Ложь во спасение

4

«Любезной братец! Не утерял ли ты кого? Ежели девица Алена все еще надобна тебе, то потрудись искать ее в нашей скромной обители. Прибыла она по собственной воле, и поместила я ее вместе с ее сестрицей Нелли, для спокойствия последней. Решай поскорее свои дела да забирай стою невесту прочь отсюдова».

Много чего еще написала мать Ефимия брату Кириллу Илларионовичу в своем письме, однако эти строки оказались самыми важными.

Вернувшийся из столицы уже вместе с братом. Кирилл Илларионович, ничего не говоря Филиппу, отправился в дом к своей сообщнице. Он застал Сусанну растерянной и злой, ибо никак не могла та понять, куда подевалась Алена. Но дело растолковалось быстро.

— Вот уж, кто бы мог подумать! — воскликнула Сусанна. — Тихоня, а поди ж ты…

— Вполне естественно было предположить, что она отправилась в монастырь. Странно, что ты об этом вовсе не подумала.

— Но помилуй, она ушла, как на прогулку, ничего с собой не взявши!

— Хитра девица. Ну да мы хитрее.

— Что же ты предлагаешь? — спросила она.

— Все просто, — ответил Кирилл Илларионович. — Прекрасно то, что моя сестра нам поможет. Будь то какой другой монастырь, то пришлось бы нам потратить много времени, чтобы заполучить Алену Алексеевну назад, а так… Надоумил же ее Господь прятаться именно там! Вот так штука!

— Но то, что теперь она вместе с Нелли, не повредит ли это нам?

— А как нам это может повредить, помилуй?

— Не ведаю, да только… — Сусанна в сомнении покачала головой.

— Ах, мой друг, — Кирилл склонился к ее руке, — не тревожься. Бог даст, все устроится как надобно. Поверь, я не менее твоего заинтересован в том, чтобы сии девицы поступили так, как нам надобно!

— Я верю, — усмехнулась Сусанна. — Но…

— И никаких «но»! — прервал ее Кирилл Илларионович.

Сусанна взглянула на собеседника. Бледное лицо его показалось ей в сей миг еще более прекрасным, чем раньше.

— Веришь ли, я на все готова, лишь бы порадовать тебя, — прошептала она. — А что твой брат, скажи мне?

— Мой брат? О, он, разумеется, на все согласен.

— И он даже ни о чем не спросил тебя?

— О чем же ему спрашивать? Конечно, я не рассказал Филиппу нашего плана, ему незачем все знать.

— Но неужели он ничему не удивился? — спросила Сусанна.

— Нет, мой друг, вовсе ничему. Особливо же когда я сказал ему, что дом в имении уже почти приведен в порядок на деньги невесты… Согласись, что после этого он не сможет отказаться от брака. Это было бы бесчестием для девицы. Конечно, он сильно возмутился, когда узнал, что я этакое проделал без его ведома, но…

— Но?

— Но как человек почти вовсе денег не имеющий, будет ли он отказываться от выгодной партии? — произнес Кирилл.

— Неужто он и впрямь так беден?

— Ну может и не совсем уж он и лишен всяческих средств, — ответил Кирилл Илларионович, — однако мне известно, что нужда в деньгах у него есть. Хотя, безусловно, менее чем у меня.

— Это отчего же? — изумилась Сусанна.

— Оттого, что я привык к жизни на широкую ногу, он же довольствуется малым. А посему средства мне гораздо более нужны, чем ему, хотя противу него я все еще обладаю некоторым состоянием, он же — вовсе нет.

— Ах, мой друг, я бы отдала тебе все, ежели бы могла, — лукаво промолвила Сусанна. — Ежели бы ты только мог стать моим супругом…

— Сие никак невозможно. Жена моя особа отменного здоровья, увы!

— Ну, да что об этом толковать! — поднялась с кресла Сусанна. — Будет! Теперь ты лучше скажи мне, что нам делать с Аленой?

