Лиза. История жизни, или На Пределе

ГЛАВА 31

ГЛАВА 31

2011 год

Про приготовленные пакеты благополучно забыла. Для меня главное было унести оттуда ноги. Поступок Андрея был жестоким и жестким. Если своими действиями и словами он стремился унизить или убить морально, то это у него получилось на «ура». Со мной еще никто так не поступал. Это было больно. Очень больно. Все-таки я его любила. Доверилась. А вышло, оказывается все совсем иначе.

И да, не прошло трех дней с того разговора, как обещанные им проблемы начали сваливаться на мою голову. Во-первых, я очень сильно простыла. Видимо прогулка по улицы в тот день все же вышла мне боком. Во-вторых, мне пришлось вернуться жить к маме и отчиму. Я отказалась от съемного жилья, потому что без работы просто не с чего было оплачивать счета. А ведь на мне помимо этого весело еще три кредита, которые Андрей отказался помогать выплачивать.

Да и на развод так и не подала. Андрей уперся. А из-за простуды, я вообще встать с постели не могла несколько дней. Все это время доченька находилась с родителями мужа. Мои же родственнички вновь забухали. Отчим начал скалиться. Ему, видите ли, не понравилось, что я опять вернулась к ним и занимала комнату на пару с младшей сестрой. Спали мы с ней на одном диване, ибо других кроватей больше не имелось.

В-третьих, уже через неделю на мое имя пришло письмо, в котором говорилось, что Андрей подал на меня алименты и требовал с меня оплату в двести евро. В шоке, еще не оправившись и не вылечившись до конца, помчалась с этим письмом к бесплатному юристу в социальный департамент, к которому меня отправила Оксанка. В то же время пытаясь узнать, почему не получила детскую дотацию.

О да, и здесь Андрей сумел обыграть меня. Оказалось, когда ушла в первый раз от него, а доченька вынуждена была оставаться с его родителями, он быстро провернул аферу с детской кроватью и вещами дочки. Вызвал социальных работников, убедил их, что я вначале пыталась похитить своего же ребенка и сдать ее на органы, а когда у меня якобы ничего не вышло, просто бросила их на произвол судьбы.

Теперь он с дочерью живет вместе с родителями. Ибо они бояться, что я вновь попытаюсь похитить ее. Наплел, что я неуравновешенная психопатка, наркоманка и алкоголичка, которая живет за счет таких же родителей. И вообще меня нужно лишить родительских прав. Хорошо со мной в тот момент старшая сестра была, когда социальный работник все это рассказывал, внимательно оглядывая меня с ног до головы.

От потрясения чуть в обморок не грохнулась, удивляясь, какая богатая и больная фантазия у Андрея. Это надо же было придумать все это, провернуть, а самому бегать за мной и убалтывать на возвращение. Пока пребывала в шоке, Оксанка такой скандал закатила, устраивая социальному отделу Защиты Детства, или как у нас сейчас это принято говорить Департаменту Защиты Детей, разбор полетов.

Она добилась встречи с генеральным директором всего департамента, который нес ответственность за весь отдел. И пока я вся бледная и шокированная все еще не могла прийти в себя от услышанного, молча сидевшая в сторонке, сестрица обрисовала все и объяснила сложившиеся обстоятельства между мной и моим мужем. Тот пообещал во всем разобраться. Только вот обратно возвращать выплаты детской дотации никто так и не стал.

Двадцать евро особой роли бы не сыграли в моей жизни, поэтому я даже ворошить и возвращать ничего не стала. Пусть Андрей подавиться этими деньгами. Мне не принципиально. Теперь для меня главной задачей стоял вопрос, как все это разрулить. Именно поэтому помчалась к юристу. Пришлось еще раз пересказывать все, что произошло между мной и Андреем. Не знаю, то ли вызванный Оксанкой скандал, после которого в социальном департаменте «полетели головы» и последующая замена всего отдела Защиты Детей, то ли что-то другое, но с юристом проблем не возникло.

Она очень грамотно на эстонском языке все расписала и составила опровержение заявления Андрея на алименты. Попутно составили прошение об предоставление мне бесплатного государственного адвоката. На все это у нас ушло около четырех часов. После уже мне пришлось с этими бумагами бежать на другой конец города к зданию суда. С юристом же я обменялась номерами телефонов и договорилась звонить ей, если вдруг возникнут еще какие-то вопросы по сложившейся ситуации.

В-четвертых, мой кашель не желал проходить, как бы я не лечилась. С каждым днем становилось только хуже. Плюс бонусом ко всему, я стремительно начала худеть. С валившимися проблемами на мою голову, питалась только один раз в день, все остальное время пила кофе и очень много курила. На самом деле аппетит у меня пропал, но я заставляла себя хоть что-то запихнуть. В итоге мой организм просто не выдержал такой нагрузки, и вновь я свалилась с температурой.

