Лондон у ваших ног

Лондон

Лондон — это нечто величественное и белокаменное. Потрясает в этом городе всё — улицы, скверы, площади, перекрестки, старинные здания, выкрашенные и ухоженные, декорированные скульптурами, орнаментами, живыми цветами. Аристократические, монументальные кварталы, излучающие благополучие и богатство.

К правостороннему движению привыкаешь быстро, будто родился с ним. Надписи на проезжей части «Смотри вправо» постоянно напоминают бестолковым приезжим, чтобы не забывали.

В Гайд-парке зеленый газон. Группка туристов расположилась прямо на траве — пьют кока-колу, жуют, смеются. Мартовское солнце залило все вокруг, припекает, словно летом. Хочется раздеться и лечь на траву. Девушка из группы туристов так и делает: обнажилась до пояса и, оставшись в спортивном лифчике, улеглась на газон. Парень прижался щекой к ее плоскому животу, обвив руками худенькую талию. Улыбки на лицах прохожих.

Почему Лондон называют туманным? Я тут уже неделю. Погода как у нас в Сочи весной. И про Гайд-парк рассказывали какие-то небылицы — протесты трудящихся.

А вот… кажется один трудящийся, немытый, нечесаный, забрался на табурет и протестует. Кричит, никто не обращает внимания. Речи не разобрать, да и лица сквозь патлы не разглядеть, так что, возможно, это и не гомо сапиенс, а обезьяна, сбежавшая из самого лучшего зоопарка, который мне только приходилось видеть. В их зоопарке зверям живется настолько свободно и хорошо, что, возможно, они имеют даже право иногда его покидать.

Несколько человек с любопытством повернулись в сторону выступающего. Прислушиваюсь к его бессвязной речи, не могу ничего разобрать. Среди гогота туристов, сопровождающего его выкрики, слышу знакомое слово «крейзи». Ну да, сумасшедший, сдвинутый, кто еще залезет на табурет и будет так орать. Пошла в другую сторону. Надоело смотреть на своих чокнутых в Москве, которые не хотят работать, ждут, пока придет гуманитарная помощь с Запада. Так, возмущаясь, и вопрошают: почему прекратили гуманитарную помощь? Однажды в пожилой компании я рассказала подслушанное как анекдот, никто не смеется. Значит, никакого юмора в этом нет, обыкновенный менталитет бывших трудящихся, которые не хотят трудиться. Готовы всю жизнь стоять с протянутой рукой — ждать или орать на улицах, как этот.

Через несколько дней у моей дочери свадьба с Джеком. Раньше мне казалось, что все иностранцы богаты и клеят на лоб обслуге деньги. Сейчас убедилась, что это не так. Даже положенные чаевые дают тютелька в тютельку. Каждую копейку считают.

Английский жених моей дочери не богат, но человек состоятельный. Это две большие разницы. Действительно есть дом, конечно, не на Оксфорд-стрит, но в очень престижном районе. Перед домом металлическая ограда, за ней — палисадник. Буйно цветущий кустарник напоминает о субтропиках. Цветы цветут круглый год. По утрам Джек выходит с лейкой их поливать.

В доме такой порядок, что, когда я на ночь снимаю с себя вещи, хочется их спрятать под подушку, чтобы его не нарушать. Все блестит, переливается, кафель в ванной выглядит так, будто его каждый день надраивают, на коврах в холле — ни пылинки.

— Это он сам убирается? — интересуюсь я как будущая теща: дескать, к чему бы придраться.

Дочь укоризненно смотрит на меня и качает головой:

— Женщина раз в неделю приходит.

Видимо, это и есть то, что у нас называют настоящей евроуборкой.

Я тоже, однажды решив, что достаточно зарабатываю и могу себе позволить нанять человека, чтобы убрать мои двухкомнатные хоромы, позвонила в фирму, из которой в давние времена приглашала женщин мыть окна.

— Вам евроуборка нужна? — защебетал сладкий голосок.

«Что-то новенькое», — подумала я. Евроремонт слышала, а вот евроуборка меня озадачила.