— План таков, душа моя, — начал Кирилл. — Мы сделаем все самым простым образом. Тайно увезем ее из монастыря с позволения настоятельницы. Ежели хочешь, сие можно назвать и похищением.

— Но не поднимется ли лишний шум?

— Ничуть. Мы прежде поступим так: пошлем в монастырь подвенечное платье. Сестра моя убедит Алену Алексеевну его примерить. Только та его наденет, как мои люди и заберут ее. Что может быть за похищение, ежели девица в подвенечном платье да все знают к тому же, что она невеста? Тут ее и в церковь. Братец мой станет ждать ее у алтаря, их повенчают, да и дело с концом!

— А ну как она станет кричать да отбиваться? Да и Филипп Илларионович заподозрит, что дело тут нечисто?

— А будет кричать, — заметил Кирилл, — так мои люди живо ее успокоят.

— Это как так? — взволновалась Сусанна. — Мне страстен не надобно! Невеста чтоб была целехонька-здоровехонька!

— И в голову не бери, мой друг, с Аленой твоей все будет самым наилучшим образом. — Кирилл взял ее за руки. — Поверь мне, я же сам того желаю более всех!

— Что же, так тому и быть, — произнесла Сусанна. — На тебя вся моя надежда, Кирилл!

— Ты посмотри! Нет, ну какая красота, сестрица! — Нелли открыла коробку, в которой лежало подвенечное платье. — Эк расщедрилась Сусанна Петровна…

И действительно, платье было невиданной красоты: темно-вишневого цвета, разукрашенное белыми кружевами и белыми же цветами, серебром тканое по лифу, оно было к тому же дополнено длинной густой вуалью.

— И глядеть не хочу, — молвила Алена, с неприязнью оглядев наряд.

— Сие дурно, — сказала мать Ефимия, стоявшая тут же. — Не хочешь ты внять моему совету, дитя мое, а напрасно…

— Не мое это, матушка, — жалобно произнесла Алена.

— Да ты надень наряд-то, покрасуйся хоть, — улыбнулась настоятельница.

Нелли пристально взглянула на мать Ефимию. С чего бы эта суровая монахиня да вдруг так разулыбалась? Или нравится ей Алена из-за того рвения, что проявляет к жизни духовной? Странно сие, да ничего не поделаешь — молчи и слушай.

— Одень, одень платье, дитя мое, потешь и себя, и меня, — твердила мать Ефимия.

— Я… я подумаю, — тихо произнесла Алена.

— Хорошо, думай… Я оставлю вас… Может, сестра тебя убедит в чем? — Настоятельница бросила взгляд на Нелли.

Та сидела с совершенно безразличным видом. За те дни, что провела она в монастыре, девушка крепко запомнила, что ни в коем случае не стоит показывать свои истинные чувства и желания.

— Сможешь ли ты, Елена, — строго обратилась мать Ефимия к Нелли, — уговорить свою сестру?

— Да, матушка, — кротко ответила Нелли.

Настоятельница вздохнула и вышла из кельи.

— Не думаешь ли ты, что я захочу это надеть? — обернулась Алена к сестре. — Не хочу я замуж, не пойду и платье мерить!

— Ну при чем тут сие? Платье платьем, а замужество совсем иное… — пробормотала Нелли.

— Ну а для чего же принесли подвенечный наряд сюда? Для чего, как не для того, чтоб сей же час и под венец?

— Вздор, — сказала Нелли. — Ни мачехи тут нет, ни жениха, ни иных…

— Сердце мое неспокойно, Нелли, не верю я ничему, что от Сусанны Петровны исходит!

— Может, ты и права… Послушай, а мне не примерить ли? — спросила, внезапно разволновавшись, Нелли. — Ты не против?

— Я-то нет, с чего, — удивленно ответила Алена. — Но чтобы ты захотела платье примерить? Да, зачем тебе?

— Хочется, сестрица… Я как подумаю, что, кроме клобука в жизни своей, ничего более не надену, так мне дурно делается. Может, в последний раз светское платье надеваю… — прошептала Нелли.

