Лошадь как лошадь. Третья книга лирики

Напоминающей днями слова салонной болтовни,

Кто-нибудь произнесет

(Для того, чтоб посмеяться

Иль показаться грустным)

- Любовь!

Эти буквы сливаются во что-то круглое,отвлеченное,

Попахивающее сплетнями...

Но все хватаются за него,

Как ребенок за мячик.

А мне делается не по себе,

Нестерпимо радостно.

Хотя сердце сжимается, как у рыдающего горло,

Хотя воспоминанья впиваются в мозг

Холодеющими пальцами умирающего,

Вцепившегося в убийцу.

И, застегнутый на все пуговицы спокойствия,

Я молчу...

Впрочем, кто же не услышит в таком молчании

Возгласов, криков, стонов,

Если даже воздух золотится

Огненными знаками препинаний!

И не так ли озарялся Христос на кресте,

Когда звучало:

- Отче наш!

Ибо из всех произносивших это,

Только ему было ведомо,

Что именно значит это страшное имя,

И того, которого называли окрест понаслышке,

Он видел воочию.

Так молчу о любви,

Потому что знакомые что-то другое

Называют любовью

(Словно мохнатой гориллой - колибри).

И хочется долго, до самой могилы

(И пожалуй даже дольше)

О моей настоящей любви

Думать без строф, без размера, особенно без рифм,

До мудреного просто, другим непонятно,

И завидовать,

Что не я выдумал это простое слово: