Ловушка для Лисы

8

Им не повезло: вечером погода снова испортилась, зарядил дождь. Дженни не знала, приходить ей теперь на место встречи или не надо. А вдруг она будет стоять там одна, посреди пляжа, а Спенсер не придет. Вот это будет настоящий провал! Такого позора она не вынесет.

Тогда Дженни поступила проще: взяла в аренду машину и подъехала на ней прямо на пляжную дорожку, рядом с местом встречи. Но уютного уголка со столиками и шезлонгами, где они сидели утром, сейчас не было видно, потому что дорогу загораживала другая машина. Вряд ли в такую погоду он придет, — подумала Дженни. Спенсер, наверное, решил, что она и сама догадается, что прогулку придется отложить. Однако требовалось удостовериться в отсутствии клиента, прежде чем разворачиваться обратно. Она нетерпеливо посигналила. Сколько можно стоять? Что он тут делает в такую погоду?!

— Эй! — крикнула она громко, чтобы перекричать шум дождя. — Не хотела мешать вам загорать! Но можно, я проеду?

Передняя дверца открылась, и из машины вышел мистер Спенсер собственной персоной. Он остановился возле Дженни, учтиво наклонил голову в знак приветствия и молча поцеловал ей руку через открытое окно.

— Рад вас видеть. Я думал, вы не придете. — Он стоял под проливным дождем, как ни в чем не бывало.

— Я думала, кто-то заблудился на пляже.

— Вы очаровательны в своем гневе.

Интересно, надолго ли хватит его выдержки? Дженни тянула паузу и улыбалась, как бы не замечая, что он мокнет.

— Вы думаете, у нас все еще есть шанс покататься на яхте?

— Шанс есть всегда. Это отдых для экстремалов. Вы любите экстрим, Дженни? — Его куртка совсем вымокла и по лицу ручейками стекала вода.

— Да. Но не сегодня…

— А то мы могли бы. Плавать под дождем — тоже своего рода экстрим.

— Боже мой! — Дженни сделала страшные глаза и схватилась ладонями за щеки. — Как же я не догадалась! Вы весь мокрый! Садитесь скорее ко мне в машину.

Спенсер послушно обошел капот и сел рядом с ней на переднее сиденье.

— Простите меня! Я совсем потеряла голову.

— Неужели из-за меня? — Он рассмеялся. — Ну а на самом деле… Вас так расстроила плохая погода?

— Нет. Просто… Знаете, я не очень хорошо вожу машину, мне было трудно сюда заезжать… Словом… Может быть, вы поведете ее обратно?

— А как же моя?

— А она ваша? Или тоже…

— Что «тоже»?

— Я взяла эту машинку напрокат.

— О, какое совпадение, я тоже!

Черта с два! Этот «вольво» тебе доставили на следующий день после приезда сюда, подумала Дженни.

— Какое чудо! Если бы мне попалась в прокате такая машина, я бы не прошла мимо. Наверно, ужасно дорого?

— Не ужасно.

— Мм. Так что мы будем делать?

— По-моему, мы неплохо сидим, болтаем. Вы не голодны?

— Нет.

— Я тоже. В таком случае, не вижу разницы между баром, в котором мы могли бы сейчас общаться, и вашей машиной. Здесь даже лучше. А хотите, пойдемте в мою? Там есть прекрасное итальянское вино.

— Хорошо. Только я не очень люблю алкоголь.

— Один маленький глоточек! В честь нашего знакомства.

Они перебежали в его машину, и Дженни сразу ощутила разницу. Салон был просторный, с хорошей отделкой и такой ухоженный, что, наверно, только самый наивный человек поверил бы, что это машина из проката. Спенсер достал сумку для вина, в которой нашлось еще два красивейших бокала.

Дженни не выдержала и рассмеялась:

— Скажите, а во все машины, взятые напрокат, должны раскладывать такие хорошие итальянские вина? А то, может быть, меня надули? Представляете, они не положили даже баночки сока…

Спенсер смущенно улыбнулся.

