Литературная Газета, 6509 (№ 19-20/2015)

Кадры разрушения и кадры созидания

Сегодня любят сетовать: нет социальных лифтов. Молодых, да и вообще новых людей не выдвигают, тасуют всё ту же замусоленную кадровую колоду. На всех уровнях и в любых областях. Авторитетные люди ритуально призывают друг друга создать эти лифты, а воз и ныне там.

Вообще-то я не люблю метафору лифта. Лифт наводит на мысль о каком-то автоматическом устройстве: ты туда входишь - и тебя возносит. Всего и задача – влезть в правильную кабину. Это очень созвучно современной мечте: оказаться в нужное время в нужном месте. Обломовская, надо сказать, мечта, тунеядская. Не протыриваться в нужное место надо учить молодёжь, а делать любое место достойным, прилагая к нему руки и голову. А потому метафора не лифта была бы уместна, а скорее крутой лестницы. Чтобы карабкаться ступенька за ступенькой. Докуда силёнок хватит – дотуда и докарабкается: каждому по труду.

Важно, чтобы лестница была видна, осознаваема. Выходя из школы (средней или высшей), молодой и активный должен иметь в голове какие-то модели возможного жизненного и карьерного восхождения. В советское время было понятно: пришёл на завод после вуза – поставили мастером, потом стал начальником участка, цеха, а там, глядишь, и до директора дослужишься. Не на своём заводе – так на соседнем. А потом могут пригласить и в министерство. Более-менее сходная картина была везде. Сегодня министром промышленности можно стать, не работая в этой самой промышленности, а руководителем наробраза – не поработав в школе. Отсюда и прискорбные успехи руководимых отраслей.

В результате молодёжь нерассуждающе уверена: любое восхождение – это либо случайность (вовремя подвернулся под руку), либо пронырливость (умело жарил шашлыки нужным людям), либо семейные связи (сын такого-то). Это очень разлагающая точка зрения. И жизнь, надо сказать, во многом её подтверждает.

Я лично всегда советую молодым заняться своим бизнесом, хотя, конечно, понимаю: дело это не для всех. Нужны разные дороги, на которых можно продвинуться, а повезёт – и возвыситься.

Так почему же заржавели лифты?

Очевидно: чтобы дело шло, надо выдвигать лучших. А как? На каких основаниях? Все с готовностью декламируют: надо подбирать людей не по знакомству и личной преданности, а о по деловым качествам.

А позвольте нескромный вопрос: зачем? Что "зачем"? Ну, выдвигать этих самых – с деловыми качествами? Человек с деловыми качествами обычно неудобный, вечно ему больше всех надо, неизвестно, чего от него ждать. Понимает опять же о себе лишнего, может, и не тим-плеер – ну его.

Люди с деловыми качествами выдвигаются там, где без них не обойтись. Где стоят большие задачи, где среда высококонкурентная, где либо сделай – либо сдохни. «Пробежать» за десять лет то, на что другие страны тратили сто, отогнать немцев от Москвы, создать атомную бомбу – вот тут и проявляются главные деловые качества. А там, где по существу ничего не происходит, где мирно проедается ресурс – природный и созданный в предыдущих поколениях, – там выдвигаются удобные люди. Свои. Художественно законченным выражением этих своих людей была ельцинская Семья. В ресурсной экономике нужны в первую очередь свои люди, и своих – не сдают. Когда есть большое дело – государственное или частное, всё равно – своих сдают. Вернее, их не имеют. Нет никаких своих, если во главу угла поставлено большое дело. Есть только полезные для дела люди, бесполезные и вредные. Полезных возвышают, бесполезных прогоняют, а вредных – наказывают.

Если продолжить метафоры из области ЖКХ, то можно сказать: лифты невозможны без мусоропроводов, отправляющих вредных на свалку. Если вредный для дела или даже просто бесполезный продолжает сидеть на своём месте, он не просто не двигает дело вперёд – от отравляет атмосферу организации: люди перестают работать. Освободиться от него – наипервейшая обязанность руководителя. Недавно я это испытала «в моём малом», как выражаются итальянцы. Мы в компании выгнали крупного по нашим меркам регионального руководителя, который стал бесполезным и даже вредным. Это было накануне ежегодного большого собрания компании. Поразительно: люди, съехавшиеся со всей России, чувствовали себя прямо-таки именинниками, настолько этот человек отравлял атмосферу. «Работать хочется», – говорили люди. «Словно троцкистско-зиновьевскую оппозицию разгромили», – пошутила одна из продавщиц, бывшая учительница истории. По правде сказать, я не ожидала такого эффекта.

У «кадровой» темы есть и более глубокий пласт.

У нас продолжается революция. Двадцать пять лет уж продолжается – эдакий русский размах. Революция – это не созидание нового, это разрушение старого. Истинно новая жизнь наступает как раз по окончании революции, это всегда преодоление революционного разрушения. Так вот надо признать, что мы к этому этапу пока не приступили.

Нынешние кадры – это кадры разрушения. Для созидания они не приспособлены – они и не созидают. Если что-то и делается, то в режиме симулякра или, как максимум, латания самых зияющих дыр.

Когда-то по горячим следам Октябрьской революции Николай Бердяев написал замечательную статью «Духи русской революции». Там он высказал мысль на все времена: революция – это время великой хлестаковщины. Посмотрев под этим углом зрения на нашу жизнь, мы увидим мириады возвысившихся коллежских регистраторов, бойких лгунов, сочиняющих прожекты с «лёгкостью необыкновенной в мыслях». И точно так, как Иван Александрович, отбывают они на заре в своё прекрасное далёко, и ничего им за их деятельность не грозит. А может, и не отбывают вовсе, а продолжают свою разрушительную карьеру.

Мне кажется, мы находимся накануне окончания революции, т.е. перехода к созидательной стадии. Вот тогда и произойдёт огромная кадровая революция – на всех уровнях. Аналог той, что произошла в СССР в 30-е годы. Кадры разрушения сменятся кадрами созидания. Произойдёт это мирно или немирно – вопрос открытый. Как сказал известный экономист С. Губанов, «компрадорский режим висит на волоске истории». Оборвётся волосок – и тогда будут иные лифты. И мусоропроводы.

Теги: Россия , политика , экономика