Литературная Газета, 6571 (№ 41/2016)

Да не осилит дорога идущего

Да не осилит дорога идущего

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Мастера

Теги: литература Бурятии

Баир Дугаров: „Начинать свою песню с воспевания маленького холмика и думать, что это твой Эверест, – непростительно“

– На творчество так или иначе влияет принадлежность автора к определённой религиозной конфессии. Если говорить о писателях Бурятии, то отражается ли буддийское мироощущение на их творчестве?

"ЛГ"-ДОСЬЕ

Баир Сономович Дугаров родился в 1947 году в селе Орлик Окинского аймака Бурят-Монгольской АССР. Российский писатель, переводчик, этнограф. Доктор фиологических наук, ведущий научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения РАН.

Народный поэт Бурятии. Заслуженный работник культуры РФ. Член Совета по культуре и искусству при правительстве Республики Бурятия.

Автор книг стихотворений «Звезда кочевника» (1994), «Струна земли и неба» (2007), Азийский аллюр» (2013), «Степная лира» (2015), прозопоэтической книги «Сутра мгновений» (2011) и др. Дважды лауреат Государственной премии Республики Бурятия в области литературы и искусства.

– По себе могу сказать, что, когда я пишу, никогда не задаюсь целью написать именно так, чтобы было видно, что я буддист. Творчество имеет свои внутренние законы: пишется так, как пишется, ты не можешь этим управлять. Когда слово ложится на бумагу, ты становишься ведомым, сам текст ведёт тебя. Если говорить о влиянии, я думаю, оригинальность творчества во многом определяется биографией автора, той средой, в которой он сложился как человек. И конечно, большое значение имеют корни, возможно, являются определяющим фактором. Но, безусловно, буддизм как одно из самых глубоких мировых религиозно-философских учений – важная часть культурного наследия монгольских народов, в том числе бурятского. И любой человек, представляющий данную культурную традицию, несёт в себе это наследие. Другое дело, выражается ли буддийское мироощущение на письме. Отличить текст буддийского автора можно прежде всего по его мироощущению, по менталитету, по деталям. Буддизм действительно имеет большое влияние на культурное наследие бурятского народа и других центрально-азиатских народов.

– Если говорить о взаимосвязи мироощущения и жанра, то можно ли сказать, что для буддиста наиболее органичен эпический жанр?

– Эпичность предполагается самой традицией, которая исходит от тех древних сказаний, которые были написаны ещё до распространения буддизма на территории Бурятии, Монголии. Буддийская традиция имеет свои, давным-давно сложившиеся прочные нравственные философские каноны. Есть великие памятники, написанные на санскрите, пали и других древних языках, на которых были созданы все основные письменные источники по буддизму… Например, знаменитая книга «Дхаммапада»: она написана древними двустишиями, и там очень много поэзии: каждая глава несёт большой заряд философско-буддийской мысли; все проповеди буддизма, основные постулаты сформулированы в такой изящной, образной и простой, доходчивой и даже воздушной форме... Если же вернуться к вопросу о буддийском влиянии, то в бурятской литературе есть писатели, которые являлись или являются буддистами: это прежде всего автор памятника начала ХХ века – «Зерцало мудрости» Эрдэни-Хайбзун Галшиев; он написал это замечательное произведение, опираясь на чисто буддийскую письменную традицию; в нём можно почувствовать дыхание «Дхаммапады», и, главное, всё это спроецировано на современный автору быт, общество. Кроме того, в нём много собственно бурятских, монгольских мотивов, исходящих от быта кочевников, от их мировоззрения… Он как бы творчески перерабатывает установившиеся канонические понятия.

Другой замечательный автор – Агван Доржиев, хотя он известен больше как буддийский деятель, был, кстати, личным советником у 13-го Далай-Ламы и имел право представлять Тибет в Российской империи. Его произведение называется «Занимательные заметки. Описание путешествия вокруг света». В 20-х годах на старомонгольском языке он написал в стихотворной форме свою биографию, где обозначил начало пути к познанию учения Будды.

Это были носители настоящей буддийской традиции. Потом, вы знаете, какой у нас образовался идеологический провал, но в 90-х годах наступило время возрождения, буддизм стал возвращаться в Бурятию, а авторы – обращаться к прошлому, к духовному наследию Трёх драгоценностей, как в образной форме именуется триада – Будда, его учение и буддийская сангха. В моих стихах тоже немало буддийских мотивов. Написан целый цикл о тибетском поэте-отшельнике Миларайбе – в буддийском мире это знаменательная фигура. Я занимался его творчеством, переводил со старомонгольского языка, опубликовал ряд статей о нём. Кстати, в прошлом году исполнилось 975 лет со дня его рождения, в связи с чем я откликнулся большим эссе «Слово о Миларайбе» в журнале «Байкал».

– Что, на ваш взгляд, преобладает на сегодняшний день в республике – поэзия или проза?

– И поэзия хорошая есть, и проза, слава богу, тоже. Есть сильные прозаики, но они больше пишут на исторические темы, пытаются осмыслить прошлое народа. Мы ещё не совсем разобрались с собственным литературным наследием, потому что оно действительно богатое: не только в письменной форме, но и в устной, прежде всего эпическое наследие.