Поглядев на расстроенную сестру, Алена кивнула:

— Сколь много в тебе еще суеты. Право, как они решаются так скоро постриг для тебя готовить? Надень платье, потешься…

Послушав сестру, Нелли подошла к коробке с платьем и аккуратно вынула его.

— Ты поможешь мне? — спросила она Алену.

— Конечно, — ответила та.

Через полчаса Нелли была наряжена по всем правилам.

— Жаль, зеркала тут нет, — пробормотала Нелли, поворачиваясь в разные стороны и пытаясь разглядеть себя в наряде.

— Тут еще вуаль. — Алена достала длинное белое довольно плотное покрывало.

— Ну-ка, дай сюда. — Нелли протянула руки.

Девицами овладело то беспокойство, которое овладевает, когда примеряют они новые и богатые наряды. Ни та, ни другая не могли уже остановиться. Алена приладила на голове у сестры вуаль и часть ее опустила на лицо Нелли.

— Ну настоящая невеста! — всплеснула она руками. — Просто диво!

— Ну отчего тут нет зеркала! — воскликнула Нелли.

Две сестры — одна в богатом платье, другая в черном монашеском одеянии и платке — являли собой разительный контраст. Они глядели друг на друга и каждая находила, что вот именно ее наряд самый подходящий и ей к лицу.

Тут дверь кельи скрипнула, будто от сквозняка.

— Ты глянь, Алена, а дверь-то не заперта, — прошептала Нелли, ухватив сестру за руку.

— А и верно, — простодушно сказала Алена, поправляя на сестре платье.

— Сестрица, пойдем, а? — страстно пробормотала Нелли.

— Куда?

— Да прочь отсюда!.. Ну хоть на улицу, свежим воздухом подышать!

— Ну пойдем, — удивленно согласилась Алена.

Сестры, взявшись за руки, одна за другой выскользнули прочь из «темницы». Странно, но узкий коридор был пуст. Никого они не встретили на пути, и девушки беспрепятственно вышли на улицу.

— Счастье-то, счастье-то какое… — пробормотала Нелли. — Вольный воздух…

— Монастырский воздух, — спокойно произнесла Алена. — Лучше и быть не может.

— Бежать бы отсюда, — с тоской сказала Нелли. — Силы нет, как хочется на волю!

Сестры, Нелли тайком, а Алена так же тихо вслед за ней — хотя она-то не имела причин таиться, — пробирались по пустынному двору вдоль ограды.

— Алена, что я вижу! — воскликнула Нелли и тут же испуганно оглянулась, не услышал ли кто, не всполошился ли. — Смотри!

— Что?

— Да калитка-то в воротах отворена…

— Быть не может, — удивилась Алена.

— Отворена, как Бог свят! И сестры-привратницы при калитке нет!

Действительно, деревянная узкая и низенькая калитка в широких воротах была открыта, да при ней и в самом деле не было никого. Что за диво? Не перст ли судьбы? Нелли, не медля более ни секунды, быстрым шагом направилась к калитке.

«Бежать! Бежать! — вертелось у нее в голове. — Наконец-то! Вот он, счастливый случай!»

Она даже не задумывалась, что будет далее. Вот сбежит она, а дальше-то что? Куда она пойдет? Что с ней станется? Мачеха ее уж, верно, не примет, но… Но теперь у Нелли в голове была только одна мысль: бежать!

Алена беспомощно следовала за сестрой.

— Что ты, Нелли? Куда? — настырно шептала она сзади. — Ты ополоумела!

— Теперь, или никогда, — решительно молвила девушка.

— Нелли! — Алена ухватила сестру за руку, остановив ее бег. — Ты ума лишилась! Куда ты пойдешь?

— Да мне все равно, лишь бы прочь отсюда! — как в забытьи, бросила Нелли.

