Литературная Газета, 6535 (№ 49/2015)

Не совпали масштабы

Не совпали масштабы

ТелевЕдение / Телеведение / Телесобытие

Кондрашов Александр

Теги: «Тихий Дон» , Сергей Урсуляк

Вопросы, возникшие после первых серий «главной премьеры года», превратились в проблемы

Все хорошие, благодарные слова, обращённые к создателям сериала, сказаны. Плохих, особенно, в социальных сетях, было больше. Совсем не хочется присоединяться к хору обидчиков урсуляковского «Тихого Дона». Но всё же некоторые замечания по существу.

Воробей не сможет сыграть коршуна, утка – Царевну Лебедь, болонка – овчарку. Это я про выбор актёров на главные роли. Есть непреложные законы актёрского амплуа. Почему на роль Григория выбран именно Евгений Ткачук? Ранее он хорошо играл характерные роли: неврастеника-студента Шатова в «Бесах» Владимира Хотиненко и бандита Мишку-Япончика в сериале про Одессу революционной поры.

Но где Япончик и где Григорий Мелехов? Маленький, вертлявый шибздик с ножом за пазухой и вдруг – богатырь казацкого эпоса? В сериале не удалось скрыть ни малого роста актёра, ни тем более тонкого голоса, который при повышении становился вдобавок противным, ни общей субтильности. И не заместишь их ничем. Ни актёрским старанием, ни режиссёрскими ухищрениями. Поверить, что в такого мелкого, пытающегося прыгнуть выше себя казачка, влюблены лучшие женщины Дона, можно, только если очень захотеть. Правда, женщины здесь тоже «на любителя».

Элина Быстрицкая, сдержанно отозвавшаяся о сериале, отметила, что казацкую жизнь режиссёр знает не так хорошо, как, судя по «Ликвидации», знает и любит одесскую.

А надо бы знать. И любить. Без любви ничего не получается.

Потому, полагаю, после демонстрации первых серий значительная часть аудитории ушла. Изрядно раздосадованной. Многие вспоминали фильм Сергея Герасимова. И исполнителя главной роли Петра Глебова. Его слегка приподнятую бровь, которая женщин и супротивников приводила в оторопь. В фильме Сергея Аполлинарьевича каждая мизансцена, каждый кадр были так продуманы и проработаны, что и вопросов никаких не возникало.

Зрители также вспоминали Олега Борисова в товстоноговском спектакле – он внешне совсем не был богатырём, но обладал такой мужской харизмой и темпераментом, которые отшвыривали прочь все сомнения в правильности выбора актёра на главную роль. В спектакле БДТ были казацкие стать, удаль, достоинство, гордость. Масштаб. Мощь личности Григория Мелехова. И красота его души.

А казалось бы, кто как не Сергей Урсуляк способен воплотить на экране шолоховскую казацкую эпопею… Ведь в «Ликвидации» он умудрился из послевоенной бандитской Одессы сделать почти эпический город, а из милиционера Гоцмана – почти эпического героя, способного в жестокое время и на сострадание, и на любовь, и на широту души. Урсуляк и в «Жизни и судьбе» временами поднимался до поистине трагического накала. Какая там сцена рукопашного боя! Такого жуткого остервенения я не помню ни на советском экране, ни на российском. И понималось, что – да, таких защитников Сталинграда, такой народ победить нельзя. Правда, эпоса-саги из интеллигентских перипетий семьи Штрума не получилось. Но желание чувствовалось.

А здесь? Когда в руки попал такой благодатный материал? Что случилось? Мне кажется, действительно, создатели сериала не до конца понимали, что такое казацкое сословие, каков уклад жизни станичников, в любой момент способных бросить всё и встать на защиту Отечества. Это не крестьяне русских или украинских сёл, а люди вой ­ ны, которые из поколения в поколение обороняли границы России от набегов, а в больших войнах были отчаянной ударной силой. Могли и восстать, когда свои правители оказывались хуже врагов-басурман. Со времён Степана Разина до Первой мировой войны и до страшного раскола Гражданской, гениально воссозданного Шолоховым. Что это за характеры, что за страсти, что за красота такая особая? Уж, конечно, ни при чём этнографические картинки из жизни пейзан и пейзанок с песнями и плясками, которые так изумили в первых сериях. И какой худсовет утвердил исполнителей на главные роли? Да и где они теперь, художественные советы, которые могли уберечь творцов от ошибочных решений? А продюсерам, видно, не до того. Не до искусства. Но вот беда, рейтинг и доля очень слабые, совсем не достойные «главной премьеры года», да и творческого потенциала съёмочной группы.

Хотели создать белую версию «Тихого Дона», и потому нет Штокмана и Бунчука? Но тогда непонятно, почему Мелехов два месяца сражался за красных. И вся донская сага с расказачиванием вырождается в банальную вендетту. Дон не белый и не красный: он тихий, там разные черти водились и водятся. От Емельки Пугачёва до нынешних Цапков.

Очень жаль, не совпали создатели сериала с великим первоисточником. Тем более обидно, что те зрители, что смирились с трактовкой главных персонажей и досмотрели-таки сериал до конца, отмечали отличные актёрские работы Александра Завьялова (Мирон Григорьевич Коршунов), Константина Желдина (дед Гришака), Тимофея Трибунцева (Прохор Зыков) и многих других исполнителей. Могло ведь получиться.

Что сталось с нашим кинематографом? Если лучшие мастера не справляются с, кажется, самоигральными классическими историями? Школа утеряна? Потоки сериальной халтуры залили ростки всего живого?

Впору повторить главный вопрос михалковского «Солнечного удара»: «Как это всё случилось?» А также: «Как со всем этим быть?»