не просто «красным», но и «масонам и иудеям».

Другой особенностью событий в Испании стало то, что развязанная местной реакцией братоубийственная резня быстро переросла в международный конфликт – уже к концу июля Гитлер и Муссолини стали оказывать генералам-путчистам открытую и массированную поддержку вооружением и войсками, что фактически обеспечило франкистам огромный перевес и в конце концов победу. Трудами не только наиболее уважаемых испанских и иностранных историков, но и современных писателей Испании новые акценты расставлены в такой больной и острой теме, как массовые репрессии во время гражданской войны в стане обоих противостоявших тогда лагерях: их подлинных причинах, характере и масштабе.

– Когда тема гражданской войны и её последствий впервые возникла в испанской литературе?

– Начнём с того, что в годы республики и до конца гражданской войны в Испании наблюдался небывало мощный подъём культуры, в частности литературы (Федерико Гарсия Лорка, Антонио Мачадо, Хесус Эрнандес, Пио Бароха, Рамон дель-Валье Инклан и др.). После прихода к власти Франко и насаждения самой жёсткой диктатуры культурная жизнь в стране начисто заглохла. Лучшие писатели уехали в эмиграцию, франкизм, как уже отмечалось, на ниве культуры и художественного творчества оказался полностью бесплодным. Однако уже в начале 40-х годов в стране появились ставшие широко известными не только на родине, но и за её пределами авторы, которые в своих произведениях жёстко показывали гнетущую обстановку несвободы и мракобесия, подспудно противопоставляя ей недавнее прошлое. После некоторой паузы, когда в Испании печатались только сторонники режима, которые не оставили следа в испанской культуре и которых ныне никто не помнит, начался расцвет литературы так называемого социального реализма. Это казалось чудом, но в Испании громко заявило о себе новое поколение испанских литераторов, поголовно оппозиционных режиму, большинство их вышло из числа «детей победителей», повернувшихся против своих отцов. Их произведения стали печататься во Франции, в Мексике, Аргентине и расходиться по Испании. А со временем, по мере того, как ослабевал террор, в том числе духовный, цензура стала менее свирепой, контроль над культурной жизнью и литературой стал понемногу уменьшаться. Иначе и быть не могло: любая диктатура со временем выдыхается, «устаёт». Тем более что Франко пытался предстать более либеральным в глазах мирового и особенно европейского общественного мнения. Поэтому произведения послевоенных писателей стали, хотя и с купюрами и следами внутренней цензуры, публиковаться и в самой Испании, на чём настояли многие издатели, не желая терять своих позиций на книжном рынке страны и в Латинской Америке.

Первыми ласточками новой литературы стали лауреат Нобелевской премии 1989 года Камило Хосе Села («Семья Паскуаля Дуарте», «Улей»), Кармен Лафорет («Ничто»), Хуан Гойтисоло («Печаль в раю», «Прибой», «Особые приметы»), Долорес Медио («Государственный служащий»), Мигель Делибес («Удлинённая тень кипариса», «Пять часов с Марио»), резко критически и с большой выразительной силой описывавшие тогдашнюю испанскую действительность. Так сбылось пророчество, сделанное ещё в 1936 году испанским писателем и философом Мигелем де Унамуно в университете Саламанки, занятой франкистскими войсками, когда он в ответ на истеричный призыв одного из генералов-мятежников, наставника Франко Мильяна Астрая «Смерть интеллектуалам!» уверенно и спокойно сказал: «Вы можете победить, но не сможете убедить» (за что был посажен под домашний арест и вскоре скончался).

Затем последовали книги, авторами которых уже стала напрямую затрагиваться тема гражданской войны с позиций, противоположных официальным. Это Хосе Мария Хиронелья («Кипарисы верят в бога», «Миллион павших»), Рафаэль Санчес Ферлосио («Харама»), Мартин Сантос («Время молчания»), Анхель Мария де-Лера («Последние знамёна»), Ана Мария Матуте («Маленький театр», «Мёртвые сыновья»), Франсиско Гарсия Павон («Рыжие сёстры», «Похищение сабинянок»), Хуан Марс («Если тебе скажут, что я пал», «Последние вечера с Тересой»), Хуан Бенет («Вернёшься в Рехион»), Кристобаль Сарагоса («И Господь на последнем берегу», «Наконец, свобода!») и другие.

Отмечу, что почти все эти произведения были опубликованы в Советском Союзе, где в то время решения об издании принимались исходя не из соображений доходности таких «проектов», а учитывая культурную ценность и познавательную значимость иностранных писателей.

– Так что же последовало после конца франкизма? Наступил ли расцвет испанской литературы?

– Как ни парадоксально, но общепризнано, что после смерти Франко и отмены цензуры не обнаружилось каких-либо крупных и значительных художественных произведений, которые, как многие думали, дожидались своего часа в письменных столах писателей. Как уже было сказано, к моменту смены режима наиболее важные произведения уже в той или иной форме дошли до читателя.

Кроме того, как известно, в условиях авторитарного режима «писатели больше, чем писатели». И не только в СССР, в Испании – тоже. Литература была своего рода трибуной для выражения новых идей, которых к тому же жаждал читатель, не приемлющий сложившегося положения вещей и желавший, как и писатель, изменить его. Недаром среди испанской интеллигенции тогда стало популярно выражение «Contra Franco viviamos mejor (Против Франко мы жили лучше)». И ещё одна чисто литературная причина: на 60-е годы пришёлся пик «латиноамериканского бума», лучшие представители которого – Габриэль Гарсия Маркес и Марио Варгас Льоса, – кстати, жили в Барселоне, были частью испанского писательского сообщества. Отчасти это привело к тому, что интерес испанского читателя к своим авторам существенно упал, возможно, писатели Испании лишились мотивировки для творчества.

– И что происходит в испанской литературе в последние 20–30 лет?

– К счастью, после некоторой паузы она снова стала набирать силу. Тем более что в ней и сейчас во многом продолжают задавать тон писатели-ветераны. Такие как Хорхе Семпрун (он пишет в основном на французском, но, на мой взгляд, лучший его роман «Автобиография Федерико Санчеса» написан на испанском), уже названный выше Хуан Марсе («Настанет день, и я вернусь»), Эдуардо Мендоса («Лёгкая комедия», «Кошачьи разборки»), Карлос Рохас («Долина павших», «Асанья»), Эдуардо Суньига («Долгий ноябрь в Мадриде», «Столица славы» – кстати, он славист по образованию, большой почитатель и пропагандист русской литературы, автор книг «Кольцо Пушкина» и недавней «Среди заснеженных лесов»).

Среди более молодых – Хулио Льямасарес («Волчья луна», «Небо Мадрида»), Антонио Муньос Молина («Осень в Лиссабоне», «Бельтенебры»), Артуро Перес-Реверте («Фламандская доска», «Учитель фехтования»), Хавьер Мариас («Во время сражения помни обо мне», «Твоё лицо завтра»), Мануэль Винсент («Трамвай на Мальваросу», «Звуки моря»), Энрике Вила-Матас («Дублинка», «Париж никогда не кончается»), Альваро Помбо («Судьба Матильды Турпин», «Окно на север») и другие.

За редкими исключениями все названные выше книги связаны с темой гражданской войны и послевоенной эпохи. И в этом есть своя логика. Нельзя не отметить также, что с начала мирного демонтажа диктаторских порядков, завершившихся установлением в Испании демократического строя западного толка, события гражданской войны и послевоенного периода практически замалчивались – их старались не вспоминать, дабы «не бередить старые раны» и не «воскрешать былые распри». Однако прошло время и стало очевидно: лишь осознав происшедшее в прошлом, можно правильно строить настоящее и будущее. Не столько современники тех событий, из которых мало кто остался в живых, а их дети и внуки ощутили острую потребность осознать смысл и сущность тех событий, разобраться в их корнях, извлечь из них уроки.

Сегодня требование восстановления исторической памяти, как тут говорят, возникшее в недрах общества, стало одной из главных тенденций в духовной жизни страны. Надо сказать, что в Испании и сегодня, как и в годы войны и диктатуры, немало сторонников франкизма (по результатам выборов примерно 40 процентов), они придерживаются консервативных взглядов и ностальгируют по временам Франко). Однако ими, как и в годы диктатуры, не создано ни одного мало-мальски стоящего литературного произведения. Все получившие признание книги написаны в большей или меньшей мере с антифранкистских позиций.

Можно сказать, что подавляющее большинство испанцев считают: борьба против фашизма в годы гражданской войны и упорное сопротивление диктатуре – самое значительное явление в истории Испании, сопоставимое разве что с героической борьбой испанского народа против наполеоновского нашествия в начале XIX века. И в этой борьбе против диктатуры Франко немаловажную роль сыграло сопротивление представителей культуры, отвергавших мракобесные идеи режима каудильо, которые благодаря этому фактически были похоронены в сознании нации задолго до кончины их творца.