— Ну да. Я немного обманул вас. Просто на свидание с такой прекрасной девушкой я не мог приехать на первой попавшейся машине. Этот автомобиль я одолжил у своего друга. Он богат и у него несколько машин. Но вино — настоящее итальянское. Тут я вас не обманул. Мне подарили его во Флоренции.

— Ммм! Очень вкусно. — Тут Дженни словно спохватилась. — Ах, вот это да! Вы лично бывали во Флоренции?

— Приходилось. А вам?

— Нет, я никогда не была в Европе, — с искренним сожалением сказала Дженни, ибо два месяца назад ей пришлось спешно покинуть Лазурный берег и смотаться в Штаты. А она так хотела еще заехать в Грецию, в гости к одной приятельнице!

— Жаль. Европейские города очень красивы.

— Наверное. Мне о них много рассказывали.

— Дженни. У меня к вам неожиданное предложение.

— Какое?

— А давайте, мы с вами будем дружить?

От радости Дженни чуть сильнее положенного выдохнула. Слава богу! Теперь точно клюнул!

— Как это?

— Видите ли, мне скучно тут одному. Я — человек по натуре одинокий, мне трудно сходиться с людьми. Слишком навязчивое общество меня утомляет, а вы, как мне кажется, тоже любите много пространства вокруг себя. Думаю, что мы своими пространствами не будем друг другу мешать.

— Вы очень забавно излагаете.

— Так вы не против? Мы просто иногда будем прогуливаться вместе или кататься на яхте. — Он вздохнул. — Если, конечно, погода наладится.

— Ну… хорошо. Почему бы и нет?

— Дженни! Как мне нравится, когда вы так улыбаетесь!

— Я рада, что мое общество доставляет вам столько положительных эмоций.

— Итак, мы — друзья?

— Да.

Она всегда очень осторожно относилась к этому слову. Последний раз друзьями она называла одноклассников в школе. С тех пор Дженни поняла, что настоящих друзей у нее нет и никогда не будет.

— Дженни. Расскажите о себе. Я ничего о вас не знаю.

— Так же, как и я о вас.

— Мне кажется, утром я немного рассказывал о себе. А вы — совсем нет.

— Мистер Спенсер…

— Ну, Дженни, зачем вы так ко мне обращаетесь? Можно просто по имени.

— Я не знаю вашего имени.

— Вот это да! Неужели я вам не сказал? Меня зовут Брет. Именно так вы и должны ко мне обращаться. Ведь мы же друзья.

— Да, конечно, Брет. Я все хотела вас спросить… У вас военная выправка. Вы служили в каких-то особенных войсках?

— Я — в войсках? Ну что вы! Это просто… тренировки.

— Тренировки?

— Да. В молодости я был жутким неудачником, к тому же еще некрасивым и бедным. Но мне очень хотелось выбиться в люди.

Дженни вспомнила с десяток фотографий: Спенсер в фамильном особняке… Спенсер на каникулах в Лондоне… Спенсер получает степень магистра в Оксфорде…

— О! Как я вас понимаю.

— Вы тоже?

— Что именно?

— Из бедной семьи.

— О да. — На минуту ее лицо стало печальным. А ведь когда-то этот вопрос ее сильно мучил: почему одни учатся жизни в Оксфорде, а другие — в грязных притонах? Правда, потом она перестала обижаться на судьбу, сочтя это глупым и проигрышным занятием.

— И что же с вами было дальше, Брет?

— Потом я поднакопил денег и решил привести в порядок не только свои дела, но и тело. — Спенсер тихонько рассмеялся. — Видите ли… я был очкариком.

Точно! Лет в десять он носил очки. А в Оксфорде их уже не было. Может, просто снимал, когда фотографировался?

— Как интересно! Вы вылечили глаза?

— Да. Пришлось.

— А потом вы…

— Но это не интересно. Дженни, вы снова меня надули: мы собирались говорить о вас. А выходит, что я опять рассказываю о себе.

— Мне нечего о себе рассказать. Ничего такого, что могло бы вас заинтересовать.

— Правда?

— Да, конечно. Совершенно обычная жизнь.

