2

«Карамельный рай» представлял собой довольно любопытное заведение. Несмотря на очень высокие цены, там всегда было полно народу. Особо страждущие даже заказывали столики за несколько дней. И здесь можно было не только попить кофе с карамельными десертами. В меню значились как самые изысканные, так и самые простые блюда. За это «Карамельный рай» и считался одним из лучших заведений в Лондоне.

Картину дополняли вышколенные официанты и интересный дизайн интерьера. Столики на причудливо изогнутых ножках, стены, расписанные диковинными цветами, теплый, ласковый свет, льющийся из множества светильников, — все это создавало особенную, очень приятную атмосферу.

Идеальное место для влюбленных, подумала Мэг, входя. И правда, добрая половина столиков была занята счастливыми парочками, увлеченными, естественно, не столько едой, сколько друг другом.

Оглядевшись по сторонам, Мэг заметила Стива. Он сидел почти в самом углу. В руках у него тлела сигарета — казалось, он забывал подносить ее ко рту. Мэг никак не могла заставить себя подойти к нему и продолжала стоять у входа и смотреть. Одет он был так же, как сегодня утром. Но тогда она почему-то не заметила, как идет костюм к его светло-пепельным волосам. Он сидел вполоборота, и Мэг невольно залюбовалась его профилем — не хищным, но чувствовалось в нем что-то упрямое и решительное.

— Добрый день! Желаете столик? Вам в зале для курящих или для некурящих? — внезапно услышала она. Оказывается, к ней подбежала запыхавшаяся хозяйка заведения и спешила оказать все мыслимые и немыслимые услуги одновременно.

— Спасибо, меня уже ждут, — ответила Мэг и внезапно ощутила прилив гордости от того, что ее действительно ждут. И не кто-нибудь, а красивый мужчина!

Стив заметил Мэг, когда она уже пробиралась между столиками. То, что он увидел, ничуть его не удивило. Странно, что она не носит огромные очки в роговой оправе, хмыкнул он про себя. Наверняка можно сказать только одно: она явно не толстая. Все остальные подробности фигуры скрывало безобразного покроя желтое платье. Дурацкая сумка — у него язык не повернулся бы назвать ее дамской — била ее по боку. И только походка заслужила его одобрения. Плавная, легкая и в то же время решительная. И очень, очень женственная.

— Добрый вечер, — без выражения произнесла Мэг, садясь за столик. — Давно ждете?

— Это не имеет никакого значения, — широко улыбнулся он. — Дама всегда приходит вовремя, во сколько бы она ни пришла. Как прошел день?

— Спасибо, удовлетворительно, — коротко ответила Мэг и выжидающе посмотрела на собеседника.

Стив барабанил пальцами по столу и смотрел куда-то вверх. А ведь он нервничает, с удивлением поняла она. В свое время Дэвид научил ее понимать язык жестов, и это очень помогало ей в жизни.

Прошло несколько минут, в течение которых ни один из них не вымолвил ни слова. За это время Мэг успела тщательно изучить лицо Стива и, в общем, нашла его привлекательным. В нем не было броской красоты, как ей показалось вначале. Сейчас, когда он не улыбался, черты его были даже строгими. Только ярко-синие глаза по-прежнему оставались дерзкими и манящими.

В это время официант принес меню, и Стив наконец оживился.

— Конечно, вы бывали здесь раньше, — небрежно бросил он. — Однако все-таки возьму на себя смелость предположить, что никогда прежде вы не пробовали мерлусу по-валенсийски в соусе.

— Угадали, — кивнула Мэг, в свою очередь изучая меню. — Но, к сожалению, я не люблю рыбу.

— Жаль, много теряете, — только и сказал Стив. — В таком случае, предлагаю отведать ягненка. И что насчет вина?

