Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг.

Литва под управлением немецкой гражданской администрации

Оккупированная территория Литвы управлялась немецкой военной администрацией до 28 июля 1941 г. При этом военные руководствовались распоряжением Верховного главнокомандующего сухопутных сил Германии генерал-фельдмаршала Генриха фон Браухича (Heinrich Walter von Brauchitsch) от 3 апреля 1941 г. о военном управлении занятых Восточных территорий^{24}. Затем была организована немецкая гражданская администрация, в подчинении у которой, наряду с другими задачами, косвенно были и полицейские. Международная Гаагская конвенция категорически запрещает армии, занявшей вражескую территорию, передавать власть на ней кому-либо. Таким образом, вооруженные силы Германии (Wehrmacht) грубо нарушили требования вышеупомянутой конвенции, передав власть в Литве гражданской администрации. 17 июля 1941 г. А. Гитлер подписал указ «О гражданском управлении в занятых Восточных областях» и о создании Имперского министерства по делам занятых Восточных областей (Reichsministerium für die besetzte Ostgebiete — RMbO) (штатное расписание 182 единицы). Министром вновь созданного министерства был назначен рейхсляйтер (Reichsleiter NSDAP) обергруппенфюрер CA Альфред Розенберг (Alfred Rosenberg). Его заместителем в ранге статс-секретаря стал обергруппенфюрер CA д-р Альфред Меер (AlfredMeyer). На основании указа Гитлера вся оккупированная территория делилась на две зоны со строго определенными границами между ними. В первую входила полоса от линии фронта до тыловых границ групп армий. Во главе военной администрации стоял генерал-квартирмейстер верховного командования сухопутной армии. Вся остальная занятая вермахтом территория находилась под гражданским управлением Имперского министерства по делам занятых Восточных областей, фактическая власть на местах находилась в руках рейхскомиссаров. Для управления подведомственной территорией А. Розенберг уже 14 июля 1941 г. издал временные положения для гражданского управления. Управление всем гражданским населением Прибалтики и северными областями Белоруссии (Барановичская область, западные и северо-западные районы Минской области, северные районы Пинской области и часть районов Вилейской, Брестской и Полесской областей), а также частью территории Ленинградской и Псковской областей, было передано рейхскомиссару «Остланд»[20], чья штаб-квартира располагалась сначала в Каунасе, а затем в Риге. В состав рейхскомиссариата «Остланд» входили генеральные округа Литва (Generalbezirk Litauen), Латвия, Эстония и Белоруссия[21]. Территория рейхскомиссариата составляла 232 тысячи кв. км, а население — 8 200 ООО человек (по немецким данным)^{25}.[22] В Имперском министерстве по делам занятых Восточных областей был создан отдел 1/2 (Abteilung 1/2 Ostland), который ведал делами немецкой администрации в Прибалтике. Отделом руководил вышеупомянутый д-р П.Б. Клейст.

25 июля 1941 г. Верховное командование сухопутной армии (ОКХ) передало Литву ведомству А. Розенберга. В тот же день рейхскомиссаром Остланда (Der Reichskommissar für das Ostland) был назначен обергруппенфюрер CA Гинрих Лозе (Hinrich Lohse). Управлять Литвой был назначен генеральный комиссар (Generalkommissar) д-р Теодор Андриан фон Рентельн (Theodor Andrian von Rente In), который стал высшим носителем немецкой гражданской власти на территории Литвы, ему были подвластны все ветви административного аппарата на территории Литвы. Сначала генеральным комиссаром Литвы планировали назначить бывшего посла Германии в Литве д-ра Эриха Вильгельма Цехлина (Erich Wilhelm Zechlin), однако его кандидатура не была утверждена. 28 июля 1941 г. д-р Т. А. фон Рентельн приступил к своим обязанностям, своей штаб-квартирой он сделал Дворец торговли и промышленности в Каунасе (ул. Донелайчё, 24). В аппарате Генерального комиссариата насчитывалось 425 немецких сотрудников и служащих^{26},[23] еще 435^{27} работали в областных комисариатах. В тот же день (28 июля 1941 г. — Примеч. редактора) рейхскомиссар Остланда Г. Лозе в своём воззвании к жителям официально объявил о введении гражданского управления (Zivilverwaltung) в Остланде[24]. Однако Гражданская власть в Остланде начала функционировать постепенно: 1 августа 1941 г. в Литве и только 5 декабря 1941 г. в Эстонии, это было связано с тем, что гражданское управление могло функционировать лишь на Удалении 200 км от линии фронта. Однако органы военной администрации не были полностью упразднены и в этих районах, военную власть там представлял командующий силами вермахта в рейхскомиссариате «Остланд» (Wehrmachtbefehlshaber Ostland) генерал кавалерии Вальтер Бремер (Walter Braemer), чья штаб-квартира располагалась в Риге. Однако никаких воинских частей (ему были непосредственно подчинены лишь фельдкомендатуры. — Примеч. редактора) в его распоряжении не было до середины 1943 г. Лишь в июне 1943 г. ему был подчинен LXI резервный корпус в составе 141-й и 151-й учебных дивизий^{28}. В то же время в его подчинение поступили вновь сформированные шесть литовских строительных батальонов.

