Литературная Газета, 6608 (№ 30–31/2017)

Глазами драматурга

Глазами драматурга

Литература / Литература / Голсуорси-150

Теги: Джон Голсуорси

Моральная лаборатория английского классика

В преддверии юбилея известного британского писателя на вопросы «ЛГ» отвечает специалист по творчеству Голсуорси, профессор английской литературы Чичестерского университета Саймон Баркер.

Саймон Баркер

родился в Саутгемптоне в 1956 году. Окончил Стерлингский университет в Шотландии и Кардифский университет в Уэльсе. Автор многих книг по литературе, в том числе: «Война и Нация в театре Шекспира и его современников» и «Благородное ремесло»; редактор «Антологии драмы Ренессанса». В настоящее время преподаёт английскую литературу в Чичестерском университете.

– Как вы оцениваете место Джона Голсуорси в английской литературе?

– На мой взгляд, самое интересное относительно «литературного статуса» Голсуорси – это то, как стремительно он упал после его смерти в январе 1933-го.

Его достижения в течение жизни как драматурга и романиста принесли ему славу, авторитет и состояние. Успех его книг сделал Голсуорси публичной фигурой; его мнение уважали и с ним считались как на родине, так и за границей.

Однако та известность, которую он приобрёл и как писатель, и как социальный реформатор, не выдержала проверку временем. А объяснение такому невероятно быстрому падению популярности очень простое. Он вышел из моды, потому что стиль его прозы внезапно стал восприниматься как «викторианский», и его самого стали воспринимать как писателя викторианского периода, хотя его наиболее успешные работы были созданы в первое тридцатилетие ХХ века. Другими словами, работы Голсуорси стали считаться устаревшими и «ностальгическими». То есть формально его противопоставили могущественным силам литературы модернизма. Наиболее известное обвинение такого рода вышло из-под пера Вирджинии Вульф, которая назвала Голсуорси и его современников Арнольда Беннета и Герберта Уэльса «материалистами», чьи герои лишены «внутреннего содержания» и, следовательно, неинтересны с психологической точки зрения. Литературное сообщество, которое диктовало новые критерии – по крайней мере, в Британии и США – в лучшем случае игнорировало Голсуорси, а в худшем – пыталось сознательно вычеркнуть его имя из истории литературы.

– Самое известное произведение Голсуорси – «Сага о Форсайтах». В чём причина его популярности?

– Популярность серии романов о семье Форсайтов у современников можно отчасти объяснить тем, что «Сага» была хроникой своего времени. Мало что может сравниться с описаниями Лондона во время смерти королевы Виктории, во время Первой мировой войны или всеобщей забастовки 1926 года, которые есть в прозе Голсуорси. Людям также понравился формат саги и то, что автор провёл своих героев через все беспрецедентные социальные потрясения того времени – вплоть до 1930-х. «На другой берег» – последняя книга этой огромной серии, включающей и саму «Сагу о Форсайтах», была опубликована уже посмертно.

Позже в ХХ веке популярность Голсуорси снова возросла благодаря успеху на родине и за границей (и особенно в России) 26-серийной экранизации «Саги о Форсайтах», которую впервые показали на Би-би-си пятьдесят лет назад – в 1967 году. Это был смелый эксперимент по созданию принципиально новой культурной формы и яркий пример того, что принято считать «Золотым веком» Британского телевидения. Можно только удивляться, что в эпоху социальных свобод история о временах правления короля Эдварда VII и об Англии 1920-х была так притягательна для массовой аудитории.

Впрочем, вряд ли это связано с тоской по тем временам. Скорее всего, дело было в остроте затронутых Голсуорси классовых проблем и гендерных конфликтов.

– Некоторые исследователи сравнивают «Сагу о Форсайтах» с романом «Будденброки» Томаса Манна. Можно ли провести такую параллель?

– Это неопровержимое и плодотворное сравнение. Оно многое говорит о литературной серьёзности «Саги о Форсайтах». К сожалению, после экранизации «Сага» стала восприниматься скорее как образец мыльной оперы, чем как достойное литературное произведение.

В прозе Манна определённо есть та же ироничность и беспристрастность, из-за чего напрашивается сравнение с Голсуорси. Ну и, конечно, Томас Манн и Джон Голсуорси оба получили Нобелевскую премию по литературе с разницей в три года. Но среди наиболее характерных аналогий можно выделить тему противопоставления бизнеса и искусства, которая звучит у обоих писателей с неоспоримой убедительностью. Возможно, именно благодаря ей творчество Манна и Голсуорси привлекает нас и сегодня.

– Какое произведение Джона Голсуорси является, на ваш взгляд, наиболее недооценённым и почему?

