Лухари

18. Тонкая грань между пороком и добродетелью

Лондон

Томаса не было дома, и Таш открыла дверь своим ключом. Из спальни, где Лулу в последние дни проводила все время, был слышен звук работающего телевизора.

Состояние Лулу с каждым днем ухудшалось. По прогнозу врачей, ей осталось не больше месяца, и Таш навещала ее почти ежедневно. Это был еще один повод, чтобы улизнуть из дома с тех пор, как Филипп вернулся в Лондон.

– Что нового? – Лулу лежала на большой кровати, укутавшись в толстое пуховое одеяло. – Как там наши модели? – она хотела было присесть, облокотившись на подушки, но передумала.

– Все отлично. Модели нас любят, клиенты тоже. Сделки идут, и мы растем.

Таш не кривила душой. Бизнес действительно рос как на дрожжах. Она не успевала проводить собеседования, чтобы нанять новых менеджеров.

– Сегодня мы взяли еще троих. Мы просто физически не справляемся. Как раз это я и хотела с тобой обсудить. – Таш достала из сумки визитные карточки. – Сегодня я встречалась с ребятами из Лос-Анджелеса. Они нишевые, но очень крутые. Работают с лучшими лидерами мнений. В общем, они хотят объединиться.

Она передала Лулу стопку разноцветных визиток.

– У них штук сорок аккаунтов, и все высокопрофильные. Я подумала, что нам стоит отделить нашу талант-менеджмент часть от модельной и выделить ее в отдельную структуру. Что ты думаешь?

Лулу посмотрела на нее с улыбкой. Таш спрашивала ее мнение, но ее уверенный голос говорил о том, что решение она уже приняла.

– Дай мне ту коробочку, пожалуйста, – Лулу указала на коробку с марихуаной. Таш послушно встала и подала ей деревянную коробку с резьбой. Лулу достала траву и папиросную бумагу. – Я думаю, мое мнение не имеет особенного значения! – Она добавила немного табака. – Ты должна научиться сама принимать решения. Ты лучше меня знаешь, что нужно делать. В этом я тебе полностью доверяю. – Лулу прикурила. – Тебе нет тридцати, а у тебя уже есть успешный бизнес и обожающий тебя молодой и красивый жених. Ты умеешь делать правильный выбор. Кому, если не тебе, надо доверять принятие решений? – Она жадно вдыхала дым папиросы в свои чахлые легкие.

Таш внимательно слушала.

– В том-то и загвоздка… – она со вздохом поправила рукав белой рубашки, которую надела специально на эту встречу, – что в последнее время я вовсе не так уверена в правильности своих решений.

И она рассказала Лулу про ночь, проведенную с Беном.

– Я запуталась… – жалобно пролепетала она. – Ведь Филипп – он же хороший…

– Ты забыла упомянуть, что он еще и баснословно богат, – прокашлявшись, добавила Лулу.

– Богат, – послушно повторила Таш.

Лулу поднялась с постели открыть окно. Таш чувствовала, что пьянеет от пропитанного марихуаной воздуха.

– Но с Беном все по-другому. Я не знаю, что это, если…

– Если не любовь, – закончила за нее Лулу. – Мисс Романов, – Лулу в мятой ночной рубашке в цветочек прошлепала босыми ногами по комнате и уселась рядом с Таш. – Я не уверена, что я правильный человек, чтобы давать советы, особенно в делах сердечных. Если ты спрашиваешь, что бы выбрала я на твоем месте, то мой тебе ответ – любовь! Тысячу раз любовь! Но, – она показала на свою ночную рубашку, – посмотри на меня… Выбирая любовь, я всю жизнь прожила одна, через месяц меня не станет, а я не оставлю после себя ни детей, ни мужа, ни какого-нибудь наследства. Сделала ли я правильный выбор в жизни? Да черт его знает!

Телефон в ее сумке все это время, не переставая, чирикал. Оказалось, его распирает от сообщений Анны и Стеллы.

