Ловцы ветра

14. Денис

Путешествие бывает особенно приятным, если его можно совершать налегке.

Вначале Денис вытащил из стенного шкафа большую сумку и побросал в нее разное носильное барахло, но потом с не меньшим удовольствием засунул сумку обратно в шкаф. Какой смысл тащить с собой много вещей, если все необходимое без труда можно приобрести на месте? Спасибо Поланскому и Фроггу – уж о чем, о чем, а о финансовом обеспечении группы они позаботились серьезно. Как, впрочем, и о многом остальном.

Особняк на Золотодолинской предназначался для стационарной базы. Сюда можно в любой момент вернуться, отдохнуть, переждать какое-то время, чтобы затем, если понадобится, вновь отправиться в путь. В доме предусмотрено все для беззаботной жизни его обитателей. Два сейфа – в подвале и на втором этаже – надежно спрятанные от посторонних глаз, хранят приличную сумму наличных денег в различной валюте. Но пользоваться этим резервом совсем не обязательно. Каждый член команды снабжался набором кредитных карточек, позволяющих уверенно чувствовать себя в любой стране. Документы выписаны на настоящие имена, в них внесены лишь небольшие изменения для большей достоверности. Но сейчас, когда передвижение по всему земному шару почти лишено формальностей, это, пожалуй, не имеет большого значения.

Ниже подвала в доме имелся еще один уровень, вход в который был тщательно замаскирован. Там был оборудован небольшой тир и хранилось стрелковое автоматическое оружие, запас пищи и воды. Эти предосторожности вызывали у Дениса недоумение – неужели Поланский считает, что им придется выдерживать в мирном особняке осаду, словно в форте посреди дикой пустыни?

Однако какой переполох вызвал этот англичанин, когда у него неожиданно начался припадок! Денис вспомнил закатившиеся глаза Сеймура, медленно сползающего с кресла на пол, и поежился. Черт знает что! Приступ ясновидения – если это можно назвать приступом.

Гаррет упорно твердил, когда вышел из транса, о точном местонахождении генератора, указывая куда-то севернее Архангельска. Он говорил, что кожей чувствует присутствие там механизма, уничтожающего не только время, но и пространство. После этого обсуждение проблемы поиска превратилось, по мнению Дениса, в фарс. Свои слова Сеймур ничем не обосновывал, напирая исключительно на чувственное восприятие. Напротив, доводы Тана были логически выстроены и убедительны.

Конечно, большинство из команды поддержали Тана. Догадки необходимо проверять на месте, а для этого следует покинуть гостеприимный особняк. Но и Сеймура в его предположениях никто ограничивать не собирался. Если он так уверен, что генератор находится где-то за семидесятой широтой, то пусть убедится в этом сам. Связь, слава богу, сейчас позволяет .свободно общаться независимо от того, где находятся собеседники – в пяти или в тысяче километрах друг от друга. Сопровождать Сеймура вызвалась лишь сердобольная Анита. Ну и флаг ей в руки!

Еще вчера Денис даже не предполагал, что в путь надо будет собираться так стремительно. Думал, что поживут здесь хотя бы пару недель, как следует проанализируют обстановку, составят план, оговорят могущие возникнуть неожиданности. Но сумбурное обсуждение проблемы потребовало немедленных действий. Что ж, если все складывается именно таким образом, то пусть так и будет.

Денис доверял своему чувству игрока. Что-то такое есть в утверждениях Тана. Сгорающие без видимых для этого причин до пепла люди, безусловно, свидетельствуют о каких-то аномалиях. Остается выяснить – повинно ли в этом убыстряющееся в конкретном месте время. С другой стороны, и от слов Гаррета не стоит легкомысленно отмахиваться лишь потому, что он не может доказать то, что чувствует. Ведь и сам Денис за игорным столом впадал в похожий транс, словно некто сверху диктовал ему точные цифры и комбинации, выбирая правильные из тысяч вариантов.