— Евро — это как? — решила уточнить я.

— Евро — это сколько, — поправила меня сидящая рядом Александра.

А девушка в трубке охотно бросилась объяснять:

— Моют кафель, двери, шкафчики, ковер пылесосят чисто-чисто, так, что вы на нем спать можете лечь…

— Поняла, — остановила я девушку, — по-моему, это генеральной уборкой называется.

— Возможно, — не возражает девушка.

— А по-нашему, по-азиатски — это как?

Голос в трубке недовольно заворчал.

— Я и сама догадалась, что это не евро, когда два раза грязной тряпкой по полу, а ведро — выливайте сами!

Все-таки девушка, набравшись терпения, решила быть вежливой до конца.

— Извините, но та женщина, которая обычную уборку делает, сейчас больна, позвоните попозже.

Она хотела со мной расстаться, но тут во мне проснулись профессиональные качества. Интервьюировать так до конца.

— Прейскурант у вас есть?

— Конечно, — забеспокоилась девушка.

— Двухкомнатную квартиру, пятьдесят метров, сколько стоит убрать?

— Сейчас я в компьютере посмотрю, — пообещала девушка и замолкла. Прорезавшись, она стала скороговоркой зачитывать прейскурант на каждый из видов работ и перед моими глазами, словно дождиком, посыпались монетки, да не простые деревянные, а доллары США.

— Стоп, — останавливаю я щебетунью, — а хотя бы примерную цену на двухкомнатную квартиру вы не можете назвать?

— А потолки у вас сколько метров? — озадачила она меня.

— Я же не маляра приглашаю стены белить, — резонно возражаю я.

— Но ей люстру придется мыть, на лестницу подниматься.

Догадавшись, о чем речь, Александра заливается смехом и подсказывает мне:

— Это как грузчики, когда мебель носят, — два доллара за этаж, евродоставка называется.

Я киваю ей головой, дескать, поняла и, продолжая разговор с девушкой, настаиваю на итоговой сумме.

В общем, не пришлось мне евроуслугами воспользоваться, потому что за эти деньги я действительно могла сделать ремонт. Не евро, конечно, а так с соседней стройки на халтуру двух девушек приглашу, они мне стены прокатают, да еще краску со стройки притащат, покупать не придется.

Сама я, конечно, так тщательно, как в доме у Джека, убраться бы не смогла.

Итак, мне выделили гостевую спальню, в которой стояли две кровати. Вторая пустовала. Миша приехать не смог: срочная работа, как он мне объяснил. Действительно, сейчас работой никто не бросается, на бюллетень не уйдешь. То есть уйти, конечно, можно, но как уйдешь, так, вероятно, не к чему будет возвращаться.

Сразу за комнатой небольшой коридорчик с нишей, соединяющей его с ванной. В этой нише туалетный стол с широким зеркалом во всю стену. В тумбах стола множество ящичков для косметики и прочих дамских вещичек.

Я посидела перед зеркалом, пооткрывала ящички, сначала решила положить в один свою пудру, в другой — помаду. Получилось пустовато. «Им и в сумке хорошо», — решила я. Поразмыслив, что оказии полежать каждому предмету моей косметики на отдельной полочке, наверное, больше никогда не представится, решила пойти в магазин и накупить себе разных разностей. Женщине они всегда пригодятся. Потратила на это целый день — и безрезультатно. К слову сказать, в отведенном для гостей огромном шкафу тоже ветер гулял — там только два моих костюма тосковали.

Несмотря на то что в своей профессии я преуспела — в газете собственная рубрика с фотографией, где я выгляжу вполне респектабельно, — да и во многом другом меня бездарной не назовешь, с покупками у меня всегда проблемы. То ли потому, что побаловать себя денег не хватало, то ли я, как работающая женщина, времени для этого не имела, ну, в общем, навыков не приобрела. Даже в Москве, где сейчас лифчики и разноцветные панталоны буквально перед носом развешивают на веревках в каждом переходе, и то в историю попала.