– О боже! – Таш успела прочесть лишь половину, но то, что она узнала, не обещало ничего хорошего. – Помнишь картину Ротко, которую купил Ник? – Таш впилась глазами в экран. – Альберто рассказал о ней знакомым экспертам, и они уверены, что это подделка! – Она продолжала читать сообщения. – Анна позвонила Карлу и сказала, чтоб он вернул деньги…

Лулу присвистнула:

– Дела… А ты тут со своим Беном!

– Лулу, дорогая, мне надо бежать, я позвоню тебе попозже! – Таш поцеловала Лулу и выскочила из квартиры.

Плотно закрыв за собой дверь, она набрала номер Анны.

– Этот мудак! – она тяжело дышала. – Я не могу поверить, что он оказался способен на такое. Как ты была права!

– Анна, успокойся, тебе нельзя волноваться, подумай лучше о малыше. Ник с тобой?

– Нет, представь, он сейчас на пути в Нью-Йорк! Улетел утром на пару дней.

– Я сейчас приеду.

Через пятнадцать минут черный «Мерседес» Филиппа подвез ее к подъезду на Итон-сквер. Анна сидела за овальным обеденным столом, накрытым кружевной скатертью, вперив взгляд в ярко–оранжевое пятно над диваном. В своем джинсовом платье «Ральф Лорен», облегавшем ее огромный живот, она выглядела как скучающая лондонская домохозяйка.

– Он так его хотел! – в ее голосе клокотала ярость. – Как я могла быть такой идиоткой!

Таш села рядом с ней, приобняв за плечи.

– Ты знаешь, что он мне сказал, когда я ему позвонила? – Она снова воткнула взгляд в злополучного Ротко. – Он сказал, что на моем месте он не стал бы рассказывать Нику, чтобы не травмировать его по поводу отцовства ребенка?!

Все оказалось хуже, чем Таш могла себе вообразить.

– Мне написала Стелла, – с возмущением продолжала Анна, – что на моем месте она бы подумала, прежде чем необоснованно обвинять ее бой–френда в преступлении. И что я все это делаю из ревности, потому что Карл с ней, а не со мной! Да в своем ли она уме? – лицо Анны пошло пятнами. – Эта малолетняя выскочка! Что она себе позволяет! Это шантаж! Иначе не назовешь! Они оба меня шантажируют! – Она тяжело поднялась со стула. – Пойдем на балкон! Душно… И я больше смотреть не могу на эту картину!

Таш помогла ей подняться.

– Что же теперь делать? – Анна жалобно смотрела на Таш. – Только, пожалуйста, не говори мне, что ты меня предупреждала. Я знаю, да, ты была права! – Анна утиной походкой дошла до шезлонга и неуклюже плюхнулась на него.

Таш молчала, внимательно слушая Анну, а ее мысли выстраивались в логическую цепочку. Но первым делом надо было призвать Анну к спокойствию.

– Давай начнем с картины, – спокойным тоном начала она рассуждать. Кажется, ее спокойствие стало и впрямь понемногу передаваться Анне. – Ник. Рано или поздно он все равно об этом узнает. Даже если нам удастся убедить Альберто ничего ему не говорить, то если он когда-нибудь решит ее продать, подделку будет не скрыть. Так? А скорее всего, еще раньше найдется очередной эксперт и скажет, что это подделка. Поэтому Нику надо все рассказать. С этим разобрались. Теперь второе. Карл и ваш роман. Это более сложный вопрос. – Таш понизила голос. – Ни в коем случае нельзя допустить, чтобы они где-нибудь встретились. Если это произойдет, Карл не упустит случая выжать из всего свою выгоду.

– Я только не понимаю, зачем? – растерянно прошептала Анна. К концу беременности она стала туговато соображать. А сейчас гнев забрал все ее силы, и она обмякла в своем тихом отчаянье.