Наконец заказ был сделан, и оба вновь погрузились в молчание. Мэг чувствовала себя последней идиоткой среди этой многоголосой суеты. От ее приподнятого настроения не осталось и следа. В самом деле, зачем она сюда пришла? Сидела бы сейчас дома над очередными эскизами. Так нет же, любопытство взыграло.

Стив тоже сердился на себя, но совсем по другому поводу. Как ни старался, он не знал, с чего начать разговор и о чем вообще говорить с этой особой. Его «домашняя заготовка» не сработала. Он не мог заставить себя сказать Мэг, как та чудесно выглядит. Во-первых, он так не считал. Во-вторых, боялся ее реакции. Да, вот и найдено слово: неизвестно почему, но он ее боялся. Что за чертовщина! Он, Стив Палмер, известный сердцеед, боится начать разговор с женщиной? И тем не менее это было так.

Первой не выдержала Мэг. Она решительно подняла голову и выпалила:

— А теперь позвольте узнать, зачем вы хотели со мной увидеться!

Стив встретил ее немигающий взгляд. А ведь глаза-то у нее красивые! Вроде бы серые, а вроде бы и голубые, такие глубокие и спокойные. Может быть, чуть узковаты, но это делает их только выразительнее. Внезапно Стив ощутил прилив вдохновения и начал говорить:

— Видите ли, Мэг, в последнее время я понял, что в моей жизни что-то идет не так. Шейла, конечно, сказала вам, чем я занимаюсь…

Она кивнула и улыбнулась чуть насмешливо.

— Вот видите, вы улыбаетесь. Может, это действительно немного смешно. Да, я работаю в журнале, который призван учить мужчин соблазнять женщин. Каждый день мы публикуем десятки статей о женщинах — об их привычках и вкусах, о надеждах и предпочтениях. Кажется, мы должны знать о женщинах все. Но в том-то и дело, что чем больше пишешь, тем меньше понимаешь. Это давно известно…

Стив перевел дыхание и почувствовал, что теряет мысль. Мэг смотрела на него более чем равнодушно, всем своим видом говоря: а я то здесь при чем?

Тут весьма кстати появился официант с пузатой бутылкой и двумя высокими бокалами на подносе.

— Спасибо, я сам разолью, — остановил его Стив и наполнил бокал сначала Мэг, потом себе.

Они молча сделали по глотку и одновременно поставили бокалы на стол. Стив глубоко вздохнул и продолжил:

— Так вот, Мэг. Мы целыми днями пишем о женском теле. Мы постоянно общаемся с женщинами — танцовщицами в ночных клубах, поп-певицами, супермоделями. Именно они интересуют наших читателей. За всеми этими юбками, лифчиками и накладными ресницами я уже не могу разглядеть ничего другого. И мне начинает казаться, что все это ненастоящее. Знаете, я просто хочу убедиться, что в мире еще остались женщины, которые способны думать о чем-то еще, кроме новых оттенков губной помады.

При этих словах Мэг едва заметно улыбнулась и опустила глаза. Стив, ничего не заметив, продолжал:

— Как-то раз Шейла упомянула о том, что у нее есть подруга, которая весьма отличается от женщин нашего с ней круга. Я очень долго упрашивал ее познакомить нас, и, в конце концов, она согласилась. И вот я здесь.

Столь прочувствованный монолог дался Стиву с невероятным трудом. Тем более что он никогда не чувствовал и сотой доли того, о чем так эмоционально повествовал.

Мэг смотрела на него, склонив голову набок.

— Это, конечно, весьма трогательно, но я не вижу, чем и как могла бы вам помочь, — холодно ответила она.

— Простите, наверное, я очень путано излагаю. Собственно, я прошу вас лишь об одном: время от времени встречаться со мной… просто для того, чтобы поговорить. Разумеется, я не хочу быть вам в тягость, — поспешно добавил Стив, увидев, что брови ее сурово сдвинулись. — В конце концов, вам решать. Но смею надеяться, что и вы получите удовольствие от общения со мной. А потом, может быть, у нас с вами что-нибудь и получится… — Стив заговорщицки понизил голос и проникновенно посмотрел на Мэг.

