ТЕЙША РУАХ
ЛОЖЬ БЛАГОРОДНЫХ КОРОЛЕЙ
Глава 1.
- Эля? Эличка, ты меня слышишь? – жалобно скулил Марк.
- Эля, ты как? – робко теребил одеяло Юлик.
- Это я виноват! Это я виноват! – заламывал руки Тоша.
- Боже, я жива? – простонала Эля и, подобно Вию, пальцами приподняла себе веки.
Ее окружали больничные стены, которые невозможно перепутать ни с какими другими стенами из-за их «жизнерадостной» окраски, в основном цвета лежалого трупа. От окна немилосердно дуло, было сыро и продавленная кровать впивалась в ребра. Эля поднесла руку ко лбу, но наткнулась на препятствие. Голову ее украшал белый тюрбан из километра, другого бинтов. Внутри черепной коробки взрывались шутихи и искрились бенгальские огни.
Эля мрачным взором василиска обвела братьев, застывших у ее кровати, словно хор из греческой трагедии: скорбные лица, опущенные плечи, склоненные головы.
- Ну, вы и гады! – высказалась она от души.
- Гады! Гады! – радостно подхватили братья.
*****
К мысли о том, что жизнь не удалась Электра Васина пришла к своему тридцатилетию. Во-первых, любящие родители, не подумав о возможных последствиях, обзывали своих деток в честь римских императоров почем зря. Тоша в метрике значился Антонием, Юлик – Гаем Юлием, Марк – Марком Аврелием. Марк Аврелий Семенович Васин – представляете себе реакцию окружающих?!
И это притом, что суровая, советского воспитания, но чуткая где-то в душевных глубинах, работница ЗАГСа категорически противилась таким родительским изыскам как Клавдий, Тиберий, Полоний и Диомидис. Электре повезло меньше. К моменту ее рождения семья переехала в другой район, где молоденькая работница регистрации не дрогнувшей рукой вписала экзотическое имя в бланк, лишь присвистнув насмешливо над фанабериями некоторых граждан. Хотя, ее тоже можно понять, современные родители и не то еще выдумывают иногда.
Во-вторых, жизнь в компании трех старших братьев и перманентно отсутствующих родителей медом не показалась бы никому. Родители проводили в экспедициях на просторах Родины девять месяцев в году. В походных условиях уединяться супругам удавалось урывками, а специальные средства защиты от детей, даже учитывая их повсеместное распространение, под рукой бывали не всегда. Каждую новую беременность Ирина с удивлением обнаруживала у себя месяце на шестом-седьмом, лишь после рождения Электры кому-то из врачей наконец-то пришла в голову здравая мысль посоветовать Ирине Васиной вшить под кожу специальный имплант долгосрочного предохранения.
Пока родители выискивали под землей остатки канувшей в лету цивилизации, Электра занимала отдельную комнату в их трех комнатной малогабаритке, но по возвращении родителей с очередных раскопок, одному из братьев приходилось перебираться к девочке, что создавало для обоих ряд неудобств.
В-третьих, ни о какой личной-интимной жизни не могло быть и речи. Обилие в доме «своих» мужчин начисто отбивало желание общаться еще и с «чужими».
Тоша, до восьми лет кочевавший с родителями, испытывал почти физическое отвращение к свежему воздуху. По окончании школы он подался в программисты, потом увлекся рисованием и графикой, и осел в крупной PR-компании на должности компьютерного графика-аниматора. От обожаемого компьютера он отрывался только на время сна, да и то не каждый день. Хорошо, что работал он в основном дома, а то пришлось бы вешать на стенку его портрет, что б остальные не забыли как он выглядит. Внешность, кстати, он имел приятную, а отсутствующий взгляд придавал ему дополнительный шарм.
В Юлике проступало что-то неуловимо восточное. Черные жесткие волосы, высокие скулы и подтянутые к вискам глаза наводили на мысль об адюльтере. Нрав Юлик имел вспыльчивый и язвительный, при полной незлопамятности и беззлобности. Юлик, также как старший брат, отдал свое сердце компьютеру, а вернее всемирной паутине. Деньги он зарабатывал исключительно в сети, открыв пару тройку развлекательных сайтов, в том числе и сайт знакомств с нешаблонным названием «Созрели вишни в саду у дяди Васи», где поначалу размещал анкеты и фото виртуальных, несуществующих «заморских принцев», а чуть позже реальных русских девушек. Все его сайты пользовались умеренной популярностью, рекламодатели не переводились, давая возможность Юлику существовать вполне безбедно.
Марку досталась солидная доля мужского обаяния и модельная внешность. Его рост, рельефный силуэт, яркие зеленые глаза, подбородок с ямочкой разбивали девичьи сердца со скоростью слона, ворвавшегося в посудную лавку. Марк отличался повышенной энергичностью, и даже холлеричностью. Он сотрудничал сразу с несколькими компаниями как торговый представитель, блохой скача по столице на «Опеле» мохнатого года выпуска. Из его багажника вываливались груды каталогов, прайс-листов, коробок с образцами товаров, папок с бланками договоров. Марк имел три мобильных телефона, временами принимавшихся петь хором. Он умудрялся отвечать по всем трем и одновременно вести машину. Казалось, что у него как у Шивы, шесть рук.
Электра, например, предпочитала утреннюю свалку в метро, чем экстремальную поездку с братом по московским улицам.
Сама девушка лет с двенадцати тащила на себе дом, по мере сил и возможностей, поддерживая порядок и уют. Закончив десятилетку она глубоко погрузилась в пучину быта, не сделав ни малейшей попытки продолжить образование или хотя бы окончить какие-нибудь курсы. Единственной её страстью был и остался английский язык. Его она не бросала, не смотря ни на какие внешние обстоятельства. А в остальном - борщи варились десятилитровыми кастрюлями, котлеты вертелись тазиками, шести хлебов с трудом хватало на два дня.
А попробуйте-ка прибрать комнаты, если нельзя и прикоснуться к кипам копировальных листов, плакатов, макетов, буклетов, чертежей, рисунков, набросков, эскизов, дискет и дисков, коварно расползшихся по всей квартире и попадавшихся даже в холодильнике в масленке, рядом с сыром. Юлик, например, сидя сиднем у монитора, рассеивал вокруг пустые упаковки чипсов, сухариков, орешков, обертки от конфет, бутылки и банки из-под лимонада и пива.
Эля в качестве эксперимента однажды обложила его пятью мусорными корзинами, собранными по соседям, но брат мужественно выстоял в схватке и заполнил их все до одной.
«Хоть бы вас замуж взяли!» - вздыхала Эля. Но куда было привести молодую жену, если приходилось делить одну комнату на двоих? А искать молодую и богатую, с квартирой, у Васиных не имелось ни желания, ни времени. Да и зачем? Еда магически материализовывалась в холодильнике, рубашки и носки стирались и гладились по-щучему веленью, зимние вещи сами собой превращались в вещи летние и наоборот, по сезону. К праздникам ни кто не требовал ни цветов, ни подарков.
Прозреть и понять в какую ловушку она сама себя затолкала, Электре помогло приглашение на день рожденья от старой школьной подруги, ныне успешного адвоката.
Когда-то Эля писала за нее контрольные и помогала сражаться с квадратными уравнениями, а теперь на фоне шикарной Инны, с манерами и повадками светской львицы, Эля почувствовала себя не просто серой мышкой, а тухлой серой крысой, скончавшейся пару недель назад. Гости, отведав игрушечного размера бутерброды-канапе и пригубив шампанского «Мадам Клико» или чего-то не менее престижного и шикарного, делились впечатлениями от личных посещений недели высокой моды в Париже, карнавала в Рио-де-Жанейро, обсуждали особенности ловли акул в Карибских морях… Добил ее блондинистый мачо, в белоснежном костюме, который небрежно поманил Электру наманикюренным пальчиком и вежливо попросил подать ему еще икры, по-видимому приняв за обслугу… С особым отвращением обойдя столик с икорными тарталетками, Эля по-тихому выползла из Инниной квартиры и в подавленном настроении поплелась домой к сковородкам и пылесосу. По лицу катились горькие слезы.
*****
Квартира встретила ее взрывом эмоций – Марк достал на аукционе для одного коллекционера пару авторской работы арбалетов, причудливо украшенных резьбой, и братья решили опытным путем проверить дальность их стрельбы, попутно расколошматив окно дорогущей стрелой. Пришлось мчатся во двор, молясь об отсутствии там бойких мальчишек, способных заинтересоваться такой ценностью, как настоящая стрела.
- А карандаши она берет? – заинтересовался вдруг Тоша, после того, как потеря была торжественно отправлена в колчан.
- Надо попробовать! – подхватил идею Марк, шаря по столу в поисках письменной принадлежности.
- А закрепишь, закрепишь его как? Карандаш же короче стрелы?! – всунулся под руку Юлик.
И тут зазвонил телефон. Марк дернулся к трубке, зацепив тетиву, а Тоша нажал пусковой механизм. Арбалет со злостью выплюнул запихнутый в него китайский Кох-И-Нор, и Электра как подкошенная свалилась на пол. Во лбу у нее, словно рог единорога торчал карандаш.
Братья вызвали скорую. Фельдшер вошел, осмотрел безжизненное Элино тело и покачал головой. Ни один мускул не дрогнул на его лице.
- Милицию мне вызвать или сами? – равнодушно поинтересовался он у нервно подпрыгивающих братьев.
- Милицию? Зачем милицию?
- За тем! – передразнил их фельдшер. – Покушение на убийство, это что – шутки? И оружие какое выбрали, а? Извращенцы… Телефон где?
Тоша механически кивнул в сторону аппарата. Милиция прибыла мгновенно, будто сидела в засаде прямо у них в подъезде.
- Та-а-а-к! – зловеще протянул сержант, прищурив глаз.
Братья побледнели и попятились, Тоше уже и самому впору было оказывать медицинскую помощь.
- Вы будете делом заниматься? – попробовал вякнуть на фельдшера Юлик, но быстро сник и потупился.
- Из-за чего произошел конфликт? – с жегловскими интонациями плохого милиционера, по необходимости притворяющего хорошим, вопросил сержант.
- Да ни какого конфликта! Это несчастный случай! – оправдывался Марк. – Мы арбалет проверяли…
- На живом человеке? – ужаснулся сержант.
- Они у вас не проходят не по каким делам? – встрял фельдшер зловредно. – Маньяки там, педофилы…
- Сам ты! – бросился на него Юлик.
- Смотри что творят. При милиции убить пытаются, – не потеряв достоинства, отскочил фельдшер.
- Гражда-а-ани-и-ин! – начал сержант.
Вдруг забытая всеми Электра застонала и шевельнулась на диване. Фельдшер наконец занялся прямыми обязанностями: позвал сородичей в белых халатах, погрузил Элю на носилки и отбыл. Братья, едва не повалив сержанта на пол, недружным стадом рванули за ним.
- Гражда-а-ане! – безуспешно надрывался им в спины брошенный в незапертой квартире сержант. – Гражда-а-ане, верни-и-ите-есь!!!
Но граждане уже загрузились в Марков «Опель» и пристроились хвостиком к увозившей Элю скорой.
*****
В приемном покое Эле вкатили лошадиную долю наркоза, надрезали кожу, вытащили карандаш и наложили швы.
- Повезло девчонке, - сказал хирург, разглядывая Эллины рентгеновские снимки. – Кость только чуть треснула. Еще чуточку - и дырка в голове.
- Прям в третий глаз попало, - заметил ассистент, почитывающий на досуге эзотерические газетки. – Паронормальные способности могут открыться. Очень часто такое случается, во всех журналах сказано… Ударит в человека молния или попадет в катастрофу и - оп! – готово дело! Целитель или экстрасенс!
- Или труп, - проворчал хирург-реалист.
*****
- Я буду уродом! – рыдала Эля. – Меня можно будет показывать за деньги! В цирке-шапито или на ярмарках.
- Мы не будем тебя за деньги показывать! – всполошились братья. – Эличка, деточка, не плачь! Может ты чего-нибудь хочешь?
- Хочу! Рожи ваши мерзкие никогда не видеть! Превратили меня в прислужницу! В рабыню! Люди по заграницам катаются, а я-а-а-а? Гнию у плиты, скукоживаюсь у пылесоса?! Горбачусь на вас, паразитов, двадцать четыре часа в сутки. А теперь это! О-о-о-о! Как жить?! И стоит ли? – Эля все больше упивалась горем.
Пришлось воззвать к медсестре. Та, с недовольным лицом, сделала Электре успокоительный укол.
- Идите, - сказала медсестра, собрав шприцы. – Довели человека…Не плачь, милая! Уходите-ка! Время посещений закончено! – она начала грозно наступать на братьев объемным бюстом.
Расстроенные братья вышли на ночной проспект.
- Безобразие! Как нам не стыдно! – Тоша прижал худые руки к груди и стал похож на лорда Байрона в период депрессии.
- Раньше она сказать не могла? Разве нам денег жалко? – Юлик сердито поглядел на братьев, выискивая признаки скупости в ком-нибудь из них. – Почему она не попросилась ни разу на этот, как его, курорт или куда там?
- Думала, что мы сами догадаемся, - вздохнул Марк сокрушенно.
- У меня в заначке примерно тридцать пять тысяч баксов, - Тоша поскреб в затылке. – Сколько сейчас путевка стоит? На эти, как их там?... Кто в модных курортах разбирается?
- На Мальдивы! – с умным видом изрек Марк. – Модно на Бали, Сейшелы и Мальдивы. Чтоб отель «все включено», пять звезд, ну и все прочее…
- У меня где-то около двадцати восьми тысяч зелени, - прикинул Юлик. – На машину копил…купить путевку точно хватит.
- Хватит-то, хватит, у меня тоже есть запас, но, в связи с этим, есть идейка получше, - Марк обнял братьев за плечи.
*****
Электру встречали с цветами. Голова у нее еще была обвязана, и Эля, с насупленными бровями, походила на раненого бойца, героически переносящего нечеловеческие страдания. Намеренно игнорируя заискивающего суетящегося вокруг Марка, она молча уселась на переднее сидение «Опеля» и держала паузу до самого дома.
- А у нас сюрприз! – промурлыкал старший брат, чуть ли не с поклоном пропуская ее в прихожую.
- Путевка на острова Зеленого Мыса и квартира в комплексе Алые Паруса? – буркнула Эля, по-прежнему не ожидающая от жизни ничего хорошего.
- Не-е-т, - опешил Тоша. – Путевка на Мальдивы и комната в соседнем подъезде, у бабы Нюры.
- И я поеду в таком виде? – упавшим голосом лепетнула Эля, оседая на пуфик. – Кошмар!
*****
Швы сняли за два часа до регистрации на рейс. В Шереметьево все прибыли взвинченные и запыхавшиеся.