Смущало лишь то обстоятельство, что отправляются они сейчас в путь не сплоченной командой, а разрозненными группами, тем более что это первый опыт поиска. Но, возможно, подобным образом придется действовать и в дальнейшем, глупо рассчитывать на мгновенный результат, так что надо привыкать. Зайдя в комнату к Бакалю, Денис убедился, что тот в точности повторил его ошибку – набил полную сумку одеждой и припасами. Пришлось убеждать, что делать этого не стоит, достаточно ограничиться самыми необходимыми вещами.

На смугло-красном лбу индейца выступил пот. Несмотря на внешне сохраняемое хладнокровие он волновался. Татуировка на его левом предплечье, изображавшая пуму, задвигалась, как живая, когда он, жестикулируя, стал рассказывать, что дорога начинает внушать ему опасение.

– Подумаешь, самолет, – удивился Денис. – Сядем и полетим.

– В небе! – широко раскрывая глаза, удивлялся Бакаль. – Как сам Кецаль!

– Как люди, чудак. – Денис успокоительно похлопал его по плечу и перешел в следующую комнату.

Не достучавшись, он открыл дверь сам. Из ванной слышался плеск воды, Шаки принимала душ. По своему обыкновению она, ничуть не стесняясь, вышла в комнату голой, на упруго вздрагивающей при ходьбе груди оставались капельки воды.

– Я не опоздаю, – предупредительно сказала она, увидев, как дожидавшийся ее Денис заерзал в кресле.

– Да я не об этом, – замямлил Денис, глядя куда-то в потолок. – Тебе, – наконец решился он, – надо привыкнуть хоть иногда одеваться.

– Мальчик, – Шаки склонилась над ним и ласково провела ладонью по его затылку. – Не надо волноваться. Если это потребуется, я надену любую одежду из так любимых у вас шкур, называемых шубой, хоть сейчас.

Денис выскочил из комнаты Шаки как ошпаренный, прикидывая на ходу, какие еще сюрпризы могут преподнести ему остальные члены команды. Потом подумал и решил не навещать больше никого. Сами справятся. А до самолета целых четыре часа. Времени хоть отбавляй, заказанные билеты ждут в аэропорту.

Рейсы до Архангельска и Челябинска отправлялись почти одновременно. Получилось удачно, тем более что хотя бы на первом этапе Денис чувствовал себя обязанным опекать своих новых друзей. Больше всего он волновался за Сеймура и Аниту, но они как раз производили впечатление самых здравомыслящих и осторожных, так что, можно надеяться, глупостей не наделают.

Сборы все равно получились нервными и скомканными. Но позже, когда к воротам особняка минута в минуту подали заказанный микроавтобус, Денис успокоился. Все будет как надо. Не инопланетяне же они какие-нибудь. Все предусмотрено, все инструкции получены, расстройством рассудка вроде никто не страдает – так в путь!

Даже в аэропорту их живописная группа не вызвала повышенного внимания со стороны других пассажиров, хотя своим интернациональным составом выделялась из обшей толпы. Может быть, только Шаки, обрядившаяся в ярко-желтые шорты и ослепительно-зеленую майку, привлекала к себе взгляды в основном мужчин, но в остальном все шло нормально. Денис получил билеты и, отойдя в сторону вместе с Анитой и Сеймуром, дал им последние наставления.

– Как можно чаше выходите на связь, – талдычил он в сотый раз. – Звоните сразу, как прилетите в Архангельск.

Сеймур угрюмо жевал незажженную сигару и рассеянно кивал в ответ.

– Только, ради бога, не вляпайтесь в какую-нибудь историю, – взмолился Денис, расстроенный таким невниманием. – Похоже, то, о чем ты говоришь, – он тронул Сеймура за руку, – каким-то образом связано с военным ведомством. Уж больно места безлюдные. Там, куда ты показываешь, по карте и населенных пунктов почти нет.