В-пятых, мне начали названивать кредиторы. И, в конце концов, мой расчетный счет арестовали судебные исполнители. Пришлось звонить им и уже договариваться об отсрочке. И если с одним кредитом мне пошли на уступку, предоставляя отсрочку по выплате, то с другими начали капать проценты. В самый раз было бы опустить руки и смериться, но я упорно не желала сдаваться.

В конце месяца, чтобы хоть как-то насолить мужу, явилась без приглашения к его родителям домой на день рождения Андрея. Произнесла тост за его долголетие, а пить не стала. Свекровь это задело. Она попыталась меня пристыдить. Пожелала любимому сыночку найти свое счастье и забыть всяких гадюк, которые только и могут, что разрушают чужую жизнь. Естественно, сказав про гадюк, Любовь Владимировна очень выразительно посмотрела в мою сторону.

Ага, намек понят, спасибо, но не надо так убийственно смотреть на меня! Я только хмыкнула в ответ на ее слова, встала из-за стола, к слову к еде тоже не притронулась, и отправилась играть с доченькой. Ах, если бы кто-нибудь знал, как мне ее не хватало! Как скучала по ней и всеми силами хотелось забрать к себе. Как больно переносила разлуку со своей любимой крошкой. Но пока не могла этого сделать.

Не хотела, чтобы моя двухлетняя девочка жила в том кошмаре, что происходил сейчас в квартире моей мамы. Для нее мне хотелось лучшего. Поэтому при каждом возможном случае, пыталась больше проводить с дочкой, нежели тусить в прокуренной квартире. С отчимом тоже все никак не клеилось наладить отношения. Зачастую наша ругань сводилась к драке. Хотя признаюсь не так часто мы и ругались. В основном он первый начинал наезжать на меня, но я упорно держалась, не поддаваясь его провокациям. Мама же не вмешивалась. Считала, что мы взрослые люди и сами разберемся во всем.

Я встала на биржу труда в поисках новой работы. Хотя меня звали обратно на прежнюю работу, но там успела нехило так повздорить с одной высокомерной дрянью. Она ставила себя выше всех и все время задирала нос. Ее почти никто не любил из нашего дружного женского коллектива, но поперек тоже не осмеливались идти. Как же, попробуй, нагруби, сразу же побежит жаловаться свой подружке, заведующей магазина. А я все-таки осмелилась пойти ей наперекор. Мне-то уже терять было нечего. Один фиг уволилась по собственному желанию.

Теперь я жила за счет выплат компенсации по безработице, которые мне оплачивала биржа труда. Деньги небольшие, но зато можно хоть как-то протянуть недельку другую. В основном денежки у меня уже не было на третий день. Половину я тратила на дочь, половину отдавала матери. Сама же ходила в обносках. Себя не жалела вот ни капельки. Скорее наказывала, за то, что не углядела в свое время, что из себя, представляет Андрей и позволила мной манипулировать.

А когда мне пришел ответ из суда, вновь побежала к юристу. Несмотря на то, что всю жизнь живу в Эстонии, государственный язык был неподвластен мне. В двадцать семь лет все что могла, это запомнить только начальную школу. То есть могла в письменном виде написать сочинение «Я и моя семья, работа и учеба, путешествие и отдых». Все на этом все мои знания заканчивались. Даже устно ничего не могла пересказать. И на вопрос в магазине: «Kui palju maksab?»,* замяться, растеряться и сказать ответ, но только по-русски.

И да, я хоть наполовину только русская, все равно считаю, что от ног до головы россиянка. Возможно, к двадцати семи годам своей жизни и выучила бы эстонский язык, если бы у нас была возможность общения. Но в нашем городе, где девяноста пять процентов жителей только русские, это очень сложно сделать. Да и надо мне это сейчас? Особенно когда так мечтаю свалить из этой Эстонии.

В общем, пришла к юристу, предварительно позвонив ей на мобильник и договорившись на определенное время. Как она и говорила до этого, мне предоставили государственного адвоката и отказали Андрею в ходатайстве об алиментов. Пределу моей радости не было, только вот расслабляться еще рано. Зная мужа, уверена, он так просто это не оставит.

Как в воду глядела. Не прошло двух часов, как мне позвонил Андрей и попросил о встрече. Видимо ему тоже ответ пришел, раз так засуетился. Договорились встретиться на нейтральной территории. После того инцидента, мне как-то не очень хотелось видеться с ним наедине. Вдруг у того опять крыша поедет и он завершит то, чего не удалось в прошлый раз.

Встретились, как и договаривались, недалеко от того места, где совсем недавно я швырнула в воду обручальное кольцо. Об этом глупом поступке начала жалеть уже на следующий день. Уж лучше бы в ломбард сдала. Хоть какая-то денежка от этого была, а так получается лоханулась пополной. Но сожалеть о содеянном теперь поздно. Что сделано, того не вернешь.

Андрей опоздал на десять минут. Я уже готова была психануть и уйти. Не лето нынче на дворе. Холодно стоять в ожидании у реки, где порывы ветра достигали чуть ли не штормового предупреждения. Не любила такую погоду, но мне нравилось. Глядя на бурлящие потоки воды, почему-то чувствовала умиротворение. Задумалась, и вздрогнула, когда услышала у себя за спиной голос мужа.

— Пройдемся? — предложил он мне сразу, даже не здороваясь.

Кивнула. Держа дистанцию пошли вдоль реки. Думала он первый начнет наш разговор, но Андрей молчал. Некоторое время так и шли оба погруженные в свои думы.

— Так что ты хотел мне сказать? — Не выдержала, остановилась и в упор посмотрела Андрею в глаза.

— Я не отдам тебе дочь, — с вызовов в глазах отозвался он. — Прекращай эту бессмысленную войну.

— Уверен? — хмыкнула я в ответ. Хотя сердце начало сжиматься от боли. — Уверен, что она тебе нужна? И о какой войне ты смеешь говорить сейчас? Кто все это начал?

— Она моя дочь! — прорычал он.

Я нервно рассмеялась. Как же мне сейчас начало нравиться доводить его до бешенства. Это не я! Это он довел меня до такого. Да и какие громкие слова! Помниться совсем недавно он орал мне в лицо, совершенно другое! Так и подмывало дерзко ответить ему: «Дорогой, ничего, что ты вообще не собирался становиться отцом?»

— Совсем недавно ты уверял, что она тебе не дочь, — в итоге ответила по-другому. Зачем же так искушать судьбу? Опять ведь могу нарваться. Даже несмотря на то, что мы встретились на улице, здесь было слишком мало людей. Да и то не факт что они придут мне на помощь, если Андрей неожиданно вновь наброситься на меня. — Может все-таки тест ДНКа?

— Прекрати иронизировать. Тебе не идет быть стервой.

— Аха, — мне вдруг стало так обидно. — Как я могла забыть, что шлюха и наркоманка. Как мои сестры, да? Одна краше другой. В таком случае объясни, какого хрена ты меня такую хуевую к себе забрал? Перевоспитать хотел? Под себя подстроить? Чтобы безвольной куклой была и тебе служила?

— Значит это твое последнее слово? — прервал он меня. — Дальше будешь сопротивляться? Поверь, чем дальше, тем хуже!

— Эгоист, — я резко отвернулась, до боли кусая щеку с внутренней стороны. Не хотелось, чтобы он видел, как больно ранят его слова. — Ты не хотел быть отцом. Я не отдам ее. И не надо мне угрожать. Пуганая уже.

— Я по-хорошему прошу, одумайся!

Снова резко остановилась и обернулась к нему. Некогда симпатичное лицо, сейчас исказила отвратительная гримаса гнева. Его кулаки были сильно сжаты. Маленькие едва видимые прожилки вен на шее заходили ходуном. Казалось, он едва сдерживается, чтобы вновь на меня не напасть.

— А ты заставь меня передумать!

— Черт бы тебя побрал, Лиза, — все-таки сорвался. Заорал. — Хватит уже из себя королеву строить. Ты как была, безвольной тряпкой, так ею и останешься.

— Я уже двадцать семь лет Лиза! — заорала в ответ. Как со мной поступают, так и я в ответ. — Хватит мне этим тыкать все время в лицо! Достал уже. За тряпку, кстати, спасибо! Лишний раз доказывает, какая ты сволочь, Андрей! Из нас двоих, только ты себя возомнил королем, раз играешь так грязно. И на дочь тебе ровным счетом плевать! Давай правде в глаза смотреть. Она тебе нужна сейчас только для того, чтобы мне насолить, да ударить посильнее. Не надо спихивать все грязное бельё на других! На себя со стороны посмотри! Кем ты был и кем стал!

— Это ты меня сейчас жизни учишь? — хмыкнул Андрей. — Кем был? Кем стал? Ау, детка, я всегда таким был. Откажись от дочери, по-хорошему прошу. Иначе это война…

— Не на жизнь, а на смерть, — завершила за него оборванную фразу. — Пусть так и будет!

Он все-таки психанул. Я видела, как сильно Андрей сжал кулаки. Будто хотел ударить, но вовремя одумался.

— Еще встретимся, — разворачиваясь ко мне спиной, пообещал муж, покидая «место боя».

— Адьос, — прошипела ему в след. — В аду гореть, но не сдамся!

*куй палью максаб? — сколько это стоит?(перевод с эстонского)