- Я что-то забыла! Я наверняка, что что-то забыла! – переживала Эля, не отрываясь от карманного зеркальца и трогая маленький аленький шрамик между глаз. – Билет, паспорт? Купальник? Я забыла купальник! Я еду на море без купальника!!!
- Купишь там! Не экономь, покупай, что понравиться… Выбери самый красивый, самый лучший!
- Вы без меня пропадете, - спохватилась Эля, уколотая ответственностью за того, кого приручила к регулярным борщам и котлетам.
- Не глупи, не пропадем!
- Ни с кем там не знакомься, особенно с местными, СПИД гуляет по миру, - наставлял Элю Тоша.
- От знакомств ни кто еще СПИДом не заразился! – съехидничал Юлик.
- Ты знаешь о чем я! Не передергивай пожалуйста!
- Да-да! Закройся в номере и ни куда не выходи! – продолжал Юлик склочным тоном. – Мало ли кто спросит время или поздоровается, беги со всех ног – вдруг спидоносец!
- Заткнись! – зашипел Тоша. – Не слушай его, Элька!
- Их обоих не слушай, дураков, - дернул ее за руку Марк. – Гуляй на полную! Оторвись не по-детски!
- Да отстаньте все, хватит чушь пороть! Ничего со мной не случиться. Не маленькая! – отбивалась Эля.
- Надо было кому-то из нас с ней поехать! – вскинулся Тоша, ища взглядом билетные кассы.
- Еще не хватало! – девушка возвела глаза, в предосудительной молитве о том, чтобы на свете вообще не существовало братьев.
- Надо же, какой ревнивец нравственной чистоты! Глянь, Марик, на этого правоверного… паранджу не забыл сестре в чемодан сунуть, нет? Кстати, на Мальдивах как раз основная религия – ислам, – Юлик состроил обидную гримасу.
- Ну, хватит, успокойтесь! На нас внимание обращают! Мне с этими людьми в самолете лететь, а что они обо мне сейчас думают! – окончательно обозлилась Эля, вырывая багажную тележку и делая рывок к стойке регистрации рейсов.
- Брось, Элька! Не зацикливайся на пустяках, - в три голоса вскричали ей в спину братья.
*****
Море было похоже на теплый суп с морепродуктами, а песок был белый и чистый как фата невесты. Отель состоял из восьми одноэтажных корпусов, расходящихся от бассейна с голубой водой, лепестками. Вокруг буйствовали цветы всех мыслимых размеров и расцветок, а каждый корпус опоясывала крытая галерея, увитая плющом. Утром в парк отеля, казалось, слетались птицы со всего материка, посоревноваться в голосистости.
Отель заслуженно гордился и громадными номерами, с кроватями размером с футбольное поле, и ванными с зеркалами во всю стену. В номерах было все, что можно себе представить и все, чего представить себе нельзя. Пушистые, уютные халаты, десяток ежедневно меняемых полотенец, шампуни, гели для душа, пена и соль для ванны.
С каждого отдыхающего сдувались пылинки. К их услугам двадцать четыре часа в сутки горничная, коридорный, дежурный администратор, официант, посыльный и лично управляющий. Кормили вкусно и на убой. Шведский стол ломился от холодных и горячих блюд, фрукты просто стояли в номерах. Доплачивать полагалось только лишь за выпивку, заказанную в баре.
Элино сердце таяло от предлагаемого отелем сервиса, а ее тело таяло на пляже, покрываясь аппетитной золотистой корочкой загара. Вечером Эля не спеша прогуливалась по главной и единственной улице, изо всех сил изображая пресыщенную жизнью богатенькую дамочку. Получалось не очень достоверно, так как живая и непосредственная Элина натура брала верх. Да и Элина планида не дремала, то подсовывая ей бродячих музыкантов, зажигательно играющих восточные ритмы - и Эля против воли влезала в середину круга, прыгая резвой козочкой. То раскидывая перед ней очаровательный рынок с местными сувенирами - и Эля до хрипоты торговалась с веселыми смуглыми молодыми продавцами на ломаном английском, выгадывая на покупках пару-тройку лари (местной мелкой монеты), к обоюдному удовольствию сторон. То обаятельных, цепких аниматоров, устраивающих гонки в мешках или игру в мячик – и Эля прыгала, путаясь в мешковине или кидалась мягким поролоновым мячиком в маленькое кольцо.
Ко всему прочему, молодая женщина внезапно начала пользоваться невероятным успехом у коренного мужского населения острова и отдыхающих отеля. Даже обремененные семейством (включая внуков и тёщ) мужчины строили ей глазки и многозначительно улыбались при встречах. Через неделю Элю такой поворот событий стал слегка утомлять – из желающих натереть ей спину кремом для загара выстраивались очереди. Шрам у нее на лбу заживал не по дням, а по часам. Он побелел и начал походить на малюсенькую звездочку.
- Мисс не окажет мне честь? Не потанцует со мной? – у ее столика остановился местный жиголо Хэлл.
Хелл специализировался на богатых американках, поэтому английским владел намного приличней остальных аборигенов, в основном говорящих на дивехи и арабском. Эля в сферу его профессиональных интересов не попадала, его наметанный глаз сразу определил глубину ее кошелька и нули банковского счета, но и жиголо когда-нибудь отдыхают.
- Госпожа Электра сегодня необыкновенно хороша! – парень причмокнул, страстно поцеловав кончики своих пальцев.
- Хэлл, ты наглый хам! Разве вчера я выглядела хуже? – отшутилась девушка.
- Ох, мисс! Почему вы не так реагируете как все?
- А я не такая как все! – мечтательно проговорила Эля, наклонившись к самому его уху.
- Да, госпожа Электра, это правда. Вы не такая как все…Вы - таби, - прошептал Хэлл и опасливо оглянулся, не подслушивают ли их.
- Кто? – Эля, улыбнувшись, отстранилась и заглянула Хэллу в лицо.
- Таби, - медленно и четко выговорил Хэлл и снова осмотрелся.
- Надеюсь, это не оскорбление? – засмеялась Эля.
- Не надо смеяться. Вы – юная таби, еще не знаете своей силы…
- Не такая уж и юная, - вздохнула Эля и сморщила нос.
Танец кончился, Хэлл откланялся и, заметив кого-то в толпе, быстро отошел. Электра увидела как он взял под руку тощую американку с высокомерным неприятным выражением лица. Американка жила в самом дорогущем и шикарном номере их корпуса.
«Вот попадет он в историю» - подумалось вдруг Эле. - «Наткнется на обиженного супруга, будет знать! Или у них это профессиональный риск? Наверное существует пособие: «Альфонсизм для «чайников» или «Что делать, если вас застал законный супруг: способы заговаривания зубов и пути отхода». Какая глупость иногда лезет в голову. Откуда тут возьмется муж? Эта мегера, небось, специально прилетела без него, чтобы нагуляться вдосталь с таким вот Хэлом, а потом рассказывать об этом своим американским подружкам, таким же противным и фальшиво-пуританским».
*****
Утро началось с глухих жалобных всхлипов. Электра огляделась, встала и зачем-то заглянула в ванную. Звуки доносились, конечно, не оттуда, а из-за стены, из соседнего номера. Прокравшись на цыпочках по коридору, Эля тихонько постучалась в соседнюю дверь. Никто не ответил, Эля, потоптавшись в нерешительности, толкнула дверь. Она знала, что номер еще со вчера пустует и странные всхлипы ее насторожили и заинтересовали. На краю розово-белой ванной сидела знакомая горничная, комкая в руках туалетную бумагу, глаза ее были на мокром месте.
- Я ничего, я убираюсь, мэм! – испуганная обслуга вскочила и поспешно оттерла заплаканные глаза.
- В чем дело? Чего ревешь? – добрая Элина душа не могла вынести ни чьих огорчений.
Горничная посмотрела на нее глазами брошенного жестокими людьми щеночка и опустилась обратно на край ванны.
- Мой Хэлли! Мой любимый Хэлл! Его забрали! – еле выговаривала она английские фразы, глотая их вместе со слезами.
- Толком скажи, что стряслось, толком! – трясла ее Электра, заражаясь нервозностью и тоже коверкая английскую речь.
- Полиция забрала моего Хэлли! Но он не убивал старую миссис! Не убивал! Не убивал! Не убива-а-а-а-ал! – причитала горничная, раскачиваясь как китайский болванчик.
- Кого не убивал?! Перестань же ты плакать! Хэлл? Ты Хэлла имеешь в виду? Танцора из бара, да?
- Госпожа знает его?! Госпожа скажет в полиции, он ни кого не убивал?! – воодушевилась девушка, видя такую горячую поддержку. – Госпожа, золотая, драгоценная госпожа скажет в полиции и Хэлли отпустят? Она пойдет и скажет? Полиция не поверит мне, а госпоже, конечно, поверит!
- Сначала объясни толком, что случилось, хорошо?
Горничная покивала, размазывая последние остатки косметики по щекам и силой воли заставила себя перестать орошать номер отеля слезами.
Из дальнейшего выяснилось, что миссис Блечер - американка, отдыхавшая в гордом одиночестве, успешно скрашиваемым жиголо Хэллом - была утром найдена в собственной ванной. По всем признакам утонуть ей явно помогли. Ночной портье видел, как Хэлл покинул корпус, в котором проживала американка, во втором часу ночи. Коридорный показал, что Хэлл провел вечер в номере миссис Блечер.
*****
Управляющий отелем выглядел незаслуженно обиженным жизнью гномом – маленького роста, крепкий, коряжистый, с аккуратной бородкой и васильковыми влажными глазами. Он принял Электру любезно, но скис сразу же как она завела разговор о Хэлле.
- Для отеля это сильный удар, госпожа Электра, - вздыхал управляющий. – Убийство! Фу! Неприлично! – фыркнул он, будто речь шла о тараканах в номере.
- А что Хэлл говорит?
- Хелл? Что он может сказать, госпожа? Что убил эту грымз… постоялицу? Естественно, он утверждает, что «обслужил» американку и ушел. Она осталась, собиралась, говорит, принять ванну, живая и невредимая.
- И к ней больше никто не входил тем вечером?
- Коридорный клянется всеми святыми – нет…
- Можно с ним повидаться? С Хэллом?
- Не думаю, госпожа Электра, полиция не позволит. Да и зачем Вам? Какой скандал. Какая неприятность для отеля! Пятно на репутации, пятно на мне, - управляющий скорбно оглядел свою кремовую сорочку, ожидая проявления упомянутого пятна.
- В первую очередь, господин управляющий, это неприятность для Хэлла, а не для Вашего отеля…У вас мораторий на смертную казнь не ввели?
Управляющий вздрогнул, поморгал длинными ресницами. Эллин уничижительно-язвительный тон ему не понравился.
- Вы не, в смысле Вы не подумайте, - он потупил глаза. - Госпожа Электра, я… Мне жаль Хэлла! Честно!
- Тогда помогите.
- В чем? Чем?
- Ну, например, скажите, коридорный не мог отлучаться с поста?
- Попробовал бы он! – опять фыркнул управляющий и стал походить на гнома еще больше.
- Значит, если отлучался, то не скажет и под пытками, - расстроилась Эля. – Где у вас на острове полиция?
Управляющий объяснил где.
*****
Полициейский участок представлял собой две комнаты в небольшом здании местной администрации. В одной из комнат сидел дежурный полицейский офицер, в другой – содержались задержанные, если таковые имелись.
Встретили Элю приветливо, но к главе острова – катибу – заменяющему здесь главу полицейского департамента, не допустили, а к Хэллу тем более. Дежурный вежливо, но твердо теснил ее за дверь, рассыпаясь в любезностях и восхвалениях ее душевных качеств и неземной красоты.
- Я – важный свидетель! – попыталась заинтересовать дежурного Эля.
- Вас вызовут, госпожа, - не поддался на провокацию он, продолжая выполнять служебный долг.
- Я должна поговорить с катибом…
- Вас вызовут, госпожа, - не уступал полицейский. – Катиб обязательно примет во внимание любые Ваши слова. Вы столь любезны, столь милосердны, мэм, и я передам господину катибу, что Вы заходили…
- Ну, пожалуйста!
- Вас вызовут, госпожа. Спасибо за сотрудничество, мы ценим его, очень ценим, - на этих словах тяжелая дверь полицейского участка захлопнулась перед Эллиным носом.
Пришлось отступить. Искушение забраться в кабинет к главе острова через окно, девушка подавила в зародыше. Так можно самой попасть в участок и занять соседнюю с Хеллом койку. Или она там вообще единственная, судя по статистикие правонарушений островов?
Она подкараулила катиба в холле. Тот, переговорив сначала с управляющим, затем с администратором, направился в сторону ресторана и попал прямиком в Элины объятия.
- Господин Ибрахим! Можно на два слова?!
Мужчина сделал попытку спастись бегством, но не тут то было. Эля нагло вцепилась в рукав его кремового пиджака.
- Зачем Хэллу убивать миссис Блечер? Какая ему выгода? – сразу взяла она быка за рога.
- Госпожа Электра, дайте полиции заняться своим делом и она все выяснит, - катиб палец за пальцем отковыривал Элю от своего гардероба.
- Я не мешаю полиции! Я просто говорю, что при расследовании преступления необходимо найти того, кому оно выгодно! Найдите выгоду – найдете убийцу! Элементарные основы дедукции.
Красавец катиб закатил свои выразительные глаза к потолку и тяжко вздохнул. Обслуга отеля притихла и исподтишка наблюдала за их колоритной парой.
- Я похож на глупца? – наконец, вопросил он.
- Нет, господин Ибрахим! – быстро ответила Эля. – Но…
- Никаких «но», госпожа Электра! Мы прорабатываем все версии! Все версии, госпожа Электра. А теперь разрешите откланяться…
*****
Сумерки окутали открытую веранду отеля. В воздухе разливалось томление и сентиментальная музыка. К Эле приблизился официант с высоким бокалом коктейля на подносе.
- Муж, - шепнул он, кося глазами.
Эля непонимающе сморгнула, но проследила направление скоса. По ступеням поднимался высокий атлетический красавец, в облегающих загорелое мускулистое тело одеждах, выглядевший как супер-мега-модель из гламурного глянцевого журнала.
- Чей? – сквозь зубы промычала молодая женщина, пристально всматриваясь в предел женских мечтаний.
- Той, убитой…Миссис Как-ее-там… - официант отплыл, довольный произведенным впечатлением.
Новоиспеченный вдовец не производил впечатления убитого горем, он с интересом провожал взглядом хорошеньких девушек, яркими легкокрылыми бабочками порхающих в непосредственной близости от него.