Выше говорилось о серьёзной литературе. Но в Испании большими тиражами издаются и даже переводятся за границей всевозможные бестселлеры на модные в мире эзотерические темы, в которых реальность смешивается с элементами фантастики и магии: тайны тамплиеров, пропавшие в древности рукописи и драгоценности, которые разыскивают герои, и пр. Наибольший успех, в том числе и за границей, выпал на роман «Тень ветра» Педро Сафона. Это хорошая беллетристика, вдохновлённая феноменом «Кода да Винчи» Дэна Брауна, только, пожалуй, лучше и менее примитивно написанная. Много издаётся и просто дешёвого чтива, модных, как и везде, дамских романов и т.д.

– В чём суть феномена Артуро Переса-Реверте, пожалуй, самого популярного современного испанского автора?

– Действительно, этот прозаик наиболее популярен не только в Испании, но и в мире. И меня радует, что его много публикуют в России. В прошлом бывший военный корреспондент, причём из самых известных, он обратился к литературе, не претендуя на то, чтобы творить высокую прозу, признавая, что вдохновляется творчеством Александра Дюма и предпочитает приключенчески-исторический жанр. Многие его произведения успешно экранизированы в Испании и за границей. Они написаны мастерски, хорошим языком, имеют острую фабулу, а потому читаются с большим интересом. Но вот что любопытно и, похоже, в России мало известно: хотя в художественном творчестве Артуро Перес-Реверте злободневные и политические элементы редки, он замечательный политический публицист, занимает очень активную гражданскую позицию, крайне смело и резко критикуя отрицательные стороны испанской действительности и вообще современного мира. Недавно он выступил с интереснейшей общественной инициативой – манифестом, в котором призывает общество пробудиться от политической апатии, противостоять несправедливости, добиваться подлинной демократии. Но это уже тема отдельного разговора.

– Стали ли произведения испанских авторов последних десятилетий отражением политических и общественных явлений – в частности, преодоления последствий диктатуры, перехода от патриархального уклада к современному, в том числе к глобализации, таким новым социальным реалиям, как рост благосостояния, проблем общества потребления?

– Эти темы также присутствуют, естественно, однако в весьма критическом ключе. Это, думаю, нелегко понять многим россиянам, имеющим об Испании, извините, довольно поверхностное представление, почерпнутое из туристических поездок, а часто и просто превратное.

Так вот, наиболее крупные испанские писатели исполнены глубокого скепсиса и по поводу происшедшего в стране после смерти Франко, и в отношении того, что сейчас происходит. Я не буду подробно говорить об этом, ибо тогда придётся обратиться к политике и экономике, а место ограниченно. Отмечу, что скепсис выражен в романах таких признанных авторов, как Мануэль Васкес Монтальбан («Пианист»), Кристобаль Сарагоса («Наконец, свобода!»), Лоренсо Сильва («Слабина большевика»), Хавьер Серкас («Анатомия одного мгновения»), и, опосредованно, в книгах других авторов. В частности, в самых последних публикациях. Например, тема Transicion (испанской перестройки после смерти Франко), считавшаяся ещё недавно чуть ли не образцово-показательной и вызывавшая эйфорию в Испании и за её пределами, сейчас пересматривается испанскими писателями, в том числе и самыми молодыми. Достаточно сказать, что только в 2011 году опубликованы три связанных с этой тематикой романа: Игнасио Мартинеса де-Писона («Завтрашний день»), Бенхамина Прадо («Операция «Гладио»), Рафаэля Рейга («Всё прощено») и Антонио Орехудо («Момент отдыха»).

Все они очень критически относятся к недавнему прошлому страны, даже при том, что социалисты, победившие на выборах 1982 года с перерывом в восемь лет, когда правили консерваторы, находятся у власти по сей день. Так, Антонио Орехудо констатирует: «Серость, посредственность и коррупционность франкистского режима были продолжены многими псевдоинтеллектуалами, которые, когда к власти пришли социалисты, потребовали и своей доли. Среди них были и стоящие люди, но немало и откровенной шушеры».

Было бы неверным считать, что за минувшие десятилетия Испания мало изменилась. Она, конечно, особенно в первый период правления социалистов при Фелипе Гонсалесе (с 1982 по 1996 год), претерпела большие изменения. Однако руководители испанской соцпартии, по-прежнему именующей себя «рабочей», на деле показали себя социал-демократами правоцентристской ориентации, придерживающимися во многом неолиберальных экономических взглядов и не оправдали надежд большинства антифранкистской части общества. Они лишили испанцев национальной идеи, какой была борьба против диктатуры за демократию, под лозунгом «Обогащайтесь!» способствовали на практике ещё большему расслоению страны на богатых и бедных (хотя внешне это незаметно, но, по официальным данным, бедные составляют более 20 процентов населения). А сейчас, после мирового экономического кризиса, лопнул миф о «благосостоянии» Испании, выбравшей, как сейчас все признают, ущербную и обречённую модель развития, навязанную транснациональными корпорациями. Страна оказалась в самом тяжёлом в развитом мире положении: в ней самый высокий среди развитых стран уровень безработицы, в два раза превышающий средний по Евросоюзу.

