Ловля собак

Моя несбыточная, незабываемая мечта

Впереди я увидел женщину. Решил догнать ее. Но это оказалось не так-то просто. Она шла удивительно быстрой походкой для женщины. Когда мы поравнялись, она глянула на меня, вздохнула и произнесла:

– Ах, какой прекрасный парк, как приятно светит солнце справа сквозь листву, так тонко играют свет и тень на стволах… − заговорила она так, будто соскочила со страниц романа восемнадцатого века. − иногда солнце наполняет яркостью красные жилки ясеневых распиленных чурбачков, которые иногда лежат вдоль дороги… И такой приятный, тонкий запах в воздухе. Чувствую смолу сосны, и цветы черемухи, и влажный мох, и разрытую кротом глину…

– Дама, − обратился я не без легкого ехидства. − Если прогулка доставляет вам удовольствие, то почему вы идете таким быстрым шагом.

– Да, да, – грустно вздохнула она, – именно это вселяет в меня грусть. Деревья мелькают мимо, дорожки остаются позади, одна за другой. Парк рано или поздно кончится. Что там, за ним? Иногда я слышу неопределенный гул вдалеке… Может быть, это автомобили шумят? А может быть, мне просто кажется, и это ветер играет в кронах сосен. Я не могу наверняка знать, есть что-то за парком или нет. Но я привыкла к мысли, что парк кончается пустотой. Привыкла.

– Я же говорю вам, не торопитесь так. Вы можете прогуливаться медленнее, вы можете сесть на пенек у дороги, вы можете вообще повернуться и пойти в обратную сторону.

– Да нет, не могу, разумеется, закон природы такой, что все движется вперед… Смешной вы!.. А что вы сказали последнее: «вы можете вообще…» я не расслышала.

– Сказал: «повернуться и пойти в обратную сторону».

– Не слышу.

– Смотрите тогда. Вот так.

Я остановился, и подождал пока она пройдет мимо. Не останавливаясь, на ходу она сказала:

– Где вы, незнакомец? Куда вы делись?

– Я здесь!

– Я слышу ваш голос, но не могу понять, откуда он. Где вы?

– Я за вашей спиной!

– Ау, я вас не слышу, – тревожно воскликнула она, продолжая удаляться от меня.

– Я же говорю, я сзади вас, сзади!

– Ау!!! – закричала она, не оглядываясь и даже ускорив шаг. – Ау! Ау! Ау!

– Не переживайте, я здесь.

– Господи, как вы меня напугали, – испуганно сказала она и легким жестом поправила прическу; в этот момент она даже замедлила шаг, – куда вы девались? вы убежали вперед?

– Я просто остановился и был позади вас.

– Как это? – удивленно распахнула глаза она и замедлила шаг еще чуть-чуть.

Я угадал: чуть замедлив шаг, сама того не заметив, она уже слышала меня, когда я говорил «позади».

Очень просто. Вам во время вашей прогулки не встречалось людей, которые шли вам навстречу? Подумайте.

– Встречались, конечно.

– И что вы о них думали?

– Я относилась к ним как к чему-то несерьезному. И с некоторой жалостью. Они же так мало гуляют по парку. Стоит им появиться за поворотом и сблизиться со мной, в следующий миг они проходят мимо и перестают существовать. Очень короткое существование. Прямо как вспышка, и все. Они даже понять, наверное, не успевают, как приятно гулять по парку.

– А вам никогда не приходило в голову оглянуться и посмотреть, что с ними происходит?

– Посмотреть, что с ними происходит? Я и так смотрю. Они проходят мимо меня и исчезают.

– Я сказал – оглянуться. Вы не пробовали оглянуться?

– Что сделать?… Как это? – удивленно спросила она и прилично сбавила шаг.

– Вот так, – я оглянулся назад через плечо.

– Нет! Что вы делаете! Вы же сломаете себе шею! Никогда так не делайте! – вскричала она и пошла еще медленнее.

– Это совершенно безопасно! Смотрите, – и я еще несколько раз оглянулся через правое и через левое плечо, а потом повернулся и пошел спиной.

– А!! Чудовище! – вскричала она и бросилась бежать.

Я понял, что поторопился и допустил ошибку. Я решил исправить ее радикальнейшим образом.

Я догнал женщину, обхватил ее талию со спины и, подняв над землей, остановился.

– Что происходит? Что происходит? – закричала она. – Незнакомец! На помощь! Незнакомец, я застряла, на помощь! Меня затягивает в болото! Незнакомец, спасите меня! – кричала она и била меня ногами… еще минута этих криков, и я понял, почему она бьет меня: висящая в воздухе, она продолжала «идти» вперед.

– Я здесь, – сказал я. – Не уточняйте пока, где. Вы меня все равно не увидите. Успокойтесь. С вами ничего не случиться, я обещаю.