Денис проводил взглядом направившихся к терминалу корейской авиакомпании «Весенняя ласточка» Сеймура и Аниту и облизнул пересохшие губы. Как англичанин и немочка будут осуществлять свой поиск, одному богу известно. Четкого плана у них нет – собираются во всем разобраться на местности. Но ведь нет никакого плана действий и у самого Дениса. Даже Тан, похоже, не знает, что им придется предпринять.

Корейский «Боинг» уже взлетел, когда пригласили на посадку до Челябинска. Терминал «Аэрофлота» находился ближе остальных, до трапа доставили мигом. Сам Денис предпочел бы лететь челноком «Стрела», третий год находящимся на линии, но, подумав, решил, что такой полет может оказаться для его спутников слишком большим испытанием. Базовый модуль, который официально называли "Второй Международный проект «Стрела», а в обычном разговоре просто «Юла» за внешнее сходство с игрушечным волчком, находился в беспосадочном полете, и к нему причаливали «челноки», поднимающиеся с аэродромов в момент прохождения модуля над ними. Точно так же «челноки» позже доставляли пассажиров на землю. До Челябинска время такого полета экономилось почти вдвое.

К его удивлению полет прошел совершенно нормально. Тан после набор а высоты выглянул в иллюминатор, увидел сплошную пелену облаков и тут же задремал, прикрыв колени пледом. Шаки скорее от скуки затеяла легкий флирт с каким-то командированным, сидевшим от нее через проход. Тот послушно вызывал стюардессу, прося принести для Шаки то журнал, то напитки, пока той самой не надоела игра и она занялась своими и так ухоженными ногтями, шлифуя их до остроты бритвы маленькой алмазной пилочкой. Один Бакаль ерзал в кресле, как подросток, приподнимался, желая заглянуть через дремлющего Тана в иллюминатор, и вновь откидывался на спинку кресла. Наконец Денис нашел ему занятие, подсунув кроссворд из «Огонька».

Челябинск встретил по-летнему жарким солнцем и свежим ветерком, налетавшим со стороны гор. Оставаться в городе не имело смысла, до Зыбки – так называлась искомая деревня – по шоссе была пара часов пути, и Денис прямо в аэропорту срядился с местным шофером доставить их туда немедленно.

До этого Денис ни разу не бывал на Урале, предпочитая ездить на отдых то в Крым, то в Триест, то в Грецию. В школе по льготной путевке побывал в Штатах, смотрел Большой Каньон. Урал все это время оставался близкой и пыльной провинцией, сейчас это мнение приходилось срочно менять.

Ничего похожего на Скалистые горы Америки тут не было. Округлые, поросшие лесом вершины плавно изгибались, придавая ландшафту мягкий, уютный рельеф. Ветер вбивал в форточку плотные запахи бора, свежей травы и цветов, а если на поворотах шофер сбрасывал газ, то вместе с запахами в кабину врывалось птичье многоголосье и отчаянный стрекот кузнечиков.

До чего хорошо! Минут на двадцать Денис забыл и про своих спутников, и про то, куда и зачем они едут.

Деревня открылась в седловине между напиравших друг на друга гор. Сверху, с дороги, хорошо были видны три нитки улиц, дома, крытые где железом, где черепицей. На многих крышах рядом с печными трубами поблескивали тарелки спутниковых антенн. Крыши двух домов состояли из ячеистых солнечных аккумуляторов, получавших в последние годы все большее распространение.

Высадив пассажиров на плошали около магазинчика, шофер тут же развернул машину и умчался вверх по дороге, поднимая за собой клубы пыли.

– Надо было уточнить, слышал ли шофер что-нибудь о Громовой плеши, – запоздало вспомнил Бакаль.

Крепко сбитый, насупившийся, сунув руки в карманы джинсов, он стоял посреди деревенской плошали, как молодой бычок, оглядывая происходящее исподлобья, словно не доверял разлившемуся вокруг покою и подозревал о надвигающейся опасности. Денис поймал себя на мысли, что если в городе их группа смотрелась вполне уместно, то здесь, среди тишины и неспешного движения жизни они напоминают цирковую труппу, отправившуюся на халтуру в глубинку. Не хватало только клеток и дрессированных животных.

Но животные не замедлили явиться сами. Пока Денис разглядывал по очереди вывески магазина, затем небольшого кинотеатра, судя по афише оборудованного «блю-тон-звуком», на площадь вышел огромный черный козел и нагло уставился на приезжих янтарно-желтыми бесстрашными глазами. Шаки пошла козлу навстречу, как к родному, но тот вдруг низко опустил рога и, ловко поддев девушку под коленку, резко сдал назад. Не ожидавшая такого коварства, Шаки с размаху села в пыль. Козел отступил на пару шагов, игриво встряхнул бородой и приготовился к новой атаке.

– Вот я тебя, Адмирал! – раздался крик из-за спины, и, обернувшись, Денис увидел, как из бокового проулка на площадь, ведя за руль велосипед, на котором вместо седока красовалась небольшая копешка сена, вышел мужичок, облаченный в пиджак и кепку с пуговкой. Облик аборигена никак не вязался ни со спутниковым антеннами, ни с «блю-тон-звуком», ни с солнечными аккумуляторами вместо крыш. Мужичок был исконно расейский, свой в доску и одновременно загадочный и неуловимый, как улыбка Джоконды. – Это -Адмирал, – пояснил мужичок и попытался пнуть козла, который при виде хозяина смиренно потрусил прочь. – Он приезжих не любит. В прошлом голу ему туристы в хлеб табака насыпали. Вот с тех пор и невзлюбил.

– Громовая плешь, – вместо «здрасьте» почему-то сказал Денис.

Слова прозвучали, как пароль.

– Туристы, – уже уверенно продолжил мужичок. – Клад искать будете?

– Клад? – удивился Бакаль.

– А как же! – Мужичок победоносно вскинул заросший редкой щетиной подбородок, поглядел на небо и торжественно, словно декламируя на сиене, почти запел привычный текст. – Давно это было: то ли в Отечественную войну, то ли еще раньше. Влюбился барин в красивую деваху из нашей деревни, да не знал, как к ней подступиться...

– Постой-постой, – прервал его рассказ-песню Денис. – Какой барин, при чем тут Отечественная война? Тогда и бар никаких не было.

Мужичок негодующе взглянул на него, поправил копешку сена, рискующую свалиться с велосипеда, и сурово напомнил:

– Барин был гусар.

– И ездил на танке, – в тон ему хмуро буркнул Денис. Придурковатый абориген начал его раздражать.

– Барин ездил на коне, он с французами воевал.

– Вот что, – вконец рассердился Денис. – Мы спрашивали про Громовую плешь. Это такое место, куда молнии часто бьют, – сформулировал он для большей ясности. – Это ведь где-то недалеко от Зыбки.

– А я тебе про что толкую, – в свою очередь обиделся мужичок. – Ты думаешь, я ничего не понимаю? Вон и интуристы у тебя, ты им только переведи все толком. Особенно этой, – он ткнул пальцем в сторону Шаки. – Негры в нашу деревню только один раз приезжали по обмену опытом. Из штата Айова.

– Слушай, кончай ваньку валять, – Шаки уперла руки в бока и уставилась на мужичка как на вредное насекомое. – Есть тут у вас Громовая плешь или нет?

– Батюшки, наша! – удивился мужичок. – А по виду чистая американка. У тебя негром кто был, папа или мама? – поинтересовался он.

– И папа, и мама.

Денис увидел, как у Шаки хищно задвигались ноздри, и попытался смягчить обстановку.

– Ты про гусара рассказывал, – напомнил он. ,

– Да, а тут французы сильно наступать стали, – вернулся мужичок к своему повествованию.

– Откуда здесь, на Урале, быть французам? – опять ничего не понял Денис. – Потом, в Отечественную они нашими союзниками были.

– Скажешь тоже, – изумился мужичок. – Это Наполеон-то наш союзник? Да он Москву сжег.

– Слушай, – взмолился Денис, ощущая себя пациентом психушки. – Ты или рассказывай толком, или... вали отсюда, – неожиданно добавил он.

– Это вы сейчас отсюда повалите, – оскорбился мужичок. – До ближайшего райцентра. Видали мы таких резвых. Приехали клад искать, а разрешение у вас на это имеется?

Из магазина вышли, держа каждый, как гранаты, по бутылке водки, два здоровых парня и с интересом стали прислушиваться к идущей уже на повышенных тонах беседе. Больше всего сейчас Денису хотелось, чтобы инцидент не перерос в открытый конфликт. В конце концов, приехали они сюда совсем не за этим. Взглянув еще раз в сторону магазина, он принял самое верное в этой ситуации решение.

– Выпьем за встречу, – предложил он.

– У нас кроме водки здесь ничего не продают, – все еще обиженно и язвительно, но уже не агрессивно напомнил мужичок. – Виски только в райцентре.

– Я тоже предпочитаю водку, – слукавил Денис. – Пару пузырей хватит?

– Тогда пойдем ко мне, – совсем отмяк абориген. – Я недалеко живу.

За водкой, которую, кстати, пришлось пить в основном Денису – Бакаль отхлебнул с интересом, да так и просидел с одной рюмкой весь вечер, а Тан и Шаки отказались пить вовсе – разъяснилась наконец путаница с кладом, французами и гусаром. Деревня оказалась полностью переселенческой. Переехала она на Урал со Смоленщины в начале прошлого века, на бесплатно раздаваемые земли. Клад, вернее, сундучок с деньгами, якобы привез сюда сын той самой девахи, которую хотел ублажить гусар. Деньги-то он отдать успел и даже насладился любовью красивой селянки, обещая вернуться и жениться, но, очевидно, погиб на войне с проклятым супостатом. Хранить в доме клад крестьянская семья, опасаясь разбоя, не хотела и зарыла сундучок, изредка пользуясь его содержимым, где-то недалеко от деревни. Говорят, на той самой Громовой плеши.

– Да это прямо вон за той горкой, завтра покажу, – обещал уже сильно пьяненький мужичок, назвавшийся Алексеем. – Только ту поляну уже рыли-перерыли всю. И местные, и приезжие. Ничего не нашли.

– Люди у вас здесь горят, – напомнил Алексею Тан.

– Сгоришь, если в тебя молния вдарит, – не поддаваясь мистике, стоял на своем Алексей. – А молнии в ту поляну колотят при каждой грозе. В клад бьют, – нелогично продолжил он.

Местом для ночевки Денис выбрал сеновал, в избе было по-летнему душно. Жена хозяина Настя, встретив сначала гостей не очень приветливо, под конец прониклась необъяснимой симпатией к Шаки, называла ее «черненькая ты моя» и увела спать от мужиков в сени, где стояла и ее кровать. Всю ночь оттуда слышались бабий шепоток, вздохи и смех. Больше всего Денис опасался, как бы Шаки не наговорила лишнего. Еще он думал о Сеймуре и Аните. Телефонный звонок Сеймура настиг его в машине, по дороге в Зыбки. Правда, в своем сообщении англичанин был скуп: долетели нормально, погода – дрянь, чуть позже перезвонит. Больше на связь он не выходил. Денис попытался представить, как будут действовать Сеймур и Анита на месте, но скоро выпитое взяло свое, и он крепко уснул, не видя, как в щель между неплотно пригнанными досками крыши на сеновал втекает призрачный звездный свет.