Литературная Газета, 6610 (№ 34/2017)

Тупик самобичевания

Тупик самобичевания

Книжный ряд / Портфель ЛГ / ИЗБРАННЫЕ МЕСТА

Теги: Владимир Лексин , Судьбы цивилизаций и русский вопрос

или К чему может привести отказ от традиционных ценностей

Владимир Лексин. Судьбы цивилизаций и русский вопрос: Опыт системной диагностики М. ЛЕНАНД 2016 800 с.

На страницах этой книги доктор экономических наук, профессор, главный научный сотрудник Института системного анализа РАН Владимир Николаевич Лексин свёл два сюжета: судьбы цивилизаций как своеобразных феноменов исторического бытия и судьбу русской цивилизации как самого удивительного из этих феноменов. На этом фоне, нередко опираясь на публикации в «Литературной газете», автор разворачивает картину современной жизни и даёт самые смелые ответы на самые неудобные вопросы. Существует ли русская цивилизация сегодня, и каковы её ценностные ориентиры? В чём причина русского «этномазохизма»? Почему русских не любят? Кто они – современные либералы и консерваторы?

Сегодня предлагаем вашему вниманию отрывки из книги Лексина.

«Различие взглядов на суть русского человека, на то, что мы сейчас называем ментальностью, давно существует не только между, например, полярными западными и отечест­венными политиками и публицистами, но и внутри самой России... Описания русского менталитета можно с некоторой долей условности разделить на два блока с присущими им устойчивыми (отчасти стереотип­ными) утверждениями о свойствах русского человека. Первый из вышеука­занных блоков характеризует русского человека при всей его сложности вполне позитивно, второй – негативно, и каждое положение одного блока опровергается положениями другого. В формировании этих столь различ­ных представлений немаловажную роль сыграла русская литература (бел­летристика и публицистика), популярные исторические сочинения, фольк­лор, типичные высказывания в частных беседах о себе, о своих знакомых и о своём народе самих русских, свидетельства зарубежных очевидцев жизни русских людей, и гораздо меньшую – специальные исследования.

Те, кто находит обоснования уважительного отношения к самобытно­сти русского народа, не закрывая глаза на тёмные пятна в его истории, на­зывают в числе позитивных и деятельно конструктивных черт националь­ного менталитета соборность (в более простой версии – коллективизм), православность, приоритет духовных ценностей над материальными, державность (в том числе представление об особой значимости своей госу­дарственности), патриотизм и т. п. «Соборность или коллективизм?» – скажут их оппоненты – да русский человек груб в отношениях с людьми, он может только с усилием подчиняться воле коллектива, он всегда «на особинку» в мыслях и поступках. «Православность?» – но если она и была, то что от неё осталось, и кто живёт по-православному? «Примат духовных ценностей?» – посмотрите на рейтинги грубо развлекательных телепередач, вспомните о пьянстве, о русской бытовой матерщине, о немо­тивированной жестокости русских подростков. «Державность»? – кто из русских хотя бы почесался, когда разваливалась Российская империя? «Патриотизм»? – да, но только в том случае, если угрожает смертельная опасность (оте­чественные войны), а в обычной жизни больших хулителей своей страны и своего народа не сыскать.

Спор бесконечен, и, если не принимать во внимание историко-культурное содержание понятия «менталитет», можно считать правыми и тех, и других, притом что, как водится, между полярными точками зрения лежит не истина, а проблема: проблема исходной заданности аргументов. Кто не слышал, например, о том, что русские, как правило, уповают не на собственные силы, а на поддержку государства или начальства как таково­го (русский патернализм). И в то же время, по оценкам, например, Левада-центра (2012 г.) четверо из пятерых респондентов уверенно сообщили, что рассчитывают на собственные силы, и только один (20%) – на социальную защиту и поддержку со стороны общества и государства. Однако при этом лишь 15% опрошенных считали, что смогут прожить без постоянной забо­ты и опеки со стороны государства. Размышляя о таком противоречивом «патернализме», следует учитывать, что в нашей стране в течение послед­ней четверти века, с одной стороны, убеждают всех граждан в том, что они должны наконец-то сами реализовать своекорыстные индивидуально-рыночные амбиции (пока это далеко не всегда удаётся осуществить даже тем, у кого такие амбиции имеются) и, с другой, не уменьшается число лю­дей, которые могут физически существовать только при прямой финансовой и иной поддержке государства; это миллионы военнослужащих, «бюд­жетников» и всех других, кто работает на всё общество, а также пенсионе­ры, многодетные семьи, инвалиды, хронические больные. Вспомним, что вне государственной опеки не обходится ни один человек, который появился на свет в сельском или городском родильном доме, учился в обычной школе, хотя бы раз в жизни обращался в бюджетную поликлинику и т.д.