Она потянулась к бокалу и сделала несколько больших глотков.

— И все-таки я ничем не могу вам помочь. Я не знаю, что вам рассказывала обо мне Шейла. Да меня это, в общем, и не интересует.

Она расправила плечи, подняла голову и с вызовом поглядела на Стива. Щеки ее разрумянились от вина и от волнения, и Стиву впервые показалось, что лицо ее не такое уж блеклое и невыразительное.

— Я уже говорила Шейле и теперь повторю вам лично, что не искала и не ищу новых знакомств. Может быть, Шейле я кажусь немного странной, но это моя жизнь. И другая мне не нужна. Я никому не позволю вмешиваться в мои личные дела. Что до вашего предложения, то я нахожу его просто абсурдным. Если я выразилась недостаточно ясно, скажу так: вы мне абсолютно не интересны и в любом случае будете в тягость.

Тут снова подоспел официант. Тарелки с соблазнительно дымящимися кушаньями перекочевали на стол, но ни Мэг, ни Стив даже не взглянули на них.

— А что до вашей работы, — вновь начала Мэг, — могу сказать только одно: каждый сам выбирает свой путь. И если вам интересно писать о том, что можно сказать о женщине по форме ее груди, значит, именно так вы на нас и смотрите. Ни один уважающий себя человек в жизни не откроет ваш журнальчик — вы это знаете и без меня. И еще: пока вы не смените свой взгляд на женщин, вам и будут встречаться только такие, которых вы сегодня так красочно описали.

Стив был поражен той страстью, с которой она говорила. Горечь и обида закипали в нем. Да кто она такая, в конце-то концов?

— Да, пожалуй, я ошибся, решив, что вы сможете меня понять. Таким, как вы, вообще ни до чего нет дела. Вы сидите в своей скорлупе и боитесь высунуть нос на улицу. Мужчина для вас — существо с другой планеты, вы даже не знаете, как с ним нужно говорить. Да на вас никто не смотрел и никогда не посмотрит, так и будете сидеть, пока не превратитесь в сморщенную старую деву!

Мэг спокойно выслушала его тираду.

— Я ни в коем случае не хотела вас обидеть. Просто я всегда говорю то, что думаю, — тихо сказала она. — Спасибо за приглашение, здесь очень мило. А теперь прощайте.

Она встала и медленно, чуть прихрамывая, пошла к выходу. Стив подозвал официанта, заказал кампари с соком и долго смотрел, как по стенкам стакана поднимаются маленькие юркие пузырьки.


Мэг вернулась домой в прескверном настроении. Вот это номер! «Время от времени встречаться… просто для того, чтобы поговорить». Какая очевидная глупость! И приходят же людям в голову такие мысли! Да, видно работа в журнале «Казанова» до добра не доводит…

Мэг не жаловала прессу, а уж к бесчисленным глянцевым журналам вообще относилась отрицательно. Особенно к тем, что именуют себя женскими или, наоборот, мужскими. Ни одной умной мысли, ни одной свежей идеи. Сплошная серость и пошлость. А ведь жаль, что человек с такими глазами и с такой улыбкой проводит жизнь над низкопробными репортажами и сомнительными сюжетами.

Мэг редко ошибалась в людях — школа Дэвида плюс природное чутье. И Стив Палмер показался ей человеком не глупым, разве что слишком самодовольным. Непонятно, для чего он разыграл этот спектакль. А то, что все это было спектаклем, Мэг поняла с первого слова. Может быть, ему и удалось провести Шейлу, но с ней этот номер пройти не мог. И все же в своем монологе Стив, сам того не подозревая, выдал себя. Его действительно беспокоило все то, о чем он говорил. Вот только помогать Мэг ему не собиралась.

Она наскоро приняла душ, помазала гудящие от каблуков ноги душистым кремом и улеглась на диван. Рядом с ней уютно устроилась Дарси, ее очаровательная ангорская кошечка. Мэг привычно провела рукой по ее нежной, воздушной шерсти. И вдруг с поразительной ясностью поняла, что отдала бы все на свете за то, чтобы на месте Дарси оказался сейчас мужчина. И не просто мужчина, а Стив Палмер.

Это открытие настолько поразило Мэг, что она вскочила с дивана и несколько раз прошлась по комнате. Что с ней происходит? Может, баранина в «Карамельном раю» оказалась несвежей? Она годами жила по раз и навсегда принятому ею сценарию. Ни шага влево, ни шага вправо. Да и не хотелось ей никуда шагать. И вдруг среди ночи ей звонит какой-то тип, затем подкарауливает на улице, заманивает на свидание, плетет несусветные глупости, а под конец еще и оскорбляет. И она — подумать только! — уже готова пойти против своих же принципов.

Самое смешное, что, несмотря на все волевые усилия, Мэг продолжала о нем думать. Перед глазами стояла его роскошная шевелюра, длинные тонкие пальцы. Вот было бы здорово увидеть его во сне! Мэг снова улеглась на диван, свернулась калачиком и погрузилась в приятную дремоту. Подступающий сон перемежался с явью, и в ушах у нее снова и снова звучал его потрясающий голос: «А потом, может быть, у нас с вами что-нибудь и получится…» Вот бы и вправду получилось, подумала Мэг и погрузилась в глубокий сон.


Придя в редакцию на следующий день, Стив решил сразу же приступить к статье о тихоне. Но почему-то вдруг замер, зажав ручку в длинных тонких пальцах.

— Эй, приятель, что-то ты неважно выглядишь!

Озабоченный возглас Джерри вывел Ставена из состояния глубокой задумчивости, в котором он пребывал, сам того не сознавая. Оказывается, он сидел, склонившись над столом, тупо уставившись на девственно-чистый лист бумаги. Господи, сколько же времени он вот так просидел?

— Знаешь, что-то голова разболелась. Ничего не соображаю, — пожаловался он Джерри, который смотрел на него с неподдельным сочувствием.

— Да я и смотрю, сидит как неживой и глаза пустые-пустые… — протянул тот. — Неважно спал ночью? — подмигнул Джерри и изобразил на лице невероятно широкую улыбку.

Стив поморщился.

— Нет, выспался я прекрасно, — с усилием вымолвил он. — Просто погода такая, что делать ничего не хочется.

Погода и впрямь не располагала к активным действиям. С самого утра небо затянули противные серые тучи, но дождь все не начинался, и отвратительна духота, казалось, так и вползала в легкие.

— Над чем корпишь-то? — насмешливо поинтересовался Джерри. На его крупном лице поблескивали капли пота, маленькие глазки под припухшими веками смотрели на Стива с жадным любопытством.

Джерри Дидс считался наиболее удачливым и нахальным журналистом «Казановы», ему всегда поручали самые скользкие и рисковые темы. И он действительно с честью выходил из двусмысленных ситуаций и клал на стол первоклассные материалы.

— Заканчиваю «Десять шагов к свободе на кухне», — снова поморщился Стив. — Кажется, получается неплохо. Старик вчера одобрил мои наметки.

Никто и никогда не догадался бы, как тяжело дались Стивену эти слова. За годы блестящей карьеры он успел забыть о том, что его работу могут не одобрить. Его обижала и даже унижала необходимость о каждом своем шаге докладывать престарелому и, на его взгляд, недалекому главному редактору.

Тони Хьюстону на прошлой неделе исполнилось шестьдесят два, и все сотрудники «Казановы» не без злорадства называли его Стариком. Внешне он был воплощением чопорного преподавателя истории искусств. Для всех оставалось загадкой, как и почему такой человек оказался на посту главного редактора одного из самых «пикантных» журналов города.