— Вы любите отдыхать?

— Очень!

Спенсер расхохотался:

— Сказано от души… Ну а где вы провели детство, где живете сейчас?

— Я жила в Нью-Йорке. Все как у всех. — Дженни выглянула в окно. Вино начинало давать о себе знать. Еще немного, и она станет чуть сентиментальней, а этого нельзя допускать ни под каким видом. — Брет, мне кажется, ливень все только усиливается. Может быть, нам разойтись на сегодня по домам? По крайней мере, уехать с пляжа.

— В самом деле. Мы похожи на пару влюбленных, которые скрываются от посторонних глаз в машине. Такое со мной последний раз было лет пятнадцать назад… — Спенсер притворно захохотал.

— Да. Действительно, похожи.

Разговор приобретал не совсем удачный поворот. Интересно, он случайно об этом говорит или к чему-то ее подводит?

— Придется мне оставить свою красавицу здесь до завтра, — сожалела Дженни, оглядываясь на маленькую желтую машинку. — Ну ничего. Мы еще увидимся! Пока! — Она помахала в заднее окно рукой.

Они распрощались возле большого магазина (Дженни настояла, чтобы ее высадили именно там), хотя Спенсер и предлагал доехать до дома. По сценарию было рано знакомить его с домиком. В первый вечер полагается прогулка на нейтральной территории. Во второй, желательно, тоже. Приглашение в гости — это провокация. Либо мистер Спенсер подумает, что она хочет с ним сразу переспать, и его это отпугнет, либо он сам захочет с ней немедленно переспать, а в планы Дженни это совсем не входит. Она вспомнила взволнованное лицо Марка: «Тебе мало меня?».

Возле магазина они оба вышли из машины.

— До свидания, мист… Брет. Мне было очень приятно с вами пообщаться.

— До свидания, Дженни. — Он вдруг взял ее руки в свои и чуть сжал. Ладони его были теплые и сухие.

У Дженни отвисла челюсть.

— Дженни. Я действительно надеюсь, что мы будем дружить.

Ей показалось, что он хочет поцеловать ее в щеку. Но вместо этого Спенсер чуть отступил назад.

— Завтра утром приходите завтракать в наш ресторан.

— Хорошо… — Она уже не смогла сдержать кривой, удивленной улыбки и, поспешно отвернувшись, убежала в недра парфюмерных бутиков.

То, что произошло сейчас, превосходило самые смелые ее ожидания. А может, он просто бабник? И стремится только побыстрее… Вряд ли. Дженни не замечала, что ходит вдоль витрины, нюхает все подряд и иногда, в ответ собственным мыслям, кивает или качает головой. Продавец с интересом наблюдал за ней, вытягивая шею, — словно кот за мухой.

Ей нужно ждать. Нужно успокоиться. Успокоиться! Что-то сердце так громко стучит. Дженни, с тобой такого никогда еще не было! Чтобы простой «клиент» так выводил из равновесия. Нужно подумать о чем-нибудь другом! О ком-нибудь другом. О Марке, например… Дома ее ждет Бойд для стратегической беседы. Завтра ее ждет… Завтра ее ждет Брет Спенсер за утренней трапезой в их ресторане! Она схватила первую попавшуюся склянку и побежала к продавцу.

— Я это беру. А где у вас тут можно выпить чаю?

— Мисс, это пробник.

— Хорошо, пробивайте. Я хочу знать, где тут кафе?

— Мисс, возьмите настоящие духи. Вы держите в руках пробник.

— Что?

— Вы хотите купить духи?

— Какие духи?

— Вот эти.

— Да. — Она смотрела сквозь него. Продавец улыбнулся. — Хорошо. Я отнесу пробник на место… А это — ваши духи. А это — презент от фирмы. Вы — очаровательны!

Дженни озадаченно смотрела на два предмета, которые появились у нее в руках: большой сосуд с духами (куда ей столько девать?) и серебристый кожаный клатч.

— Спасибо. А где у вас тут…

— Прямо и налево. Там кофейня. Очень вкусные пирожные! — крикнул продавец уже ей вслед.

