Лучше, чем навсегда

ГЛАВА 22

Спонсоры, пожалуйста, встаньте

Айрис

Сегодня у команды спонсорская вечеринка, и Хейз спросил меня, не присоединюсь ли я к нему. Я не любитель больших светских мероприятий, но я хотела быть там, чтобы поддержать его.

Ресторан, который ребята арендовали на этот вечер, просто потрясающий. Здесь собралась вся хоккейная команда, а также сотня незнакомых лиц, которых я не узнаю.

Я выбрала маленькое черное платье с туфлями на шпильках. Просто и, смею сказать, изысканно. Это наш с Хейзом первый публичный выход в качестве пары, поэтому, когда мы появились на площадке, все взгляды были устремлены на нас, а камеры слепили сетчатку глаз, куда бы мы ни повернулись. Я видела фан-камеры, публикации с догадками, даже резкие высказывания некоторых исключительно озлобленных людей. Я просто рада, что большинство фанатов, похоже, принимают наши отношения.

Поначалу это было пугающе, но когда мы перешли к главному… это все равно было чертовски пугающе. Я никогда не понимала, насколько важным человеком был Хейз. Люди не переставали осыпать его комплиментами, и я благодарна им за то, что они почти не обращали на меня внимания, потому что я не была приучена к СМИ так, как команда. Я просто знаю, что сказала бы что-нибудь неловкое.

Лайла также сопровождала меня сегодня вечером, в основном потому, что я умоляла ее быть моим убежищем от всего хоккейного, а также потому, что она, очевидно, общалась с кем-то из команды. Она все еще отказывается говорить мне, утверждая, что «сглазит», если раскроет его личность. У меня такое чувство, что я не узнаю об этом, пока они не расстанутся или не поженятся.

Место выглядит невероятно. Круглые столы застелены белой тканью, в центре стоят маленькие свечи с запахом жасмина и самодельные букеты из полевых цветов, сирени и зеленых веточек. Освещение лишь слегка приглушенное, большая часть света исходит от сине-оранжевого пламени, горящего на фитилях. На фуршетном столе расставлено столько еды, что ею можно накормить небольшую деревню: тарелки с фруктами, шоколадный фонтан, посуда с переполненными блюдами. А еще — башня из бокалов с шампанским, призывающая меня.

Не знаю, почему я так нервничаю. Я никогда раньше не была на такой шикарной вечеринке. Пока гости мелькают вокруг, я рассматриваю их платья за тысячу долларов и столь же дорогие украшения. Я также беру фужер с шампанским и одним глотком опустошаю его. Надеюсь, это мера предосторожности, чтобы успокоить нервы.

Маленький ребенок с липкими руками и растрепанными волосами подбегает к нам, дергая Хейза за пиджак.

— Мистер Хейз, можно мне взять ваш автограф? — спрашивает он, протягивая сложенную салфетку и шариковую ручку.

— Конечно, малыш. — Хейз нагибается так, что оказывается на одном уровне с ребенком, берет салфетку и ставит на ней свой автограф.

— Как тебя зовут?

— Грейсон!

— Необычное имя. Ты большой поклонник хоккея, Грейсон?

Мальчик молча кивает, как глупыш.

— Самый большой!

— Нам нужно больше таких фанатов, как ты. Благодаря вам команда развивается, — говорит он, рисуя смайлик рядом со своим именем. — Ты будешь на предстоящей игре?

— Да, я и мой папа! — Мальчик указывает на мужчину в пудрово-голубом костюме с гордой улыбкой на лице.

Хейз взъерошивает волосы ребенка.

— Обязательно найди меня, чтобы я мог подарить тебе шайбу.

Ребенок взволнованно подпрыгивает, прижимая к груди салфетку.

— Спасибо! — визжит он.

Его отец подходит к нам, ухмылка с мегаваттной мощностью озаряет изможденные временем черты лица, в волосах проступают седые пряди. Он гладит мальчика по голове, пытаясь успокоить его восторг. Липкие руки сжимают в кулак измазанную салфетку и тянутся вверх в безмолвной мольбе к отцу, чтобы он спрятал ее в надежный карман своего костюма.

— Хейз, я ваш большой поклонник. — Мужчина протягивает руку, и Хейз крепко ее пожимает.

— Спасибо, — отвечает Хейз. — У вас тут довольно энергичный маленький непоседа.