Первое время Стив умирал со стыда, показывая ему свои материалы. Он все время ждал, что этот добропорядочный человек сейчас порвет мерзкие листочки и запустит их ему в физиономию. Однако ничего подобного, разумеется, не происходило. Хьюстон невозмутимо пробегал глазами текст, делал несколько весьма разумных замечаний и, ни разу не улыбнувшись, возвращал материал. Мало-помалу Стив привык к Старику и работал на него почти с удовольствием. Но время от времени на него накатывала тяжелая обида.

Как вышло, что он, один из самых талантливых и признанных мастеров мира журналистики, оказался прикован к низкопробному журнальчику? И ведь ему не вырваться отсюда, по крайней мере, Стив совершенно не представлял, как это можно сделать.

Он стиснул зубы и приступил к концовке огромной статьи.

«Как вы поняли, женщины часто рассуждают так: если я целыми днями пропадаю в кухне, муж начинает считать меня распустившейся домашней хозяйкой и перестает видеть во мне личность…» — напечатал Стив и больше не сумел выдавить из себя ни полслова.

Мысли его были очень далеко от кухонь и домохозяек. А если говорить откровенно, то он мог думать исключительно о Мэг. Стив боялся признаться даже себе, но то, что она ему сказала, никак не выходило у него из головы.

Если бы объяснить ей, что не всегда он писал о такой ерунде! Как будто он и сам не понимает, что то, чем он занимается, слова доброго не стоит! Но внешне все выглядит хорошо: журнал набирает обороты, он, Стив, получает гонорары… и это его почти устраивает.

Господи, ну почему же она так выбила его из колеи? Почему он все думает и думает над ее словами? Почему только и мечтает о том, как бы еще раз поговорить с ней и не может решиться? Этак толку не будет! Пора поразмыслить о второй попытке. Кстати, почему бы не посоветоваться с Джерри? Он, конечно, не самый приятный собеседник. Одни его масленые глазки чего стоят — типичный образчик журналиста-пройдохи. Но в таком деле наверняка поможет.

Посмотрев на часы, Стив с удовольствием отметил, что до обеденного перерыва осталось шесть минут. Вот и славно. Он поднялся из-за стола и прошел в другой конец комнаты, где размещался стол Джерри.

— Послушай, дружище, ты не против сходить в кафешку? — спросил Стив, положив руку на могучее плечо Джерри.

— О чем разговор! Я как раз подумал, что неплохо пойти накормить свою уважаемую плоть. — Джерри не к месту расхохотался и похлопал себя по огромному тугому животу.

Неподалеку от редакции находилось кафе, где можно было весьма недурно пообедать. Туда они и направились.

Раскрыв меню, Стив с удивлением понял, что не хочет есть, и ограничился чашкой крепкого сладкого кофе. Джерри же заказал себе огромный бургер и две банки безалкогольного пива. Самым поразительным качеством этого типа было то, что он действительно не брал в рот спиртного. На многочисленные вопросы и подколки он неизменно отвечал:

— Это мой единственный козырь в борьбе против всемирного хаоса.

Мало кто находил, что на это возразить, и разговор перетекал в другое русло, тем более что Джерри был большим охотником почесать языком. Обычно его нельзя было остановить, и бедный простофиля, задавший ему один-единственный вопрос, выслушивал целую лекцию, в которой подробно освещались по крайней мере десять разных проблем.

Однако сегодня Джерри был на редкость молчалив и, казалось, тоже думал о чем-то своем. Но Стиву было недосуг размышлять о его настроениях. В конце рабочего дня он должен показать план статьи о тихоне Старику.

— Послушай, Джерри, а ты каких девочек предпочитаешь? — начал он издалека.

— Я-то? — пробормотал тот с набитым ртом. — Да так, всяких понемножку, а что?