Оттолкнув руку сестры, девушка кинулась к калитке. Свобода, желанная свобода была столь близко! Еще лишь шаг, и она окажется за воротами ненавистного узилища. Там, дальше, лес, и она сумеет в нем скрыться. Теперь Нелли думала, что лес станет ей желанным убежищем, а потом… О, она кинется в столицу, благо не так далёко идти, дойдет до тетушки. Потом жизнь наладится так, как надобно, так, как должно! Без ненавистной мачехи-змеи, без монахинь…

— Куда! — Скрюченная, но крепкая рука ухватила ее сзади за юбку. — Ну и прыть! Ты же вроде на постриг по собственной воле пришла, замуж, говорила, не хочу, а теперь что? К жениху со всех ног побежала?

Нелли обернулась. Волосы ее растрепались и посему лицо Неллино подслеповатая сестра-привратница толком не рассмотрела и, видно, приняла ее за Алену.

— Пусти! Пусти! — исступленно закричала Нелли, почувствовавшая уже свободу.

«Неужели все? Быть того не может!..»

Все разрушилось. Все надежды растворились… Бедная Нелли тут же бы и сомлела, но силы не покидали ее, как бы она того ни желала. Алена, бывшая неподалеку, испуганно сжалась, закрыв лицо платком.

— Матушка! Матушка Ефимия! — заверещала сестра-привратница. — Беглянка-то наша какова! Со всех ног за женихом кинулась, бесстыдница!

Откуда ни возьмись налетели сестры, ухватили Нелли за подол, за руки. Краем глаза девушка увидала, как Алена кинулась прочь и мгновенно скрылась с глаз. Должно быть, побежала прятаться в келью, мелькнуло в голове у Нелли.

— Держите-ка ее! Держите, крепче! — крикнула издали настоятельница.

— Ах, бесстыдница! — наперебой галдели сестры. — Ишь чего удумала!..

Мать Ефимия почти бежала, поспешая, что вовсе не прилично для ее сана. За ней также быстро мчались два здоровущих лба, мрачных и крепких мужика.

Нелли была не в себе. Свобода ее была так близко, и вот… Она смотрела на приближавшуюся к ней мать Ефимию и двоих ее странных сопровождающих и тут какая-то смутная мысль мелькнула у нее в голове…

Она с силой вырвала руку из цепких сестринских пальцев и проворно накинула вуаль себе на лицо.

— Ишь ты, прикрылась! — не оставила сие без внимания сестра-привратница. — Стыд-то глаза жжет!

— Вот тут, тут невеста! — задыхаясь, крикнула подбежавшая настоятельница. — Забирайте-ка ее!

Двое мужиков, что сопровождали мать Ефимию, подхватили Нелли под руки и поволокли прочь с монастырского двора. Мать Ефимия ждала, что девица поднимет крик, хотя и странно было то, что Алена собралась прочь бежать из монастыря. Ведь по своей воле пришла она в обитель! И вдруг — бежать надумала… К жениху ли? Нет, быть не может… И что на уме у этой девицы?

А та и не думала сопротивляться. Вот тот миг, коего ждала Нелли! Вот освобождение! Почти спокойно последовала она за монастырские стены. Ноги едва не подвели ее, но с двух сторон ее крепко-накрепко держали, и упасть она бы не смогла, даже если бы и захотела.

— Умница, дитя мое, что вняла ты голосу разума. Благослови тебя Господь, — крикнула ей вслед настоятельница. — Ну вот и ладно, — уже тише прибавила она.

Нелли усадили в карету, и она, едва дыша, тут же упала в обморок на одного из своих «похитителей».

— Глянь-ка, девка-то сомлела! — произнес один. — Как бы чего не вышло…

— Не бойсь, ничего не выйдет, — равнодушно ответил второй. — С девками бывает… Отойдет…

Алена же, оставшаяся в келье одна, тихонько охала и закрывала лицо платком. Но то была пустая затея, ибо никто в келью к ней даже не заглянул.

— Молись, Елена, — только и услышала она, немного погодя, из-за двери.

То была настоятельница, решившая удостовериться, что вторая из сестер находится там, где надобно. Вслед за тем, дверь захлопнулась. Алена упала на колени перед образами.

— Господи! Благодарю! Воистину велик Твой Промысел! — истово перекрестилась Алена и начала творить молитву.