Лучше, чем навсегда

ГЛАВА 17

Десерт за мой счет

Айрис

Когда мы выходим из машины, свежий воздух проникает в мои ноздри, и легкий ветерок обдувает мою кожу, заставляя развеваться подол моего платья. Небо цвета морского бриза чистое, за исключением нескольких облаков, и если хорошенько присмотреться, то можно разглядеть россыпь звезд на фоне открытого пространства.

Хейз ведет меня в центр поляны, и как только мы находим подходящее место, не заваленное камнями и заросшими корнями, мы расстилаем наш плед. В округе абсолютно никого нет, что дает нам столь желанное уединение. Он начинает раскладывать наше угощение на клетчатом одеяле, и я теряюсь в словах, когда еда продолжает прибывать, как будто корзина — это какая-то бездонная дыра.

Здесь фруктовый салат, доска с закусками, два сэндвича, кувшин с лимонадом и контейнер со сникердудлами. Все выглядит по-домашнему, и я предполагаю, что Хейз, должно быть, использовал свои кулинарные способности.

— Ты голодна? — спрашивает он, слегка сжав мое колено.

Я киваю, потому что все еще пытаюсь осознать, что человек может быть таким внимательным. Уайлдер никогда не водил меня на свидания, и всякий раз, когда я спрашивала его, почему, он переводил разговор на меня и говорил, что я слишком навязчива или что я прошу от него слишком многого. Он говорил мне, что парам не нужно ходить на свидания, чтобы доказать, что они заботятся друг о друге. Он сказал, что я должна быть благодарна ему за то, что он нашел время для меня, когда его бизнес только развивается.

Как только я стряхиваю с себя это гнетущее погружение в воспоминания, я замечаю капельки пота, выступающие у линии роста волос Хейза, напряжение на его шее, изгиб плеч. Он выглядит… нервным? Этого не может быть, верно? Я наименее пугающий человек в районе трех штатов. Кроме того, этот человек зарабатывает на жизнь профессиональным хоккеем. Конечно, он должен быть знаком с чувством небольшого напряжения.

— Ты в порядке? — спрашиваю я, чувствуя тревогу в животе.

Он улыбается, но улыбка не достигает его глаз.

— Я в порядке. А ты в порядке?

— Мне было бы лучше, если бы ты не сидел так далеко от меня, — говорю я, жестом указывая на три больших квадратных отрезка одеяла между нами. Он достаточно близко, чтобы протянуть руку и дотянуться до меня, но само его тело находится практически по другую сторону пледа.

После моего ответа он придвигается ближе ко мне, окутывая меня своим ароматом сандалового дерева. Я достаточно близко, чтобы видеть мягкий, колеблющийся пульс у него на шее, видеть, как вздымается его грудь при дыхании. Солнечные лучи сверкают на сильном изгибе его скул, окрашивая его лицо в мазки цвета календулы. Вблизи большинство вещей выглядят страшнее, но только не он. Не Хейз Холлингс.

Я кладу в рот клубнику.

— Тебе не нужно нервничать.

Он принимается за свой сэндвич.

— С чего ты взяла, что я нервничаю?

— По тому, как ты избегаешь меня, словно я заражена чумой. — В моем голосе нет ни разочарования, ни осуждения — это просто наблюдение.

— Ладно, может, ты заставляешь меня немного нервничать, — признается Хейз, хрустя ленточкой идеально прожаренного бекона.

— Правда? — Я качаю головой в сторону, искреннее любопытство прорывается сквозь слоги.

— Правда, — подтверждает он, накрывая мою руку своей. — Ты потрясающая, Айрис. Ты одна из моих любимых людей. Я не говорю, что ты всегда знаешь, что сказать, но ты всегда знаешь, как рассмешить меня. Ты делаешь скучные дни ярче. И мне нравится, какое у тебя большое сердце, даже когда ты хочешь, чтобы оно было меньше.

Я не знала, что Хейз так ко мне относится. У меня всегда была низкая самооценка, которая только понизилась благодаря Уайлдеру. Мне действительно стоит переслать ему счет за терапию.

Должно быть, я на несколько секунд отключилась, потому что на губах Хейза появилась хмурая улыбка.

— Это было слишком?

Я качаю головой, обхватывая пальцами его руку.

— Нет, нет. Просто… никто никогда раньше не говорил мне ничего подобного. Ни мой бывший, ни мои родители…

— Мне жаль, что ты прожила большую часть своей жизни, не зная, какая ты необыкновенная, — говорит он, прижимаясь своим лбом к моему. — Но я рад, что мне довелось быть первым, кто сказал тебе об этом.

Мое сердце стремительно бьется в груди.

— Я тоже рада, что тебе удалось стать первым.

— Я эм… не готовил большую речь или что-то в этом роде, но я хотел попросить тебя официально стать моей девушкой.

Девушкой. Это… это серьезный шаг. Я думала, что буду паниковать из-за этого… но нет. На самом деле, мне кажется, я никогда в жизни не чувствовала себя более уверенной в чем-то. В кои-то веки я не думаю о том, что все может пойти не так. В этот раз я наслаждаюсь моментом и позволяю своему сердцу руководить мной, а не голове.

— Хейз, я бы с удовольствием стала твоей девушкой, — отвечаю я, мое тело само по себе движется, чтобы поцеловать его.

Я импульсивно запускаю руки в его волосы, нежно проводя ими по коже головы. Его губы прижимаются к моим, и он проводит языком по моим зубам от этого прикосновения у меня в животе возникает шоковая волна. Его руки обхватывают мои изгибы, он прижимает меня к себе, наслаждаясь моментом, словно боится оторваться от меня, чтобы время не украло воспоминания.

Я хочу, чтобы он прикасался ко мне. Я хочу, чтобы он целовал меня везде, начиная с моего рта, продвигаясь по всему телу и заканчивая моей киской. Я сжимаю ноги вместе, уже чувствуя, как желание наполняет мою плоть.

— Я хочу, чтобы ты прикоснулся ко мне, — говорю я.

— Я думал, что и так прикасаюсь к тебе. — Он кивает на свои руки, которые все еще находятся на моей талии.

— Я имею в виду… прикоснись ко мне, по-настоящему прикоснись ко мне.

— Думаешь, я не хочу прикоснуться к тебе, по-настоящему прикоснуться к тебе?

Я вырываюсь из рук Хейза.

— Нет?

Я жду, что он что-то скажет, но он этого не делает. Вместо этого он тянется к клубничному лимонаду, стоящему в одном из углов одеяла.

Окунает указательный палец в розовую жидкость, покручивая его в руках, а затем протягивает мне.

— Соси, — приказывает он, и от его тона по моей коже пробегает дрожь.

— Что?

— Перестань думать. Просто со…

Я делаю то, что он говорит, смыкаю губы вокруг его пальца, втягиваю щеки и посасываю.

Из уст Хейза вырывается звук, что-то среднее между хрюканьем и стоном. Его бицепсы напрягаются, а челюсть сжимается так сильно, что, возможно, выбивает коренные зубы.

— Что ты хочешь от меня услышать, Айрис? Хочешь, я расскажу тебе, что каждый раз, когда ты улыбаешься мне своей сексуальной улыбкой, я становлюсь твердым? Как ты — единственное, о чем я думаю, когда обхватываю рукой свой член в душе? Как я хочу, чтобы твоя идеальная грудь была у меня во рту, пока ты трахаешь мою руку своей киской?

Я наклоняюсь вперед всего на дюйм и провожу пальцами по его ноге, нащупывая твердую выпуклость в его штанах. Он шипит от моих прикосновений, а его дыхание граничит со стоном.

— Ты не думал о том, что последние недели были для меня пыткой, Хейз? Пытаясь не думать о твоем языке в моей киске, пока я лежу ночью в постели, окруженная твоим запахом на моей одежде? Пытаясь не представлять, как ты выглядишь, когда кончаешь? — Говорю я, искра неконтролируемого желания разжигает огонь. — Ты даже не представляешь, сколько раз я фантазировала о том, как твое дыхание становится прерывистым, как мышцы напрягаются так сильно, что пот выступает на каждом дюйме, и как твои глаза затуманиваются от безудержной потребности, когда ты доводишь себя до оргазма.

Его храбрость снижается до дрожащего шепота, а в глазах появляется звериный блеск.

— Ты даже не представляешь, как долго я этого ждал.

Хейз тут же наклоняется вперед, приникая своими губами к моим. Переплетаясь, мы вдвоем представляем собой лишь самые обнаженные части наших душ. Мои руки цепляются за него, словно он — мое спасение, а когда он оказывает малейшее давление, мои бедра бьются об него. Мы оба теряемся в сущности друг друга, наслаждаясь припухшими губами и нежными стонами. Я не могу прийти в себя от того, как идеально мы подходим друг другу, как будто я была вырезана из его существа и создана для него.

Я сбрасываю его рубашку, и он не возражает. Мои пальцы касаются его грудных мышц, пробегая по затвердевшим мускулам и спускаясь к плоскости его пресса. Он рычит мне в шею, и этот низкий звук отдается во мне, как выстрел.

Он осторожно опускает меня на одеяло, одновременно отодвигая с пути тарелки с едой. Вес его тела прижимает меня к земле, и он осыпает мою шею поцелуями. Из моего горла вырывается стон, а мои ногти оставляют полумесяцы на его спине.

Я тяну за пояс его джинсов, прижимая его тело ближе к себе и касаясь тазом его косых мышц. Я чувствую, как его член вздрагивает от близости к моей киске.

Его рот движется вниз по ложбинке моей груди и по животу, поднимая платье, чтобы лизнуть холодный металл пирсинга в пупке. Я сжимаю комья грязи сквозь одеяло.

Он помогает мне снять стринги, одобряя кружево телесного цвета. Его большие руки поддерживают мои приподнятые бедра с обеих сторон, и он целует одну бедренную кость, затем переходит к другой, не спеша, мягко прижимаясь губами к плоти. Он не спешит дразнить меня, зная, как я изголодалась по его рту, его пальцам.

— Блять, — задыхается он, его пальцы касаются моей влажной киски. — Посмотри на себя, ты намочила одеяло, такая жадная девчонка. Как долго ты в таком состоянии?

Я сдерживаюсь, чтобы не признаться в этом, так как от смущения у меня все внутри переворачивается.

— Айрис.

— Я… я не знаю. Некоторое время, — отвечаю я ему.

Хейз качает головой, проводя костяшкой пальца по моему возбуждению.

— Ты должна была сказать мне. Я бы позаботился об этом.

— Разве я не нравлюсь тебе в таком виде?

— Ты даже не представляешь, как сильно ты мне нравишься в таком виде.

Я широко раздвигаю ноги, чтобы он мог насладиться каждой моей частью, и он делает это — практически заглатывает меня целиком.

— Тогда трахни меня, — говорю я, чувствуя, как нарастающее тепло в моей киске становится все более неудержимым.

Хейз издает какой-то получеловеческий-полуживотный звук.

— Первый раз, когда мы трахнемся, Айрис, это будет не посреди поля.

Я хнычу, но киваю, падая спиной на мягкую землю.

— Но я могу придумать другой способ доставить тебе удовольствие, — говорит он, и прежде чем я успеваю сформулировать связную мысль, холодный озноб проносится по моему обнаженному телу, и его голова оказывается между моих бедер. Звезды мерцают в моем воображении, голова становится туманной, ноги обвивают его плечи.

Его язык проникает внутрь меня, уделяя особое внимание моим влажным складкам. Он ласкает чувствительную зону, возбуждая каждый нерв внутри меня, и мои гормоны разгораются в маленький электрический пожар.

— Тебе нравится, когда я трахаю твою красивую киску языком? — бормочет он, касаясь моего клитора, слегка захватывая губы между зубами и потягивая.

Удовольствие сжимается у меня в животе, и я резко дергаю его за волосы, заставляя ускорить темп.

— Да, Хейз.

Его язык обводит мой бугорок опытными движениями, проникая в мои мокрые складочки. Каждое его движение методично. Одна его рука тянется, чтобы схватить меня за бедро, достаточно сильно, чтобы оставить ярко-красный отпечаток. В ответ мои ноги сжимают его голову. Другой рукой он надавливает на мой живот, чтобы я не извивалась.

— Я не хочу слышать свое имя, если ты его не выкрикиваешь.

Я открываю глаза, чтобы увидеть, как мои соки блестят на его губах, и от одного этого зрелища я едва не сгораю. Хейз всасывает каждую каплю моей влаги, словно я — первая еда за последние недели.

— Хейз… — Это звучит как хриплый стон, и я знаю, что этого недостаточно.

— Почти, но не совсем.

Он добавляет два пальца, растягивая мои стенки, щелкая взад-вперед, прежде чем я чувствую, как он вводит еще один. О, Боже. Давление ощущается так приятно. Я так давно не имела никого внутри себя, и теперь вся сдерживаемая сексуальная неудовлетворенность медленно покидает мое тело.

Он ласкает меня пальцами и ртом. Его язык движется восьмеркой по моему пучку нервов, приближая меня к оргазму.

— Хейз! — Мой голос дрожит, как и ноги, и я не могу бороться с тем, как закатываются глаза.

— Так-то лучше, Мелкая. Выпусти все наружу, — воркует он. — Дай мне почувствовать, как ты кончаешь на моем языке.

В считанные секунды он находит мою точку G, и я сгораю в фейерверке кричащих цветов и обжигающих ощущений, оставляя после себя наслаждение, которое я не намерена отпускать.

Он приподнимает мою поясницу так, что я оказываюсь параллельно земле, а затем целует меня с интенсивностью и яркостью, которые до сих пор были для меня чуждыми — такими, о которых пишут песни о любви, о которых пишут романы. Я ощущаю свой солоноватый вкус на его языке, но когда он перекрывается сладостью его рта, меня это не беспокоит.

Хейз Холлингс только что потряс мой гребаный мир.