– Правда? – с надежной спросила она; у нее был сильный характер, даже в этой ситуации, она сохранила в интонации вопроса обаяние и шарм образованной и жизнерадостной женщины.

– Обещаю, все будет хорошо. Только перестаньте двигать ногами.

– Как я могу… перестать.

– Очень просто. Посмотрите же! Вы на земле не стоите. Если бы вы могли дотянуться до земли, вы бы пошли вперед, а так ваши движения ногами совершенно бесполезны. Перестаньте двигать ногами!

– Но как?

– Да вот так, – с раздражением сказал я, подбросил ее вверх и перехватил руками чуть выше коленок. Она чуть не завалилась вперед, но вовремя схватилась за мои плечи. Вначале я чувствовал судороги в мышцах ног, но постепенно они прекратились. – Вот так. Теперь понятно?

– Д-да-а-а, – удивленно произнесла она.

– Теперь вы сможете стоять на месте?

– Да.

– Стойте, вы же обещали, – и она остановилась.

– У вас властный голос, дорогой друг, – строго сказала она и сразу смягчила тон. – Рядом я вами чувствуешь себя увереннее. Меня смущает только одно. Я вас не вижу.

– Сейчас увидите, – улыбнулся я, взял ее за плечи и резко развернул на сто восемьдесят градусов.

Дама завизжала так, что у меня заложило уши; я прижал ее к себе и попытался успокоить, шепнув: «все хорошо», но она продолжала кричать, просто кричать! я терпел вопли у самого моего уха несколько минут и решил тогда, что точно оглохну, однако мне повезло – мой слух остался в порядке.

– Я ничего не вижу! Я умираю! Куда все исчезло!? Где я!! Я не вижу! Не вижу!.. Не вижу… Оранжевое пятно… Вижу оранжевое пятно слева… Это, кажется солнце..

Говорила она все спокойнее, так что последние слова были сказаны с обычной громкостью, только встревожено.

– Незнакомец! Что вы сделали со мной? Почему ничего нет и солнце слева? Я же говорила вам, где парк кончается, ничего нет. Только солнце осталось! Но оно тоже исчезнет… – она сделала паузу и вдруг закричала, – Ты отобрал у меня жизнь, мерзавец! Ты в один миг перенес меня в самый конец парка! Ты лишил меня прогулки! Я сразу поняла, что ты страшный человек!.. – она сделала паузу, и обвинительным тоном стала перечислять: – Ты конечно образованный, ты владеешь чувством такта, у тебя хорошие манеры, ты вежлив, ты достаточно спортивный, по крайней мере, у тебя нет страшного брюха, и ты не куришь, ты уверенный в себе и властный, когда это нужно, но ты, но ты – ты слишком умный; как же я сразу не убежала от тебя, чудовище… – она помолчала еще немного и грустным голосом заключила: – и вот, из-за моей глупости и твоего ума, мы оказались в самом конце парка раньше времени.

– Почему ты думаешь, что мы в конце парка? – шепнул я.

– Потому что ничего не видно, кроме солнца. Это значит пустота, а пустота в конце парка. А солнце… солнце должно быть слева. В начале дня оно слева, а в конце дня оно справа, когда близится к закату. Значит сейчас конец дня. Ты лишил меня сознания и перенес меня в самый конец парка… Ты управился до вечера! Шустрый! – добавила она едко.

– Солнышко, послушай, – как можно более нежно и вкрадчиво произнес я, – мы не в конце парка, мы там, где остановились. Просто я повернул тебя на сто восемьдесят градусов.

– Просто ты – что? Говори разборчивее; ты всегда говорил неразборчиво, сколько тебя помню, – с огромной претензией крикнула она мне в ухо и добавила после паузы обиженно и тихо – Даже когда ты первый раз признался мне в любви, я услышала «буль-блю-блю»!

– Вспомни тот поворот тропинки, где мы однажды видели с тобой белых голубей, и ты еще сказала, что мечтаешь жить за городом, и рядом с домом будет пристроена своя голубятня, и ребятишки будут ходить туда играть или сидеть на крыше и смотреть на закат по вечерам. Ты его помнишь?

– Помню, дорогой!

– Ты помнишь, эта тропинка заворачивала направо?

– Да.

– И там был еще большой ясень справа, у него еще раздваивался ствол…

– И ты сказал мне, что когда ты зашел на тот горбатый мостик между двух прудиков и заговорил со мной, за моей спиной на той стороне прудика рос именно такой ясень…

– Да, солнышко, – и я крепче прижал ее к себе.

– Что ты тогда сказал мне, самое первое? не помню, какая-то совершенно глупая напыщенная фраза… – она засмеялась.

– Я сказал тебе тогда, что никогда не оглядываюсь и не смотрю на небо, что я смотрю прямо и очень редко – по сторонам.

– Точно! – это надо же такое сказать при знакомстве: «девушка, я бы мог пройти мимо, но я никогда не оглядываюсь, а еще не смотрю в небо и по сторонам почти не смотрю»…

– Да, – подтвердил я. – Не оглядываюсь и не смотрю в небо… Не оглядываюсь.

– Не оглядываюсь… а я оглядываюсь? – робко спросила она.

– Что значит «оглядываться», солнышко?

– Я не знаю.

– Я расскажу тебе. Помнишь тот ясень с раздвоенным стволом и голубей… Помнишь, там тропинка так резко поворачивала вправо, так что второй раз проходила перед самым ясенем, и сначала он был справа от нас, а потом – слева.

Я взял ее лицо в свои ладони и смотрел теперь в ее добрые голубые глаза, ничего не видящие, кроме солнца. На ее лице была растерянность, в ее слепом взгляде можно было угадать сосредоточенность и неуверенность, она беззвучно шевелила губами… наконец, произнесла тихонько:

– Помню.

– Вспомни, как мы ходили, вспомни! Мы поворачивали вправо, вправо, вслед за дорогой. Наши шаги левой ногой становились все длиннее, а правой – все короче, и мы поворачивались, поворачивались…

– Хватит! – вскрикнула она. – Я не могу это слышать, прекрати! – она попыталась оттолкнуть меня, но я взял ее за плечи, плавно привлек к себе.

– Успокойся, любимая, все хорошо, – и я поцеловал ее лоб. – Все хорошо.

Я не стал говорить дальше. Для нее уже было слишком много. Я просто стоял, обняв ее, слушал ее дыхание и ждал.

– Так что же значит оглядываться?

– Это значит так же поворачиваться, как мы тогда, но одной только головой, – сразу ответил я.

– Но так ведь можно шею сломать!

– Но когда я прижимаюсь щекой к твоему лбу, я же делаю то же самое, поворачиваю шею, и ничего не ломаю…

– В самом деле. Ты прав. Покажи, как это, оглядываться?

– Вот так, смотри.

– Можно я тоже попробую? – она уже видела маня: слепота отступала.

– Конечно!

Вначале у нее не получалось. Голова наклонялась вбок или приоткрывался рот. От напряжения она даже покраснела.

– Давай я помогу. Расслабь шею, расслабь.

Я плавно повернул ее голову чуть-чуть вбок, потом обратно, потом снова. Как будто она отрицательно качала головой.

– Понятно теперь, зай?

– Да, да, – она улыбнулась и… повернула голову. – Господи! Я снова вижу! Я вижу! Я вижу парк! Там деревья, их листья шевелит ветер, и солнечные блики переливаются, как будто юркие белочки играют!.. – она повернулась обратно. – Я снова ничего не вижу!

– Сейчас увидишь, – спокойно ответил я, и повернулся вместе с ней на сто восемьдесят градусов.

Она восторженно взвизгнула и повисла у меня на шее. Потом оттолкнулась и стала кружиться… озадаченно остановилась.

– Так странно, дорогой! Я кручусь, и то вижу парк, то вижу черную пустоту, – удивление на ее лице сменилось испугом, и она молча подбежала ко мне и прижалась ко мне, уткнувшись в плечо.

– Ты боишься этой пустоты?

– Да.

– Когда ты перестанешь ее бояться, ты перестанешь ее видеть.

– Я не могу перестать ее бояться.

– Но сейчас ведь ты прижалась ко мне, и перед твоими глазами только пустота, потому что у тебя закрыты глаза.

– Да.

– Ты ведь не боишься этой пустоты.

– Не боюсь.

– А знаешь, почему?

– Потому что я знаю, что в любой момент могу открыть глаза, и темнота исчезнет.

– Так открой глаза в следующий раз, когда увидишь темноту.

Я взял ее за руку и повел по мягкой дорожке, поросшей мелкой травой и, местами, зеленым мхом, с большими древесными корнями, вылезавшими тут и там из глинистой почвы. Я повел ее по дорожке парка в обратную сторону.

– Я вижу, – перебила сама себя она совсем другим голосом – твердым, уверенным, не терпящим возражений. – Я открыла глаза. Я вижу все. Парк и позади, и впереди. Я могу идти в любую сторону, я могу вернуться в места, которые нравились мне, – она выпустила мою руку.

– Теперь ты можешь даже искупаться в том замечательном чистом пруду, на берегах которого росли дубы. Он слегка напоминает те два прудика, через которые перекинут горбатый мостик… Место, где мы познакомились когда-то.

– Не помню. Мы знакомы?.. Но вы правы, я отправлюсь к тому пруду. Я хочу искупаться. Прощайте, – и она ушла.