До дома она добралась глубоким вечером, когда обошла ВСЕ бутики, попавшиеся на пути. Бойд сидел в кресле и распивал кофе. Хорошо, что она дала ему ключи. — Ну что, Дженни, ты довольна результатом?

— О каком результате ты говоришь?

— О первом. Первый результат — самый важный. Кстати, ты знаешь, что Спенсер покупает недвижимость в Сан-Франциско?

— Как я могу об этом знать? Он прикидывается простачком, у которого едва хватает на отдых в этом отеле.

— Он покупает дом по южной дороге, в сторону Лос-Анджелеса. Зачем — ума не приложу.

— Может, он коллекционирует дома в каждом понравившемся городе мира. Только что он расписывал мне, как прекрасна Европа. — Дженни нервно перемещалась по комнате и перекладывала мелкие вещи с места на место.

— Он что-нибудь рассказывал о себе?

— Все — вранье от первого до последнего слова. Единственное, в чем он меня не обманул, это когда назвал имя. Да, и еще сказал, что родился здесь.

— Что это с ним?

— Не знаю. Мне он показался сентиментальным, несмотря на явный перекос в сторону мужественности.

— Он говорил, что знаком с Марком?

— Что ты! Эту тему он обходит стороной. Зато наврал, что был женат, но жена его бросила, потому что он был беден.

Бойд захохотал:

— Это, наверно, была Королева Виктория. Для нее он — слишком беден.

— Меня позабавило его откровенное вранье. Он вообще забавный.

— Знаешь, Дженни, я сегодня снова смотрел в Инете… У него выпадает из биографии целых четыре года. С двадцати двух до двадцати шести. Я ничего не смог найти про это время. Он слишком тщательно скрывает.

— Может, он как раз служил?

— Где? Он говорил, что служил в войсках?

— Нет. Но одного взгляда на него достаточно, чтобы понять…

— Да, я согласен. Слишком много тайн. Даже учитывая тот факт, что мы про него много знаем. Ты думаешь, стоит взяться?

— В любом случае… уже поздно что-то менять. Мы начали общаться и… следующий шаг — за мной. Может, мне его пригласить в гости?

Дженни задумалась над собственными словами. Прислугу найти ей сегодня не удалось. Ну ничего, это потом. Главное, нужно привести в порядок весь свой арсенал платьев. И, пожалуй, сходить в салон, прическа и лицо стали — ни к черту. Она уже не слышала, о чем бубнил Бойд, а сосредоточенно пыталась вспомнить, что еще обычно делается в таких случаях. С Марком ей не нужно было особенно стараться. Марк любил ее всякую.

— Дженни! Ты меня слышишь?

— Что ты сказал?

— Я говорю: смотри не увлекись. Мужчина он интересный, полный сюрпризов и «с червоточинкой» — как ты любишь.

Она только смогла промычать в ответ что-то невразумительное. Этого еще не хватало. Дженни Фокс не может допустить такой слабости. Нет, это все — лишняя сентиментальность. Это все — от вина.

В двенадцать ночи к ней заявился Марк. Он был явно нетрезв: в одной руке у него болталась начатая бутылка вина, в другой — сорванный в ее же саду цветок. После довольно бесцеремонных поцелуев на крыльце и расспросов, с кем она сейчас и чем занимается, он вдруг переполнился нежностью: — Я хочу сказать… Я хочу сказать… Просто я хотел тебе сказать…

— Марк, мне нужно выспаться, говори быстрее. И уходи.

— А вот не буду я тебе ничего говорить! Я вот возьму сейчас и проверю, действительно ли ты одна. — Он оттеснял ее от двери. — Дай пройти.

— Марк! Я обижусь.

— А, так ты с ним?! А я тут, как дурак!.. Дженни, мне не нужны ваши чертовы деньги! Ты унижаешь меня таким раскладом.

Она и сама это понимала.

— Не знаю, Марк. Ты меня прости, пожалуйста. Мне самой не нужны эти деньги, просто…

— Что «просто»? тебе нужен Спенсер?