1 сентября 1941 г. указом рейхскомиссара Остланда Г. Лозе немецкий язык был объявлен официальным языком Восточного края, но только для чисто немецких учреждений. Как указывалось ранее, ВПЛ объявило о недействительности советских законов. Немецкая гражданская власть это законоположение допускало и оставило в силе, однако декларировало и своё положение, в котором значилось, что некоторые советские законы продолжают действовать. К примеру,

немецкая гражданская власть поддерживала национализацию земли, торговли и промышленности, государственные хозяйства (совхозы), советские профсоюзы, советское страхование и др. Генеральный комиссар Литвы д-р Т.А. фон Рентельн заявил представителям ВПЛ, что со временем советское право будет полностью заменено. Одновременно комиссар заметил, что при упразднении советских законов правовая система независимой Литвы восстановлена не будет, а будет заменена новой.

Территория Литвы была разделена на четыре областных комиссариата (Landgebiet) — Вильнюсский, Каунасский, Паневежский и Шяуляйский и на два городских — Вильнюс и Каунас, на 25 уездов и на 290 волостей^{29}. Во главе каждого областного комиссариата стояли подвластные генеральному комиссару областные (или городские) комисары (Gebietskommissar). Областным комиссаром Вильнюса (Gebietskommissar Wilna Land) был назначен штурмбаннфюрер СС Хорст Вульфф (Horst Wulff), городским комиссаром Вильнюса (Gebietskommissar Wilna — Stadt) — штурмбаннфюрер CA Ганс Хингст (Hans Hingst), областным комиссаром Каунаса (Gebietskommissar Kauen — Land) — оберфюрер CA Арнольд Лентцен (Arnold Lentzen), городским комиссаром Каунаса (Gebietskommissar Kauen — Stadt) — оберфюрер CA Ганс Крамер (Hans Cramer), областным комиссаром Шяуляя (Gebietskommissar Schaulen) — крейсляйтер НСДАП Ганс Гевеке (Hans Gewecke). Созданным в ноябре 1941 г. областным комиссариатом Паневежис (Gebietskommissar Panewesch) руководил штурмбаннфюрер СС Вальтер Неум (Walter Neum). До того времени (до ноября 1941 г. — Примеч. редактора) всей Северной Литвой руководил шяуляйский областной комиссар. По состоянию на 17 января 1942 г., в генеральном комиссариате Литвы работали 275 мужчин и 150 женщин, а в гебитскомиссариатах — 285 мужчин и 200 женщин^{30}.