Эля, движимая непонятным чувством смеси любопытства и желания докопаться до правды, решила поддержать инициативу и присоединилась к порхающим. Своими манерами и поведением мистер Блечер Электре кого-то смутно напоминал. Она так напряженно пыталась вспомнить кого, что голова обиделась на хозяйку и отключилась, просигналив разноцветными кругами перед глазами. Мистер Блечер в свою очередь обратил царственный взор на девушку и подарил ей чарующую улыбку. Коварная Эля немедленно воспользовалась ситуацией и подскочила к столику. Сзади явственно раздались полные зависти вздохи соперниц.
- Прекрасный вечер, прекрасная незнакомка, - мистер Блечер королевским жестом пригласил Элю присесть. – Как мужчине устоять против двойного напора? Ваши откровенные взгляды взволновали мою кровь, и не только кровь…. Ну, Вы понимаете? – он игриво подвигал бровями.
Эля поперхнулась коктейлем. Мысль, что скорбящий вдовец может истолковать ее интерес к его персоне на свой лад, Электру не посещала.
- А здесь довольно мило, - продолжил светскую беседу свежеиспеченный вдовец. – Сервис, комфорт, экзотика, море.
- Мило, да, - согласилась Эля, буквально пожирая его взглядом.
- Вы видно давно на острове? Красивый загар.
- Две недели. А вы?
- Сегодня прилетел. Перелет не из приятных… во всех отношениях.
- Правда?!
- Что вас так удивляет? Я все же только что потерял любимую супругу, - мистер Блечер выпрямился в кресле.
- Супругу, да, - Электра нервно хихикнула, оглядев обстановку в которой вдовец решил поскорбеть об утрате. Позади них в ярких огнях шумел танцпол, сбоку коктейли лились рекой, в воздухе, сквозь табачный дым просачивался слабый дух марихуаны
- Мне кажется, - Электра все пыталась поймать ускользающую из головы мысль.
- Да?
- Я просто ни как не могу вспомнить, где я Вас могла видеть, - ляпнула она и чуть не откусила свой болтливый язык: мистер супермен помертвел лицом, едва не выронив бокал.
- Знаете, меня многие путают с… э-э…одним известным актером, - мистер Блечер попытался исправить положение.
- Да-да, наверно! – встрепенулась Эля, которая внезапно ухватила таки верткую мысль за хвостик и тут же поняла кого скорбящий вдовец ей напоминает. – Мне пора! Спасибо за компанию!
- Куда же вы? Еще так рано? – обеспокоился роковой мужчина ее внезапным желанием слинять.
- Пойду погуляю, - неубедительно соврала девушка. - Люблю, знаете ли, гулять под звездами, - поспешно отступив, она кубарем скатилась по лестнице, чудом миновав развесистый колючий куст.
До галереи, располагающейся позади отеля, Электра доскакала мелкой рысью. Шлепнулась на деревянный парапет и перевела дух.
Итак, мистер - черт бы его побрал - Блечер, как две капли походил на жиголо Хелла. Те же манеры, тот же оценивающий взгляд. И если миссис - старая коза - Блечер, могла увлечься (и даже связать себя узами брака) одним жиголо, то почему она не могла заинтересоваться другим. Мистер Блечер неотразимо красив, а Хелл – дьявольски обаятелен…
Электра в возбуждении забегала по галерее. Мистер Блечер видимо заподозрил что-то и тайно полетел за женушкой. Проник в отель, благо здания одноэтажные и миновать бдительных коридорных, при желании, просто до безобразия. Дождался когда Хелл покинет номер, вошел и утопил неверную в ванной. Дешево, сердито и эффективно! Теперь он богат и счастлив, а соперник разгромлен по всем фронтам.
Что же делать? Найти горничную – Тину – пусть пораспрашивает народ на пристани: не вплавь же Блечер попал на остров? До материка тут прилично. Так что он был бы вынужден взять лодку, катер, каноэ, наконец. Или воспользовался паромом, в гриме. Черные волосы, очки – родная мама не узнает. Ну и ладно, а мы скажем, что его узнали и в гриме. Опишем любой, и пусть доказывает обратное.
Далее… Могла я сидеть, любуясь красотами южной ночи, в уголке за пальмой и видеть как мистер Блечер крадется в отель? Еще как могла! Не зря он дергался, ох, не зря! Подумаешь, обозналась девушка, спутала с кем-то, зачем напитки расплескивать?! От чистой совести так не вздрагивают, словно на ежа сели.
Далее… А далее Электра неожиданно налетела на какую-то преграду, оказавшуюся при ближайшем рассмотрении мерзко ухмыляющимся объектом ее напряженных раздумий – вдовцом Блечером.
Части тела Эли сразу начали жить своей отдельной жизнью – позвоночник выразил желание уползти в кусты, ноги приросли к полу, руки затряслись, глаза забегали как у пойманного карманника.
- Волшебная ночь, - порадовал Элю мистер Блечер.
- Э-э-э-э-э… - жалко проблеяла Эля в ответ.
- Вы любите купаться под звездами?
- Э-э-э-э-э…
- Составьте мне компанию! Обещаю вам незабываемые впечатления.
- Э-э-э-э-э…
Мужчина крепко взял ее за шиворот и потащил по пляжу к воде, словно тряпичную куклу. Эля зажмурилась и висела у него на вытянутых руках, как нашкодивший котенок.
- Пришли, - услышала Эля и разжмурила глаза.
Звезды равнодушно взирали на происходящее с небес. Мистер Блечер, вместо того, чтобы заняться душегубным промыслом, во вкус которого, он явно начал входить, вдруг икнул и кулем свалился на песок. Над ним в позе Низемиды высилась Тина с тяжелым медным сотейником на отлете.
- Вы живы, госпожа?
- Спасибо! Спасибо! Спасибо! – как заведенная твердила Эля, пытаясь привести себя в вертикальное положение. – Полицию! Полицию! Полицию! Он убил свою жену!
- Давайте его свяжем, - предложила практичная Тина, на всякий случай не опуская сотейник.
- Чем? – озадачилась Эля.
*****
Прибывшие представители закона во главе с господином Ибрахимом, с интересом осмотрели мистера Блечера, прикрученного к ближайшему дереву с помощью двух элегантных симпатичных бюстгальтеров.
- Господин полицейский! – коршуном накинулась на него Эля. – Этот человек – убийца! Он убил свою жену! Я все видела! Я прогуливалась в ту ночь по галерее, мне, знаете ли не спалось, а он…
- Ты врешь, сучка! На галерее никого не было! – выкрикнул очнувшийся мистер Блечер.
- Да-а?! – воскликнула Эля, поворачиваясь к нему с улыбкой «а-ля Медуза Горгона». – Как интересно! Вы слышали? Все слышали?! Господин катиб, а Вы?
- Ладно, отвязывайте его, - распорядился господин Ибрахим, подцепляя мизинцем лямку бюстгальтера.
- Вы у него проверьте паспорт! Наверняка у него их несколько! А может он «черный вдовец»? Может он специализируется на убийствах своих жен? Запросите Интерпол! – взбесившимся кенгуру прыгала рядом Эля.
- Хорошо, госпожа. Обязательно, госпожа. Спасибо, госпожа, – отмахивался катиб.
*****
Через день Электра стояла на палубе парома и пыталась справиться с грудой разномастных букетов, из-под которых ее почти не было видно. Один букет от Хелла и Тины, один от управляющего отелем, один лично от главы острова.
- Я запросил Интерпол, но на Блечера материалов нет, - говорил господин Ибрахим. – Но мы еще раз проверили его вещи и…нашли второй паспорт, как Вы предполагали, мисс Электра. Таможня на Мале оказалась не на высоте – паспорт Блечера подделан довольно грубо. Свидетели перемещений нашего вдовца нашлось не мало. И сам он, кстати, тоже наделал кучу ошибок. Билеты заказал из своего особняка в Майами, со своей кредитной карты. Прилетел в Мале, прошел паспортный контроль по поддельному паспорту, нанял катер и прибыл на остров. Пробрался в отель, убил жену и смылся. Вернулся в Майами, дождался звонка от полиции острова и вновь прилетел. Уже в качестве неутешного мужа.
- Как же он узнал, что жена здесь развлекается с другим?
- А он и не знал. Он решил убить жену раньше. Миссис Блечер собиралась подать на развод еще будучи в Майами. Она застала Блечера с собственной горничной в пикантной ситуации.
- Откуда Вам известны подробности про горничную в Майами? – удивилась Тина, цепким крабом висевшая на Хэлле.
- Один мой приятель переехал в свое время в Америку и работает в полиции Майами. Я с ним созвонился, попросил о содействии. Он направил людей в особняк Блечеров, узнал от прислуги, что хозяйка в пух и прах разругалась с мужем, с треском выгнала молоденькую горничную и укатила на Мальдивы… Все просто!
- Значит Хэлл стал жертвой роковой случайности? – охнула Тина. – И если бы не госпожа Электра, его бы приговорили?
- Я верил в Вас, госпожа Электра! – Хэлл, крепко сжал ее в объятьях, что потребовало некоторой сноровки, из-за сковывающей его движения Тины. – Я знал, что Вы хоть и юная, но таби!
- Да кто такая таби? Объясните наконец, кто такая таби? – спохватилась Эли.
Хэлл замялся и замолчал в затруднении.
- По нашим местным поверьям, таби – это человек, обычно женщина, способная предвидеть и изменять предначертанное, - ответил за Хэлла катиб, странно улыбаясь. – Как в плохую, так и в хорошую сторону. Вроде ведьмы…
- Я, значит, похожа на ведьму?! – не поверила своим ушам Эля. – Ну, спасибо на добром слове!
Хэлл смутился окончательно.
- Нет, нет! Я не верно выразился, простите! – оправдывался господин Ибрахим. – Не вроде ведьмы, а вроде волшебницы, как в Гарри Поттере, – нашелся он.
- Ладно, пусть. И чем же я похожа на волшебницу? – сравнение с Гарри Поттером как-то примеряло с «оскорблением». Велика сила искусства.
- Вот! – Хэлл ткнул пальцем в район ее лба.
- Чем? Этим? – поразилась Эля, коснувшись «звездочки».
- Это знак! – сделал Хэлл большие глаза. – Вам открыто будущее…
- Жаль вас разочаровывать, но это всего лишь напоминание о балбесности моих братьев. Это шрам от зажившей раны…И ни какого будущего я не вижу.
- Вы просто не умеете пользоваться даром, не знаете как, - настаивал Хэлл.
- Хорошо, если вам хочется в это верить, - уступила Эля.
- Вот и паром, - сказал катиб, подхватывая Элины баулы. – Желаю вам удачи…Спасибо, госпожа Электра.
- Я вас не забуду! – Хэлл схватил ее за руки. – И если боги пошлют мне дочь, я ее назову в вашу честь!
- Мы назовем, - в унисон ему проворковала Тина.
Элю погрузили на паром, расцеловали по очереди и долго махали в след.
*****
В зале ожидания Мальского аэропорта Эля с интересом наблюдала за четырьмя дамочками, щебетавшими неподалеку от нее. Борьба с неумолимым временем была Эле понятна, но и у этой борьбы должны соблюдаться разумные границы. Когда-то ослик Мафин, из старой детской книжки, решив поиграть в сыщика, беспрестанно менял маскировку – переодевался в старичка, охотника, негритенка, девочку – расследуя «страшные преступления». Его друзья, конечно, узнавали Мафина, но из вежливости и боязни огорчить милого ослика не подавали виду.
Друзьям этого квартета, если таковые у них имелись, следовало бы силой заставить дамочек сменить гардероб.
Африканские косички, микроскопические топики, клетчатые юбчонки а-ля «анимэ», фенечки украсили бы девочку младших классов, а не тетеньку под сорок. Одна мадам особенно выделялась среди товарок. Две жиденькие косички из-под соломенной шляпки-канотье, супер-мини платье из прозрачного шифона и расшитые золотом босоножки на приличной высоты каблуках.
Объявили посадку. Эля шла позади четверки, с благоговейным ужасом наблюдая как ловко дамочка в шляпке-канотье передвигается на своих тонких шпильках.
«Вот навернется сейчас, костей ведь не соберет, - подумалось Эле. – Мне заплати, я не одела бы такие. А навернется, сшибет кого-нибудь или сама ногу сломает, а иск выставит компании-перевозчику».
Они поднимались по траппу на верхнюю платформу лайнера. У люка самолета им приветливо улыбались две очаровательные стюардессы – брюнетка и блондинка. И вдруг каблук у дамочки с косицами попал между пазами трапа и она, взмахнув руками как крыльями, рухнула навзничь. По пути, в попытке сохранить равновесие, зацепившись за форменную блузку брюнетки. Пуговицы горохом с голубой блузы посыпались в разные стороны.
- Ва-а-ау! – раздались у Эли за спиной мужские голоса.
Посмотреть действительно было на что – шикарную загорелую грудь брюнетки размера этак четвертого обтягивал невероятной красоты красный кружевной бюстик. А на левой выпуклости виднелось татуированное сердечко, внутри которого значилось вычурным шрифтом «My Myke». Вторая стюардесса, вместо того что бы броситься на помощь пассажирке, вместе со всеми уставилась на открывшееся великолепие.
- Ах ты…Ах ты… - зашипела она, ощериваясь.
Подобное Эля видела в познавательной программе Би-Би-Си о дикой природе, в серии про гиен.
- Ах ты, стерва! – выразила наконец свою мысль блондинка и кинулась к коллеге, с явным намерением оскорбить ее действием.
Назревающий конфликт пресек появившийся на трапе пилот. В секунду оценив ситуацию, он одной рукой перехватил в прыжке блондинку, другой – втянул в глубину салона самолета брюнетку. Потом он галантно подал руку сидевшей на полу дамочке, занятой оплакиванием своей обувки и не обратившей внимания драматические на события над ее головой.
«Lathspell I name you, ill-news; and ill news is an ill guest they say»(«Латспелл – я назову тебя, горевесник. А по новостям и гостей встречают» - (анг.) «Властелин колец» Дж.-Р.-Р. Толкиен.)» – вжав голову в плечи, расстраивалась Эля, сидя в своем кресле. - У них наверно один парень на двоих. Даже татушку сделала, с его именем. Интересно временную или постоянную? Ой, о чем это я думаю?! Кстати, а этой престарелой нимфетке наплевать, что она расстроила чужое счастье». Эля слышала как через проход три подружки продолжали утешать четвертую, рыдающую над золотой босоножкой.
*****
В подавленном настроении она приземлилась в Шереметьево, стараясь не смотреть по сторонам, в суеверном страхе опять чего-нибудь напророчить. Когда транспортная лента вынесла её багаж, Эля поняла, что не рассчитала сил – к собственной сумке прибавилось еще три, полные подарков, сувениров и хорошеньких мелочей, да в придачу пакет с безжалостно утрамбованными в нем букетами. В первые минуты она не обратила внимания, что ее никто не встречает. Эля потеряно огляделась, знакомых лиц не просматривалось. У таксофонов стояла очередь, к тому же у девушки не было телефонной карты, мобильник, естественно, разряжен, алчный настрой таксистов не предвещал ничего хорошего.
- Помочь? – спросили над ухом.
- Ой, пожалуйста, - расцвела Эля, оборачиваясь и понимая, что перед ней не представитель таксистской братии денежных кровопийц.
Правда улыбка ее сразу же несколько привяла – над ней возвышалась гора накаченных мышц, увенчанная совершенно бандитской бритой физиономией.
- Тебе куда? – показал сразу тридцать три зуба добрый самаритянин.
- Мне?
- Ну, не мне же…
- А! – Элина улыбка стала совсем неуверенной, так овечка улыбается серому волку в бесплотной надежде на то, тот перешел в вегетарианство. - Мне к «Измайловской».
- Ладушки. Почапали, киса?
«Киса» с обреченностью приговоренного позволила доставить себя и вещи к устрашающего вида блестящему черному «Лексусу», больше походящему на гибрид бронетранспортера, по недосмотру не оснащенного пулеметами, но зато с темными стеклами.
- Где отдыхала, киса?
- Я? На Мальдивских островах.
- Нормаль! – покачал головой самаритянин. – Папик раскошелился?
- Нет, братья. У папы таких денег нет, он - археолог.
- Даешь, бикса! – засмеялся самаритянин. – Папик – археолог! Смешно… Тебя как звать-то, красавица?
- Эля…
- Ага, а меня – Киря. Спрыснем знакомство?
И Киря притормозил своего железного коня возле «Мечты гурмана» на Трубной. Эля глянула и судорожно сглотнула: и отказаться боязно – а ну, как осерчает? Справься поди с таким гоблином - и соглашаться не охота – чем расплачиваться придется? Натурой? Натуры было сильно жалко.
Ресторан угнетал ярко-поросеночной росписью стен, салатного цвета скатертями, оранжево-апельсиновым потолком и подернутым тиной прудиком посредине зала. Из прудика Эля почему-то ожидала услышать кваканье, но вода молча покачивала ряской и кувшинками, что производило слегка удручающее впечатление, навевая мысли об усопших в тарелках клиентов Царевнах-лягушках. От декора у Эли зарябило в глазах и сразу разболелась голова. Меню тоже настроения не повысило – самое дешевенькое блюдо от пятидесяти условных единиц.
- Че будешь заказывать, Элька? – Киря хлопнул Элю по руке. – Ой, прости!
На нее будто обрушилась тонна кирпичей. Эля болезненно вскрикнула, выдернула руку и затрясла ей в воздухе. Киря спрыгнул со стула, сграбастал ее и без того пострадавшую кисть и принялся дуть на нее во всю мощь легких. Мощь оказалось не малой, у Эли даже волосы дыбом встали, словно она подставила лицо под вентилятор.
- Хватит! Прошло уже! – взмолилась Эля, кляня себя на чем свет стоит – взяла бы такси – плевать на таксистов и их мафию - и пила сейчас чай в родных пенатах.
*****
Мозг лихорадочно искал выход. Удирать, оставив в Кириной машине вещи, не хотелось, но и перспектива борьбы за свою девичью честь с таким громилой тоже не прельщала. Исход борьбы угадывался заранее, при ставках тысяча к одному.
- Слушай, а ты машину закрыл? - встрепенулась вдруг девушка.
Ни что так не дорого мужскому сердцу, как средство собственного передвижения. Перед любовью к нему не устоит и мисс Вселенная, да что там – целая рота мисс Вселенных. Киря, оправдывая ожидания, подвигал складками на лбу и озабочено почесался.
- Глянуть что ли? – взволновано молвил он.
- Конечно, глянуть! – поддержала его Эля в надежде как-нибудь отвязаться от него на улице.
Киря решительно поднялся и зашагал к выходу, Эля семенила следом, помня о собственных чемоданах в багажнике «Лексуса». На улице их обоих ждало потрясение – Кирин «бронетранспортер» как раз плавно выруливал со стоянки.
- Стой! Стой, падла!!! – взвизгнул Киря и бросился к «Лексусу», как когда-то бойцы кидались на перерез вражеским танкам.
- Что вы смотрите?! У ваших посетителей машины угоняют! – заорала Эля двум охранникам, скучающим возле гардеробной стойки.
Но на ее зов откликнулись не только они, но и весь обедающий в ресторане народ. Понятие «посетители» было воспринято каждым лично в свой адрес. Тем временем Киря догнал джип и перекрыл своим телом выезд со стоянки. «Лексус» пошел на таран. Зрители хором ахнули, некоторые схватились за мобильные телефоны.
- Милиция! Полиция! – раздалась разноголосица разной степени отчаянности и информированности в реалиях переименований служб.
У Эли потемнело в глазах. Когда зрение вернулось, она увидела Кирю, висящего на бампере. Его ноги и половина туловища скрывались под днищем. Молодая женщина подобрала камень, призванный украшать клумбу у входа, и изо всех сил метнула его в джип. Переднее стекло хрустнуло и покрылось сетью мелких частых трещин, закрыв угонщику обзор. Тому невольно пришлось притормозить. Остальные авто владельцы, движимые оскорбленными чувствами, мигом облепили «Лексус» муравьиной стайкой. Угонщик сделал попытку заблокироваться в машине, но Киря, выползший из-под днища, с проворностью ящерицы взобрался на капот, выдавил поврежденное булыжником стекло и вырвал злоумышленника из-за руля, как морковку из грядки.
Парень поднял его над головой, потряс и швырнул на землю, словно Степка Разин княжну. (Кстати, несчастная женщина, в отличии от угонщика, ни чем не заслужила подобной участи). От суда линча любителя чужих автомобилей спас во время подоспевший наряд стражей порядка. Его силой отняли у разъяренной толпы, отряхнули и увели под белы рученьки к «воронку». Судя по выражению сильно побитого лица угонщика, он с трудом сдерживал желание броситься полиции-милиции на шею.
- Элька! – пробасил Киря, отходя от служебного «воронка».
Девушка невольно попятилась, решив, что Киря злиться за разбитое лобовое стекло.
- Элька, ну я тебе должен! Ты не ясновидящая? Как усекла, а?! – ликовал Киря, сжав ее до хруста в богатырских объятиях.
«Латспелл я, Горевесник» - мысленно ответила ему Эля, морщась от боли.
Киря вызвал такси, перегрузил из багажника чемоданы, сунул ей в карман свой номер телефона, вырвал обещание позвонить в ближайшие дни и, прочувствовано чмокнув в нос, наконец отпустил с миром. Сам он был вынужден остаться и ждать автосервис, ездить без лобового стекла по Москве возбранялось.
Глава 2.
Пожилой худощавый главврач вздохнул и хмуро посмотрел на сидящего напротив мужчину. Посетитель ему откровенно не нравился и лишь природная интиллигентность мешала указать тому на дверь.
- Как поступим? Вызовем милицию… или как там ее сейчас? По закону я обязан это сделать…
- На вашем месте я не торопился бы…м-м-м-м, Роман Федорович, верно? - мягко предостерег его посетитель, вытаскивая из внутреннего кармана стильного льняного пиджака красные корочки и демонстрируя ее главврачу.
- А вы меня не пугайте! – мазнув по корочкам взглядом, неожиданно озлобился главврач. – Не при отце народов живем, не тридцать седьмой год на дворе! А Вы знаете, что его пытали?!
У посетителя не дрогнул на лице ни один мускул, лишь в глазах мелькнула искорка любопытства.
- И как же его пытали? Каким конкретно способом?
- Да Вы…Вы, - задохнулся главврач, так и не принявший для себя повальный цинизм современного общества.
А посетителю действительно это было интересно. Бедный Роман Федорович, решивший шокировать его таким сообщением и не подозревал, что в свое время посетитель изучал пытки, как предмет.
По способу и манере можно было понять зачем человека им подвергли – или для удовольствия, или чтобы получить информацию, или с научной (пусть и негуманной) целью - и кто это сделал – одни предпочитали огонь, другие – колюще-режущие предметы, третьи – психотропные препараты.
За дверью послышались крики и всхлипы. Главврач вздрогнул, вскочил и нервной рысцой выбежал в коридор. Санитарка с растерянным лицом поддерживала под локоть молодую привлекательную, но сильно заплаканную женщину.
- Коля! Коленька-а-а-а-а! Колю-у-у-у-ушенька-а-а! – голосила та, протяжным срывающимся голосом, на уровне профессиональной плакальщицы, которой щедро оплатили ее работу.
Роман Федорович ощутил как сжимается и холодеет у него внутри, он вообще плохо переносил женские слезы.
- Не оставляй меня-а-а-а-а! Что я делать бу-у-уду?! Как сыновей поднимать?! – она упала на колени и принялась с энтузиазмом мазохиста рвать волосы.
От такого зрелища многие, сбежавшиеся на шум, развернулись и поспешили разойтись. Внезапно женщина подняла голову и оттерла прозрачные крупные слезы, всматриваясь. Главврач, следуя ее взгляду, обернулся и увидел за спиной посетителя. Женщина дернулась в непритворном ужасе и закрываясь рукой, будто ожидая удара.
- Коленьку…Коленьку…Как же детей-то… - хрипло зашептала она, и шепот этот был страшней недавних ее криков.
Посетитель шагнул вперед, оттесняя медработника и рывком поставил ее на ноги.
- Держите себя в руках, Татьяна Георгиевна, - тихо и внятно сказал он, глядя на нее в упор, как удав на зайца.
- Коленька мой… - женщина осеклась, не в силах отвести глаза.
- Да, что это такое, в конце концов! – окончательно взъярился Роман Федорович, окончательно переставший понимать происходящее.
- Как Вы тут оказались? – продолжал посетитель, не обращая внимания на возмущение за своей спиной.
- Позвонили, - одними губами ответила женщина.
- Кто? Когда?
Женщина начала заваливаться, посетитель подхватил ее.
- Что происходит? Вы что себе позволяете? – подбежал к ним глава больницы.
- Женщине плохо. Положите ее где-нибудь и дайте успокоительное, - приказным тоном распорядился посетитель.
- Без Вас справимся! – огрызнулся Роман Федорович, знаками подзывая медсестру.
- Почему же не справляетесь? – машинально включился в перебранку посетитель, но тут же себя одернул.
Ситуация его настораживала. Кликушинье Татьяны Георгиевны отдавало театральщиной, а вот его она испугалась по-настоящему. Почему? Кто ей позвонил? Кто и зачем?
- Где палата Дробышева? – обратился он к главврачу.
- Зачем еще? Он без сознания, в реанимации, - буркнул тот.
- Я посижу с ним.
- С ним реанимационная сестра…
- А я составлю ей компанию, - сказано было таким тоном, что главврач перестал пререкаться и сам проводил его до реанимации.
*****
На Николая Дробышева наткнулась возвращающаяся с дискотеки группа подростков. Он лежал на больничном крыльце и представлял собой настолько впечатляющую картинку, что проняло даже воспитанных на ужастиках тинейджеров. Ребята не поленились разбудить дежурного в приемном покое и отправились по домам, обсуждая упущенный шанс прославится на Ю-тьюбе, поскольку никто не догадался достать свой мобильный телефон.
На шее, на стальной цепочке у мужчины обнаружили медальон с выбитым именем и номером телефона. По телефону позвонили, и в скорости машина с сотрудником службы, в которой работал Николай Дробышев, стартовала из Москвы и часа через два прибыла в этот сонный, тихий подмосковный городок. Сотрудника звали Алексей Буров.
*****
Генрих Керн, не последний человек в «Штази», служил не только во благо своей Родины, но и во благо еще нескольких, чужих родин. Свою красавицу жену Марию Войтовскую, он без зазрения совести подкладывал под «нужных» людей. Так что, когда у Марии родился сын Алекс, нельзя было с уверенностью утверждать отцовство Генриха. Правда, Генрих сам никогда не задавался этим вопросом, данный факт его совершенно не трогал.
Мальчик рос здоровым безпроблемным ребенком, не обременяя родителей детскими капризами и болезнями. Не смотря на нежный возраст, он не боялся оставаться один в доме, не пугался темноты, способен был одеться в соответствии с погодными условиями, взять в аптечке нужную таблетку от насморка или температуры. Отец мальчиком интересовался мало, но своевременно и аккуратно приобретал ему к Рождеству или дню рождения игрушки, соответствующие возрасту ребенка. Мария пыталась строить планы насчет будущего Алекса и обсуждать их с мужем. Например, о преимуществах одних учебных учреждений перед другими или природных склонностях ребенка, но Генрих лишь отмахивался. Алекс еще слишком мал, чтобы использовать его в играх, а раз его нельзя пока использовать, то не все ли равно здоров он или болен, умеет читать или отстает в развитии? На это есть жена, а у Генриха другие заботы. Явки, пароли, тайны, интриги, расследования. Ощущение власти, собственной значимости, пьянила Генриха почище наркотика.
Конечно, столь многоплановая деятельность Генриха Керна не осталась незамеченной, даже при всей его ловкости и хитроумности, и «награда нашла своего героя» в виде двух выстрелов – в сердце и голову. К счастью или несчастью Мария Войтовская с сыном в тот момент находилась в туристической поездке, и не где-нибудь, а в Москве. От красот древнего Кремля ее отвлекли двое симпатичных молодых людей в одинаковых серых костюмах. Они препроводили ее в Главное управление, где ей поведали о печальной судьбе супруга, о том, какую неправильную позицию тот занимал по отношению к великой социалистической державе, именуемой Советским Союзом, и предложили загладить его вину. Был ли у Марии выход? Ничего не оставалось ей, как оставив в залог Алекса, вернуться в ГДР.
Больше никто о ней ничего не слышал, и судьба ее осталась неизвестной для широкой публики, хотя наверняка печальной. Штази – не благотворительная организация и гуманность не являлась ее достоинством.
В детский дом Алекса не отправили. Его взял в семью, а потом и официально усыновил один из чинов того самого главного управления, так изменившего привычную жизнь пятилетнего Алекса Керна. Чем руководствовался сей чин – Буров Михаил Михайлович - осталось загадкой, потому что на приемного сына он внимания более не обращал, равно как и на собственных сына и дочь. Но в доме жили тетушки-нянюшки, принявшие Алексея почти как родного.
Чужаком он себя не чувствовал. Жил в отдельной комнате, с названым братом и сестрой ладил, приемных родителей чтил, с нежностями-глупостями не приставал. Учился на отлично, по улицам «собак не гонял», с компаниями не водился. Всегда вежлив, доброжелателен, ровен. Какие демоны бродили в его душе на самом деле, ни кто и не догадывался. Каждое утро, просыпаясь, он начинал бояться – бояться, что не угодит новым родителям и его отправят в детдом, бояться, что вернется мать, а его ей не отдадут, бояться, что он сделает или скажет что-нибудь неправильно, и одноклассники поднимут его на смех. К вечеру от всех страхов у него нестерпимо болела голова и притуплялось зрение, его раздражала любая мелочь, но приходилось сдерживаться, улыбаться, держать лицо.
Когда, после окончания школы, Буров направил его в спецколледж при Министерстве Внутренних Дел, поначалу Алексей воспринял это как трагедию – надоел и от него решили избавиться, - но, неожиданно, ему там понравилось.
Народ подобрался серьезный, предметы изучали необычные – психология поведения в стрессовых ситуациях, физиогномика, астрология, риторика, актерское мастерство, языки, радиодело, компьютерная наука, курсы вождения разных видов техники, от машины до танка – и главное: слушателям предоставлялась отдельная комната в общежитии, на одного. Именно оказаться в общей комнате человек на десять в детдоме страшило Алексея все его детство. Он был брезглив и стеснителен. В тяжелых липких снах ему виделось, как он принимает душ или просто раздевается, а вокруг стоят люди и откровенно на него глазеют. Он просыпался в поту, а потом пол ночи лежал, пытаясь успокоиться. В общежитие Алексей, естественно, переезжать без повода со стороны приемных родителей не стал, но мысль об имеющемся запасном варианте успокаивала.
В спецколледже Алексей входил в десятку лучших слушателей. Преподаватели, обычно на похвалу скупые, выделяли Бурова и ставили в пример. С преподавателем по криминалистике Алексей даже подружился, и тот составил любимому ученику протекцию в особый отдел ФСБ.
*****
От лица и рук Николая Дробышева мало что осталось. Хоть его и тщательно перебинтовали, но смотреть все равно было жутковато. У кровати стояла капельница и натужно хрипел аппарат под таинственным именем РО-6. Алексей Буров Николая Дробышева знал плохо. Чай-водку по праздникам с ним не пил, в гости не ходил. Так, виделись пару раз в коридорах и на летучках и общих собраниях. Но слышал о нем хвалебные отзывы – сотрудник толковый, опытный и очень перспективный.
- Он приходил в сознание? – обратился Алексей к дежурной медсестре, но та не ответила, а лишь сердито посмотрела на главврача.
- Черт с ним, пусть сидит! – прошипел Роман Федорович у Алексея за плечом и вышел, переборов желание хлопнуть от души дверью палаты об косяк.
- Нет, не приходил, - процедила медсестра сквозь зубы.
- Есть надежда?
- На что?
- На то, что он придет в себя?
- Он и дышать то самостоятельно не может… Он умирает, - добавила медсестра, с какой-то необъяснимой ненавистью к спрашивающему.
- Слушайте, не понимаю, что вы все на меня так ополчились, но не я довел его до такого состояния.
- Не знаю я ничего, - медсестра отвернулась и поправила край одеяла на койке.
Сзади скрипнула дверь, и в палату просочилась Татьяна Дробышева. Алексей кинул на нее нехороший взгляд, но Татьяна, опустив глаза долу, присела в уголке на край стула, словно примерная школьница в кабинете завуча. Алексей сделал к ней маленький шажок, Татьяна напряглась, готовясь упираться, хвататься за мебель, и надеясь на поддержку медсестры, которую она несомненно получила бы. И тут Николай открыл глаз, не скрытый повязкой.
- Ш-ш-ш… - вырвалось у него.
Алексей вытащил у Дробышева из горла трубку вентиляционного аппарата и склонился ниже. Медсестра хотела возразить, но промолчала.
- Коля! Николай! Говори! – просящим тоном сказал Алексей.
- …аю..шка! – выдавил Николай.
«Дядюшка» - было кодовое имя Алексея Бурова.
- Это я, Коля, я! – Буров припоминал, известна ли Дробышеву его «кодировка», но сейчас было не до этого. Раз назвал «дядюшкой», значит знал. - Говори, я слушаю! Как ты здесь оказался?
- …е по..ню…
- А что помнишь?
- Аслан…ам…е…ене…
- Аслан там, в деревне?
Николай кивнул устало. Кожа его приобрела синюшный оттенок, нос заострился, в груди явственно и громко клокотало.
- Ва…юшин.. …алю…ин…
- Его зовут Валюшин? Кого? Он кто?
- …е …тавит……дай ему…
- Что отдать? Кто такой Валюшин?
- …дай! Он …шой … …е…ловек, - Николай задыхался. – Са…саша… меня сдал, - вдруг четко произнес он, изогнулся и мертвым телом откинулся на подушку.
Повязка сползла с лица, и Алексей увидел, что его второй глаз выжжен, по всей видимости сигаретой.
Мысли заскакали в голове вспугнутыми зайцами. Ради садиского удовольствия сигаретами обычно прижигают женщин в районе груди, а вот сигарета, воткнутая в глаз могла говорить о личных взаимоотношениях палача и жертвы. Имя или «кодировка» «Саша» тоже вписывалось в картину.
Татьяна Дробышева, воспользовавшись заминкой Алексея, проворно выбежала из палаты и помчалась вдоль больничного коридора, дробно стуча каблуками. Алексей ругнулся и кинулся в след. Он выскочил на крыльцо и успел заметить как темное «Вольво», с заляпанными грязью номерами, взвизгнув на повороте, скрылось в темноте ночи.
Итак, Дробышеву не только вызвали по телефону и подвезли до самой больницы, но и ждали с новостями. Хорошо, если она доберется до дома живой, а ведь у нее с Николаем вправду двое ребят-школьников. Алексей вытащил мобильник и отзвонился начальству.
- Возвращайся, - велели ему. – Телом займется другой сотрудник. К Дробышевой сейчас пошлем человека, расспросить.
*****
Алексей ожидал чего-нибудь подобного, поэтому, заметив в кювете черный куль, он тормознул машину и вышел. Татьяна Дробышева лежала, удивленно глядя в предрассветное небо. На реснице засохла слезка, губы обиженно опущены, на виске запеклась кровавая корочка.
- Мать их так-растак! – порадовалось начальство в телефонную трубку. – Посиди, подожди экспертов, - и отключилось.
Экспертов пришлось ждать почти до полудня. Алексеем заинтересовалась было проезжавшая мимо патрульная машина, но удостоверение их успокоило. Эксперты, все трое, хмурились и информацией об увиденном делились скупо, в час по чайной ложке. Но Алексею упрямства не занимать и удалось выяснить, что Татьяну застрелили в машине, а потом вытолкнули на ходу. Причем скорость автомобиля превышала восемьдесят километров в час. Алексею вспомнились бдительные патрульные.
Дробышеву упаковали в пластиковый мешок и увезли. Алексей сопровождал микроавтобус экспертов до первого поста ГИБДД, где решил задержаться. Постовые оказались те же, что утром. Темно синий «Вольво» они видели, но не остановили – на этой трассе предельная скорость сто десять километров.
- Номер не помните? - с безнадегой в голосе спросил Алексей.
- Помню. 12-23 МЮ, грязный, конечно, но я прочитал, - ответил молоденький лейтенант. – А у меня дом двенадцать, а квартира двадцать три, - пояснил он.
- Пробейте мне этот номерок! Краденый, гадом буду! – подыграл Алексей.
Старший забегал мышкой по коврику.
- Номерок этот должен стоять на «Таврии» цвета баклажан, - старший сбил фуражку на затылок.
- Приметы «Вольвешника» загоните, авось всплывет и он…
- Где их взять, приметы твои?
- У него правое крыло помято, а сзади наклейка в виде капли краски, - перечислил Алексей запомнившееся ему.
Мышка снова засновала по коврику. Запрос обрабатывался долго, Алексей успел даже чаем угоститься.
- Дробышев Никита Романович, адрес прописки: Москва, улица Большая Ордынка, дом восемнадцать, квартира пятьдесят восемь, наконец, справка вылезла из старенького принтера. – На нем зарегистрирован «Вольво» девяносто девятого года выпуска, темно-синего цвета. При последнем техосмотре в карточку внесены особые приметы: четыре наклейки изображающие пятна краски, вмятина на правом крыле, погнут передний бампер. В угоне не значиться… Это как понять?
Как это понять Алексей сам затруднялся сказать. Дробышев Никита Романович сбивал с толку одним своим существованием.
*****
- У Дробышева братьев-сестер не было, - уверено заявило высокое начальство Бурова, когда он явился с докладом.
Звалось высокое начальство - Рупин Виктор Викторович. Буров его не любил и побаивался. Рупин не считал нужным выбирать слова и выражения, а также тон, которым эти слова и выражения произносились. Ходили слухи, что некоторых толковых, но строптивых сотрудников Рупин планомерно выжил, руководствуясь не деловыми интересами, а личной неприязнью.
- Отец, племянник, дядя, кузен? – рискнул уточнить Буров.
- Отец у него умер восемь лет назад. По остальным в карточке данных нет. В общем, выясни кто таков Никита Романович…сват-брат, понял?
- А про Сашу?
- А Сашей займется другой сотрудник. Свободен.
Странный это был разговор, нервный. Выйдя из приемной, он заглянул к Иченко – начальнику их отдела.
- Вернулся? – не поднимая головы от толстой папки, пробурчал Иченко. – И как оно нашем в грешном мире?
- Дробышева убита выстрелом в висок…
- Знаю! – поморщился Иченко. – Пацанов двое осталось у них. В приют жалко отдавать… Тетка у них в Перми. Кеша ей дозвонился, а она поохала и говорит: взять не могу, у самой семеро по лавкам, так-то.
- Тетка по чьей линии?
- По ее, по Татьяниной. А ты чего смурной? – Иченко прищурился на Алексея. - Ругали? Почему я не в курсе?
Иченко всегда был в курсе, даже если события происходили не в его отделе, он знал мельчайшие подробности. По первости пробовали поймать его на прослушке, но безрезультатно.
«У стен есть уши, и принадлежат они Иченко» - шутили сотрудники.
Иченко недавно справил шестидесятие, но выглядел и чувствовал себя на пару десятилетий моложе. Летом бегал от инфаркта на стадионе, зимой плавал от него же в проруби. Будучи закоренелым холостяком, рьяно проповедовал преимущества семейной жизни и активно сватал всех подряд, приводя себя в качестве отрицательного примера.
- Дело это кому поручили? Нам или второму отделу? – спросил Алексей.
- Почуял чем попахивает? – понизил голос Иченко.
- Дерьмом!
- Фу! Ты, надеюсь, при девушках так не выражаешься? Девушки, они культуру уважают…
Алексею в данный момент ни какого дела не было до того, что уважают девушки, и это явственно отразилось у него на лице. Иченко покачал головой.
- Двойка тебе, мил дружок! Двойка по ведению беседы. Лицо надо держать всегда, в дождь и ветер, в мороз и снег, - он выдержал назидательную паузу. – Дело ведет второй отдел, а мы на подхвате – подай, принеси.
- Дробышев же наш.
- Дробышева у нас одолжили, Леша. История интересная, но длинная, – Иченко выразительно повел бровями. – Недосуг с тобой языком трепать. Иди, давай, работай на благо Родины и страны. Топай, топай. Не отсвечивай.
Алексей кивнул понимающе.
*****
Вечером Алексей Буров сидел у Иченко на кухне, прихлебывая из литровой фирменной Иченской кружки чай с коньяком. Иченко, в домашних тапочках и цветастом передничке, суетился у плиты. Пахло котлетами с чесноком и жареной на сале картошкой.
- Нямкать будешь или где? – Иченко принялся метать из холодильника сметану, помидоры, маринованные огурчики.
Буров поспешно отставил в сторону кружку. Иченко торжественно водрузил на стол графинчик водки.
- Вот женю тебя, - мечтательно вздохнул Иченко, раскладывая скворчащую вкуснятину по тарелкам. – Будет тебя жена кормить после работы, а не старый пень-начальник.
- Можно я на Вас женюсь, Иван Васильевич? – промычал Алексей с набитым ртом.
- Ты мне это брось! – Иченко стукнул вилкой по столу. – Человек обязан жениться, обязан завести семью, родить детей. Будь я в Думе – в Конституцию записал бы! В статью «Обязанности».
- А сами?
- А ты на меня, на старого дурака не гляди! И пример с меня не бери! – Иченко отодвинул тарелку, потер кончик носа и вздохнул. – Я, Леша, любил одну девушку. Лет тридцать назад…Знаешь, как сказки начинаются? В некотором царстве, в некотором государстве жили-были… Мы приятельствовали, на дни рожденья друг к другу ходили, на свадьбе я у нее свидетелем был, со стороны жениха, конечно. А потом муж у нее в командировку уехал, на Север, на пол года. И в день рождения ее не позвонил. Не смог, забыл, связь подвела - теперь уже без разницы. Я, как обычно, пришел. С цветами, с вином, с подарком. Выпили, посидели. Подружки ее разошлись, а я задержался. Задержался без задней мысли, понимаешь? Кран у нее на кухне подтекал, я и решил, раз уж все равно здесь, сразу и подтянуть или прокладку сменить, в зависимости от поломки… Кто первый кого поцеловал, я ее – она меня, я не помню. А утром… Утром ни она, ни я глаза поднять от стыда не смели! Больше мы не встречались, совсем. Столкнулись лет через десять, случайно, и даже не поздоровались, в разные стороны разбежались. Смешно вспомнить, как я тогда на другую сторону улицы на красный свет драпал сквозь машины, а она, по лужам, в ближайший сквер…как от чумы, так друг от друга бежали. Так то, мил дружок!
- Что на ней свет клином сошелся? Мало ли девчонок? А Вы – мужчина интересный, в самом расцвете сил! – озадачился Алексей, уважающий чувства начальника, но не понимающий, как можно жить ими столь длительный срок.
- Смешно тебе, да? Есть такая категория – однолюбы – и я в ее рядах!
- Не смешно, конечно, Иван Васильевич! Ну, все-таки, если вы ее любите, причем всю жизнь, отбили бы у мужа…
- Она меня не любила, Леша, понимаешь? Не любила…
- Не любила, а в койку…
- Алексей! Немедленно прекрати!
Буров смутился, видимо зря он про койку сказанул, обидел. Оно и понятно, раз начальник всю жизнь над той женщиной вздыхает, небось считает ее чуть ли не богиней.
- Ладно, Леш, наелся? Пошли в комнату.
Иченко расставил посуду в посудомоечной машине и подтолкнул Алексея в спину. Двадцатиметровая комната, как и кухня, содержалась Иваном Васильевичем в идеальном порядке. Ни забитых бычками пепельниц, ни засохших цветов на подоконнике, ни комков пыли по углам. На окнах тяжелые плюшевые гардины, светло бежевая стенка, на диване уютный плед, но воздух стылый, не жилой. Иченко часто ночевал в рабочем кабинете, в задней комнатушке, на старенькой потертой кушетке.
- Колю Дробышева у меня попросил Семенов из второго отдела, – начал Иченко, когда они удобно устроились в мягких креслах. - У них произошла накладка, сотрудник, работающий с делом Аслана Имжанова, попал в автомобильную аварию и слег со сломанной рукой. Коля выехал в Туапсе, там должен был встретиться с посредником и передать оговоренную сумму выкупа. Я его лично провожал в аэропорт. Как он оказался там, где его нашли, непонятно.
- Я про дело Имжанова слышал лишь мельком, - Буров повеселел, оттого, что обожаемый начальник не держит зла за сказанную им глупость.
- Рассказываю. Аслан Имжанов – единственный и любимый сын Кирсана Имжанова, владельца «Имбанка». Был похищен неизвестными из дома сестры Кирсана Имжанова Гулии Асбековой, куда Аслан приехал на летние каникулы. За мальчика потребовали выкуп в сумме шести миллионов долларов…
- Ни … чего себе!
- Вот именно. Для Кирсана Имжанова сумма ощутимая, но не разорительная. Деньги он собрал, но решил подстраховаться и привлечь второй отдел.
- Николай в больнице назвал два имени – Саша и Валюшин.
- Причем Валюшин – большой человек, так кажется?
- Ага! А Саша – человек Дробышеву близкий и знакомый, - перебил Иченко Алексей.
- Перебивать старших по возрасту и званию не красиво и невежливо, - ткнул пальцем в его сторону Иченко.
Алексей закрыл себе рот обоими ладонями, а Иченко удовлетворенно кивнул.
- «Саша», да будет тебе известно, на нашем служебном жаргоне – посредник. «Saint sharper» - святой шулер. – Он должен ловчить, хитрить, но за святое дело… Это старая присказка, не нами придуманная, а честно украденная у смежников. Ну, не в этом дело.
Алексей округлил глаза от удивления.
- Семенов у нас тоже Саша, - мрачным тоном продолжил Иченко. – Старшего сына Дробышева зовут Саша. И это только на вскидку, дорогой мой. Покопаемся, пару-тройку «Саш» еще выудим.
- Старшему сыну Дробышева лет пятнадцать, - прикинул по памяти Алексей.
- Гайдар полком в каком возрасте командовал? Не помнишь?
- Ну-у-у, Иван Васильевич… Какое время было?
- Гну! Какое время? Война была, и сейчас война. Мальчишки-курьеры по рынкам наркоту и оружие разносят, девчонки с семи лет на панель выходят! Время…
Иченко закурил и молча пускал дым в потолок. Алексей откинулся в кресле и думал, что Иченко прав, и на счет таинственного Саши и на счет войны, который год идущей на Московских улицах.
- Как ты думаешь, почему он сказал, что Аслан в деревне? В деревне? А? – прищурил глаз Иченко.
- Наверно хотел подтвердить, что мальчик жив и здоров. Что он его видел…
- Чушь! В деревне!…Не доходит? – Иченко посмотрел на Алексея осуждающе. – Где ты слышал, что бы селение на Кавказе называли деревней? Деревня – это в России, в средней полосе, среди березок и полей!
- Оговорка?
- Или не оговорка. И тогда получается…
- И тогда получается, что Дробышев видел Аслана не там, куда его послали с деньгами, а в другом месте, - Алексей закусил губу, вскочил с кресла и забегал по комнате.
- Сюда вписывается подмосковный городок, где Дробышева нашли? – кинул реплику Иченко, с улыбкой наблюдая за раскрасневшимся Буровым.
- Даже очень! – Буров даже ладонью о ладонь пристукнул. - Остается вопрос: где деньги, собранные в качестве выкупа?
- Знаешь, Леша, у меня вопросов остается гораздо больше, - подколол его Иченко.
Алексей Буров притормозил напротив кресла Иченко и посмотрел на начальника в задумчивости. Иченко вытряхнул из пачки очередную сигарету и щелкнул зажигалкой.
- Мы работаем по делу или как? – спросил Алексей.
- Ай-ай! Такой молодой, а память как терка – ржавая, крупноячеистая! – пошутил Иченко. – Ты мне, мил дружок, вопрос этот задавал. Два раза! А я тебе ответил на него: мы на подхвате. Хотя здоровая инициатива приветствуется, - Иченко поднял палец. – Если начальство о ней не знает. Начальство тебе задание дало?
- Дало. Выяснить все о Дробышеве Никите Романовиче.
- Вот и выясняй! Может сдаться выяснишь больше того, на что рассчитываешь…
Глава 3.
Свалив сумки на лестничной клетке, Эля выкопала из недр одной из них ключ и открыла дверь. В квартире было сумрачно, прохладно и тихо. Эля волоком дотащила половину багажа до их с Марком комнаты и застыла на пороге, открыв рот. Ее вещей в комнате не было. Вместо ее тахты и платяного шкафа угол украшало некое подобие спортзала – шведская стенка с турником, беговая дорожка и велотренажер.
- А где всё? – глупо спросила Эля у велотренажера.
Велотренажер, понятное дело, не ответил, а из кухни выглянул на ее голос Марк, и тоже на несколько секунд застыл, уподобившись небезызвестной любопытной жене Лотта.
- Элька? Ты почему прилетела? Случилось чего? – воскликнул он, отмирая и кидаясь к сестре.
- Ничего ни случилось…То есть случилось! Где моя мебель?
- Там! – лаконично ответил ей Марк.
Эля прикинула: убить брата немедленно или добиться от него более вразумительного объяснения.
- Там – это где? – остановилась Эля на втором варианте.
- У тебя! Мы, пока тебя не было и ремонт сделали, и мебель перенесли.
- Черт! – Эля хлопнула себя по лбу.
Она напрочь забыла о новой жилплощади. До отъезда на Мальдивские острова она так и не успела туда наведаться и осмотреть.
- Ты чего раньше прилетела-то? Не понравилось? – допытывался Марк.
- Я не раньше, я согласно купленным билетам – пятнадцатого, - Эля достала авиабилет и помахала у Марка перед носом.
- Пятнадцатого?! – Марк схватился за голову. – Пятнадцатого? Не семнадцатого?
- О-о-о! Как все запущено! – взвыла Эля. – Вот поэтому меня никто и не встретил?
- Почему же пятнадцатого? Семнадцатого! – недоумевал Марк, не слушая ее. – У нас в календаре число помечено!
Он кивнул на календарь, висящий на стене в прихожей. Там жирной красной рамочкой была обведена цифра пятнадцать. Марк уткнулся в нее и надолго замолчал.
- Ну и?! – издевательски поинтересовалась Эля.
Дверь в квартиру с треском отлетела к стене, в коридор ввалились Тоша с Юликом.
- Маркуша, есть давай! – заорали они дуэтом.
Юлик споткнулся о Элину сумку и притормозил, Тоша с разгону налетел на него сзади. Юлик рыбкой пролетел прихожую и приземлился у Элиных ног.
- А ты тут чего делаешь? – спросил любящий братец, с кряхтением поднимаясь.
- Я дома! – вздохнула Эля.
- Мы цветы еще не купили, - огорчился Тоша.
- Мне уехать обратно? – не выдержала Эля.
- Мы все перепутали, – Марк показал на календарь.
Братья переглянулись, на лицах их читалось покаяние и просьба о помиловании. Эля взирала на них со строгостью во взоре.
- А у нас сюрприз! – попытался спасти положение Юлик.
- Мы отремонтировали твою комнату и перенесли мебель! – вмешался Тоша. – Только цветы не купили. В горшках.
Потянуло горелым. Молодая женщина, движимая древним инстинктом хозяйки дома, встрепенувшись первой, перепрыгнула груду сумок и вбежала в кухню. Над сковородой поднимался сизый чад, дым висел под потолком. Толстенькие сардельки, горкой наваленные в ковшик, шипели жалкими остатками воды на дне.
- Картошка! – Марк сорвал со сковороды крышку и швырнул в раковину.
- Была… – упавшим голосом закончил за него Юлик, разглядывая серо-коричневые ломтики, источающие неприятный аромат.
- Так! – Эля отодвинула брата и открыла шкафчик. – Спасайте сосиски и срочно кипятите воду. Будем разводить сухое пюре.
Эля достала пакет с картофельными хлопьями. Тоша подал ей глубокую миску, Юлик включил чайник, а Марк снял ковшик с сардельками с огня. В восемь рук они споро проветрили кухню, вычистили сковороду, нарубили салат из свежих овощей, взбили из хлопьев пюре и разложили все по тарелкам.
- Вы так и питались три недели? – спросила Эля.
- Когда Марик дежурил, то да! – Юлик подцепил последний ломтик помидора.
- А когда дежурил Юличка, мы ели легкоусвояемую, пользительную для здоровья организма и питательную, во всех смыслах, лапшу «Доширак», - не остался в долгу Марк.
- В мое дежурство подавалась яичница и омлет, - опередил возможную критику братьев Тоша. – С помидорами, с колбасой, с сыром, с зеленью, с грибами…
- Повезет же вашим женам, - Эля покачала головой. – Дожевывайте и пошли смотреть во что вы превратили мою новую комнату.
Они дружною толпой перешли в другой подъезд. Тоша торжественно извлек из кармана ключ и протянул его сестре. Не успела она вставить его в замочную скважину, как дверь открылась, а на пороге возникла баба Нюра.
*****
Когда в женщине ценилось богатство тела, а стиль «юнисекс» воспринимался как болезнь, баба Нюра считалась красавицей – статная, дородная, с румянцем во всю щеку и тяжелой косой до пояса. Предки ее приехали с Ярославля вместе с господами Елисеевыми. Отец служил у них приказчиком, мать в горничных. Анна Янцева, наверняка, тоже стала бы горничной в Елисеевском доме, если бы не революция, всколыхнувшая страну и изменившая одним махом судьбы всех, до кого дотянулась.
Малышка Аннушка уцелела в гражданскую, не сгинула в тридцатых, пережила блокаду в осажденном Ленинграде. Работала она операционной медсестрой и на покой ушла только в семьдесят лет. Из операционных сестер ее, конечно, перевели, но из госпиталя уволить ни у кого рука не поднималась – она стала просто живой легендой больницы.
Замуж она вышла поздно, за тихого субтильного младшего научного сотрудника НИИ точной механики и информационных систем. Дочка родилась на излете ее женственности, почти в сорок лет. Врачи советовали делать аборт, но баба Нюра не пожелала слушать собравшийся по ее поводу консилиум.
- Мой ребенок! Резать, убивать не дам! Не дам! – отрезала она.
- Подумайте о себе! О ребенке! Кого Вы можете родить? По статистике…
- Плевать мне на статистику! – заявила баба Нюра. – Дочка у меня здоровая. Без патологий.
- Как Вы можете знать? И с чего Вы взяли, что у Вас дочка?
- А с того, что я мать! – гордо ответила баба Нюра.
Муж ее поддержал. Он всегда поддерживал властную, но любящую жену. Свято веря в ее несомненную и постоянную правоту.
Врачи отступились. И родилась здоровая, некрикливая девочка. Внешне похожая на мать, а покладистым, неконфликтным характером и математическим складом ума – в отца.
Годы выбелили волосы бабы Нюры, исчертили морщинами лицо, пригасили остроту зрения, но не сгорбили, к земле не пригнули. Даже рослый Марк на ее фоне не казался таким уж высоким, а палку баба Нюра взяла в руки всего с пол года назад, и то на всякий случай, для страховки.
Схоронив сначала мужа, а потом и дочь, баба Нюра решила сдавать одну из комнат своей двушки. Все-таки не так скучно, живая душа под боком. Но ей не везло с постояльцами. «Глупостей и беспорядков» женщина не терпела, любила покомандовать и до всего имела интерес.
Первый жилец бабы Нюры – кавказец Анор – вылетел из квартиры в обнимку с пожитками недели через три после поселения. Приходил Анор поздно, иногда с приятелями, иногда с «дамой», правда, вели себя гости тихо-чинно. Посуду своевременно не мыл, стульчак в туалете за собой не опускал. В общем, баба Нюра сначала его предупредила по-хорошему, а после и вовсе выставила, не посчиталась с тем что Анор заместо запрашиваемых пятисот долларов пытался заплатить восемьсот. За беспокойство.
Вторую жиличку бабе Нюре присоветовала соседка с первого подъезда. Скромная, несколько мрачноватая молодая женщина бабе Нюре понравилась. Гостей не водила, за собой убирала, посуду намывала до блеска, с бабой Нюрой держалась почтительно и скромно. Но вскоре баба Нюра начала скучать. Жиличка мышкой проскальзывала в свою комнату и носу оттуда не казала. Бабе Нюре хотелось посидеть на кухне и за чашкой крепкого чая поговорить за жизнь, про цены, про соседей, про правительство.
Как-то в воскресное утро баба Нюра, выйдя из церкви после службы, заметила группку женщин в одинаковых темных платках, раздающих прихожанам тоненькие синенькие брошюрки.
- Ах, вы, сектантки! А ну, быстро отсюда, я сейчас батюшку позову! – набросилась на них старушка, шедшая позади бабы Нюры.
Женщины смолчали, но не ушли, продолжая предлагать брошюрки проходящим мимо. Одна протянула книжицу бабе Нюре. «Единый Бог наш Иисус» прочитала та на обложке, но в руки брошюрку не взяла. Сердитая старушка, кричавшая на «сектанток», торопливо вернулась в церковь. Очевидно за подмогой.
Баба Нюра, сгоравшая от любопытства, решила досмотреть чем кончиться и с невинным видом присела на ближайшую скамейку у церковной ограды. Прибыло подкрепление – пара крепких, мордатых парней лет под тридцать. Они спустились с крыльца и угрожающе придвинулись к «сектанткам». Те боязливо попятились, сбившись в тесную стайку.
- Что ж вы делаете, дети мои? – вопросил батюшка, выплывший из дверей.
- Зачем богохульствуете прямо у порога храма? Одумайтесь! Придите в лоно церкви, покайтесь!
«Сектантки» гуськом потянулись к воротам. Батюшка подал знак, и мордатые парни заступили им путь.
- Книжечки сюда давай! – приказал один из парней.
«Сектантки» растеряно огляделись, но сочувствующих рядом не оказалось. Шедшая первой женщина дрожащей рукой протянула парню свои брошюры, но остальные попрятали их под одеждой.
- Свободна! – парень подтолкнул женщину к воротам. – Следующая!
Баба Нюра привстала со скамейки – в следующей она узнала свою жиличку Лену. Лена выглядела иначе - глаза ее метали молнии, ноздри раздувались, кулаки сжались. Баба Нюра непроизвольно поежилась – ишь мышка-то каким коршуном обернулась.
- Пусти! – Лена попыталась отодвинуть парня в сторону и пройти.
- Книжки давай и вали! – прикрикнул на нее «друг церкви».
- Не дам! Пусти! Ты права не имеешь! – не сдалась Лена.
Парень схватил Лену за плащ и встряхнул. Плащ жалобно затрещал, Лена стукнула парня по руке. В ответ она получила увесистую оплеуху. И тут «сектантки» гуртом кинулись на парней, завязалась потасовка. «Сектантки» пищали, парни матерились.
- Дети мои! – испуганно воззвал с крыльца батюшка, косясь на собирающихся вокруг храмовой ограды любопытствующих. Кто-то из особо продвинутых уже доставал мобильный телефон, чтобы порадовать на «Ю-тьюб» очередным скандальным сюжетом. – Немедленно прекратите! Какой срам! Опомнитесь, опомнитесь!
Парни, услышав призыв духовного отца, отступили, не смотря на то, что уже одерживали верх. «Сектантки», оправляясь и подбирая оторванные пуговицы и упавшие платки, очень быстро ретировались. Парней батюшка увел обратно в церковь.
Баба Нюра поднялась и направилась в сторону дома. Телевизор она уважала и смотрела постоянно. А там много говорилось о страшных, трагических судьбах людей, попавших под влияние религиозных сект. До утра баба Нюра думала как ей поступить, и все- таки утром вызвала Лену на кухню и отказала от комнаты, втайне страшась, что жиличка снова поменяет ипостась и кинется на нее, как давеча на парня у храма. Но Лена восприняла слова бабы Нюры без эмоций, кивнула и, скоренько собравшись, съехала.
*****
Тогда баба Нюра решила обратиться к профессионалам от недвижимости, хотя про них по телевизору говорили не меньше гадостей, чем про «сектантов». Одевшись в самое нарядное свое платье, подкрасив губы и проведя за ушами давно высохшей пробкой от духов «Красная Москва», баба Нюра направилась в агентство «Надежда», располагавшееся как раз в соседнем доме.
Молодой человек с бегающими глазками долго расписывал бабе Нюре все выгоды, приобретаемые ей при заключении договора. Баба Нюра солидно кивала, тем временем цепким взглядом разведчика в ставке врага оглядывая офис «Надежды».
Давно не беленый потолок, стены в подтеках краски, старая раздолбанная мебель, компьютер один.
«Железо-то голимое. Двухтысячного года, не меньше. Не то, что морально устарело, амортизация, небось, уже вся начислена» - определила баба Нюра компьютерный возраст. Ее покойная дочь Марина работала программистом в закрытом НИИ и выписывала массу отечественной и зарубежной литературы на такие темы. Компьютеры, к огорчению бабы Нюры, заменили Марине семью.
- Шаблон договора можно посмотреть? – прервала баба Нюра соловьиные трели молодого человека.
- Прошу! – жестом человека, раскидывающего скатерть-самобранку, молодой человек бросил перед клиенткой договор.
Баба Нюра внимательно вычитала все три листа, не смотря на то, что из-за экономии порошка, копия была бледновата и некоторые слова еле проглядывали. Молодой человек заметно нервничал, вертясь на стуле ужом на углях.
- Мне это не подходит, - констатировала наконец старушка, возвращая бумаги.
- Почему? – открыл рот от удивления молодой человек.
- Вы сами его читали?
- Ну-у… - глазки молодого человека увеличили скорость бега в несколько раз.
- Здесь, у вас сказано, что агентство не несет никакой ответственности ни за какие действия съемщика. Вы только даете мой адрес любому-всякому и собираете денюжки.
- А Вы что хотите? К нам обращается человек желающий снять комнату, Вы желаете ее сдать. Агентство вас сводит и получает комиссионные. Неужели нам проводить расследование по каждому из обратившихся в нашу фирму?
- Нет, не подходит, - баба Нюра пристукнула палкой по затоптанному линолеуму. - Я лучше напишу объявления и расклею по району. Или пойду на вокзал, там приезжие толкаются десятками.
- Вы забываете о законности Вашей деятельности, - распетушился менеджер. - Мы берем на себя обязательство оформить сделку в соответствии с действующим законодательством, учитывая последние из выпущенных и вступивших в действие нормативных актов…
- Ты мне мозги не компостируй. В налоговую инспекцию я и без тебя дорогу найду и декларацию заполню. Других лохов поучи!
Баба Нюра напоследок обдала молодого человека презрительным взглядом и покинула агентство «Надежда» с чувством глубокого удовлетворения.
«Придется в одиночестве помирать» - вздохнула старая женщина, подходя к своей парадной. И тут сзади хлопнула дверца машины, и мимо галопом проскакал Марк Васин, ее сосед с третьего подъезда.
- Привет, баб Нюр! Как жизнь? – крикнул он на скаку.
- Да, так. Потихоньку…
Марк притормозил и оглянулся. Под нахмуренном его лбом пазлом закрутилась какая-то, пока неясная, мысль. Что-то связанное с бабой Нюрой. Марк никак не мог ее сложить воедино и махнул было рукой, но старая женщина, видя, что Марк остановился, продолжила:
- В контору сейчас я ходила. Хотела комнату сдать, да там одно жулье…
- Комнату! – вскричал обрадовано Марк, хлопнув себя по лбу – пазл идеально сложился. – Вы же комнату сдавали?!
- Сдавала и сдаю. Жиличка у меня съехала, и я ходила узнать на счет новых. А эти мошенники договор левый мне подсовывают, словно я из ума выжившая дура…
- А я ищу! Ищу комнату! – Марк пошел к бабе Нюре прямо через газон. - Сегодня к одним ездил. Кошмар! Клоповник! На один коридор пять комнат! В ванную лучше заходить, а про туалет я вообще промолчу, из уважения к Вам.
- Ты женишься? – оживилась баба Нюра, забыв сделать ему замечание о порче зеленых насаждений и о том, прерывать старших не вежливо.
- Нет, нет, мне для Эльки! Комнату ищем ей. Пора девчонке свою жизнь налаживать, а она с нами возиться, с тремя дурнями. Да и когда родители домой наведываются – забот прибывает.
- Ох, какие молодцы! – растрогалась баба Нюра. – В взаправду, куда это годиться: молодухе без мужа, без детей? Пошли, посмотришь мою, уж точно не клоповник.
Они вошли в подъезд, почти обнявшись.
- Вот хорошо! Удачно! Элю я с младенчества знаю, - бубнила старушка, отпирая дверь. - Девочка аккуратная, чистенькая.
Окна пятнадцатиметровой комнаты выходили на юг, и солнце заливало стены и пол, играя солнечными зайчиками на стекле старинного буфета. Марк критически обозрел скудную обстановку – шкаф, буфет, стол, стул и диван-книжку.
- Баб Нюр, а не будете Вы возражать, если мы комнату отремонтируем и поставим свою мебель? Из Элькиной теперешней комнаты?
- А эту куда? – всполошилась баба Нюра.
Марк вздохнул, но сдержался и не указал конкретное место, где давно заждались данные образчики мебельного производства времен «царя Гороха». Баба Нюра прошлась по комнате, погладила полированную крышку стола, приподняла кружевную салфетку, закрывающую телевизор «Радуга». Где-то внутри Марка закурлыкал мобильник. Марк, вытащил его, глянул на дисплей и поморщился.
- Слушаю Вас!… - Марк слушал и все больше хмурился. – Я не совсем понимаю… Я говорил и повторяю, я не знаю такого!…По-моему, Вы несете чепуху!…Извините… - Марк отключил телефон.
Баба Нюра терпеливо ждала, сложив руки ковшиком на палке.
- Баб Нюр, а давайте мы у Вас эту комнату выкупим совсем, - предложил Марк осторожно.
- Совсем? – бабе Нюре подобная мысль в голову не приходила, но показалась на редкость удачной. - Тоже правильно… Сколько мне осталось? А умру, у Эли квартира будет…
- Баб Нюр! – всплеснул Марк руками.
- Ну! Не вскидывайся, как барышня! – усмехнулась женщина. – Мне сейчас семьдесят семь? Дай Бог, лет пять-шесть еще протянуть. Ты вот чего… Приведи мне братьев, поговорить с вами хочу.
Марк к вечеру собрал братьев. Баба Нюра раздала всем по чашке с круто заваренным кофе без сахара, встала в торжественную позу и откашлялась.
- Вы, ребята, выслушайте меня молча, без комментариев, как говориться… Я – старая, в любое утро могу не проснуться. Мужа похоронила, дочку. Больше у меня родных, близких нет. Жить не для кого, квартиру оставить по завещанию некому. А значит она государству отойдет. Марка мне судьба послала. Зачем я сдавать буду комнату Электре, если я ей всю квартиру отдам? Со мной, конечно, в придачу. Тихо, я не закончила! – она остановила жестом встрепенувшегося Юлика. – Я в телевизоре видала передачу. Там заключают договор: старичок квартиру отдает, а его за это пожизненно содержат. Мне такое ни к чему! У меня пенсия хорошая, а много мне не надо. И на похороны у меня отложено около трех тысяч, - баба Нюра сделала театральную паузу, чтобы все прониклись размером суммы. - …долларов. Поэтому, Эле я квартиру подарю, а что б с налоговой у нее проблем не имелось, мы оформим куплю-продажу. Но денег с нее я не возьму, и с вас не возьму. Пусть живет, пусть замуж выходит, рожает детей. И мне радость под занавес. Своих внуков Бог не дал, с Элиными понянькаюсь. Все. Можете высказаться.
Братья переглядывались, временно лишившись дара речи. На покупку комнаты для сестры они отложили семьдесят тысяч долларов. Ещё часть их совместных сбережений (в размере трех с половиной тысяч) ушла на приобретение путевки. Предложение бабы Нюры не могло их не воодушевить. Дай ей долгих лет жизни, но люди смертны. Баба Нюра права – сколько ей осталось? В перспективе Эля поимеет квартиру, и не плохую, в сущности.
- Баб Нюр, без денег как-то… неудобно что ли… - высказался Марк.
- Нет, денег не возьму! – отрезала старушка.
- А и не надо! – махнул рукой Юлик. – Мы на все деньги сделаем ремонт. Освежим побелку, переклеим обои, кухню поменяем, окна…У Вас, баба Нюра, стиральная машинка есть?
- «Вятка-автомат».
- Отстой! Купим «Зануси». Кафель в ванной есть? Ну-ка…
Юлик вышел в коридор и открыл двери санузла. Все потянулись за ним.
- Ванну менять, унитаз тоже. Кафель купим повеселей и с бордюрчиком. С красивым бордюрчиком в синих тонах или в бирюзовых, - размечтался Юлик.
- Шкаф надо, купе, - несколько не в тему сказал Тоша.
- Сюда? Тоже с бордюрчиком? – переспросил Марк.
- В коридор, - уточнил Тоша. – Это удобно и место экономит.
- Смету надо. Смету и план, - повернулся к ним Юлик. – Есть у меня знакомая инетовская. Зовут Юля, между прочим. Попрошу без дурацких подколов. Юля молодой, но подающий надежды дизайнер интерьеров.
- Хорошенькая? – не сдержался Марк.
- Не знаю! Мы общаемся на интеллектуальном уровне, а не прицениваемся к «телу»!
- Ладно, хватит. Погрызетесь дома! – остановил их Тоша. – И что твоя Юля может?
- Юля может помочь. Составить смету, сделать эскиз, посоветовать магазин стройматериалов и возьмет за это не дорого, не то, что в архитектурных агенствах…
- Мы сами ремонт делать будем? – не поверил ушам Тоша. – Когда? Как? Мы не умеем! Ты когда-нибудь клеил обои? Или клал кафель? Посмотрел пару выпусков «Квартирного вопроса» и думаешь, что все так запросто? Тяп-ляп, пара дней и готово?
- Согласен, - Юлик энергично покивал. - Сами не умеем, надо нанять раб-силу, в Москве с этим проблем не было никогда.
Баба Нюра переводила взгляд с одного на другого. Похоже, столь шумное выяснение отношений ее развлекало.
- Чувствую, скучно мне не будет! – обронила она негромко, но ее услышали.
- Ой, баб Нюр! Мы Вас еще не спросили, может Вы против?
- Нет, ребята, не возражаю. Стены с потолком только оставьте. Все остальное меняйте к чертовой бабушке.
*****
Юля – молодой подающий надежды дизайнер – при личном знакомстве оказалась очаровательной толстушкой лет двадцати пяти, с задорным носиком и белозубой улыбкой. Энтузиазм клокотал в ней, как суп в котле, постоянно лавиной выплескиваясь наружу. Она привела с собой команду из четырех мастеров. Они столь рьяно взялись за работу, что баба Нюра испугалась за целостность квартиры уже не в шутку, а по настоящему. Пыль стояла столбом, штукатурка падала пластами, розетки и переключатели скалились металлическим нутром.
Васины предложили ей переселиться на время ремонта к ним, но баба Нюра не согласилась. Она кормила рабочих и, не обращая внимание на их протесты, убирала мелкий строительный мусор в конце каждого дня.
Квартира преображалась на глазах. Ванную комнату покрыли бирюзовой плиткой с вожделенным Юликом бордюрчиком. Закупили новую финскую сантехнику. Подключили стиральную машину, а над ней повесили шкафчик с зеркалом. В туалете положили яркий песочно-оранжевый кафель, сиденье унитаза обтянули под кожу зебры, трубы горячей и холодной воды, которые не удалось скрыть в стенах, замаскировали под лианы и прицепили к ним пару смешных обезьянок. Кухню в короткие сроки изготовили на заказ, обыграв так, чтобы она не казалась коммунальной, в угол чудом втиснули двухкамерный холодильник. В прихожей встроили вместительный шкаф-купе. Мебель, после некоторых раздумий, тоже не стали перетягивать или реставрировать, а просто купили новую. Бывший Маринин ноутбук баба Нюра велела перенести в Элину комнату.
- Все равно обращаться с ним не умею, - сказала она. – Ира объясняла мне, объясняла куда «кликать», что б выйти в «сеть», да я ее плохо поняла.
Юлик же забросил «инет» и от рассвета до заката вертелся возле Юли. Они вместе мотались на строительные рынки и распродажи на Юлиной древней «Копейке». Иногда Юля до поздней ночи засиживалась за Юликовым компьютером, загрузив в него какую-то мудреную программу, и моделируя будущие интерьеры. Тоша из соображений такта, уходил ночевать в комнату родителей.
- Ты ее пригласи куда-нибудь, - ворчал Марк на брата.
- Куда?
- Куда?! Остолоп-переросток! Куда?! В ресторан!
- Зачем?
- Идиот! – схватился Марк за голову. – Мой брат – законченный кретин!
- Понравившуюся девушку полагается сводить в ресторан, - изрек Тоша глубокомысленно.
- Зачем? Что там делать?
- Поесть, потанцевать…
- Нас и здесь не плохо кормят, - отмахнулся Юлик неуверенно.
- Неплохо? Быстрорастворимой лапшой? Юлик – ты маньяк! – заключил Марк.
- Я не гадалка, я – маньяк, - процитировал Юлик, но задумался над словами братьев.
Этим же вечером Юля опять засиделась у них до темноты. Юлик, как кот вокруг сметаны, нарезал вокруг нее пару кругов, и решился наконец.
- Может, перекусим. Сходим куда-нибудь?
- Ой, к чему дурацкие церемонии? – ответила Юля с аппетитом хрустя чипсами из пакетика. – Что, понравившуюся девушку полагается сводить в ресторан? – повторила она Тошино высказывание. – Забудь! Расслабься и отдохни от этой мысли!
У Юлика невольно вытянулось лицо. Он и сам не предполагал, как его может огорчить Юлин отказ. Девушка ему по настоящему нравилась, и чем дальше, тем сильней.
- Притащи-ка еще чипсов, - добавила Юля лукаво и улыбнулась. – Знаешь, нельзя чтобы Марк освободившуюся половину комнаты завалил своим барахлом, - Юля распечатала новую пачку сухариков, а Юлик плеснул ей лимонаду в высокий стакан. – Устроим там тренажерный зал? Им все смогут пользоваться. Маленький, но все же, а? Например, шведская стенка, беговая дорожка? Обойдется не так уж дорого, если взять со склада, я даже знаю где…
- Ага! – Юлику нравились любые ее предложения.
*****
- Вот и вы, ждада, ждала, в окно видела, идете. С приездом, Эля! Отдохнула, похорошела! – приветствовала, стоящих у дверей Васиных, баба Нюра. – Гляди, какой тебе подарок братья приготовили!
Элю как экскурсантку повели по всем помещениям, а она потрясенно молчала и лишь таращила глаза. Квартира словно с обложки журнала по интерьеру – новенькая, хорошенькая как игрушка, уютная, в такой хотелось остаться и не уходить.
- Вау! Ва-а-а-у! – сглатывая слюну выдавила Эля. – Спасибо! Спасибо! Спасибо! - Она расцеловала троих братьев и стерла выступившую от переизбытка чувств слезу. – Вы лучшие братья! Самые лучшие на свете!!! Зе бэст!
Глава 4.
Эля остановилась перед современным зданием бизнес-центра, состоящем сплошь из тонированного стекла и металла. «Требуется уборщица на третий этаж» - гласило объявление, прикрепленное к стеклянным раздвижным дверям.
*****
- Кем ты можешь устроиться без образования и опыта работы? Гувернанткой? Домработницей? – рассуждал Юлик на семейном совете.
- Нет, нет!! Стоит менять шило на мыло? Пусть менеджером идет по продажам, - возражал Марк.
- Не подходит. Впаривать народу всякую туфту? Увольте! – Эля замахала руками на брата.
- Ничего не туфту, - обиделся Марк. – Я тебя сведу с надежными поставщиками, помогу по первости.
- Нет, не мое. Как я буду ходить по офисам? Ты – молодой, привлекательный мужчина. Один твой вид придает солидности товару, который ты предлагаешь. А потом эти каталоги, образцы? Мне их на себе таскать?
Наступила пауза. Марк переваривал разумные возражения сестры, остальные сопели носами в ожидании осенения гениальными идеями. Осеневало не так чтобы очень, вернее, совсем не очень.
- Ты сама-то чего хочешь? – спросил, наконец, Тоша.
- Хочешь? – хмыкнула Эля. – Ты сама-то чего можешь, надо спросить. В активе у меня приличного уровня разговорный английский, в пассиве – полное отсутствие образования, окромя десятилетки.
- Девушка лучше смориться в офисе, с маникюром, в деловом костюмчике, за компьютером, - Марк поднял вверх указательный палец. - Ей компьютерные курсы надо закончить: WEB-дизайн или PR, и я ее пристрою в какую-нибудь свою знакомую фирму.
- Компьютерные, бухгалтерские и секретарей заодно, - вмешался Юлик. – Я составлю и запущу ее резюме в сеть, с таким багажом в «Газпром» возьмут.
- В «Газпром» с улицы врят ли возьмут, не обольщайся…
- Компьютерные курсы – два-три месяца от силы, бухгалтерские – три и секретарей – три, - подчитала Эля. – А что я кушать буду все это время? Чем за эти курсы заплачу?
- Ну, курсы мы тебе оплатим, - успокоил ее Тоша. – Деньги у нас еще остались. И кушай у нас…
- Ни за что! Самостоятельность, так самостоятельность! Найду работу. Временную. Уборщицей на пол ставки или курьером.
- Вот придумала!! Уборщицей!
- Курьером? Только что каталоги и образцы отказывалась на себе таскать!
- Брось, Элька! Девять-десять месяцев ни чего не решают!
- Нет, решают!
- У некоторых еще как решают…хм…
- Помолчи, Юлик, без твоих острот обойдемся сейчас. Кому ты что хочешь доказать, Эля?
- Себе! Себе хочу доказать! И пойду уборщицей, подумаешь!
- Ладно, не орите! – Тоша поднял руки. – Давайте все поищем ей работу, на пол ставки и рядом с домом…
На том и порешили. Эля планомерно обошла весь район и в первый же день наткнулась на объявление на дверях бизнес-центра об уборщице на третий этаж.
*****
Девушка вошла в раздвижные двери и направилась к стойке охраны.
- Я по объявлению. Там у вас написано, - Эля махнула себе за спину.
Охранник смерил ее взглядом с головы до ног и переглянулся с напарником. Лето стояло жаркое, и Эля облачилась в майку и короткую юбку. Ладная Элина фигурка в сочетании с великолепным загаром производила симпатичный эффект.
- Нам уборщица требуется, - с нажимом в голосе, словно трехлетнему ребенку, пояснил потенциальной соискательнице места охранник. – У-бор-щи-ца.
- Ага. Я знаю, - Эллина улыбка засияла ярче.
- Сто десятая комната, первый этаж, направо…
- Спасибо!
Эля отправилась искать сто десятую комнату, игнорируя переглядывания охранников за спиной. Бизнес-центр выглядел шикарным и дорогим. Двери обиты кожей, стены покрыты жидкими обоями, под ногами пушистые ковровые дорожки. Остановившись у дверей нужной комнаты, молодая женщина поскреблась по обивке. Ответа не последовало, и Эля тихонько потянула на себя дверь. В тесноватом кабинете за элегантным столом красного дерева восседал толстенький усатый дядечка, ужасно похожий на кота из мультика про блудного попугая.
- Да-у? – промяукал дядечка, приподнимаясь Эле на встречу.
- Здрасте, я по объявлению, - вымученно улыбнулась та, предвидя реакцию, и не ошиблась.
Дядечка, подобно охранникам при входе, оглядел Элю с головы до пят и в затруднении пошевелил бровями.
- По какому объявлению?
- Вам требуется уборщица на третий этаж, - почти обвиняющим тоном ответила Эля.
- И Вы хотите уборщицей?
- А что? Я чем-то не подхожу? У вас есть особые требования? Я больше десяти лет проработала домработницей в богатой семье! И с пылесосом и с тряпкой обращаться умею! Хотите, принесу рекомендации? – пошла девушка ва-банк.
«Марик или Юлик любые рекомендации сляпают, на любом бланке с печатями. Хоть из Кремля».
- Не волнуйтесь, деточка! – всполошился усатый дядечка. – Присядьте! Что же Вы стоите? Присядьте в креслице!
Электра присела в кожаное прохладное кресло, дядечка устроился напротив.
- Деточка, с Вашими данными и в уборщицы! – покачал котообразный мужчина головой. – Я уж подумал, что мы давали объявление о вакансии секретарши, а я запамятовал. Про уборщицу я и подумать не мог! Нет, нет, не мог!
- Я не могу секретаршей, - с достоинством ответила Эля, словно объявляла о том, что в это время года есть устрицы – дурной тон. – Сначала я закончу компьютерные курсы, потом курсы секретарей, а потом – бухгалтерские.
- Какая умница! – восхитился дядечка лживым голосом, ощупывая Элю глазами.
Васина поерзала и покосилась на дверь, прикидывая успеет ли она выскочить, если что. Дядечка тем временем сполз на край кресла и коснулся своими коленями ее коленей. Молодая женщина напряглась и приготовилась к рывку.
- Вам уборщица требуется или нет? – предприняла она последнюю попытку получить работу.
- Требуется, - сознался дядечка. – Но я не уверен, что место подойдет столь очаровательной девочке. Знаете, я подумал, может…
- Подойдет! – перебила его Эля. – Если меня устроит режим работы и оплата труда, то несомненно подойдет!
Мужчина внимательно посмотрел на Электру и решил пока отступить. Он сдвинулся в глубины кресла и широко улыбнулся.
- Режим удобный: скользящий. Сделай свой объем и уходи. А когда его сделаешь - с утра пораньше, днем, ночью – администрации без особой разницы.
- Даже ночью? – удивилась девушка.
- Даже ночью. Охрана в бизнес-центре круглосуточная. Оплата возможна в двух вариантах: официальная и неофициальная, без оформления.
- Разница есть?
- Есть, но смотря кому чего надо, - отмахнулся кадровик (или кто он там был по должности). – При официальной с Вас требуется трудовая книжка, санитарная книжка, свидетельство об инн, карточка из пенсионного фонда… Уйма скучных бумаг! Зарплата в первый, испытательный месяц двадцать тысяч, потом двадцать семь с половиной. За минусом налогов, естественно. При неофициальной никаких документов с Вас не требуется, паспорт покажете, да и все. Зарплата двадцать восемь тысяч, в конверте. Сумма целиком, без вычетов. Но сведения в пенсионный фонд о Вас не подают, стаж рабочий не начисляется. Пенсионерам это, как Вы понимаете, параллельно. А вот Вам…
- Я и так лет десять стажа уже потеряла, - огорчилась Эля. – Но иметь первую запись в трудовой – уборщица…Несолидно…
- Деточка, Вас как зовут?
- Эля.
- Эличка, со временем мы, возможно сможем придумать что-нибудь…хм… Изыщем, так сказать возможность.
- А объем работы? Вы говорили про объем работы.
- Так, - дядечка сам себе кивнул. – Помыть один лестничный пролет, со второго этажа до третьего, пропылесосить коридор, обработать двери с внешней стороны специальным средством. Средство Вам выдадут, - добавил он. – И это, и другие-всякие. Швабры, тряпки, все что понадобиться. Спецформу, Эличка, шьем на заказ и бесплатно. У нас за углом ателье, за день и раскроят и сошьют. Вам только надо подойти к закройщице - с моей запиской - с Вас мерки снимут. Та-ак… Следите за чистотой стен, посетители иногда грязными руками хватаются или с ног брызги грязные летят, в плохую погоду. Раз в квартал надо отполировать таблички с названиями фирм, арендующих у нас помещения. И туалет. В каждой комнате есть индивидуальный санузел, но имеется и общий, для клиентов. В санузле зеркала, кафель протереть, умывальники и унитазы - пролить дезинфекционными средствами, бумагу, салфетки, жидкое мыло – добавить по необходимости. Работы много, но народ справляется. Одни за четыре часа, другие за восемь, смотря как поворачиваться. Некоторые умудряются еще и подрабатывать: убираются у наших арендаторов. Администрация такому не препятствует. Ну, как? Согласны или подумаете?
- Надо попробовать, чего думать.
- С оформлением?
- Может пока без?
- Готовы завтра начинать? – кадровик перешел за стол и взял самописку. – Давайте поступим следующим образом: даю Вам, Эличка, неделю на принятие окончательного решения. Если все Вас устроит, пошлем шить форму, а нет, заплачу Вам за отработанное время и распрощаемся дружески. Держите временный пропуск, - он протянул ей картонный прямоугольничек нежно сиреневого цвета. – Вклейте свою фотографию, любую, какую найдете, и предъявляйте его при входе. Сейчас я покажу Вас завхозу, он у нас в сто пятнадцатой комнате. Выдает пылесосы, тряпки, чистящие средства и так далее. Посмотрим, возможно есть чья-нибудь старая форма, которая придется Вам впору на первое время… Пойдемте, Эличка…
*****
Старая форма нужного размера отыскалась – малиновая с белым курточка и штанишки клеш. Завхоз – худой, сосредоточенный на чем-то своем, мужчина – глядя сквозь Элю отсутствующими глазами сказал, что его рабочий день начинается с восьми утра, но если она придет раньше, то ключи от кладовой есть и у охраны. Мелом он вывел Элино имя на доске, висящей на стене, против таблички «3-й этаж».
- Как Вы относитесь к чашечке кофе с пирожным? – вкрадчиво спросил у девушки дядечка-администратор-кадровик (Электра так и не разобралась в его статусе), когда они покинули кабинет завхоза.
- Спасибо, не хочу.
- Здесь, неподалеку такое миленькое кафе с французской выпечкой, - дядечка-администратор ухватил Элю под локоток и, как волк овечку, потащил ее к выходу.
- Эдуард Евгеньевич, - окликнул его один из охранников. – Почту заберете позже?
- Позже, позже…
«Киря-гоблин и то симпатичней был этого разжиревшего кота» - подумала Эля. – «Что мне за наказание с кавалерами. То их нету, а то метлой не отогнать!».
И тут в двери бизнес центра ввалился ни кто иной, как Киря-гоблин в компании таких же горилло-образных ребят.
- Элька!!! – восторженно взвыл Киря, отрывая девушку от Эдуарда Евгеньевича, как пластырь от раны, и тут же заключая в могучие объятья.
- Мамочка! – у Эли перехватило дыхание. – Киря, задушишь!
- Почему не позвонила? Номер потеряла? Дай мне свой мобильник, сам тебе буду звонить! – теребил ее Киря. – Эта та кукла, что мою тачку спасла! – повернулся парень к друзьям.
Вокруг одобрительно загалдели. Один из Кириных спутников Эле даже игриво подмигнул.
- Кхе! Молодые люди, вы к кому? – Эдуард Евгеньевич был сама оскорбленная невинность.
- Мы по делу, дядя! Офис снять. Ты главный?
- Не совсем, - невинность оскорбилась еще сильней. – Вам, молодые люди, в сто седьмую комнату к Денису Алексеевичу.
- Спасибо, дядя. Братва, вперед.
Компания двинулась по коридору. Эдуард Евгеньевич сделал безуспешную попытку оставить Элю подле себя, но Киря крепко обнимал ее за плечи, не оставив Эдуарду Евгеньевичу ни малейшего шанса. Администратор-ловелас отправился пить кофе в сопровождении лишь своего паршивого настроения. Едва Эдуард Евгеньевич скрылся с горизонта, девушка дала задний ход и выскользнула у Кири из-под руки.
- Ох, Киря! Как ты вовремя появился! Ты себе не представляешь!
- Этот хмырь к тебе подкатывался че ли? – нахмурился тот.
- Подкатывался. Не знала как и отделаться! Спасибо тебе. Ну, я пошла?
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги