Литературная Газета 6322 ( № 18 2011)

«А ещё я открыл…»

Общество

«А ещё я открыл…»

РЕЗОНАНС

В канун нового года учёные советы вузов начали спешно рассылать соискателям кандидатских и докторских степеней телеграммы с сообщением, что теперь им надо иметь соответственно не 1 и 7 так называемых ваковских публикаций, а 3 и 15. Приведёт ли это к улучшению качества исследований? По мнению нашего автора Александра Скворцова («Плати и защитишься». – «ЛГ», № 13), подобная мера ситуацию только ухудшит. Серьёзные учёные будут годами (!) ждать свои 15 публикаций, а толстосумы-псевдоучёные легко и быстро соберут необходимые дензнаки и как ни в чём не бывало пойдут в науку.

Так как же вернуть ценность научного звания? Об этом сегодня размышляют наши авторы и читатели.

В актовом зале Российской академии образования был аншлаг. 20 апреля там собралась элита психологической и педагогической науки, чтобы обсудить проблему падения уровня исследований в этих областях.

С основным докладом выступил Д.И. Фельдштейн – академик РАО, председатель экспертного совета Высшей аттестационной комиссии по педагогике и психологии. Смысл его выступления сводится к следующему: масса представляемых на суд ВАК «исследований» является псевдонаучным мусором. Темы кандидатских и докторских диссертаций поражают своей узостью и малозначительностью, соискатели неспособны сформулировать гипотезу, демонстрируют «узкий научный кругозор и наивный эмпиризм». И это в лучшем случае. Нередко диссертации представляют собой «повторение задов», как выражались в старину. Авторы с важным видом доказывают общеизвестные истины («А ещё я открыл, что собаки весною кушают траву, подобно овцам, а кофий для людей полнокровных вреден!»). Что неудивительно, часто ведущей организацией докторской диссертации по педагогике или психологии оказывается региональное министерство питания или крупный завод.

Научные дискуссии превращаются в бюрократическую формальность, оппонентов назначают по принципу «Ну как не порадеть родному человечку». Результат налицо. Ценность таких «исследований» стремится к нулю, а в обществе формируется – вполне обоснованно – скептическое отношение к науке и к тем, кто ею занимается.

Фельдштейн надеется переломить сложившуюся ситуацию с помощью мер, которые можно назвать административно-репрессивными. Это, в частности, идея обнародования списков консультантов, оппонентов и научных руководителей, диссертации «питомцев» которых были отклонены ВАК. Кстати, Фельдштейн раскритиковал и сам институт научных консультантов, заявив, что человеку, претендующему на звание «доктор наук», следует обходиться без «научных нянек». Для повышения ответственности диссертационных советов он предложил дисквалифицировать их на три года, в случае если одобренная советом докторская диссертация не получает одобрения ВАК. Сюда же можно отнести и увеличение количества публикаций в ваковских журналах: вместо одной для соискателей кандидатской степени и семи для докторантов теперь необходимо опубликовать соответственно 3 и 15 раз.

Как «научный контролёр» г-н Фельдштейн прав. Но закручивание гаек способствует решению проблемы лишь отчасти. Корень зла в том, что авторы бестолковых диссертаций – это даже не плохие учёные. Зачастую это люди, вообще не имеющие никакого отношения к науке. Для них целью является сам титул: степень кандидата, а тем более доктора наук не только льстит самолюбию, но и способствует карьере. Выступавшая на конференции президент Финакадемии А.Г. Грязнова (в голосе которой звучали певучие единороссийские фиоритуры, которые ни скрыть, ни подделать невозможно) пожаловалась, что в академию косяками идут бизнесмены и чиновники, желающие заполучить степень – притом что никакими научными исследованиями они никогда не занимались. Госпожа президент предложила ввести на государственном уровне степени, аналогичные Doctor of Business Administration.