— О, разве я не знаю. Весь прошлый год он только и говорил о том, что хочет играть в юношеском клубе.

Наблюдая за тем, как Хейз так хорошо ладит с детьми, мое сердце бьется, как старая масляная машина. Когда-нибудь он станет прекрасным отцом. Я не большой поклонник детей, понятно? Но после такого взаимодействия их уровень раздражения немного снизился.

— Юношеский хоккей — отличная идея. Если малыш серьезно настроен, это отличный способ познакомить его с этим видом спорта. Я играл, когда мне было восемь, и это положило начало моей любви к хоккею.

Мальчик смотрит на отца с энтузиазмом в широко раскрытых глазах.

— Пожалуйста, папочка. Можно я поиграю?

— Надо будет посмотреть, что есть в Орегоне, Бельчонок, — говорит он, прижимая сына к своей ноге.

— Вы из Орегоны? — спрашивает Хейз, любопытство пробирает его до костей.

— Да. Родился и вырос. Мы приехали сюда вчера.

— Только ради этой вечеринки?

— Мы большие поклонники «Жнецов». И когда мы получили приглашение, то не могли упустить такую возможность. Это намного отличается от наблюдения за происходящим из-за стекла.

На щеках Хейза появляется едва заметный румянец в слабом свете свечей, и он снова опускается на корточки.

— Что ж, я рад, что познакомился с тобой, Грейсон.

Грейсон, который, как я полагаю, уже оправился от адреналинового переизбытка, теперь прижимается к отцу и прячется за его телом.

— Похоже, кому-то не мешало бы вздремнуть, — усмехается мужчина, приглаживая непослушные локоны своего сына, которые слиплись в колючки от потных, испачканных шоколадом ладоней.

Хейз вскидывает руку.

— Что ж, было приятно познакомиться…

— Джошуа, — заканчивает он, энергично пожимая руку Хейза.

Я наблюдаю за тем, как они обмениваются любезностями, а затем Джошуа направляет Грейсона к выходу, и эти двое, словно буйки, покачиваются в море гостей вечеринки, прежде чем их уносит вдаль.

— Не знала, что ты так хорошо ладишь с детьми.

Хейз одаривает меня ухмылкой до дрожи в коленях.

— Ты многого обо мне не знаешь.

— Правда? — спрашиваю я.

— О, да. Я как одна из тех конфет, которые нужно лизнуть, чтобы добраться до центра.

— То есть ты хочешь сказать, что я в конце концов доберусь до твоего оооочень вкусного центра, если буду долго лизать?

— В нужных местах, — промурлыкал он, обхватывая мое лицо ладонями и приникая к моим губам мягким, медленным поцелуем. Он облизывает шелк моего рта, пробуя на вкус едкий цитрус на моем языке от шампанского, а мои руки поднимаются, чтобы обвить его шею.

Когда мы отстраняемся, мои глаза удивленно распахиваются.

— Зачем это было нужно?

— Я не могу поцеловать свою прекрасную девушку? — поддразнивает он, поглаживая ткань моего платья. — Кроме того, это платье — мой новый фаворит. Я хочу, чтобы ты носила его и впредь. По любому поводу.

— По любому поводу, да?

— По любому поводу, — повторяет он, заставляя раскаленные угли гореть в моей груди. — Хотя я уверен, что ты сможешь возбудить меня даже в мешке из-под картошки.

Клянусь, Хейз, должно быть, наделен бесконечной харизмой, потому что каждый раз, когда он делает мне комплимент, мои яичники одновременно взрываются. Они мне нужны целыми и невредимыми, ясно? Нам не нужен миниатюрный Хейз, который бегает вокруг и сеет хаос.

Сделав несколько кругов, я нуждаюсь в перерыве от светской беседы и вежливых рукопожатий. Такое чувство, что у меня навсегда слиплись губы от всех моих улыбок. Я определенно не вспомню никого из этих людей утром.

— Понятия не имею, как тебе удается делать это целый день, — ворчу я, потирая виски, усталость начинает накатывать на меня.

— Это определенно не самая захватывающая часть работы, — смеется он, и его смех звучит в моих ушах как волшебная мелодия. — В основном мы приходим за едой.

— Я бы не отказалась от еды, — говорю я.

Мне нужно занять свой рот, желательно едой, а не разговорами. Даже после некоторого времени адаптации мое сердце не перестало колотиться от нервов. Не думаю, что мое тело полностью различает реальную угрозу и вызывающую тревогу вечеринку, которых я пережила немало благодаря своим впечатлительным студенческим годам.

— Хорошо, потому что я умираю с голоду. — Хейз берет меня под руку и ведет к фуршетному столу.

То, что я считала быстрой остановкой, на самом деле превращается в тридцатиминутную остановку. Хейз накладывает себе на тарелку разнообразную еду — от крабовых котлет до слайдеров с фрикадельками и миниатюрных пирожков со шпинатом. Он похож на ходячий утилизатор.

— Спасибо, что пришла, Айрис. Это действительно много значит, — пробормотал он сквозь хрустящую корочку киша.

— Конечно. Я прекрасно провела время.

Он разоблачает мой блеф.

— Правда? Ты не произвела на меня впечатление любительницы черных галстуков.

Я возмущенно вздыхаю, откусывая кусочек пирожного.

— Понятия не имею, о чем ты говоришь. Мне нравится слушать, как старики хвастаются своей криптовалютой и всеми милфами, которых они трахали.

Хейз проглатывает слайдер одним укусом, вытирая крошки с губ.

— Господи, это то, что мне точно не нужно было знать.

— Да, представь себе, что ты услышал все эти подробности.

— Я думал, ты любишь грязные разговоры.

— Да, если эти разговоры не исходят от того, кто находится на расстоянии одного сигнала тревоги от отправления в загробный мир.

— Ты хочешь сказать, что я не буду привлекать тебя, когда стану старше?

Я бросаю на него любопытный взгляд.

— А вдруг ты постареешь и станешь похож на просроченное молоко, а просрочка меня не привлекает? Откуда мне знать.

Он насмешливо хмыкает, сжимая воображаемый жемчуг.

— Эй, мои волосы не поседеют, пока мне не стукнет хотя бы восемьдесят.

— Восемьдесят — это довольно много. И кто знает, может, у тебя даже появится пивной живот. — Я тычу пальцем в его твердый живот, чтобы подчеркнуть, а потом хмурюсь. — Ладно, скорее всего, нет. У тебя будет самый сексуальный пресс в доме престарелых. К черту тебя с твоим быстрым метаболизмом.

Он доедает остатки еды и выбрасывает тарелку в мусор.

— Не знаю, что тебе сказать, Мелкая. Я — хорошо отлаженная машина.

— Если будешь выделываться, я уйду отсюда. Прямо сейчас.

Он подмигивает.

— Ах, ты права. Я бы не хотел, чтобы это убийственное зрелище сразило тебя наповал.

Я просто качаю головой и хихикаю под нос, пока Хейз тащит меня за собой, чтобы познакомить еще с несколькими людьми. Я пожимаю руки и скромно улыбаюсь, пока мы переходим от группы к группе, и наконец наше странствие заканчивается у большого, внушительного мужчины. Он собрал небольшую толпу людей, рассказывая какую-то увлекательную историю, и все они разражаются хохотом, словно вдалеке раздается какая-то подсказка.

Мужчина со стоическим лицом приветствует Хейза улыбкой, а затем смотрит на меня.

— Тренер, это Айрис, моя девушка. Айрис, это мой тренер, — говорит Хейз, выглядя примерно так же нервно, как и я.

— Здравствуйте, приятно познакомиться, — приветствую я, протягивая руку.

Тренер крепко пожимает ее.

— Приятно познакомиться, Айрис. Надеюсь, ты оберегаешь Хейза от неприятностей.

Не знаю почему, но непреодолимое побуждение к вежливости овладевает моим телом.

— Да, сэр. Он был великолепен. Играет очень хорошо.

Господи. Почему я такая скованная? Это были даже не полные предложения.

Усмешка тренера достаточно глубока, чтобы заставить мои кости вибрировать.

— Ты фанат хоккея, Айрис? — спрашивает он.

— В основном чтобы поддержать Хейза, — смеюсь я и сжимаю руку Хейза, надеясь, что этот жест избавит меня от красноты на щеках.

— Ты мне уже нравишься.

Что мне на это ответить? Поблагодарить? Это странно, если я отвечу на комплимент? Да… может, лучше сказать что-нибудь необычное.

— О, спасибо.

К счастью, в разговор вступает Кейсен и освобождает меня от внимания. Тренер извиняется и заканчивает приветствовать остальных гостей, в то время как я переключаю свое внимание на очаровательную девушку под руку с Кейсеном. Ее дикие локоны едва укрощены, они рассыпаются по плечам, а черты лица напоминают мне старую голливудскую звезду. Платье королевского синего цвета без рукавов облегает ее подтянутое тело, не оставляя ни единой складочки, и заканчивается чуть ниже колен. Сетчатый материал в форме сахарных язычков пламени приподнимает ее декольте, а на груди красуется россыпь бриллиантов тонкой огранки. Бриллианты, которые сочетаются с 24-каратным кольцом на ее тонком пальце. Должно быть, это Джози, и Кейсен сделал ей предложение.

— Айрис, верно? Очень приятно познакомиться! — Ее сильные руки обхватывают меня в объятиях, от которых что-то трещит. Она намного сильнее, чем кажется.

— О, мне очень приятно, — говорю я, слегка отшатываясь от физического и социального прикосновения.

Когда мы отстраняемся, я не могу удержаться и не поглазеть на ослепительный драгоценный камень.

— Поздравляю с помолвкой.

Она поднимает руку и шевелит пальцами.

— Спасибо! Оно прекрасное, правда? Я семь лет ждала, пока этот идиот сделает мне предложение.

Кейсен игриво сужает глаза.

— Эй, я ведь сделал это, не так ли?

— Ты сделал это, — смеется она, притягивая его руку к себе.

— Как вы познакомились?

— Мы познакомились в старших классах, но сначала ненавидели друг друга, — отвечает Кейсен.

Джози кивает в знак согласия.

— Я терпеть его не могла. Мы учились в одном классе на истории, и он списал у меня на экзамене. Когда учитель обнаружил, что наши ответы полностью совпадают, он завалил нас обоих и заставил целый месяц сидеть под арестом. Все это было занесено в наше личное дело. Кейсен отказался признать, что списывал. Из-за этого нам обоим пришлось пересдавать предмет. Некоторое время мы были на взводе, пока напряжение не переросло в нечто спасительное. И вот мы здесь, семь лет спустя. — Она завершает свой рассказ влюбленным прикосновением к его груди.

Я не могу представить, что проведу семь лет своей жизни с каким-то человеком. К этому моменту ты уже знаешь о них все. Но мне нравится стабильность. Они одни из тех счастливчиков, кто рано нашел своего спутника жизни.

— Ух ты, похоже, это были американские горки.

— Да, но это стоило каждого поворота, — признается Джози, и по ее чертам пробегает тоскливый взгляд.

— Звучит как…

Вид девушки, пробирающейся сквозь толпу людей, обрывает мою фразу. Ее стройное тело устремляется к нам, а кошачьи глаза обводят группу, прежде чем остановиться на Хейзе.

— Хейз, мы можем поговорить?

Кто эта девушка? И откуда она знает Хейза?

У нее безупречная золотистая кожа, идеальный нос и розовые губы, которые выглядят так, будто их постоянно жалили пчелы. Ее тело должно было быть выточено художником. На ней атласный розовый слип, а на груди красуется маленькое золотое ожерелье, которое, как я могу предположить, стоит больше, чем первый взнос за всю мою квартиру. Ее небольшая грудь идеально пропорциональна ее стройному телу. Она похожа на модель. Вообще-то, она похожа на одну из тех суперчистоплотных девушек, которым и в голову не придет помочиться. Как Кендалл Дженнер.

Голос Хейза срывается от удивления.

— Сейчас?

— Сейчас. — Она практически рявкает на него, но это сопровождается вежливой улыбкой, за которой скрывается мощность в сотню ватт.

Сглотнув, он произносит извинение и следует за девушкой в более уединенную часть ресторана.

Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на зависть, доходящую до точки кипения внутри меня, наблюдая, как черные волосы девушки исчезают в море людей.

— Кто это был? — спрашиваю я Кейсена, чувствуя, как мои внутренние органы превращаются в грушу для битья.

Кейсен почесывает бороду.

— Кажется, ее зовут Сиенна. Она одна из дочерей нашего спонсора.

Спонсор? Дочь? Дочь спонсора?

Боже мой. Мог ли мой отец говорить правду?