Почему разводятся папа с мамой


Почему разводятся папа с мамой

Спецпроекты ЛГ / Многоязыкая лира России / Проза Коми

Теги: Проза Коми



Елена Габова

Родилась в 1952 году в Сыктывкаре. Внучка коми писателя Н.П. Попова (Жугыля). Заочно окончила сценарный факультет Всесоюзного института кинематографии (ВГИК). Член Союза писателей СССР с 1989 года.

Рассказы и повести Е. Габовой переводились на английский, немецкий, норвежский, японский и другие языки. Автор более 30 книг для детей и подростков, вышедших в Москве, Киеве, Сыктывкаре. Две книги опубликованы в Японии. Лауреат Государственной премии Республики Коми. Лауреат Международной литературной премии В. Крапивина. Лауреат Международного конкурса детской и юношеской художественной литературы им. А.Н. Толстого (2009), Всероссийской литературной премии им. П. Бажова (2010), дипломант литературно-педагогического конкурса «Добрая лира» (2010), премии Правительства Республики Коми в области литературы имени И.А. Куратова (2013), премии Александра Грина (2016). Народный писатель Республики Коми.

Я обрызгала тётю нечаянно, просто пробегала мимо и нечаянно пробежала по луже, и тётя сердито сказала:

– Девочка, осторожнее!

Я взглянула на неё и не догадалась извиниться, а папа с мамой, которые шли впереди, услышали, и мама обернулась и сказала:

– Извинись сейчас же!

И папа сказал:

– Извинись сейчас же. – И он остановился и стал смотреть, как я буду извиняться. А мне было уже стыдно извиняться, потому что я тётю давно обрызгала, она вообще уже ушла вперёд, а если извиняться, то сразу. Ведь это смешно: девочка с подушкой под мышкой бежит догонять тётю. Догонять – не смешно, а бегать с подушкой – очень. Тогда папа сказал, что я бессовестная и чтобы не смела с ними идти, а убиралась вперёд. Чтоб он меня даже не видел. И мама сказала, что правда, пусть я иду вперёд, а то выглядит как-то смешно: она несёт подушку, и я несу подушку, и что две подушки – это смешно. Как будто я, а не она купила эти подушки. У нас и старые подушки хорошие, и зачем она их купила – не знаю.

Я не хотела идти вперёд, пусть тогда Виталька тоже идёт вперёд, а то чего он с ними, а я нет.

Тогда папа меня подтолкнул, и я пошла, только чего он толкается.

Я шла впереди и всё на них оглядывалась, а мама махала мне рукой, чтобы я шагала дальше со своей подушкой. Я дошла до дома, зашла в подъезд и стала ждать их на втором этаже у окна, потому что тоже с ними хочу, а не только Виталька. Но мама с улицы увидела, что я стою у окна, и опять замахала, чтобы я поднималась на наш четвёртый этаж.

Когда мы зашли в квартиру, мама стала по частям разбирать моё поведение. В магазине я им мешала. Перед тётей не извинилась. Не хотела нести подушку.

Тогда папа закричал, что я лентяйка, раз не хотела нести подушку. А я хотела нести подушку, просто один раз попросила папу подержать её. Но папа не стал держать, а я взяла и назвала папу лентяем. И засмеялась. А мама мне объяснила, что папа мужчина и подушку держать стесняется.

Сейчас папа вдруг вспомнил, что на улице я назвала его лентяем, и очень рассердился.

– Лентяй! – закричал он. – Я, между прочим, деньги для семьи зарабатываю!

И он чуть-чуть меня стукнул.

Я стояла и молчала. Мама с Виталькой раздевались рядом и тоже молчали. Мне не хотелось раздеваться. Я так и стояла в куртке и уличных башмаках. А папа всё кричал, что я лентяйка и невоспитанная, раз не извинилась перед тётей. И что чего это я не раздеваюсь. А потом папа взял подушку со скамеечки в прихожей и бросил в меня. Я всё равно молчала, хотя я люблю поспорить. Но я уже не могла ничего говорить, потому что в горле что-то сидело и мешало спорить.

– Быстро раздевайся! – закричал папа. – Встала столбом!

И тут вдруг стала кричать мама. Я испугалась, что она тоже кричит на меня, но потом поняла, что она кричит не на меня, а на папу. Что он не имеет права кидать в меня подушку. И вообще не имеет права трогать. И кричать не имеет права.

Я поскорее ушла в детскую, и Виталька тоже. Он стал меня очень жалеть. Он гладил меня по голове, привстав на цыпочки, и говорил, чтобы я не плакала, хотя я и не плакала, просто в горле что-то мешало. Виталька маленький. У него оттопыренные уши.

– Я тебя люблю, – сказал он и снова погладил меня по голове.

А потом я услышала что-то звонкое, и мама закричала, что это пощечина за дочь, раз я ещё не могу постоять за себя.

И тут начался крик папы и мамы, они друг друга нехорошо ругали, и папа назвал маму собакой.

Тогда Виталька выбежал из детской и закричал, что если мама – собака, то папа – кошка с когтями. Но папа Витальке ничего не ответил, а продолжал кричать на маму.

А потом мы оделись и ушли, взяв всякие вещи. Целый чемодан на колёсиках. И мама сказала, что теперь они с папой никогда не помирятся и что мы куда-нибудь от него уедем.

– А ты разрешишь мне с папой переписываться? – спросила я.

Мама сказала, что разрешит.

Утром тётя Света, у которой мы ночевали, спросила, почему я всю ночь плакала. Я ответила, что вовсе не плакала, просто простыла и шмыгала носом.

Я плакала потому, что во всём виновата я. Надо было молча держать эту подушку. И перед тётей извиниться. И в магазине не мешать.

Загрузка...