— Нет, ты не понял. — Стив придал лицу более серьезное выражение. — Я имею в виду характер, темперамент и все такое. Ну, скажем, решительных, скромных, открытых, замкнутых…

— А, вот ты о чем… — протянул Джерри, вытирая губы салфеткой. — Никогда не думал об этом специально, но уверен, что такая курочка, как эта твоя Шейла, подходит мне по всем статьям. И по характеру тоже, — хохотнул он.

Стив поморщился.

— Я тебя умоляю, не трогай Шейлу. Я вообще удивляюсь, как ты ее запомнил. Вроде всего раз видел, да и было это сто лет назад. Короче, спрошу так: ты когда-нибудь встречался с тихоней?

— С кем-с кем? — не понял Джерри и удивленно уставился на Стива.

— Ну, понимаешь, есть такие девушки, вроде все при них, а посмотреть и не на что. По вечерам из дома не выходят, рыбок разводят, книжки читают. Наш с тобой журнал считает их средоточием мирового зла. При всем при этом самомнение у них — дай Бог каждому! Ну, попадались тебе такие? — спросил Стив, и невольно подумал: а правда ли Мэг такая или он сам все это сочинил?

— Попадались. Последний раз я разговаривал с такой, когда в школе учился, — хихикнул Джерри. — Она была первой ученицей, ну я и пытался как-то наладить с ней контакт.

— Получилось? — с надеждой спросил Стив.

— Кстати, нет, — удивленно признался Джерри. Внезапно его лицо приняло озабоченное выражение. — А тебе это зачем?

— Так, сам не знаю, — бросил Стив.

Ему внезапно расхотелось просить совета у Джерри. Более того, ему опять показалось, что вся эта затея обречена на провал. Но отступать было поздно. Ничего нового он с тех пор не придумал, а завтра уже должен приступить к написанию первой статьи.

— По-моему, нам пора, — сказал Стив, доставая бумажник. — А вот и официант. Рассчитайте нас, пожалуйста.

Официант удалился и через минуту вернулся с кожаной папочкой. Джерри впился глазами в чек и долго и напряженно что-то подсчитывал. Стиву же не терпелось вернуться к работе. Кажется, у него появилась неплохая идея. Наконец приятель подсчитал все, что хотел, они расплатились и вышли на улицу.

— Черт, стало еще противней, — заметил Джерри, указывая на свинцовое небо, которое с каждой секундой становилось все темнее и ниже. — Работоспособность падает вместе с атмосферным давлением. Я это давно заметил.

Стив не ответил. Он невольно скользнул взглядом по обрюзгшей фигуре Джерри и не удержался:

— Приятель, может, подарить тебе абонемент в тренажерный зал?

Джерри и бровью не повел.

— Дарили уже, и не раз. Все равно ходить не буду.

— Неужели тебе не хочется привести себя в порядок? Ты же расползаешься на глазах! — с искренним недоумением продолжал Стив.

— Ну, не всем же быть такими красавцами, как ты, — неприятно усмехнулся Джерри. — Кому-то надо и писать уметь. С нашей редакции хватит и одного голубоглазого птенчика.

Стив побелел от обиды.

— Что ты себе позволяешь? Это я-то не умею писать?

Джерри ничего не ответил, тем более что они уже дошли до здания редакции. В лифте оба угрюмо молчали. Я покажу тебе, кто из нас не умеет писать, оскорбленно думал Стив, кипя от негодования.

Но, усевшись за стол, с досадой подумал о том, что, пожалуй, и впрямь начинает терять профессиональные навыки. То ли просто ему все надоело, то ли никак не может прийти в себя после той парижской истории. Столько времени прошло, а вот поди ж ты…

От злости на себя Стив думал все напряженнее и сосредоточеннее, и в конце концов в голову ему пришла неплохая мысль. Он ухватился за нее и тут же понял, что знает, что и как будет писать о Мэг. Слова ложились на бумагу ровными симпатичными строчками, и в скором времени Стив настолько погрузился в работу, что начисто забыл обо всех своих неприятностях.

Загрузка...