Социалисты упустили возможность в своё время серьёзно преобразовать страну, искоренив в ней наследие франкизма, сделали всё, чтобы отбить у населения интерес к политике, направили его помыслы в русло потребления.

Всё это, естественно, вызывает у испанских писателей всех поколений чувство глубокой фрустрации, они преисполнены скепсиса, считают сдвиги в последние десятилетия не соответствующими тем ожиданиям, которые вызвал в своё время конец диктатуры. Разочарованы они и состоянием духовной жизни общества, растущей бездуховностью, аморальностью, коррупцией, непрекращающейся злобной и визгливой драчкой между руководством двух ведущих партий страны, но не вокруг коренных сущностных вопросов, а главным образом из-за доступа к кормилу власти. Это вызывает растущую напряжённость в стране. Как отмечают некоторые испанские писатели, сейчас, как и в прошлом, всё более актуальными становятся известные слова замечательного испанского поэта Антонио Мачадо: «Бедный маленький испанец, как только ты рождаешься, одна из двух Испаний замораживает тебе сердце».

– Какие философские и эстетические направления отразились в испанской литературе?

– В ней преимущественно всегда главенствовал реализм, с большей или меньшей мерой усложнённости и элементами эксперимента. Идеи Кьеркегора, Хайдеггера, Бретона, Сартра, повлиявшие на литературы других стран Запада, в Испании не имели особого отклика. Здесь были свои чисто испанские литературные течения – плутовской роман, эсперпенто (карикатурно преувеличенное отражение негативных сторон жизни), тремендизм (обострённо острый показ драматических сторон существования). Можно сказать, что испанцы всегда писали как бы вне модных мировых литературных течений (исключая романтизм середины XIX века), в эстетическом отношении больше ориентируясь на идеи своих философов – Мигеля де Унамуно, Хосе Ортеги-и-Гассета и других.

– Кроме прозы видное место в испанской литературе всегда занимали поэзия и драматургия. А что сейчас?

– Вместе с расцветом прозы возникла и интересная поэзия. Она представлена такими крупными фигурами, как жившие в изгнании лауреат Нобелевской премии Хуан Рамон Хименес и Рафаэль Альберти, начинавшие творить ещё в 30-е годы, ещё один нобелевский лауреат Висенте Алейксандре, Херардо Диего, Луис Сернуда, Хорхе Гильен, более молодые поэты – Блас де-Отеро, Габриэль Селайя, Хосе Агустин Гойтисоло (брат Хуана Гойтисоло), которых читают до сих пор. Все они были нескрываемыми оппонентами франкистского режима. В настоящее время, на мой взгляд, фигур такого масштаба нет. То же самое можно сказать и про драматургию.

– Каково состояние баскской, галисийской, каталонской литератур в рассматриваемый период?

– Они развиваются, представители этих литератур хотят сохранить культурную самобытность своих народов, их языки. И это хорошо, ибо при франкизме на этих языках вообще запрещали говорить, не то что печатать книги. Но издание книг в этих автономных областях составляет от полутора до двух процентов публикуемых в стране. И авторы на этих языках редко переводятся на официальный испанский (кастильский), ещё реже обретают имя. Единственное, пожалуй, исключение – замечательный роман каталонской писательницы Мерсе Родореды «Площадь Диаманте», но это было уже давно.

– Вопрос из области социологии чтения. Много ли читателей серьёзных книг в Испании?

– Трудно на этот вопрос ответить. По опросам известно, что огромное количество испанцев за год не прочли не то что ни одной книги, но даже газеты. Правда, известно, что в последние годы, несмотря на кризис, растёт количество издаваемых книг (около 100 тысяч наименований, из которых больше 40 процентов – проза и поэзия, работы по истории и гуманитарным наукам), хотя тиражи их сокращаются (около трёх тысяч экземпляров). Среди них, однако, почти половина – переводы, главным образом с английского. Значительная часть этой книжной продукции уходит в страны Латинской Америки, в США, где растёт число испаноговорящих, малыми партиями и в другие страны. Часть уходит в библиотеки. Цены на книги кусаются.

– Кого из современных русских авторов переводят в Испании?