Основной функцией немецкой гражданской администрации в Литве было присмотр за литовским самоуправлением (Aufsichstverwaltung). Так, гебитскомиссары, педантично присматривая за начальниками уездов и войтами волостей, обязаны были осуществлять управление Генерального округа Литвы в соответствии с целями немецкого руководства. Достичь этого им активно помогало немецкое руководство СС и полиции. Высшей полицейской инстанцией имперского комиссариата был высший руководитель СС и полиции «Остланд» (Höhere SS und Polizeifūhrer Ostland), которому были подчинены части войск СС, полиция порядка (а через её руководство и национальная полиция занятых областей) и в какой-то мере полиция безопасности и служба безопасности. На основании подписанного 17 июля 1941 г. А. Гитлером указа «О гражданском управлении в занятых Восточных областях» высший руководитель СС и полиции имперского комиссариата «Остланд» был подчинён рейхскомиссару Остланда, руководитель СС и полиции (SS undPolizeführer) генерального округа был подчинён генеральному комиссару, а руководители полиции низшего уровня — областным комиссарам (данное утверждение автора весьма спорно. — Примеч. редактора). В то же время вышеупомянутый декрет А. Гитлера установил, что полицейскую охрану на занятой территории обеспечивают рейхсфюрер СС и начальник немецкой полиции Генрих Гиммлер (Heinrich Himmler), который в свою очередь был уполномочен давать соответствующие указания комиссарам. Создалась ситуация, когда вожди СС и полиции были включены в штабы комиссаров, однако их присутствие там было формальным. Специальные полицейские полномочия, которые они получили от Г. Гиммлера, создавали впечатление, что это комиссары должны быть подчинены им, а не наоборот. Таким образом, полицейский механизм управления создал вторую, независимую от гражданской администрации, систему управления. Не был исключением и Генеральный округ Литвы. Надо отметить, что 19 ноября 1941 г. Г. Гиммлер и А. Розенберг достигли договорённости, по которой при отсутствии руководителя гражданской администрации (командировка, смерть, отстранение и т.д.) его замещает руководитель СС и полиции соответствующей территории^{31}. Этим же соглашением была определена компетенция руководителей СС и полиции в Остланде: в их распоряжении были не только формирования немецкой полиции, но и силы местной полиции, так называемой Schutzmannschaften^{32}.

Численность немецкой полиции в Остланде (кроме Белоруссии) была невелика. В Генеральном округе Литвы немцы сконцентрировали разные полицейские силы: полицию безопасности и службу безопасности (Sicherheitspolizei und Sichersdienst) со штаб-квартирой в Каунасе и отделами (Aussendienstelle Sipo und SD) в Вильнюсе, Шяуляе, Панявежисе, Кретинге и Мариямполе); полиция порядка (Ordnung Polizei), которая состояла из городской полиции (Schutzpolizei) в Каунасе и Вильнюсе и жандармерия (Gendarmerie) в уездах. Численность немецкой полиции в Литве не была постоянной — в разные годы, в зависимости от политической и военной ситуации, она изменялась. Например, высший руководитель СС и полиции имперского комиссариата «Остланд» обергруппенфюрер СС и генерал полиции Фридрих Еккельн (Friedrich Jeckeln) в своём письме от 2 апреля 1943 г. рейхсфюреру СС Гиммлеру утверждал, что «…в Литве имеем только 233 младших офицеров и сотрудников полиции»^{33}. В Литве также действовали пункты военной разведки и контрразведки (Abwehr), тайная полевая полиция (Geheime Feldpolizei — GFP), которая находилась в распоряжении военной власти[25], железнодорожная полиция и другие учреждения полиции. Вышеперечисленным структурам немецкой полиции соответственно подчинялись подразделения литовской полиции.

Из оперативной команды 3/А (Einsatzkommando 3/А) оперативной группы A (SS-Einsatzgruppe А) были созданы учреждения командира немецкой полиции безопасности и СД в Литве. Из хранящихся в Центральном государственном архиве Литвы (ЦГАЛ) документов трудно понять, почему в период с июля 1941 г. по 24 апреля 1942 г. употреблялось двойное название: «Командир немецкой полиции безопасности и СД в Литве, оперативная команда 3/А». Видимо, этим хотели подчеркнуть двойное подчинение этого органа — формальное генеральному комиссару в Каунасе и фактическое — Главному имперскому управлению безопасности (RSHA) в Берлине. Позже использовалось только одно название — «Командир немецкой полиции безопасности и СД в Литве». Как видно из документов, большинство сотрудников оперативного взвода 3/А перешло служить в учреждения немецкой полиции безопасности и СД в Литве. В отделе немецкой полиции безопасности и СД в Каунасе на 1 декабря 1943 г. было 112 служащих, в Паневежском округе — 6, в Шяуляйском — 7, в городе Вильнюсе — около 40.^{34}

26 августа 1941 г. 71 немецкий полицейский был командирован в Литву, служащие из Дрезденского отдела полиции направлялись в Вильнюс, а служащие из Вены-Ноештадт — в Каунас. Руководитель СС и полиции прибыл в Литву ранее и сначала со своим штабом обосновался в Вильнюсе. В состав его штаба вошли представители полиции порядка и полиции безопасности, всего 12 человек. Позже прибыло большее количество полицейских, из них были созданы учреждения немецкой полиции порядка в Литве.