— Не говори глупостей! Меня что-то зацепило в этой истории, пусть она теперь идет, как идет. И… знаешь что? Не устраивай, пожалуйста, мне больше прилюдных скандалов.

— Это почему же? Там были только свои.

— Мишель неприятно это слушать.

— А-а! Нас заволновали вопросы морали! Вот-от как! — Марк грубо дернул ее за руку, притягивая к себе. — Между прочим, ты увела у нее мужа… и считаешь это нормальным. И при этом стесняешься говорить вслух, что мы вместе ночуем?

— Это просто некрасиво. Есть правила приличий, наконец. Отпусти. Ты оставишь на мне синяки.

— А ты собралась раздеваться перед ним?

— При чем здесь раздеваться? Я хожу с коротким рукавом, Марк. Жарко. Лето. Понимаешь?

— Извини. Просто я — вне себя. — Он дышал ей в лицо.

— Постарайся вести себя так, как будто мы друзья. И больше ничего. Особенно при Брете.

— При ком?

— При мистере Спенсере.

— А-а. Вы уже называете друг друга по имени? Он уже целовал тебе ручку? Или щечку? А может, еще что-нибудь?

— Марк! Ты забываешься!

— Это ты забываешься! Ты забыла все, что было между нами еще несколько дней назад. Ты перепрыгнула из одной постели в другую? Перепрыгнула тепленькая и обласканная мной! — С этими словами он так сильно прижал ее к стене, пригвоздив руки своими ладонями, что Дженни едва могла дышать.

— Марк. Что ты собираешься делать?

— Я вот возьму сейчас и… Я ведь за этим пришел.

— Ты не посмеешь.

— Еще как посмею. — Он смотрел на нее безумными глазами. Потом вдруг отпустил, уселся на пол, сжав голову руками.

— Что ты делаешь со мной? Что ты делаешь?.. Я же люблю тебя.

— Марк, ты должен забыть все, что было. Все равно это…

— Зачем только я потащился в этот чертов город! Зачем я тебя увидел! Лучше бы нам не встречаться еще пять лет! Или до конца жизни! Глядишь, я бы смог забыть…

— Марк… Прости меня. Я веду себя просто по-свински. — Она села рядом, обняла его голову и гладила по волосам, словно маленького ребенка.

А Марк громко сопел, пытаясь пережить свою ревность. В какой-то момент руки его скользнули вниз по ее спине, и Дженни поняла, что он истолковал ее последние слова, как раскаяние и попытку примириться.

— Дженни… Ты мне очень дорога.

— Нет, Марк, ты меня неправильно понял. Я хотела сказать…

Он уже покрывал поцелуями ее грудь и стягивал рубашку:

— Я все понял, девочка моя! И сегодня ты будешь со мной! И ты всегда будешь со мной!

— О, Марк, отпусти меня! Ты ни черта не понял!

Он отошел от нее.

— Что происходит?

— Марк, я прошу у тебя прощения за то, что мы с тобой расстаемся.

Повисла длинная пауза. Дженни молча ждала.

— Мы снова расстаемся? — наконец сказал он тихо. — Как интересно. Знаешь, Дженни, на этот раз ты побила все рекорды: ты бросила меня через неделю от начала нашего романа. Так меня еще никто не бросал.

— У нас не было романа, Марк. У нас просто была… ммм… страсть. Которая прошла.

— Ах, она у тебя уже прошла? — Глаза его вдруг налились такой яростью, что Дженни испугалась и совершенно некстати вдруг подумала, что Мишель от него, наверное, часто доставалось.

— Вот что я тебе скажу, моя милая Фокси. Я догадался о твоих планах. Ты — гениальная, хитрая лиса! Ты решила всех кинуть, а сама и правда выйти замуж за Спенсера. И завтра я скажу об этом всем! А ты попробуй доказать, что это не так!

И, яростно хлопнув дверью так, что она открылась снова, Марк скатился с крыльца и потопал к калитке.

— А ведь это гениальная идея, — медленно проговорила Дженни ему вслед. — Спасибо, Марк.