Что ж, ввести-то можно, вот только DBA российского разлива будет слишком похож на «почётного академика РАЕН»: этот титул Российская академия естественных наук присвоила таким выдающимся естественникам, как Михаил Горбачёв и Рамзан Кадыров. Вряд ли DBA будет котироваться наравне со степенью «настоящего» доктора наук. И вряд ли серьёзные люди согласятся на такую подмену.

Вообще тема «цены вопроса» витала в воздухе. Как известно, многие журналы из перечня ВАК берут плату за публикацию научных статей. Ректор МПГУ В.В. Рубцов назвал эту практику «похабщиной». Было предложено информировать ВАК в подобных случаях. Воля ваша: трудно поверить, будто редакторы научных журналов принимают от авторов подарки в конвертах, точно военкомы от заплаканных мам призывников. Скорее всего, эти поборы (назовём вещи своими именами!) осуществляются абсолютно законно, с подписанием договора, с актом о выполненной работе. И, возможно, стоит прислушаться к предложению академика РАО В.Д. Шадрикова и отменить обязательную публикацию в ваковских журналах, где научные труды годами (!) ждут своего часа. Конечно, «поспешишь – людей насмешишь», но обнародование результатов исследований с такой неспешностью, особенно в век Интернета, превращает процедуру публикации в бессмысленный бюрократический ритуал.

Если говорить о ненаучном характере многих диссертаций, то нельзя замолчать проблему, которую поднял академик А.М. Новиков. Это проблема эксперимента в диссертационных исследованиях. Точнее, отсутствия в работах должного количества данных, позволяющих сделать достоверный вывод. Многие диссертации являются умозрительными – по сути, они представляют собой рефераты-переростки. И неслучайно из одного «диссера» в другой кочуют одни и те же списки литературы – как в рефератах ленивых студентов.

Чтобы оценить научную ценность подобных трудов, Новиков рассказал о том, как за двадцать минут написал «диссертацию» на тему «Теоретическое и методологическое руководство по вязанию веников». В ней было всё: от исторической справки до модели по вязанию веников в постиндустриальном обществе.

Было бы смешно, если бы подобные «веники» не вязали в массовом порядке псевдоучёные, жаждущие с минимальными затратами времени и сил получить право печатать на визитных карточках «доктор наук».

Проблема «умозрительности», озвученная Новиковым, теснейшим образом связана с другой проблемой, о которой говорил упоминавшийся здесь В.В. Рубцов. Из круга научных интересов педагогов-теоретиков ушли реальные проблемы реальных учеников. При этом работ, посвящённых вопросам высшей школы, необоснованно много по сравнению с исследованиями проблем школьного и дошкольного воспитания. Хотя даже неспециалисту очевидно, в каком возрасте педагогическое воздействие оказывает определяющее влияние на формирующуюся личность. Как говорил один из идеологов ордена иезуитов, «дайте мне воспитать ребёнка от рождения до восьми лет, а после делайте с ним всё, что хотите».

Что же представляет собой современное школьное воспитание, иллюстрирует история, рассказанная моей коллегой.

Однажды её сын пришёл из школы и похвастался – они на литературе проходили рассказ Тургенева «Муму», и он получил пятёрку.

– А про что книга? – спросила Светлана, тревожимая смутным недобрым предчувствием.

– Про Герасима! – уверенно ответил отличник.

Тревога усилилась.

– А кто он такой? – спросила она.

– Герасим-то? Колхозник! – ответил сын, немного подумав.

Светлана поняла, что дело дрянь.

– Ну а собаку-то как звали? – спросила она, теряя надежду.

– А разве там ещё и собака была? – искренне удивился начитанный отрок.

Доброй учительнице проще порадовать ребёночка пятёрочкой, нежели приохотить его к чтению и научить воспринимать прочитанное.

Плохо, когда подобный «либерализм» демонстрирует школьный учитель. Стократ хуже, когда профессора и академики столь же «снисходительно» относятся к мусорным поделкам халтурщиков и карьеристов.

Владимир ТИТОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 4 чел. 12345

Комментарии: