МЭЙСОН МРАЧНО НАПРАВИЛ корабль вперед. О прочности твари Мэйсон не знал, но подозревал, что под хитиновой броней муравей был хрупкий. В этом он ошибся.
Крыло чудовища ударило по кораблю так, что тот, вращаясь, полетел в другую сторону, а Мэйсона и Аласу сбило с ног. Краем глаза Мэйсон заметил приближающуюся башню и сумел вовремя вернуться к пульту управления. Пролетев в каком-то полуметре мимо огромного строения, корабль снова помчался к крылатому чудовищу.
Создание было готово встретить его. В последнее мгновение перед столкновением, пальцы Мэйсона впились в рычаги, пытаясь изменить курс. Но он опоздал. Со страшным, скрежещущим звуком крылатое чудовище и корабль времени столкнулись – с ужасными последствиями.
Мэйсона отбросило назад, его пальцы слепо проскребли по пульту управления. Перед глазами промелькнуло разрушенное тело, стремительно падающее на равнину внизу, а затем все вокруг поглотила кромешная темнота. Что-то ударило его по голове, и в последнюю секунду перед тем, как потерять сознание, Мэйсон понял, что значит эта темнота. Неуправляемый корабль несся сквозь время!
Мэйсону показалось, что он отключился лишь на секунду. Простонав от боли в звенящей голове, он поднялся на ноги и вслепую нашарил рычаги управления. Затем он неожиданно понял, что темнота не совсем уж кромешная. Через прозрачный корпус корабля, Мэйсон увидел усеянное звездами небо над головой и неровную черную стену вокруг, по-видимому, лес. Опасно накренившись, корабль лежал на боку. Археолог увидел бледное пятно в углу – лицо Аласы.
Он ничем не мог помочь ей, пока она лежала на сильно наклоненном полу. Открыв люк, Мэйсон выбрался наружу, практически неся Аласу на себе. Под ногами оказался слой перегноя полусгнивших растений с влажным, мускусным запахом. Воздух был некомфортно горячим и влажным.
Неуклюже действуя в звездном свете, Мэйсон пытался оживить девушку. Прошло какое-то время, прежде чем она села и прильнула к нему, потирая ушибленное плечо.
– Этот муравей… Где мы, Кент? Мы нашли Эриха и Мурдаха?
– Кажется, нет, – ответил Мэйсон. – Думаю, рычаги управления прыжками во времени случайно сдвинулись, когда мы врезались в гигантского муравья. Вероятно, мы пролетели сквозь время и разбились, пока лежали без сознания. Нам сильно повезло, что мы не
сломали себе шею. Думаю, уровень поверхности тут выше, чем в будущем, – возможно, стоит сказать этому спасибо.
– Но где мы?
– Понятия не имею. Не думаю, что мы попали в еще более далекое будущее, – густой лес и жара говорят об очень древних временах. Надеюсь, это не меловой период. Крайне неохота встретить тираннозавра.
– А что это такое? – спросила девушка, округлив глаза.
– Гм… это такой дракон. Название означает: ужасная ящерица. Но…
И тут на них напали. Мэйсон не услышал ни звука из подлеска. Но из леса на них бросились какие-то темные фигуры, без всякого предупреждения. Прежде чем Мэйсон успел приготовиться, он упал, и его окружил десяток мускулистых людей… затем в его затылке вспыхнул огонь. Красный огонь, поглощенный бездонной темнотой…
Мэйсон очнулся в тускло освещенном месте, напоминавшем грубо построенную хижину. Косые лучи теплого солнечного света струились через открытую дверь, полу тянулась тень человека… стражника. Покачав головой, Мэйсон простонал. И услышал тихое, сдавленное пение.
Он… узнал его! Во время археологической практики, посещая отдаленные уголки земного шара, Мэйсон изучил несколько малоизвестных диалектов. Он уже слышал похожие звуки, давным-давно, спускаясь по южноамериканской реке на лодке, выдолбленной из бревна, его рука тогда болела и гноилась от того, что ее пронзили стрелой.
Неужели он, по невероятному стечению обстоятельств, вернулся в свой отрезок времени?
В ДВЕРЯХ потемнело. Комнату заполнили люди, почти голые, низенькие люди с коричневыми, мускулистыми телами. Они были странно разукрашены, в их волосах качались перья. Напевая, они освободили ноги Мэйсона. Кожаные ремни, как он понял, все еще связывали его запястья.
– Я… друг… – запинаясь, проговорил Мэйсон, пытаясь вспомнить чужой диалект из давних времен.
Один из аборигенов ударил ему по лицу.
– Молчать! – сказал он со странным акцентом, но вполне понятно. – Ты будешь смотреть, а не говорить.
Голоса снова запели.
– Услышь наши молитвы, о, Громовержец! Услышь молитвы курупури… -
Аборигены вывели Мэйсона из хижины. Он поморгал, давая глазам привыкнуть к яркому солнцу, и осмотрелся.
Возвышающиеся стены кратера ровной цепью тянулись вдоль горизонта. Со всех сторон были черные базальтовые стены. На востоке виднелась брешь с неровными краями, очевидно, проход. Земля спускалась к неподвижной, мрачной глади озера.
Ветер не морщил его поверхность. Темное и загадочное озеро заполнило почти весь кратер, оставив в котловине лишь узкую полоску земли, где расположилась деревня аборигенов. Пара десятков непрочных хижин удивительно контрастировали с каменной пирамидой, стоявшей на берегу озера.
Мэйсона погнали к ней. На него упала тень пирамиды. Пирамида была метров десять в высоту и построена из огромных каменных блоков без использования строительного раствора. В одной из ее сторон был зияющий проем. Именно к нему вели белого человека.
Короткий коридор, затем помещение, наполовину расположенное под землей, – храм, понял Мэйсон. Его охватило изумление. В одном конце помещения было возвышение, на котором стояло кресло – трон, тускло поблескивающий в свете факелов. Золотой трон, украшенный драгоценными камнями!
Судя по внешнему виду, это была работа инков. Но коричневокожие аборигены никак не походили на инков. Возможно, инки построили пирамиду, а затем их истребило вторгшееся племя – курупури, как они сами себя называют, рискнул предположить Мэйсон.
Он понял, что попал в прошлое. Возможно, во время, которое было еще задолго до того, как Колумб достиг Америки, и уж точно до прибытия испанских конкистадоров.
На троне сидел труп. Мумия, сморщенная, съежившаяся и высохшая, в глазницах которой сияли два пылающих рубина. Золотой нагрудник и пояс свободно висели на скелете.
Рядом с троном стояла местная девушка, ее янтарное тело едва скрывала прозрачная накидка, украшенная перьями, через которую просвечивали соблазнительные изгибы. Ее печальные глаза остановились на белом человеке.
На стенах висели головы меньше кокосовых орехов, сморщенные от какого-то таинственного процесса, сохраняющего плоть и черты лица. Их огромное количество почти закрывало необтесанные камни. Все это были головы аборигенов.
Пение стало громче. Десяток кричаще раскрашенных курупури зашел в помещение. Среди них была Аласа. На мгновение ее золотистые глаза встретились с глазами Мэйсона.
– Кент! – прокричала она. – Они…
Стражник зажал ей рот грубой ладонью. Выругавшись, Мэйсон попытался высвободиться. Аборигены, стоявшие рядом, держали его, молча и бесстрастно.
Курупури отвели Аласу на возвышение и защелкнули вокруг ее лодыжек золотые кольца. Из толпы вышел совсем низенький абориген и встал рядом с девушкой. Его лицо было ужасно раскрашено. Из лысой, бритой головы торчали перья, воткнутые в головной убор, украшенный драгоценными камнями. Он поднял руку, и шум стих.
– Зол! – раздался из толпы громкий выкрик.
Местная девушка вышла вперед. Когда она взглянула на карлика Зола, Мэйсон заметил в ее глазах ненависть.
Снова раздался гортанный крик.
-Яна! Хо… Яна!
Зол оглянулся, белые перья закачались.
– Громовержец смотрит на нас с благосклонностью, – прокричал он.
ЛЫСЫЙ УКАЗАЛ на сморщенный труп на троне.
– Много лет она там сидит, правя курупури и после смерти. С тех пор, как она умерла, мы не могли найти девушку с кожей, достаточно белой, чтобы стать нашей жрицей. Поэтому Яна служила…
Он хитро взглянул на жрицу рядом с ним.
– Но теперь она может отдохнуть. С небес упала дева с кожей белой, как пена. Мы чуть не убили ее, но Громовержец остановил мой удар.
Из толпы раздалось оглушающее пение.
– Хо! Житель Бездны, Темный Громовержец – услышь нас!
– Услышь наши молитвы! Пейте… ешьте в честь жертвоприношения! – прокричала Яна, ее красные губы скривила жестокая усмешка.
– Повелитель Озера! – прогремели курупури. – Взгляни на нашу жертву!
Затем повисло молчание, тяжелое и мрачное.
– Жрица должна быть невинной, – сказал Яна приторно злобным голосом.
Кивнув, Зол повернулся к Аласе. Вытянув руки, он сорвал с нее накидку, которая и без того представляла собой одни лохмотья. Аборигены охнули.
Девушка осталась нагой. Ее бронзовые волосы спутанными прядями покрывали голые плечи. Она инстинктивно подняла руки, пытаясь прикрыться.
Зол рассмеялся, взглянув на обнаженную девушку, на изящные изгибы ее тела, безупречные в своей красоте. Затем жрец снял накидку с перьями с Яны и набросил ее на плечи Аласы.
Тошнота подступила к горлу Мэйсона, когда он увидел тело жрицы, голое, не считая узкую набедренную повязку. С ног до головы оно было покрыто татуировками. Красные и голубые узоры обводили ее груди и шли по округлым бедрам. Представив многие
месяцы жуткой боли, которые, очевидно, пришлось вынести девушке, Мэйсону вдруг стало плохо.
Крики стихли.
– Она – невинна! Прекрасно! Вечером начнутся испытания, – проговорил Зол. – На нее будет поставлена метка Громовержца.
Метка Громовержца? Задрожав, Аласа поплотнее завернулась в прозрачную накидку. В глазах Яны, Мэйсон увидел красное пламя ярости. Ее ресницы опустились, и она отвернулась.
Курупури обступили Мэйсона. Несмотря на отчаянное сопротивление, его все равно вывели из храма и затащили в хижину. Там ему опять связали ноги и оставили одного.
Вечер тянулся неимоверно долго. Изредка заходил стражник, чтобы проверить путы пленника. Хотя Мэйсон пытался с ним заговорить, успеха он не добился. Возможно, курупури запрещалось вступать в беседы с пленными.
Сразу после заката снаружи раздались голоса, и вошла жрица Яна. Рядом с ней стояло двое аборигенов. Один из них был тем самым стражником. Он развязал Мэйсону ноги и, вместе со вторым курупури, вышел из хижины. Жрица встала на колени рядом с Мэйсоном.
В тусклом свете уродующих татуировок видно не было, и Мэйсон мог разглядеть только гладкие изгибы тела девушки, едва скрытого под тонкой тканью.
– Стражник ушел. Я сказала ему, что Зол хочет, чтобы тот пошел на охоту. А другой, кто ждет снаружи, – мой друг.
Мэйсон пристально посмотрел на нее.
– Мне тоже нужны здесь друзья, – медленно проговорил он, с трудом находя подходящие слова.
– Да, это так, – кивнула она. – Ты хочешь спасти белую девушку?
– Да! – быстро сказал Мэйсон. – Ты поможешь мне?
– Возможно.
– Почему? – Он не совсем доверял девушке, в чьих глазах так быстро вспыхивала убийственная ярость.
– На твоем месте, я бы не медлила. Вы чужаки, я знаю это. Вы – не боги, как говорят некоторые, иначе ты бы не лежал тут, связанный и беспомощный. Мне не важно, откуда вы пришли, если вы покинете деревню как можно быстрее.
– Место… место, где нас схватили. Оно далеко отсюда?
– НЕТ. Ты видел брешь в горах – проход? Это близко, сразу за кратером. Можно добраться за четвертую часть дня. Что касается того, почему я тебе помогаю, – потому, что белая девушка займет мое место! Белокожие жрицы правили моим племенем многие года. Когда умерла последняя, я заняла ее место. Золу это не понравилось, поскольку я не всегда подчиняюсь ему. Теперь он увидел
возможность сместить меня и получить марионеточную жрицу… Я бы убила белую девушку, но это святотатство. Меня бы стали пытать… но если ты убежишь вместе с ней, все будет по-другому.
– Тогда развяжи меня, – нетерпеливо сказал Мэйсон.
Девушка нагнулась, и ее волосы задели лицо археолога.
– Но ты обязан не подвести меня! Поскольку еще есть один способ… – В ее глазах опять сверкнула безумная ярость. – Я была жрицей Громовержца больше года и много что узнала, – например, слова, вызывающие из озера Темного Повелителя. – Голос ее стал задумчивым. – Я собиралась использовать эти слова. Когда-то давно, столетия назад, так уже делали, и Житель Бездны поднимался из глубин. Курупури умерли, – все, кроме тех, кто сбежал.
Она пожала плечами, и блеснул нож, разрезая последние ремни, связывающие Мэйсона. Он размял затекшие мышцы.
– Скажи мне, – спросил он с любопытством, – ты когда-нибудь видела других белых людей не из твоего племени? Как я?
– Нет. Никогда. Я даже не думала, что они существуют. У нашей жрицы была золотистая кожа, а не такая белая, как твоя. – Она оценивающе посмотрела на Мэйсона. – Ты должен подождать. Скоро совсем стемнеет. Если выйдешь из хижины сейчас, тебя убьют.
Безжалостная злоба исчезла из глаз Яны, они стали удивительно нежными.
– Ты не такой, как курупури. И, – поскольку я была жрицей, – я не познала… любовь…
Ее руки внезапно обвились вокруг шеи Мэйсона, и, когда она прижалась к нему, он почувствовал ее горячее дыхание. Казалось, в жрице высвободилась безумная страсть.
– Я не познала любовь. И… – нежно прошептала она.
Мэйсон попытался высвободиться. Девушка отстранилась, ее лицо стало суровым.
– Нет? – спросила она. – Помни, – ты еще не освободил белую девушку. Если я позову на помощь…
Мэйсон криво ухмыльнулся. Тогда Яна снова оказалась в его руках. Сопротивляться было не просто, – нет! Под тонкой тканью одеяния, он чувствовал привлекательные изгибы ее тела.
Пожав плечами, Мэйсон наклонил голову и прикоснулся к губам девушки. Он не отстранился. Влажный огонь ее рта участил его пульс. У жрицы была горячая, пламенная душа, дыхание обжигающего ветра, дующего в пампасах, – голодная страсть, окатившая Мэйсона приливной волной.
Содрогнувшись, Яна простонала. Снаружи донесся какой-то шум. Она мгновенно отстранилась и прижала палец к губам.
– Подожди…
Она исчезла снаружи. Мэйсон услышал, как ее голос поднялся в споре с более тихим, затем оба стали медленно удаляться. Подойдя
на цыпочках к выходу, он осторожно выглянул. Рядом никого не было, хотя пара курупури бесцельно шатались вдалеке по деревне. Солнце уже висело низко над горизонтом.
Через два часа стало достаточно темно, чтобы совершить вылазку. Стражник не вернулся. Мэйсон выскользнул из своей тюрьмы. Луна только что поднялась, и он двигался в тенях хижин. Тяжелая дубина, брошенная у затухающего костра, привлекла его внимание, и он захватил ее с собой.
Археолог двигался к пирамиде, а сдавленное пение будило в нем мрачные опасения. На вершине он заметил какое-то движение, и ему показалось, что он увидел бронзовые волосы Аласы, хотя уверенности в этом не было.
Глянув в сторону, на озеро, Мэйсон невольно содрогнулся. Что сказала Яна? Громовержец в глубинах – чудовищный бог, в честь которого курупури устраивают жертвоприношения. Могло ли какое-нибудь удивительное существо действительно существовать под этими мрачными водами на заре истории? Даже во времена Мэйсона ходили легенды о южноамериканских болотах и джунглях…