Литературная Газета, 6572 (№ 42/2016)

Суровая проза

Суровая проза15 лет назад не стало Петра Проскурина

Литература / Первая полоса / Тема номера

Фото: РИА «Новости»

Теги: Пётр Проскурин

Октябрь

Всё медленней и тяжелее бег.

Рывок – и сердце навсегда откажет…

А за спиною всё слышнее смех

Десятой, предпоследней стражи.

Скорей, и ты успеешь на паром

И вновь увидишь паруса надежды,

И в сердце прогремит весенний гром,

С души срывая ветхие одежды.

И синий, беспредельный океан

Вновь ошалело хлынет в душу.

И ты забудешь, как ночной обман,

Навеки исчезающую сушу.

Скорее вдаль, в простор без всяких вех

Твой путь удача и судьба укажут!

Но за спиною вновь угрюмый смех

Десятой, предпоследней стражи…

Пётр Проскурин

Проскурин – писатель, который создал, построил целый континент, и этот континент заселил своими героями. Они – живы. Уже строителя нет с нами – хотя, в общем-то, он с нами, – а герои живут, и герои будут жить, ибо Проскурин был посвящён в некие тайны. Может быть, был он посвящён и в те тайны, о которых сказал Достоевский в последней своей фразе, в речи на открытии памятника Пушкину. Он говорил, что Пушкин унёс собой великую тайну, которую мы долго ещё будем разгадывать. Каждый писатель несёт в себе тайну… И не нужно думать нам, читателям, что мы разгадали все тайны писателя, ибо никто не знает, как рождается книга, никто не знает, как рождается слово, сочетание слов, мысль! Это великая тайна.

Проскурин по величине своего дарования, таланта относится к тем художникам, которые много знают о жизни. Всё или, может быть, почти всё, – хотя такого человека нет, – но я говорю сейчас: может быть, может быть… Он знает, что ось Земли меняет своё положение, и, видимо, вместе с этим меняются определённые основы жизни. Общественной жизни. Мы видим сейчас, как дичают человеческие нравы во всём мире, и в том числе и у нас; мы видим моря крови, убийств, самоубийств. Мы с большой горечью знакомимся с сообщениями нашей прессы, которая – не вся! – в общем-то изолгалась, возвела фальшь в правду, чего не мог терпеть Пётр Лукич Проскурин в своих вещах. Думаю, что вы у него не найдёте ни одной фальшивой строчки или строчки пышной, разрисованной цветочками, над которыми летают бабочки… Нет, это был суровый писатель!

Я думаю, что, когда он достигнет чертога, и если будет существовать там в каком-то состоянии человеческая память, он будет доволен собой. Не самонадеян и не самоудовлетворён, а доволен тем, что он всю жизнь работал, и работал как вол, работал как каторжник. Работал, работал и создавал свои выдающиеся романы, которые будут долго жить.

Юрий Бондарев (из речи памяти Петра Проскурина), 2001 год

Продолжение темы на стр. 4