– Недавно я просматривал поздравительную речь Нобелевского комитета, которую произносили, когда Голсуорси получил премию по литературе в 1932 году. Андерс Остерлинг, член Нобелевского комитета и секретарь Шведской академии, отметил, что, несмотря на то, что «Сага о Форсайтах» особенно привлекательна благодаря эпическому характеру, «Усадьба» и «Тёмный цветок» – проза столь же высокого уровня. Но, пожалуй, я не слукавлю, если скажу, что из всего творческого наследия Голсуорси наиболее недооценёнными остаются его пьесы, многие из которых в своё время с успехом шли в наиболее авторитетных британских и американских театрах. Среди ранних успешных пьес можно выделить «The Silver Box» (1906), в которой речь идёт о классовом неравенстве и юридической системе, «Strife» (1909) – о трудовых отношениях в жестяной промышленности и «Justice» (1910) – об условиях содержания заключённых в английских тюрьмах. Уинстон Черчилль утверждал, что пьеса «Justice» повлияла на его программу реформы тюрем.

Во время Первой мировой войны Голсуорси стремился на фронт, но его не взяли из-за плохого зрения. Тогда он отправился в Бельгию вместе со своей женой Адой, чтобы помогать Красному Кресту. Когда наступил мир, Голсуорси вернулся к теме собственности в пьесе «The Skin Game» (1920), к проблемам социальных классов и этики в пьесе «Escape» (1926). А также затронул острую проблему антисемитизма среди Британской аристократии в пьесе «Loyalties» (1922)*. Такие темы издавна волновали его – возможно, в силу привилегированного положения в обществе: на борьбу с некоторыми социальными проблемами Голсуорси давал деньги из собственного кармана. К таким проблемам относятся, например, материальные и избирательные права женщин, отмена вивисекции, обеспечение жильём рабочего класса и – ещё масштабнее – всеобщее равенство перед законом. Эти темы часто становились основой его драматических произведений. Сегодня почти забыт тот факт, что в начале ХХ века Голсуорси прославился именно как драматург, а не как прозаик.

– В чём особенность художественного метода Голсуорси?

– Претензия Вирджинии Вульф, что в произведениях Голсуорси нет обращения к «внутреннему миру» героев и, как следствие, мало психологизма, не вполне справедлива: необходимо учитывать тот факт, что даже на свою прозу Голсуорси смотрел глазами драматурга. Его герои словно находятся на театральных подмостках и общаются с читателем только при помощи диалогов с другими персонажами повествования. Также к особенностям его художественного метода можно отнести особенности сознания писателя – это было сознание человека, которого воспитывали как адвоката и который был сыном адвоката. Его книги представляли собой не поток сознания, а длительный судебный процесс, где на скамье подсудимых находились ценности среднего класса. Его работы – это своеобразная моральная лаборатория, в который бизнес сталкивается с искусством, стоицизм – с чувством, а любовь – с собственностью.

Надо также отметить, что Голсуорси не были чужды литературные эксперименты, и он тоже отчасти испытал на себе влияние модернизма. Так, символизм, с готовностью вобравший в себя открытие Фрейда о бессознательном, проявился в некоторых «интерлюдиях», которые Голсуорси писал позже, чем основные истории, придавая своим персонажам психологическую глубину.

– Как вы думаете, оказала ли на него влияние русская классика? Если да, то какие имена можно назвать?

– Голсуорси читал Золя и Флобера, а из русских классиков признавал великими Гоголя, Достоевского, Толстого и Чехова. Однако больше всего из русских писателей на Голсуорси повлиял Иван Сергеевич Тургенев, чьи работы он высоко ценил по многим причинам. Любопытно, что Голсуорси вдохновляла не только литературная форма его произведений, но и идея, что литература является катализатором социальных перемен: эта мотивация особенно повлияла на драматургию Голсуорси.

– Почему именно Джон Голсуорси был избран первым президентом возникшего в 1921 году ПЕН-клуба?

– Важно подчеркнуть, что ПЕН-клуб был основан женщиной – Кэтрин Эми Доусон-Скотт. У неё возникла идея создать писательское сообщество, со временем превратившееся в ту сильную интернациональную организацию, которой ПЕН является сегодня. Голсуорси насторожился, когда его пригласили стать первым президентом ПЕН-клуба. У него была, если так можно выразиться, «аллергия» на общественные организации. Но, должно быть, его убедила аполитичность организации. Однако каким бы скромным он ни был, он не мог отрицать престиж и авторитет, которые приобрёл клуб благодаря его имени. В роли президента Голсуорси поддерживал ПЕН своими энтузиазмом и энергией; он много путешествовал по миру, так как организация вскоре стала интернациональной. Вероятно, именно работа в ПЕН-клубе подорвала его здоровье и послужила косвенной причиной относительно ранней смерти в 1933 году. Он завещал денежную часть Нобелевской премии ПЕН-клубу, который сохранил средства в трудные 1930-е годы, когда так много всего нужно было сделать в интересах поэтов, прозаиков и эссеистов – и других творческих людей, работающих на благо литературы.

Беседовала и перевела Валерия Галкина