– Вы пишете только на русском языке или вы автор билингвальный? Есть ли в Бурятии хорошие переводчики с национального языка?

– Я пишу не только на русском, владею и бурятским языком, который считаю для себя родным. У меня есть вещи, написанные на бурятском языке, но основной мой язык всё же русский.

В советские времена переводили с так называемого подстрочника, и было два подхода к переводам. Советский поэт обязан был знать язык оригинала, к примеру, французский или испанский. А те, кто переводил наших национальных авторов, обходились подстрочниками: изучали язык, чувствовали его, но не знали. Есть переводчики, которые знают два языка: русский и бурятский. Однако, чтобы переводить, надо очень хорошо знать тот язык, на который ты переводишь, – даже лучше, чем язык оригинала. С другой стороны, я считаю, что автор, знающий оригинал и переводящий сам на русский язык – это очень редкий случай.

Сам я довольно много переводил наших авторов. Например, в 2010–2011гг. у нас вышел трёхтомник, и первый том был посвящён бурятской поэзии – его я вынес полностью на своих плечах: был и составителем, и автором предисловия. Более того, я обнаружил, что многие достойные поэты, в особенности молодые, оказались без переводчика, и почти половину тома мне пришлось перевести самому. Я переводил и бурятскую народную поэзию, выпустил сборник под названием «Алтаргана». Книжка вышла билингвистическая: с одной стороны, текст на бурятском языке, с другой – на русском.

– Возможен ли, по вашему мнению, удачный автоперевод?

– Очень хороший вопрос! Вот, допустим, мои стихи, написанные на русском языке, – как их на бурятский перевести? А с другой стороны, у меня есть стихи на бурятском языке, которые хочется перевести на русский – и тоже никак. Сложно! Они вроде исходят из одного источника, но языковые стихии разные и получается какой-то творческий парадокс…

Наши поэты, особенно старшее поколение, любили меня переводить. У меня есть одно стихотворение, посвящённое истории хори-бурят – его перевели сразу несколько наших классиков. По этим переводам любопытно наблюдать творческую манеру каждого.

– Какие основные проблемы национальных литератур? Что нужно сделать, чтобы национальные авторы чувствовали себя востребованными?

– Я застал более благополучные для национальных литератур времена и имею возможность сравнивать: в СССР были хорошие условия для национальных авторов: их переводили, издавали. С другой стороны, сейчас есть некоторая свобода, нет идеологических прессов – тоже великое достижение. Но нет и никакой материальной поддержки со стороны государства, а это очень нужно. В советское время у меня была мечта жить литературным трудом, что было вполне возможно, а в наше время уже недостижимо.

Писатель представлен сам себе. Теперь, находясь в другом историческом измерении и оглядываясь назад, имею возможность сравнить и нахожу, что уроки прошлого остались во мне и в моём поколении. Они важны, но литература развивается дальше, и поэтому надо создавать условия для продолжения литературы, не возвращаться к старому и находить такие пути, которые подсказывает сама жизнь: «Нить времён сказителями ткётся. / И мгновений суть – не суета – / лишь в душе поэта отзовётся, / иль не отзовётся никогда» .

Любой писатель, если он настоящий, всегда остаётся один на один с собой, наедине со своей судьбой, со своим творчеством. Важно никогда не забывать, что мы уже давно живём в мире, где существуют высокие литературные вершины, поэтому начинать свою песню с воспевания маленького холмика и думать, что это твой Эверест – непростительно…

Три обязательных вопроса

– Статус писателя сегодня.

– В 90-х годах я работал в Союзе писателей Бурятии. И там как раз встал вопрос о социальной и экономической поддержке нашей писательской братии. Поддержка, конечно же, нужна. Но главное – в самом творчестве как внутренней необходимости.

У нас в Бурятии есть определённые литературные премии, которые поддерживают писателей, привлекают внимание читателей, стипендии Министерства культуры, так что некоторая поддержка всё же существует.

– Какой, на ваш взгляд, должна быть литературная критика?

– Это, мне кажется, наиболее болезненная тема, острый вопрос сегодняшнего литературного процесса. В критике отражается борьба литературных течений, кланов… А то, что присуще жизни, как таковой, – отражается в литературе – в более утончённой, даже ухищрённой форме. Думаю, настоящие литературные критики есть и сейчас, но боюсь, они тоже находятся в стеснённом состоянии, а это сказывается на уровне, качестве и аспектах критики. Я считаю, что критика должна оценивать только произведение, а не принадлежность автора к той или иной партии, организации…

– Ваш совет начинающим авторам.

Самое главное – уверенность в том, что ты пришёл не зря в этот мир, и тебе что-то дано свыше. И характер ещё нужен. У меня есть такое четверостишие, пусть оно прозвучит как совет:

Как возвыситься глазу до ока,

Потемневшей реке – до истока.

Глас минувшего – голос грядущего,

Да не осилит дорога идущего.

Беседу вела Валерия Галкина