Литовские полицейские батальоны. 1941-1945 гг.

Польские проблемы на литовской земле

Трёхлетнее немецкое управление Литвой лишь усилило противостояние отдельных национальных и социальных групп, поскольку особенности немецкой оккупационной политики и начавшейся партизанской войны в Литве были таковы, что простой человек был лишен возможности соблюдать нейтралитет. Выбор же в пользу немецкой, советской, польской или литовской стороны отнюдь не гарантировал выживания.

В 1942–1944 гг. в Восточной Литве активно действовало шовинистически настроенное польское подполье — так называемая Армия Крайова (Armia Krajowa — AK). Вначале в отряды АК вступали поляки, имевшие разные политические взгляды (по выражению И. Сталина — «уголовники, рвущиеся к власти»), однако некоторое время АК сохраняла единство и подчинялась польскому правительству в Лондоне, прежде чем в 1942 г. от организации откололось правое националистическое крыло (NSZ — национальные вооруженные силы) и левое прокоммунистическое крыло (Армия Людова). Несмотря на раскол, АК оставалась самой крупной повстанческой армией, насчитывая до 400 000 членов. Если литовская народная резистенция своим врагом № 1 считала сталинский Советский Союз, а врагом № 2 — гитлеровскую Германию, то у польской АК нумерация врагов была наоборот. АК стремилась, чтобы этот край был бы оторван от Литвы и присоединён к Польше, старалась реализовать план польского эмигрантского правительства в Лондоне восстановить «пилсудскую» Польшу «от моря до моря». В деятельности АК принимали участие не только местные поляки, но и присылаемые из Польши. В Вильнюсе действовал польский националистический центр, состоящий из пилсудчиков и народовцев (сторонников уже скончавшегося к тому времени маршала Ю. Пилсудского[77] и Народной партии). Стоит заметить, что издаваемая сейчас в Польше историческая литература о действиях АК на территории Литвы является крайне тенденциозной.

Стоит обратить внимание на то, что разжиганием шовинистических страстей особенно отличились польские реакционные националисты, которые в Вильнюсе очень активно действовали в некоторых немецких учреждениях и в некоторых местностях Вильнюсского уезда создали местные «органы самоуправления». Да и сама немецкая гражданская и военная администрация, несмотря на факт, что Виленская область стала частью Литвы, в самом Вильнюсе опиралась на поляков^{288}. В уездах Литвы, где большинство жителей составляли поляки, создавалась польская вспомогательная полиция^{289}. Например, такое «самоуправление» польские националисты с 8 августа 1941 г. организовали в Друскининкае, где захватили в свои руки органы бургомистра, вспомогательной полиции и полиции безопасности и другие учреждения^{290}. Поляки сорвали литовские названия улиц и выдвинули погромный лозунг — «Долой хамов литовцев». За подписью бургомистра было вывешено объявление, что за убийство одного немецкого солдата или поляка будут расстреляны десять литовцев^{291}. Противоречия между чиновниками литовского самоуправления и членами резистенционного подполья и польской Армии Крайовой долго не перерастали в открытую конфронтацию, однако конфликт неустанно созревал. Уже в начале своего правления немцы старались использовать разногласия литовцев и поляков. Это особенно проявилось во время спора между сотрудниками имперского комиссариата и комендантами вермахта о контроле над территориями на юго-восток от линии Друя — Молетай — Румшишкес — Виштитис. В 1941 г. руководство Армии Крайовой заменило назначенного гитлеровскими комиссарами бургомистра Швянчёниса, уволило полицейских-литовцев в Шальчининкай и Девенишкяй и заменило их полицейскими-поляками. Но, учитывая усиливающиеся трения между поляками и литовцами, вскоре решением немцев польская вспомогательная полиция была распущена.

В 1942 г. немцы вновь попытались восстановить друг против друга литовцев и поляков, выселяя из Восточной Литвы поляков. Выселение своими подписями должны были утвердить литовские чиновники, а претворить в жизнь — литовские полицейские.

Немецкая администрация поддерживала и хорошо вооружила польских партизан, которые свирепствовали в уезде Швянчёняй, в литовских местностях терроризируя и убивая литовцев и нападая на литовскую полицию^{292}. Немало литовских полицейских погибло от рук польских партизан, которые свирепствовали не только в Вильнюсском крае, но и в самом Вильнюсе. Поляки часто приходили в Вильнюс и без каких либо причин застреливали одного или нескольких полицейских. Из засады был застрелен полицейский по надзору за ценами Заранка (Zaranka), сотрудник уголовного розыска Иозас Пранцкявичюс (Juozas Pranckevičius) и др. Одного полицейского польские партизаны среди бела дня застрелили даже около часовни Aušros Vartai. Также был застрелен полицейский VII участка Якутис (Jakutis), а другому полицейскому вахмистру — прострелена шея. Еще одного вахмистра спасла металлическая пуговица, в которую ударила пуля. По счастливой случайности удалось предотвратить покушение на начальника полиции города Вильнюса и одного сотрудника из Варенского края^{293}.

Польские партизаны были смелыми, потому что их опекала немецкая администрация. По свидетельству А. Лилейкиса, литовская полиция безопасности даже имела фотографии, на которых запечатлено, как в Шальчининкяйском районе сотрудники немецкой полиции вооружают отряды Армии Крайовой. Все нападения польских партизан совершались с ведома комиссара Вильнюсского округа штурмбаннфюрера СС X. Вульффа. Он не предпринимал никаких мер, чтобы ликвидировать польских партизан. В Тракае польские партизаны избили несколько литовцев, застрелили судью литовца, ограбили банк и напали на полицию, однако атака не удалась — литовские полицейские дали им достойный отпор. В Тургяляй поляки арестовали учительницу начальной школы, выкололи ей глаза, отрезали язык и, смертельно замученную, закопали под ёлкой. В Молетае они застрелили 14 литовцев, а около Неменчине напали на отряд литовской полиции. Во время боя погибли 60 литовцев, а взятые в плен были раздеты и отпущенные голыми^{294}.

В деревне Миколишки Тургельской волости после столкновения с польским подразделением Армии Крайовой (200 бойцов) погибли 19 литовских полицейских и 7 немецких жандармов. Это — лишь несколько примеров, показывающих, как литовцы пострадали от бойцов Армии Крайовой. Когда польские бойцы попадали в руки литовской полиции или подразделения самообороны, опекающий их X. Вульфф приказывал немедленно отпустить поляков. Всем литовским полицейским был хорошо известен строгий приказ комиссара Вильнюсского округа не трогать польских партизан^{295}. В Вильнюсском округе между Армией Крайовой и немцами была договоренность, что немцы будут платить бойцам Армии Крайовой такую же зарплату, как и литовским полицейским, доставлять оружие и продукты питания. Все командиры взводов получали из Вильно деньги в немецких марках от 8 до 20 тысяч ежемесячно, что являлось неоспоримым доказательством их связей с немцами^{296}. За это руководство Армии Крайовой обязалось активнее бороться с советскими партизанами, охранять железные дороги, собирать у жителей для немцев зерно, которые саботировали или не сумели потребовать сотрудники литовской полиции.

Стремясь восстановить друг против друга литовцев и поляков, немецкая гражданская администрация использовала и провокации — распространяла слухи, что литовцы мстят полякам. Подпольная печать информировала: «В последнее время немцы расстреляли 10 поляков Вильнюсского края и около 100 вывезли в концентрационный лагерь, объявив, что это сделано за убийство сотрудника литовской полиции уголовного розыска Падабы, хотя убитый являлся сотрудником немецкого гестапо»^{297}.

В действительности Марианас Падаба (Marianas Padaba) был инспектором литовской полиции и постоянно поддерживал служебную связь с учреждением гестапо в Вильнюсе. Будучи белорусского происхождения, хорошо владея польским и немецким языками, М. Падаба после передачи в 1939 г. Вильнюса Литве стал агентом НКВД. После вступления в Литву немецкого вермахта он перешел служить в гестапо и часто принимал участие в допросах арестованных поляков. За это руководством Армии Крайовой он был приговорен к смерти и 15 сентября 1943 г. по дороге на службу был застрелен^{298}.

В Вильнюсе лица польского происхождения не смущаясь демонстрировали свое презрение к литовцам и даже цеплялись к офицерам частей самообороны и рядовым полицейским, например, к стоящим в очереди в кассу за билетами в кинотеатр. Командир литовских частей самообороны Вильнюсского округа полковник Изидорюс Краунайтис (Izidorius Kraunaitis), стараясь избежать недоразумений с поляками, был вынужден посоветовать сотрудникам там, где бывают очереди, идти одетым в гражданскую одежду^{299}. Только под конец войны этот антагонизм несколько уменьшился. Много где, а особенно в Вильнюсском округе, при посредничестве немецких сотрудников, между польскими партизанами и литовской полицией даже была договорённость не нападать друг на друга и общими усилиями бороться с советскими партизанами^{300}.

В 1943 г. руководство Армии Крайовой склонялось к тому, чтобы вместе с Красной армией бороться с немецким вермахтом, а литовская резистенция не исключала возможности совместной с армией Германии защиты от вторжения Красной армии, в случае если политическое руководство Германии признает право литовского народа на воссоздание своего государства и армии. Во время войны литовская резистенция придерживалась тактики невооруженного сопротивления, а польская Армия Крайова в 1943 г. начала вооруженную борьбу с немцами и литовцами. Однако не все поляки подчинились решению центра: взвод АК Антона Римши 5 ноября 1943 г. заключил соглашение с немецкой полицией в Литве о совместных действиях против советских партизан^{301}. По этому поводу сталинский исследователь партизанской войны делает вывод, что «с конца 1943 года антисоветский блок польских фашистов с гитлеровцами <…> вполне оформился. Польские легионеры выполняли функции гитлеровских карательных органов. Польское реакционное подполье стало филиалом гитлеровских карательных органов СД, полевой жандармерии и войск СС^{302}».

Противостояние литовцев и поляков переросло в вооруженные конфликты между батальонами литовской полиции, а позже — Местной обороны Литвы и отрядами польских партизан. И всё же в 1942–1944 гг. литовское и польское подполья много раз во время секретных совещаний пробовали достичь соглашения, но безрезультатно. Литовская и польская резистенции продолжали бороться друг с другом и в то время, когда им снова стал угрожать намного более опасный враг — Советский Союз. Последние двухсторонние переговоры, состоявшиеся 5–6 апреля 1944 г., не прекратили вооружённой конфронтации: литовцы настойчиво требовали у представителей АК признать Вильнюсский край частью будущего государства Литвы и прекратить войну польских партизан с литовской полицией и администрацией^{303}.

В начале 1945 г. руководство Армии Крайовой реально оценило международное положение и решило, что продолжать войну нет смысла, поэтому освободило своих бойцов от присяги и предложило легализоваться. К слову, в литовском лагере эту проблему было некому решать — руководство созданного Верховного комитета освобождения Литвы (Vyriausiasis Lietuvos Išlaisvinimo Komitetas (VLIK'о) очутилось на Западе, а десятки тысяч литовских борцов остались без политического руководства. К сожалению, война литовских партизан ни на йоту не приблизила независимость Литвы. После войны важнее приспособиться и уцелеть.

А тем временем большевики в очередной раз «отблагодарили» поляков за сотрудничество (существовала договоренность, что на Виленщине части АК будут дополнительно вооружены и вместе с Красной армией пойдут на Варшаву и Берлин): после захвата Вильнюса генерал И. Черняховский обезоружил АК, а её командира Александра Кржижановского арестовал и увёз в Москву. Затем Кржижановский был передан правительству так называемой «народной» Польши и скончался в варшавской тюрьме в 1951 г. Выигравший войну Советский Союз вновь аннексировал Литву, а в Польше установил коммунистический режим, превратив её в страну-сателлит.