Красивые просторные магазины — моя слабость. Мне нравится не столько сам процесс покупок, сколько возможность поглазеть на нарядные вещи, уловить тенденцию в моде, побродить, пощупать.

Как раз перед Новым годом рядом с домом открылся такой магазин. Строили его долго, сделали многоэтажным, прозрачным, украсили высоченной елкой перед входом. Красные Санта-Клаусы, желтые Микки-Маусы ловили прохожих за руки, приглашали посетить магазин. Мне все было недосуг. Но когда время поджало — подарки своим домочадцам все равно нужно к Новому году покупать, я решила наконец в него заглянуть.

В этот день в Москве поднялась метель. Огромные сугробы — ни пройти, ни проехать, а перед широкими дверьми светящегося новогодними огнями магазина прямо на тротуаре были постелены настоящие зеленые ковры. Автоматически закрывающиеся двери словно проглатывали входящих покупателей.

Захожу и, жмурясь от света, сразу попадаю в царство всех женских радостей. Самообслуживание. На стендах шляпки, сумочки, портмоне. Духи на сверкающих полках выстроились в ряд. Продавцы — сама любезность:

— Ах, вам мужу подарок, сюда, пожалуйста.

В мужском зале: галстуки, сорочки, обувь.

Мир грез, глаза буквально разбегаются. Манекены, словно живые, прилавки, оборудование — все суперсовременное. Чтобы только осмотреть такой магазин, уйдет целый день.

На крупных вещах я не сосредоточиваюсь: вот это для Александры… для Миши… коллег в редакции тоже нужно порадовать — в общем, набрала целую корзину сувениров. Все вещички оригинальные, нужные, себе кое-какие хозяйственные мелочи решила купить, ведь цены вполне сносные. Порадовалась, что у нас теперь есть такого класса магазины.

Подхожу к кассе. Девочка-кассирша во весь рот улыбается, мой товар из корзинки достает и пробивает, рядом — молодой человек укладывает мои покупки в фирменный пакет. Девочка во всем розовом, молодой человек в черном. Вокруг гирлянды, шарики понавешены.

Я достаю из сумочки кошелек, воображая, как будут радоваться подаркам, и в момент, когда в моих руках оказывается чек, буквально примерзаю на месте. Еще раз взгляд на кассиршу, на чек, на кассу.

Мелкое, совсем не броское объявление внизу кассы гласит: «Уважаемые покупатели! В нашем магазине все цены на товары указаны в условных единицах».

Молодой человек застыл в ожидании — пакет с новогодними сувенирами завис в воздухе, а я лихорадочно пытаюсь сообразить, сколько на самом деле должна заплатить.

Немая сцена затягивается. Дамочка в норковом манто позади меня нервно шипит:

— Что вы там, милая, застряли?

Неожиданно откуда ни возьмись появляется шумная группа людей в окружении репортеров с камерами. Впереди хозяйской походкой идет толстенький господин — уверенность в движениях и подобострастные лица вокруг. В светло-бежевом мягком костюме, с новогодней эмблемкой в петлице, он выглядит словно пушистая игрушка. Эскорт приближается к нам.

— Это один из владельцев магазина, — слышу я голос кассирши. — Он прилетел из-за границы. — Молодой человек вытягивается по стойке смирно.

А господин с улыбкой старого приятеля, словно собираясь со мной обняться, подходит к нам. Затем выхватывает из рук парня пакет и, позируя перед камерами, собирается передать его мне. Сопровождающие его люди хлопают в ладоши. Вокруг собирается любопытствующая толпа.

— Это, — объявляет господин, — наш тысячный покупатель, поэтому сегодня мы объявляем ему скидку на сделанные у нас рождественские покупки, скидку в размере… — Он останавливает на мне взгляд, видимо прикидывая, на какую сумму я могла сделать покупки, потом на кассиршу и молодого человека. Тот, уловив, что от него требуется, шепчет что-то ему на ухо, и господин торжественно объявляет: — Нашему тысячному покупателю администрация магазина делает рождественский презент — товары, которые здесь лежат, магазин преподносит бесплатно.