– После публикации в 1992 году перевода «Мастера и Маргариты» М. Булгакова, вызвавшего настоящий фурор (фрагменты его были переведены даже на каталонский и баскский языки), другим важным литературным событием стало появление в 2007 году романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба». Издавались и произведения русских классиков: Л. Толстого, Ф. Достоевского, Н. Гоголя, Н. Лескова, А. Белого, А. Ахматовой, М. Цветаевой и др. Однако современные произведения внимания не привлекали, поскольку очень немногие обретали международное признание, а испанцы в этом смысле обращаются только к апробированным другими брендам. Правда, были напечатаны некоторые романы А. Марининой – видимо, сказалось, что в Испании вообще популярна проза, выходящая из-под пера женщин, и, возможно, потому также, что в её произведениях как-то фоном просвечивала меняющаяся российская реальность. Были переведены также книги Б. Акунина, В. Сорокина, В. Пелевина, Л. Улицкой.

Однако совсем недавно в Испании произошёл своего рода перелом в отношении русской литературы вообще. Только за 2010 год были, в частности, напечатаны «Московская сага» В. Аксёнова, «Москва–Петушки» Вен. Ерофеева, «Новый русский алфавит» К. Метелицы, произведения М. Кураева, В. Голованова. В тот же год были переизданы «Тихий Дон» М. Шолохова, «Доктор Живаго» Б. Пастернака, «Фома Гордеев» М. Горького, произведения А. Чехова, Н. Лескова, В. Одоевского.

Думается, что во многом такое обилие переводов с русского связано с тем, что в Испании появилась и, судя по всему, достигла критической массы, позволяющей ей влиять на издателей, группа молодых русистов-переводчиков и критиков. В неё входят, в частности, Марта Ребон (она впервые перевела с оригинала «Доктора Живаго» и «Жизнь и судьбу», ранее переведённые с французского), Хосе Гарсия Габальдон, Асира Ансельмо, Пауль Вьехо, Висенте Каскарра, Леопольдо Брисуэла, Людмила Рабадано, Евгения Булатова, Мариан и Джеймс Уомак. Кстати, о супругах Уомак: он англичанин, связанный с Оксфордским университетом, она – испанка, недавно создали в Мадриде издательство «Невски Проспектс», которое, опубликовав «Повести Белкина» А. Пушкина, сосредоточилось на издании русской литературы и напечатало ряд названных выше книг.

– Какие из недавно вышедших в Испании книг вы порекомендовали бы читателям «ЛГ»?

– Однозначно – роман Хуана Марсе «Настанет день, и я вернусь». Впрочем, назвать его недавно вышедшим нельзя. Он был издан в 1982 году, но к тому моменту, когда попал в СССР и был переведён, началась перестройка, для издания серьёзной литературы наступили не лучшие времена и потому его так и не издали на русском, хотя он переведён на многие языки и считается одним из самых значительных произведений испанской прозы ХХ века. В центре его – история анархиста-боевика, который после пребывания во франкистской тюрьме возвращается назад в Барселону. Его имя в прошлом овеяно легендами, а потому его возвращения со страхом ожидают его враги и с надеждой – его поклонники, особенно молодёжь. Однако герой романа, хотя он несломлен и не раз доказывает прежнюю силу духа, к этому моменту осознал бессмысленность насилия в сложившихся условиях, он отказывается от мести и закапывает свой пистолет под розовым кустом в саду. В конце концов, после многих перипетий, нанизанных на почти детективный сюжет, он погибает от рук своих бывших товарищей, не сумевших понять его. Из недавно вышедших книг я бы назвал роман Альмудены Грандес «Замороженное сердце» – своего рода сагу, в очень интересной, с постоянным присутствием тайны, форме повествующей о жизни нескольких мадридских семей (среди которых как противники, так и сторонники Франко) с кануна гражданской войны до нашего времени.

Ещё бы рекомендовал роман Хавьера Серкаса «Солдаты Саламины», вышедший в 2001 году и имевший огромный успех в Испании и за рубежом, хотя автор его до этого был малоизвестен. В России прошёл фильм, снятый испанским режиссёром Давидом Труэба по этому произведению, однако, насколько мне известно, романа так и не издали. Фильм весьма далёк от романа, в котором действуют как реальные, так и вымышленные герои. Писатель расследует действительно имевший место эпизод времён гражданской войны, когда солдат-республиканец, рискуя жизнью, спас одного из видных идеологов Фаланги и позволил ему бежать. Автор книги находит своего героя в приюте для престарелых во Франции. Он сохранил своё былое достоинство и гордость. В финальной сцене он не разделяет восхищения автора его давним поступком, даёт понять, что не считает свой поступок экстраординарным, заслуживающим особого внимания, а лишь продиктованным естественными человеческими нормами.

Беседу вёл Александр НЕВЕРОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии: