Литературная Газета, 6581 (№ 51-52/2016)

Битва за монументы продолжается

Битва за монументы продолжается

Политика / Новейшая история / Тема с вариациями

Тростин Евгений

Памятник Максиму Горькому в парке Музеон

Теги: история , политика , памятник

Ещё раз о приоритетах увековечения

Скульптурных памятников в Москве нынче много. Навёрстываем. Как будто на новом витке сработал нереализованный в своё время ленинский план монументальной пропаганды. В Александровском саду уже скульптур больше, чем дубов. Но много ли среди монументальных новинок запоминающихся образов?

А у настоящих шедевров судьба складывается сложно. Достаточно вспомнить о Дзержинском Вучетича. Памятник-образ, который может навевать и восхищение, и трагические ассоциации. А Максим Горький на площади Белорусского вокзала? Памятник первостепенный. Его создавали классики – Шадр и Мухина, установлен, где вся Москва встречала писателя в 1928 году. То есть соблюдён принцип «гения места». Но Горького вышвырнули с площади под предлогом реконструкции развязок. Вроде бы памятник должны были вернуть, но он уже одиннадцать лет в ссылке – в Музеоне.

Зато взлетела над одним из новых скверов старой Москвы Майя Плисецкая. Памятник поторопились установить на следующий год после смерти балерины. А помните, как царила на сцене Большого другая звезда – Сергей Лемешев. Великий певец умер без малого сорок лет назад, но и сегодня у мемориальной доски в доме на улице Горького – живые цветы. А рядом – дворик. Там как раз недавно снесли торговый павильон, и образовался сквер. Но что-то не слышно о конкурсах на памятник Лемешеву. Приближается юбилей певца – 115 лет...

А Плисецкая получилась какая-то неполётная. То ли силуэт не тот, то ли металл слишком индустриальный. В гипсе и фарфоре балерины как-то выразительнее выходят. Появятся ли у нас памятники и другим примам Большого? Например, Екатерине Максимовой, для которой и место напрашивается – Брюсов переулок. Там она выросла, там её и отпевали в храме Воскресения Словущего.

Мы махнули рукой на то, что творится с памятниками в сопредельных государствах. В так называемом ближнем зарубежье. Только и опомнились, когда на Украине этот процесс закономерно завершился политическим беснованием. А ведь уничтожение советских памятников – это не просто гибель поверженных богов. Пока соседи демонизируют наше прошлое – вряд ли можно всерьёз относиться к политическим и даже экономическим соглашениям. Тут нужна тонкая дипломатия, борьба за умы. Но начинать надо с приборки в собственном доме.

Нет в Москве памятника Константину Симонову, несмотря на прошлогодний столетний юбилей автора стихотворения «Жди меня». Зато идут разговоры о покойном президенте Узбекистана Исламе Каримове. Наверное, это важный дипломатический вопрос. Но вот что настораживает. За годы правления Каримова в Узбекистане демонтировали памятники Юрию Гагарину и Хамзе, Ленину и генералу Сабиру Рахимову… Перенесли с глаз долой памятник семье кузнеца Шамахмудова, усыновившего в годы войны 15 детей… Это даже националистическим угаром не объяснишь, тут и ведь и этническим узбекам досталось. Тем, которые любили Россию и Советский Союз. Это вытравление памяти о нашем общем прошлом. Так, может, во славу дружбы русского и узбекского народа лучше вспомнить о Шарафе Рашидове? Фронтовик, неплохой писатель, непритворный друг России. И для Узбекистана сделал немало, хотя и подпал под известную кампанию. Боюсь, каримовский памятник получится уж слишком неискренним. А лучше бы нам почтить памятником Шамахмудова, если уж на родине он оказался не в чести. Но что-то давно у нас не появлялись монументы кузнецам. Всё больше коронованные особы.