Приступая к исполнению своих обязанностей, генеральный комиссар Литвы д-р Т.-А. фон Рентельн в первой своей речи определил создавшееся правовое положение. Он издал распоряжение, которое ограничило государственную деятельность ВПЛ: запретил праздновать народные праздники, вывешивать национальные флаги[26] и предложил членам правительства принять титулы советников генерального комиссара. ВПЛ не приняло этого предложения. Тогда, 5 августа 1941 г., генеральный комиссар Литвы д-р Т.-А. фон Рентельн официально заявил, что с этого дня, Временное правительство Литвы прекращает свою деятельность. Правительство Германии, руководствуясь условиями военного времени, приказало принять всю гражданскую власть в Литве немецким сотрудникам и представителям гражданской администрации.

Временное правительство Литвы, собравшись 5 августа на последнее заседание в Каунасе, своим решением № 35, в первую очередь упразднило нелюбимое немцами Министерство обороны края и все городские и уездные комендатуры. Подразделения комендатур и охранные штабы с принадлежащими им подразделениями с 5 августа 1941 г. были переданы в распоряжение Министерства внутренних дел^{35}. ВПЛ констатировало, что оно было призвано всеобщим восстанием литовцев для воссоздания независимого государства Литвы и честно выполняло свои функции. В течение шести недель существования ВПЛ издало 100 законов, постановлений и распоряжений (закон денационализации городских зданий и земельных участков, закон денационализации предприятий торговли и общественного питания, закон денационализации предприятий промышленности, закон управления земельными участками, изменения закона судебной власти, законы Университета и других учебных заведений и т.д.), восстановлены связи с органами власти в уездах и волостях. Был восстановлен государственный аппарат, отменены все изданные и провозглашенные в советское время законы, жителям Литвы были возвращены все гражданские права и свободы. То есть была воссоздана власть, которая существовала в независимом Литовском государстве. В то же время, не имея для сопротивления физических сил и не соглашаясь сотрудничать с немецкой властью иначе как на равноправных условиях, ВПЛ было вынуждено приостановить свою деятельность против своей воли и воли всего парода. Отказ кабинета министров добровольно передать свои полномочия немецкой администрации и стать её советниками имел и имеет большое политическое значение. Последний запротоколированный текст Временного правительства с меморандумом к органам немецкой власти был нотифицирован и послан бывшему председателю правительства К. Шкирпе. Меморандум ВПЛ (Pro Memoria)^{36} от 5 августа 1941 г. о правовом положении Литвы после окончания большевистской оккупации был вручён генеральному комиссару Литвы фон Рентельну с просьбой передать его правительству Германии.

В подготовленном Партией литовских националистов (Lietuvių Nacionalistų partijos — LNP)[27] (руководитель — Зенонас Блинас — Zenonas Blynas) набросках меморандума для правительства Германии говорилось, что немецкая гражданская власть в Литве необязательна, так как Литва не была и не является частью Советского Союза. «Литовский народ ждёт, что в ближайшем будущем Великая Германия признает его и позволит восстановить и реализовать суверенитет страны хотя бы в южных и восточных границах по договору Литвы и России 1940 года и в установившихся западных границах, вместе с тем создавая возможность восстановить хозяйственную мощь, предназначенную для оказания содействия войне Великой Германии и её окончанию»^{37}.

Упразднение государственности литовской нации и превращение её в почти бесправную генеральную область Остланда создало для немцев предпосылки для претворения в жизнь своих колонизационных планов. Назначенный генеральный комиссар Литвы фон Рентельн был полноправным управляющим на подконтрольной территории, ему была предоставлена не только исполнительная власть, но и власть, практически заменившая собой законодательную и судебную власти. При его штабе были созданы Немецкий суд (Deutsches Gericht) и прокуратура. Кроме того, в его подчинении были так называемые Особые суды (Sondergericht)^{38}. Каждый из вышеупомянутых областных комиссаров в своём непосредственном распоряжении имел жандармерию, заведующих хозяйством, контролёров предприятий торговли и промышленности и их доверенных лиц, представителей учреждения по вербовке рабочей силы (Arbeitsamt) и местную литовскую полицию. В претворении немецкого оккупационного режима в жизнь в составе генерал-комиссариата важную роль играл правовой отдел, в распоряжении которого были немецкие и местные литовские суды. Немецкая гражданская власть из компетенции литовских судебных организаций изъяла некоторые судебные дела: политические (включая коммунистов), о саботаже и спекуляциях. Эти дела рассматривались специальными немецкими судами и немецкой прокуратурой. Все судебные дела, возбужденные против лиц немецкого происхождения и лиц итальянской национальности, были передаваемы судам фельдкомендатур^{39}. В комиссариате была создана широкая, сложная и очень эффективная сеть немецкой полиции. Во всех областях рядом с областными комиссарами были созданы учреждения немецкой полиции безопасности и немецкой жандармерии, которым была подчинена литовская полиция безопасности, уголовная и вспомогательная.

Немецкая администрация страдала от хронической нехватки гражданского персонала, а эффективность её работы ограничивалась растущим недовольством и разношерстным партизанским движением, так что с помощью армии и полиции можно было осуществлять реквизиции, но не управление занятыми районами. Цели Имперского комиссариата «Остланд» и проявившаяся нехватка немецких сотрудников, заставила немцев в целях решения поставленных задач в широчайшем масштабе привлечь к сотрудничеству преданных и желающих работать местных жителей. По этой причине во второй половине августа 1941 года фон Рентельн присвоил девятерым литовским советникам титулы генеральных советников (Generalraete). Общего центрального литовского учреждения самоуправления создано не было, а были образованы только отдельные литовские ведомства самоуправления, так называемые vadybos (внутренних дел, промышленности, сельского хозяйства, финансов, сообщения, юстиции, по вопросам образования). Ими и руководили эти генеральные советники. Низшими органами местного самоуправления были бургомистры городов (областного подчинения), начальники областей, старосты волостей, литовская полиция, суды, которые составляли поднадзорную немцам так называемую вспомогательную службу (Nebenverwaltung). Все они были подвластны соответствующим отделам Генерального комиссариата. Литовский генерал лейтенант Пятрас Кубилюнас (Petras Kubiliūnas) был назначен первым генеральным советником[28] и генеральным советником внутренних дел. Позже генеральным советником внутренних дел был назначен Иозас Наракас (Juozas Narakas) (бывший вице-министр внутренних Дел ВПЛ). Первый генеральный советник не был начальником других генеральных советников, а только первый среди равных — primus inter pares (лат.). В случае созыва общих совещаний председательствовал первый генеральный советник. Однако на начальном этапе генеральные советники не только не могли решать принципиальные вопросы, но и мелкие дела. Всегда нужно было согласовать действия с уполномоченными генерального комиссара. Литовцы советники фактически могли решать только технические вопросы. Но позже их функции и компетенция сильно выросли.

В первые месяцы сотрудничества немцы были недовольны литовской администрацией. Одно время в Берлине обсуждался вопрос о возможности создания в Литве администрации из одних лишь немцев. Начальник генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Франц Гальдер (Franz Halder) [29]в своём военном дневнике 14 ноября 1941 г. отметил: «В Вильнюсе с докладом явился полевой комендант подполковник Цехнпфенниг. Малоутешительные картины корыстолюбия в гражданской администрации. Литовцы малопригодны для выполнения административных задач. В Каунасе для доклада явился оберфельдкомендант полковник Юст. Он подтвердил неутешительную картину своекорыстия и эгоизма в гражданской администрации и среди рабочих по отношению к вооружённым силам»^{40}.

Первый генеральный советник был как будто амортизатором между захватническими целями пришельцев и страдающим от военных невзгод литовским народом. 29 мая 1944 г. во время празднования своего юбилея генерал П. Кубилюнас говорил, что ему пришлось работать в невероятно трудных условиях. Наверно, так и было. Хотя его сын Альгирдас и служил в частях СС[30], однако не приходилось слышать и читать, чтобы генерал заискивал перед немцами. Он был сдержанным, молчаливым, но старался, насколько возможно, смягчить последствия деятельности гестапо и других немецких органов^{41}.

Такая позиция литовского генерала не нравилась немцам, но они до поры до времени терпели. Даже после войны немцы мстили генералу П. Кубилюнасу и, спасая свою шкуру, оговаривали его перед советским судом. Вот выдержка из показаний на судебном процессе в Риге в 1946 г. бывшего высшего руководителя СС и полиции в Остланде обергруппенфюрера СС и генерала полиции Ф. Еккельна: «Мне часто приходилось встречаться с руководителями латвийского “самоуправления” Данкерсом и Бангерским, литовского “самоуправления” Кубилюнасом и эстонского “самоуправления” доктором Мяэ… У этих людей были только наши, немецкие, интересы; они никогда не задумывались о судьбах своих народов. Из разговоров с ними создалось впечатление, что они даже больше, чем мы, немцы, стремились к уничтожению коммунистов»^{42} (не стоит забывать о времени и обстоятельствах, при которых были получены данные показания. — Примеч. редактора).

Название «Литовское самоуправление» начали широко использовать лишь после создания на территории Литвы немецкой гражданской администрации — так называли руководимую генеральными советниками систему местных органов.

Говоря о пользе самоуправления для Германии в политическом, хозяйственном, военном смысле и в смысле безопасности, сотрудник Имперского министерства по делам занятых Восточных областей д-р П.Б. Клейст в секретном документе подчёркивал, что сотрудничество народов Остланда с немцами полезно, т.к. позволит избежать использования большого количества разных категорий немецких сотрудников и служащих и около 120 ООО полицейских. Ссылаясь на официальную немецкую статистику, в октябре 1942 г. в имперском комиссариате «Остланд» в полиции порядка служили 4428 немца и 55 562 местных жителя^{43}, т.е. соотношение 1:13. Для сравнения — в Генеральном губернаторстве и в Норвегии 1:1, в Чехии и Моравии и Голандии 1:4, в Сербии 1:6, во Франции 1:15, в России 1:20.^{44}

Создав в Литве гражданскую администрацию, генеральный комиссар фон Рентельн в конце августа 1941 г. своим распоряжением ликвидировал Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города, а его функции распределил между немецкими областными комиссариатами и вновь созданными отдельными центральными ведомствами литовского самоуправления. Ранее члены Комитета дали немецким военным властям обязательство «самовольно не уходить с занимаемой должности без предварительного согласия соответствующего органа немецкой армии», поэтому 27 августа 1941 г. Комитет обратился с данным вопросом в письме № 1896 в Вильнюсскую военно-полевую комендатуру № 814. Комендант, полковник А. Цехнпфенниг, своим письмом от 30 августа 1941 г. информировал председателя Комитета С. Жакявичюса, что после создания немецкого гражданского управления и передачи им власти высшими органами стали

генеральный комиссар Литвы фон Рентельн в Каунасе и областной комиссар штурмбаннфюрер СС Хорст Вульф в Вильнюсе. Поэтому все поставленные вопросы должны быть согласованы с ними. Также комендант выразил председателю и членам Комитета благодарность «за выполненную для немецкой армии работу»^{45}. 3 сентября 1941 г. Гражданский комитет Вильнюсского уезда и города, лишившись власти, письменно информировал немецкую комендатуру, что прекращает свою деятельность^{46}. Вместо него 24 сентября 1941 г. был создан аппарат комиссариатского советника Вильнюсского округа^{47}. 17 октября 1941 г. его руководителем был назначен полковник К. Календра^{48}.

До сентября 1941 г. уездные руководители литовской полиции подчинялись начальникам уездов. Однако распоряжением руководителя СС и полиции в Литве бригадефюрера СС и генерал-майора полиции Люциана Высоцки (Lucian Wysocki) от 25 сентября 1941 г. вся литовская полиция в вопросах управления, дисциплины и комплектования была выведена из подчинения начальников уездов^{49}, в ведении последних остались лишь хозяйственные вопросы. С этого момента непосредственным начальником уездных руководителей полиции стал руководитель СС и полиции в Литве^{50}. Такое положение значительно ограничило власть начальников уездов, но ненадолго. Приказом руководителя СС и полиции в Литве от 30 декабря 1941 г.^{51}начальники уездов и бургомистры Генерального округа Литвы (а при их отсутствии — их заместители) получили полное право приказывать начальникам полиции уездов и городов, которые, в свою очередь, давали распоряжения подчинённым им инстанциям.

Немецкие гражданские учреждения, злоупотребляя своим главенствующим положением, пытались приказывать и распоряжаться литовской полицией. Это расшатывало доверие литовцев к полиции. Стремясь к тесному взаимодействию между немецкими учреждениями и литовской полицией и стремясь обеспечить плановую и беспрепятственную деятельность полиции, областной комиссар Каунаса бригадефюрер CA А. Лентцен приказом по области от 6 мая 1942 г. за № 24 запретил всем руководителям немецких гражданских учреждений вмешиваться в дела литовкой полиции^{52}.

Рейхсминистр по делам занятых Восточных областей Альфред Розенберг, понимая, что сотрудничество местных жителей с немецкими властями на добровольной основе принесёт больше пользы, 7 марта 1942 г. издал директиву о более либеральном администрировании в Литве, Латвии и Эстонии и декрет о введении административного самоуправления в Остланде^{53}. Немецкое руководство в техническом смысле стало «администрацией надзора», между тем работу прямого администрирования выполняли местные учреждения администрации края. Генеральным советникам было предоставлено право в границах своих ведомств издавать некоторые законы. Предоставление Литве этого самоуправления можно считать правовым утверждением бывших литовских учреждений как вспомогательного аппарата немцев. 14 июня 1942 г. рейхсминистр занятых восточных территорий А. Розенберг на пресс-конференции в Берлине заявил: «…Что же касается Литвы, Латвии и Эстонии, то в этих странах жизнь строится на основе самоуправления»^{54}. Предоставленное самоуправление ничего ясного в жизнь Литвы не внесло, потому что вся хозяйственная жизнь осталась в руках разных наплодившихся немецких обществ. Меры экономического принуждения, сохранение советского планового хозяйства и колхозной системы (лишь под Вильнюсом два колхоза были превращены в голландские молочные товарищества. — П.С.), отношение к населению как людям второго сорта вскоре привело к отчуждению, которое с годами углубилось.

В секретном указании к своей директиве А. Розенберг подчеркнул, что немцы должны за генеральными советниками присматривать и их контролировать.

Они не должны были делать то, что противоречило немецким интересам, создавать правительственные коллегии и т.д.^{55} Однако нижнее звено литовской администрации — начальников уездов, старост, начальников полиции — немцам было труднее контролировать и они действовали более самостоятельно.

Весной 1942 г., областные комиссары Генерального округа Литвы издали соответствующие постановления по этому вопросу. Областной комиссар Каунаса бригадефюрер CA Лентцен приказом по области от 18 апреля 1942 г. установил, что начальники уездов и бургомистры, а при их отсутствии — их помощники, имеют фактическое право приказывать начальникам полиции областей, уездов и городов^{56}. Начальники полиции уездов должны были, со своей стороны, дать соответствующие приказы низшим учреждениям.

Генеральный комиссар Литвы письмом от 7 мая 1942 г. установил организацию работы уездных начальников и их компетенцию^{57}. В городах Вильнюс, Каунас, Шяуляй и Паневежис функции уездных начальников выполняли бургомистры этих городов.

Согласно принципу единого администрирования, вся уездная власть была сосредоточена в руках начальника уезда. Ему были подчинены все учреждения местной администрации, находящиеся на территории его уезда, в том числе литовская полиция (если, естественно, не установлено другое). Служебный надзор за уездными начальниками исполнял генеральный советник внутренних дел.

Согласно указанию рейхскомиссара Остланда Г. Лозе от 15 мая 1942 г., работа всех самоуправлений уездов, городов и волостей, в их числе и национальной литовской полиции, должна быть согласована с действующим немецким правом и «с целями господствующей немецкой администрации». Этим же указанием, «надзор за местными учреждениями самоуправления было поручено господствующей немецкой администрации в границах положения»^{58}.

Как указано выше, полномочия генеральных советников по отношению к местному населению заметно выросли. На основании указания генерального комиссара Литвы от 8 сентября 1942 г. в границах их компетенции, они могли даже «издавать распоряжения и исполнительные законоположения, имеющие силу закона»^{59}. Но, с другой стороны, они были подчинены соответствующим отделам генералкомиссариата, так что без их согласия не могли уволить находящихся в их подчинении служащих и делать другие персональные перестановки. Каждое их указание мог отменить или изменить немецкий руководитель соответствующего отдела генералкомиссариата.

Из местных должностных лиц власти главная роль принадлежала начальникам уездов и руководителям полиции. Они считались наместниками немецких областных комиссаров в уездах. Им подчинялись старосты волостей, городские бургомистры (кроме бургомистров городов Вильнюс и Каунас, которые были в непосредственном подчинении генерального советника внутренних дел) и участковые начальники полиции. Они должны были обеспечивать порядок и спокойствие на местах. Но не всегда сотрудничество между органами литовского самоуправления и учреждениями литовской полиции было идеальным. На это не раз обращал внимание областной комиссар Шяуляя Г. Гевеке^{60} и другие высокие немецкие руководители. Так, 25 января 1943 г. директор Департамента литовской полиции Витаутас Рейвитис (Vytautas Revytis) подписал циркуляр, предназначенный всем уездным начальникам полиции, в котором ещё раз настоятельно напомнил, что полиция обязана беспрекословно исполнять все служебные указания начальников уездов^{61}.

Руководитель СС и полиции в Генеральном округе Литвы бригадефюрер СС и генерал-майор полиции Л. Высоцки на основании распоряжения имперского комиссара Остланда от 30 января 1943 г. об местных органах полиции постановил, что «органом полиции уезда является начальник уезда. Выполнение задач уездной полиции принадлежит начальнику полиции (Kreispolizeiführer), который, согласно этому положению, является постоянным заместителем начальника уезда в его учреждении». В не принадлежащих к уездам городах [высшим. — Примеч. редактора] органом полиции является бургомистр, а задачи уездной полиции выполняет начальник городской полиции (Stadtpolizeiführer), который является постоянным заместителем бургомистра в его учреждении. Высшим органом полиции на местах является староста волости. В городах, принадлежащих к уездам [высшим], местным органом полиции является бургомистр^{62}.

Право наказания жителей имели не только немецкие и литовские суды, генеральный комиссар и областные комиссары, но и вспомогательные органы литовского самоуправления. Генеральные советники, начальники уездов, органы местной полиции могли наказывать штрафом в размере до 500 рейхсмарок и арестом до четырех недель^{63}. Кроме того, литовской полиции было предоставлено право на своё усмотрение поместить местного жителя в трудовой лагерь^{64}. Но одновременно, литовской полиции было категорически запрещено предпринимать какие то меры против немецких военных^{65}.

Кроме изданных органами немецкой гражданской администрации и литовского самоуправления указаний, постановлений, приказов и т.д. правовую основу деятельности составляли и некоторые законоположения уголовного и гражданского права Третьего рейха, применяемые по отношению не только к поселившимся на территории Литвы немцам, но и к местным жителям^{66}. Это «Распоряжение о создании и упорядочении немецких судов в занятых Восточных областях» и «Распоряжение о применении немецкого уголовного права в занятых Восточных областях» (оба распоряжения от 19 декабря 1941 г.)^{67}. 27 апреля 1942 г. А. Розенберг подписал указ «О применении немецкого права по отношению к гражданам Германии в Восточных областях»^{68}, в котором утверждается, что на основании указа фюрера от 17 июля 1941 г. об администрировании занятых Восточных областей личные, семейные и наследственные правовые дела граждан Германии, постоянно или временно проживающих в этих областях, решаются на основании немецкого права.

Имперский комиссариат «Остланд» как административная единица вскоре показал свою полную несостоятельность, причем это поняли и сами высшие немецкие руководители. В 1942–1943 гг. была задумана реорганизация Имперского министерства по делам занятых Восточных областей (с новым штатом не более 290 сотрудников и еще 60 технических работников), а также и самого Имперского комиссариата «Остланд»^{69}. Понимая, что откровенно жесткая оккупационная политика в отношении местного населения вынудит местное население уклоняться от службы под немецкими знаменами, руководство рейхскомиссариата несколько ослабило оккупационный режим. В начале февраля 1943 г. рейхсминистр по делам занятых Восточных областей Розенберг сообщил свою идею, которую уже поддержали руководство вермахта и политические деятели разного ранга в Берлине, Адольфу Гитлеру^{70}. Розенберг предложил упразднить Имперский комиссариат «Остланд» и создать в Литве, Латвии и Эстонии собственные правительства и органы управления (упоминаний об этой инициативе Розенберга в российской историографии нет. — Примеч. Редактора). Белоруссия осталась бы в непосредственном подчинении Министерства по делам занятых Восточных областей. Гитлер не отклонил предложений рейхсминистра, а поручил конкретизировать проект. Также весной 1943 г. А. Гитлер согласился более-менее изменить восточную политику. Так, Гитлер согласился в Литве и на Украине сформировать национальные части СС, а в Латвии и Эстонии — их значительно увеличить. Однако летом и осенью 1943 г. позиция А. Гитлера по этому вопросу снова стала бескомпромиссной. Из телеграммы руководства рейхскомиссариата «Остланд» в адрес министра иностранных дел Германии Иоахима фон Риббентропа (Joachim von Ribbentrop) от 17 февраля 1944 г. явствует, что А. Гитлер категорически запретил Розенбергу вести какие-либо разговоры о возможности административных реформ в странах Балтии, расширяющих права местной гражданской администрации. 10 ноября 1944 г. Имперский комиссариат «Остланд» был окончательно упразднен.