Фирменный пакет магазина поднимается в воздух на высоту моей и господина вытянутых рук. Толпа визжит и хлопает в ладоши. Нас снимают камеры.

Я, словно победительница боксерского раунда, стою с ним рядом, как с судьей.

— Кто вы по профессии! — В выговоре совладельца магазина сквозит акцент. «Он иностранец», — проносится в голове, и я, счастливая, что избежала позора, радостно сообщаю:

— Журналист.

— О! — восторгается толстяк. — Меня зовут Тед Баскер. Добро пожаловать к нам еще.

— Непременно, — обещаю я. — Думаю, что мы с вами обязательно встретимся. Расскажу своим читателям о вашем чудесном магазине, — в порыве чувств обещаю я. — Ваш магазин — мечта.

— Правда? — радуется господин.

— Конечно, у вас все замечательно организовано, женская душа радуется.

— Как прекрасно ви сказали, «женская душа радуется». Мы старались все-все продумать, чтобы было о'кей.

— У вас это получилось, — хвалю его еще раз и, протискиваясь сквозь толпу зевак, выскальзываю из магазина.

— Слушай, — предлагает мой Главный на следующий день, — слепи-ка рождественскую сказку. Очень уж ты забавно рассказала об этом. Конечно, неприятные детали опусти. Подсочини.

Сказка получилась сладко-трогательной. Мой портрет над колонкой очень понравился Теду Баскеру. Предновогодний номер я отвезла ему лично. Он принял меня как давнюю знакомую, подарил дисконтную карточку магазина, пообещал спонсорскую поддержку газете.

— У меня большая сеть магазинов, не только в России, — сообщил мне толстячок, — но и в Лондоне, Париже, Риме. Будете в этих странах, прошу, — гостеприимно пригласил он.

Я пообещала, что непременно и что с этого дня стану покупать все только у них.

В статье я сочинила, что случайно забыла кошелек и президент магазина оказался очень кстати. Про кошелек он, конечно, решил, что я выдумала.

Эти покупки я запомнила надолго. Поэтому в Лондоне, прежде чем войти в магазин, я проверила наличие фунтов, а также тщательно изучила цены на товары. Здесь впросак попасть никак нельзя.

Выбрав самый большой магазин косметики, я начала с пудры. Конечно, пошла в самообслуживание. Огромный зал, стенды, полки, прилавки, и никто не пристает, чтобы помочь. Хорошо, потому что советчики меня, как правило, сбивают с толку.

Пудры видимо-невидимо: около каждого вида — тестер: рассыпная, компакт, жидкая, в тюбиках, баночках, скляночках. Какую взять? «Возьму рассыпную, — решила я, — у нас ее давно не видно». Но не тут-то было. Во всем надо разбираться — оказалось, что, кроме тона, который подобрать нелегко, нужно знать состав кожи. Есть пудра для жирной кожи, сухой, полусухой, нормальной… Дальше — больше: маленькие буквы на обратной стороне коробочки гласили о разных подвидах рассыпной пудры и прочей непонятной ерунде, которая нашей женщине просто не пришла бы в голову. Впрочем, если это существует, значит, не такая уж ерунда — выбрать пудру специально под твою индивидуальную кожу, чтобы не лежала комками или, наоборот, не прилипала, как крем.

Девчонки-покупательницы, лихо щебеча по-английски, подходят к стенду и сразу выбирают нужную. Делают два-три мазка из коробочки-тестера, и — в кассу.

Несчастные мы все-таки, россиянки. Когда я была такая же молодая, как они, то, если удавалось отхватить по блату платье на два размера больше, почитала за счастье, а любую импортную пудру — только за двойную цену.

В общем, разобравшись после долгих мучений в сортах и номерах, я, усталая, но довольная, вернулась в дом к дочери.

— Это всё? — состроив гримасу, тихо процедила Александра. Для похода на целый день не слишком-то много.

Я рассказала ей о своих проблемах. Она долго смеялась и решила, что больше мне с магазинами связываться не стоит. Я с ней согласилась. Дней у меня не так много. Музеи, театры, да и сам город почти не охвачен, когда я еще сюда выберусь.