Русских любили и любят порицать за, мягко говоря, свое­образное отношение к труду не служилых людей, не военных, не интеллектуалов (их, впрочем, всегда было немного), а той основной части русского народа, которая, обеспечивая его существование производством всех материаль­ных благ и услуг, была, фактически является или может состоять только из наёмных работников или трудиться в режиме самозанятости. Претензии к представителям этой основной части русского народа общеизвестны: не­желание или неумение работать систематически и стабильно, отказ от «любой работы за любые деньги» даже в случае полного безденежья…

Трудовой мента­литет «простого русского человека» часто объясняют сезонностью кресть­янских работ, долгим периодом крепостного и горнозаводского права и т.п. обстоятельствами. Однако причины и следствия рассматриваемого явления несколько иные. Русские люди, как правило, за небольшим ис­ключением, не были склонны к торговле и к начальствованию над други­ми, и поэтому работа в кем-то организованном производстве чего бы то ни было оказывалась наиболее предпочтительной. «Единоличники» и «кула­ки» всегда были явлением редким и «штучным», и главное – русский чело­век в массе своей крайне редко ставил задачу «стать Ротшильдом» (вспом­ните Аркадия Долгорукова из «Подростка» Достоевского)… Да, в наше время по­явилась прослойка русских лю­дей «при бизнесе»; обычно они не самостоятельные предприниматели, у них нет «своего дела», и они занимаются мелким гешефтом на хозяина, но в их среде уверенность в правильности выбранного трудового поприща чаще всего граничит с самооправданием («а что было делать?»)…

«Русский человек только тем и хорош, – говорит Базаров в тургеневских «Отцах и детях», – что он сам о себе прескверного мнения». Скептическое отношение русских к самим себе – давняя традиция, которая постоянно проявляется в быту и закреплена в сотнях пословиц и поговорок…

Ранее и далее цитируемые публикации «Литературной газеты» показывают, что русский вопрос становится «неразрешимым» не сам по себе, а в связи с его искусственным усложнением, умалчиванием очевидного и созданием новой мифологии. Неслучайно В. Романовский в статье «Кому народ не тот» («Литературная газета» 14–20 марта 2012 года) напомнил о том, что «редкая неделя обходится без того, чтобы какой-нибудь элегантный политолог, историк, режиссёр или журналист, обсуждая в телешоу и на радио причины социальных бед, не бросил бы мимоходом, что народ наш якобы сильнее других народов склонен к «халяве»…

…Цивилизации гибнут не из-за силы нападающих, а из-за собственной слабости, и это в равной степени относится и к цивилизации Запада, и к нашей русской цивилизации. И слабость эта состоит не в ненадёжности военно-оборонного комплекса и не в провалах экономической политики, а в презрительно-скептическом отношении многих русских людей к складывающемуся столетиями защитному поясу русских цивилизационных ценностей, в небрежении ими языком русской цивилизации, в их безразличии к агрессии иноцивилизационных экспансий, в легкомысленной их неразборчивости по отношению к иноцивилизационным заимствованиям, в их стыдливости по отношению к собственной национальной ментальности и в оскорбительном равнодушии к чуду русской православности.

В этом можно винить кого угодно: «тлетворное влияние Запада», «антинациональную (по отношению к русским) политику Кремля», «пятую колонну», «гибельность проводимых реформ», «развращающее влияние собственных СМИ (прежде всего телевидения)» – этими и подобными клише переполнены все более или менее оппозиционные газеты, журналы, сайты и т.п., но будем честными – дело в нас самих, в нашем равнодушии к судьбе собственной цивилизации, в нашем приятии всего, что нам (и нашим детям с нашего согласия) предлагают телевидение, радио, интернет и развлекательные концертные программы. Проблема в том, что мы в большинстве своём «отказники» от своих цивилизационных ценностей…

Повторю, что в ослаблении всех без исключения составляющих русской цивилизации роль «врага внутреннего» (прежде всего нашего безразличия) намного весомее роли «врага внешнего», который, как мне кажется, своё уже отыграл».