– Да чтобы защитить себя! Либо он скажет Нику, что ты все придумала, чтобы ему отомстить из ревности, что он теперь со Стеллой, ну, тот самый бред, что он наплел Стелле, либо… – Таш помолчала в раздумьях, но решила договорить: – Он может сказать, что ты была соучастницей, чтобы Ник не подал на него в полицию.

Анна застонала:

– Неужели такое возможно?

– Вряд ли! – Таш пожалела, что высказала все свои подозрения. – Вряд ли! – повторила она. – Ты не волнуйся! Думай о ребенке!

– Да уже голова скоро лопнет от этих дум! – Анна со стоном расплакалась. – А вдруг ребенок от Карла? Как же я устала от всего… Да еще эта Стелла… – она медленно поднялась и побрела в гостиную. Взяв со стола телефон, Анна набрала номер Карла. Спустя несколько секунд в трубке послышался писклявый голосок Стеллы.

– Все не можешь успокоиться, что тебя променяли на меня? – скандально заверещала Стелла. – Отстань от моего парня!

– Я не могу это слушать, – прошептала Анна и передала трубку Таш. Стелла была настроена воинственно:

– Ты думаешь, я не поняла, что вы трахались на пляже на Новый год под носом у меня и твоего мужа!? Когда вы оба пришли по колено в песке!? Так вот, запомни, – она все еще думала, что разговаривает с Анной, – я умею считать. Январь, февраль, март, апрель, май, июнь, июль, август, сентябрь! Тебе скоро рожать! Я не думаю, что Ник захочет узнать, чей это на самом деле ребенок.

– Стелла, – перебила ее Таш, решив, что довольно выслушивать этот поток оскорблений. – Это Таш.

– Привет, Таш, как дела? – как ни в чем не бывало, прощебетала Стелла.

– Стелла, я тебе настоятельно рекомендую не вмешиваться в эту историю, а дать разобраться непосредственным ее участникам, – холодно и сдержанно проговорила Таш. – Я, как твой менеджер, во имя благополучия твоей карьеры, прошу тебя самоустраниться и не ассоциировать себя в ближайшее время с людьми, подозреваемыми в преступлении. Это может очень неблагоприятно отразиться на твоей популярности и контрактах. Никто не захочет снимать подругу преступника.

– А как же Джереми Микс, – попыталась возразить Стелла.

– Стелла. – Голос Таш из холодного стал ледяным. – Если ты хочешь остаться на пике, получить новый контракт с «Л'Ореаль» и миллион новых подписчиков, ты сейчас же поедешь домой к маме. – Таш знала: стремление к популярности у этой девочки превыше всякой любви, и обещание новых подписчиков в Инстаграм легко могло купить ее язычок за зубами.

– Хорошо, Таш, – покладисто ответила Стелла. Соображала она быстро. Таш мысленно похвалила ее за верное поведение.

Закончив разговор, Таш увидела, что Анна свернулась в клубок на диване, прям под картиной Ротко.

– Тебе плохо? – бросилась к Анне Таш.

– Да, мне плохо. Позвони, пожалуйста, доктору Ридсу.

Доктор Ридс попросил сейчас же привезти Анну к нему. Таш проводила ее до кабинета, а сама осталась ждать в приемной. Она разговаривала с Филиппом, когда вышел доктор Ридс и сообщил, что Анна должна остаться в больнице под наблюдением. Он попросил собрать необходимые вещи и привезти ей в палату. Когда Таш вернулась в больницу, Анна была в реанимации, и ее попросили прийти на следующее утро.

*****

Телефон разрывался. Она посмотрела на часы – шесть часов утра. Кто мог звонить в такую рань. Сообразив спросонья, что это должно быть что-то срочное, она потянулась за трубкой.

– Таш, – услышала она на другом конце связи, – это девочка! – Анна всхлипывала от счастья.

– Уже? Так быстро? – Таш не могла поверить, что, пока она спала, Анна успела произвести на свет человека.

– Да! У меня вчера возникла угроза… и меня немного искромсали, но я официально самый счастливый человек на свете.

Филипп прислушивался к разговору, пытаясь понять, о чем речь.

– Как здорово! Я сейчас же к тебе выезжаю! – Она хотела положить трубку, но вдруг сообразила, что не спросила самого главного: – На кого она похожа? – И замерла.

– Она копия Ника!

Таш облегченно вздохнула.

Ее следующие несколько дней прошли между офисом, Лулу и больницей. Девочка действительно оказалась копией Ника. Он прилетел из Нью-Йорка первым же рейсом и не мог поверить своему счастью. Анна, воспользовавшись его радостью, обмолвилась о картине. Ник воспринял это известие на удивление спокойно, предоставив общение с Карлом адвокату по уголовным делам. Анна так никогда не узнала, что именно было предписано Карлу, но к возвращению Анны из больницы картина больше не могла побеспокоить ее взор. Деньги были возмещены, а Карла и след простыл. Стелла последовала совету Таш и вернулась в Нью-Йорк под крыло Вивьен, прервав с ним всяческие отношения.

*****

Октябрь принес в Лондон осеннюю прохладу. Световые дни шли на убыль, а по ночам чувствовалось приближение зимы. Сквозь стекло машины Таш наблюдала за пешеходами, заполонившими улицы Сохо с приближением вечера.

– Эндрю, сколько градусов на улице? – спросила она у водителя. Эндрю посмотрел на приборную доску.

– Одиннадцать градусов, мэм.

Таш приоткрыла окно и удобно раскинулась на заднем сидении. Легкий ветерок продувал ее тонкую белую блузку. Миновав нескончаемые пробки Ковент–Гардена, они наконец-то выскочили на Пикадилли. Филипп ждал ее в ресторане. В последний месяц они едва находили моменты для совместных выходов. Таш не вылезала из офиса по восемнадцать часов, Филипп был в постоянных разъездах. За последние месяцы он открыл новые офисы в четырех странах. Население развивающихся стран беднело, и популярность доступных микрокредитов стремительно росла.

– Ты грабишь бедных людей, – она поправила брючину с лампасом, зацепившуюся за ножку деревянного стула брассери «Колбер». – Если я раньше закрывала на это глаза, то теперь, когда ты делаешь это на моей родине, я не могу молчать.

Она смешивала мясной тартар с яйцом.

– Дорогая, я помогаю людям в трудной ситуации, одалживая им деньги.

Она подняла на него глаза. Филипп с бокалом белого вина и дюжиной устриц, стоящих перед ним, мало походил на Робин Гуда.

– Под грабительский процент! – ее голос звучал раздраженно.

– Это называется капитализм! С каких это пор ты стала социалисткой? Ты делаешь бизнес так же, как и я, – Филипп поставил бокал на стол.

Она чувствовала, как все у нее внутри закипело. Жар поднимался от солнечного сплетения вверх. Как он мог сравнить ее бизнес со своим? Ее щеки вспыхнули от ярости.

– В отличие от тебя, я не граблю людей! Я создаю условия для заказчиков встретиться с подрядчиками…

– За процент, – съязвил Филипп.

– Да, но мой процент ниже, чем у других агентств. А твой процент гораздо выше, чем в банке.

Она нешуточно завелась. В последнее время она заметила, что приумножение капитала становится главным смыслом жизни Филиппа.

– Таш, мы живем в капиталистическом обществе. Тут каждый получает по мере вклада в это общество. Вложил много – получил много…

– А как же обездоленные и больные? – В это раз она была намерена идти до конца.

– Их надо поддерживать для социального равновесия, но не долго. – Филипп проглотил устрицу. – Их проблемы и ранняя смерть не так уж и плохи для общества. А вообще, для развития социума они не нужны.

– Ты уверен? – ее голос дрожал. – А как же Стивен Хокинг?

– О`кей, те, кто что-то привносит в общество, – пускай себе живут. Но слабость – это ошибка природы. Должны остаться только здоровые и сильные люди для создания генетически идеального поколения и производства продукта.

– Это не я придумал! – продолжил Филипп, – Посмотри, как действует сама природа. Эпидемиями она очищает мир от стариков, слабых и больных, очищет планету от мусора! Мама сказала, что по данным разведки, в Китае уже бушует очередной смертельный вирус. Посмотрим, кого он унесет на этот раз…

– Ты серьезно?! – Таш не могла поверить, что он это произнес. – То есть ты считаешь, что старики и больные это мусор?! Если бы я оказалась вдруг не здорова и не красива, ты бы не хотел иметь со мной детей и от меня отказался?

– Не говори ерунду! – он глотнул вина. – С тобой я хочу иметь детей в любом случае. Когда, кстати, мы наконец-то займемся этим вопросом? Похоже, Анна с Ником счастливы в своем новом статусе. Давай заедем к ним после ужина! Они же живут за углом…

Таш не видела Анну несколько недель. С рождением дочки та с головой погрузилась в семью и нашла в этом свое новое «я». Ник встретил их у дверей. Как всегда одетый с иголочки, он проводил их в гостиную.

– Элизабет только что уснула, – с упоением сообщила Анна, садясь за стол. – Какие вы молодцы, что заехали. – Таш посмотрела на стену над диваном. На месте, где раньше висел Ротко, красовалось небольшое полотно Виллема Де Кунинга в бело–розовых тонах, гораздо гармоничнее вписывающееся в интерьер.

Ник поймал взгляд Таш,

– Это все Альберто! – Ник разливал вино по бокалам. – Он мне помог найти это чудо. – Ник скромно улыбнулся. – Когда все выяснилось с Ротко, мой адвокат связался с родителями Карла, и они пожелали покрыть не только стоимость картины, но и мои моральные издержки. Так что теперь мне хватило на Де Кунинга.

– И он гораздо больше подходит к интерьеру, – добавила Анна.

– Есть какие-то новости о Карле? – Филипп подошел ближе к картине, чтобы лучше ее рассмотреть.

– Вы не поверите… – Анна подсела к Таш. – Ты помнишь свою подругу Шарлот?

– Да, конечно… – Таш окончательно потеряла с ней связь после того, как Зак обнаружил обман Франческо.

– Так вот, Чарльз и Катя заезжали к нам пару дней назад посмотреть Элизабет. Они сказали, что видели их вместе на Ибице на прошлой неделе. Шарлот изменилась до неузнаваемости, из неприметной кареглазой шатенки она стала яркой блондинкой с огромной грудью. Удалила все старые социальные сети, чтобы никто из новых знакомых не увидел, что было. – Анна смеялась. – Оказывается, она все лето провела с Франческо, благодаря ему перезнакомилась со всеми и благополучно его бросила, поняв, что он не тот, за кого себя выдает.

– Она еще не знает, что опять поставила не на ту лошадь, – хмыкнула Таш. – Бедная Шарлот!

– Каждый в жизни получает по заслугам! – подал реплику Ник из кресла. – Значит, судьба распорядилась за них и считает их достойными друг друга!

– Это точно! – Таш с Анной понимающе переглянулись. – Пойду, посмотрю, как там Элизабет.

– Я всегда знал, что она будет прекрасной мамой. – Ник подошел ближе к Таш и шепнул ей на ухо: – Даже когда она спала с Карлом. – Таш чуть не выронила бокал. – Не говори Анне, что я знаю. – Таш ничего не ответила. Да никто и не ждал от нее ответа.

Всю дорогу домой она молчала. Ее глубоко тронули слова Ника. И года не прошло с тех пор, как Анна готова была пожертвовать всем, включая его любовь, из-за страсти к Карлу. Он же дал ей наиграться, обжечься и, вместо того, чтобы заставить приползти к нему на коленях, великодушно простил ее. И он сделал правильную ставку – Анна выучила свой урок и сделала выводы на всю жизнь. «Ну и мудрый же он, этот Ник! А вот интересно, что бы сказал Филипп, узнай он про ее ночь с Беном?» Ей вдруг захотелось, чтобы он узнал. Чтобы понял, что творилось у нее на душе. Ее мысли прервал телефонный звонок.

– Она умерла, – голос Томаса был спокойным, – только что.

– Дома? – спросила Таш. Почему-то она тоже была спокойна, и плакать ей не хотелось.

– Нет, мы сегодня весь день провели в хосписе. Она была такая веселая и счастливая. Я ей даже сказал, что она замечательно выглядит, на что она ответила: «Наконец-то я стала отдыхающей женщиной, с чего это мне плохо выглядеть».

Таш рассмеялась:

– Мы сейчас приедем.

*****

Похороны прошли тихо и скромно, как того хотела Лулу. Вивьен не смогла пропустить открытие музея в Дохе, но вместо себя прислала своего лондонского водителя с невероятных размеров траурным венком. После похорон Таш с Томасом поехали к адвокату заслушать ее завещание. Как оказалось, все было улажено еще до ее смерти. Лулу заранее побеспокоилась о своих финансах. За неимением близких родственников квартиру и деньги она завещала фонду по борьбе с раком легких, а ее доля в бизнесе полностью переходила к Таш. Маленький домик на Коста дель Соль, доставшийся ей от матери, перешел к Томасу на условии, что он устроит там ферму по производству здоровых продуктов.

– Мисс Романов! – в заключение сказал адвокат. – Мисс Лурдес Лусетта оставила вам вот это письмо. И просила передать его вам лично в руки. – Таш приняла из рук адвоката конверт из коричневой плотной бумаги.

Сев в машину, она отправила сообщение: «Мне надо тебя увидеть». Ответ пришел быстро: «Приезжай, я дома».

Входная дверь была открыта. Из кухни звучал рок-н-ролл. В гостиной витал запах базилика. Бен в одних джинсах стоял у плиты, что-то готовил.

– Привет…

– Привет, – Бен на секунду к ней обернулся и тут же вернулся к плите. – Ты ужинала?

– Нет, – ответила Таш.

– Тогда накрывай на стол. Сегодня у нас спагетти с помидорами и базиликом. – Бен подпевал точно в музыку, пытаясь совершать танцевальные па. Получалось неплохо!

– Бен, я хотела с тобой поговорить, – Таш подошла к нему почти вплотную.

– Хорошо, – он выключил конфорку, – мы можем поговорить за ужином? Или этот разговор противопоказан для пищеварения?

Таш рассмеялась. Вечно он со своими шутками. Они вместе накрыли на стол и сели ужинать.

– Бен, – начала Таш. – Что ты думаешь по поводу нас?

Он удивленно посмотрел на нее, взвешивая серьезность вопроса.

– Ты имеешь в виду «нас» как пару, друзей или отдельных людей?

– Я имею в виду нас как пару. – Таш наматывала пасту на вилку, сосредоточив взгляд на процессе.

– Малыш, ты прекрасно знаешь, что я думаю. Я тебе это много раз говорил, и с тех пор ничто не поменялось. Я считаю, что мы созданы друг для друга, но, в силу обстоятельств, сначала с моей стороны, а теперь с твоей, мы не вместе. Я думаю, эти обстоятельства будут преодолены, и мы будем вместе – это вопрос времени.

Вот так просто и откровенно он объяснил ей сущность проблемы.

– То есть ты меня будешь ждать?

– Конечно! Этим я сейчас и занимаюсь. Я буду ждать до тех пор, пока ты не осознаешь то, что давным-давно осознал я.

– Даже если я выйду замуж за Филиппа? – Ее так и подмывало поставить его в тупик.

Бен засмеялся.

– Ты не выйдешь замуж ни за какого Филиппа.

Его уверенность возмутила ее:

– Почему же?

– Потому что ты любишь меня! – Бен встал, подошел к ней и, намотав ее волосы на руку, прижал ее лицо к своему голому животу. – И только меня!

Она отбрыкивалась, но он держал.

– С чего ты взял? – глухо прогудела она.

– Знаю! – он наклонился к ней, чтобы поцеловать. Вместо того, чтобы ответить ему поцелуем, Таш, освободившись, залепила ему оплеуху.

– Кто тебе дал право так думать? Это все твои выдумки! – И, схватив сумку и не оглядываясь, убежала.

*****

Прием по поводу шестидесятипятилетия маркиза Монтагю был запланирован на двадцать восьмое октября. На празднование были приглашены около пятисот гостей. Естественно, со всего света.

Семейство Стоу вместе с Элизабет уехали в свой загородный дом за несколько дней до начала торжеств. Остальные должны были присоединиться к ним на выходные.

Филипп был рад оказаться вдали от суеты большого города и бесконечных молчаливых дней наедине с невестой. Он чувствовал, что она от него ускользает. С каждым днем она отдалялась все больше, будто переносилась в другую вселенную. Его бесил ее успех, ее ум и даже Бенни, который любил ее больше. А сильнее всего его злило ее агентство. Эти без продыха встречи с клиентами. Это была другая жизнь, в которой ему не было места. «Как только у вас родится ребенок, – звучали в его ушах слова Виолетт, – она в минуту забудет о всякой карьере и засядет дома нянчить ваших малюток».

Когда Ник из вежливости предложил ему съездить на охоту в Хайе, он ухватился за этот повод, как за волшебную палочку, чтобы избежать очередного странного дня с Таш. Рано утром они отбыли стрелять фазанов, а девушки отправились на длинную прогулку по именью с Элизабет и Бенни. Накрапывал дождик. Резиновые сапоги утопали в грязи.

– Как они там охотятся под дождем? – Анна толкала перед собой накрытую полиэтиленом коляску. – Надеюсь, завтра погода исправится, а то, как дойти до машины в платье, не замочив подола?

– Посмотри на Бенни.

Мокрый, как курица Бенни резвился на широких просторах, радуясь непогоде, подарившей ему столько новых утех.

– Надеюсь, все доберутся сюда без приключений. Фаина не решилась пригласить свою новую подругу. Она какая-то известная шведская модель. Говорит, пока не готова представить ее друзьям.

Каролина, Марк и Фаина должны были приземлиться в аэропорту Лютон через час.

– Так что ты мне хотела рассказать про Лулу? – Анна заглянула в коляску проверить, все ли нормально у дочки. – Конечно, удивительно, как это у человека может не быть родственников! Это такая редкость! Тебе крупно повезло. Лулу сделала тебя богатой женщиной.

– Прекрати, Анна, – с досадой прервала ее Таш.– Ты прекрасно знаешь, как я к ней относилась. Я хотела тебе сказать о другом. Мы с ней говорили о счастье… Совсем незадолго до ее смерти.

– И? – Анна остановилась и вопросительно посмотрела на Таш.

– Вот я и задумалась, счастливо ли я живу?

– Хочешь сказать, что ты несчастна?

– Хочу сказать, что не уверена, что то, что я делаю и как живу, приносит мне удовлетворение. Понимаешь, когда ты смотришь на лица смертельно больных людей, то осознаешь: деньги – это самое последнее, что их беспокоит. И я не одна, кто так думает. Я встретила там Бена.

– Ты серьезно? – Было не вполне ясно, что Анну поразило больше – неудовлетворенность Таш жизнью или их встреча в хосписе с Беном.

– Абсолютно серьезно, – кивнула Таш.

Анна всматривалась в ее уверенное лицо.

– Ты с ним спала?

– Да.

– А как же твои заявления, что никогда никому не будешь изменять?

– Ты была права. Ситуации действительно бываю разные.

– И что ты собираешься делать?

Хотела бы Таш знать ответ на этот вопрос!

К возвращению Ника и Филиппа с охоты все сидели в гостиной с камином, потягивая красное вино. Повар закончил приготовления и ждал команды Анны подавать еду на стол.

– Ну и фазанов мы настреляли! – Ник, с лицом профессионального охотника, проследовал через гостиную в кухню. – Ужин готов?

– Да, мистер Стоу, – ответил повар, – птицу можно приготовить завтра.

– Завтра мы идем на ужин к маркизу Монтагю, оставьте их на послезавтра. – Ник вернулся к гостям. – Ну что, какими порадуете меня новостями?

Пока мужчины обсуждали сегодняшнюю охоту, женщины перешли к демонстрации нарядов на завтрашнее торжество.

– Сейчас покажу, какое я отхватила в Лос-Анджелесе платье, – Фаина искала в телефоне фотографию черного платья «Александр Вотье». – Кстати, совсем забыла вам рассказать! В «Шато-Мармон» я встретила Сашу. Ну, никак не ожидала увидеть его в лучшем отеле Лос-Анджелеса.

Таш быстро взглянула на Анну. У той загорелись глаза – так ее распирало от любопытства.

– Как раз проходил турнир от «Вдовы Клико», – продолжала Фаина, – и он сказал, что купил команду по поло.

Таш чуть не прыснула. Все-таки Катя не зря старалась! Саша пробил себе дорогу в общество кленовой клюшкой.

Но социальные успехи Саши не исчерпали всех новостей из Ла-Ла-Лэнда. Оказалось, он все-таки развелся с женой, чтобы освободить свое сердце, вы не поверите кому – нашей старой знакомой Элле. Она бросила режиссуру и ушла в блогерство. На ее Ютьюб-канале, благодаря Сашиным вложениям, уже больше миллиона подписчиков.

Каролина не понимала, о ком идет речь, а Таш и Анна покатывались со смеху.

– Покажи? – Анна сквозь смех пыталась помочь Фаине с поиском.

Наконец канал был найден. Элла в неизменном костюме «Шанель» восседала на высоченном псевдоготическом стуле. Четко выговаривая по-английски каждое слово – кстати, ее английский ничуть не улучшился, – она обучала подписчиков манерам поведения в высшем обществе, семейным ценностям и аристократическому образу жизни, который она «впитала с молоком матери». На руке с «аристократически» оттопыренным пальчиком красовалось то самое изумрудное кольцо, что Саша преподносил Кате на прошлый Новый год. Не пропадать же добру.

– Вот уж точно лухари! Саша тогда подобрал точное слово, – Таш пыталась объяснить значение слова «лухари» на английском ничего не понимающей Каролине.

– Да, Ник был прав, – произнесла Анна, – каждый получает в жизни то, что заслужил.

*****

Прогноз оказался точным. Раздвинув шторы в восточной спальне, куда определила их Анна, Таш улыбнулась солнцу. Быстро умывшись, она поспешила вывести Бенни на прогулку. Она отстегнула ему поводок, и пес принялся носиться кругами за солнечным лучиком по аккуратно подстриженной лужайке.

В шесть вечера на этой самой лужайке дамы позировали друг перед другом в вечерних нарядах. Таш разглядывала фотографию, которую ей только что сделала Каролина, а Филипп разглядывал Таш, пытаясь понять, что же в последние месяцы между ними творится. На фоне серой каменной стены поместья Стоунов красный бархат ее платья слегка отдавал королевской помпезностью. Волосы были уложены набок, как носили в восьмидесятые, и подчеркивали голубизну ее глаз.

– Вы не утомились фотографироваться? – хмуро поторопил женщин Филипп, видя, что дамы вошли во вкус и вряд ли по доброй воле прервут фотосессию. Марк с Ником уже сидели в машинах.

Всего через двадцать минут они были на месте. При входе на «площадь Святого Марка», отстроенную для праздника, на выбор гостям предлагались венецианские маски, шляпы, тюрбаны и масса изысканных аксессуаров ручной работы самого высокого качества. Катя встречала гостей в небесного цвета платье маркизы де Помпадур, отороченном белым кружевом, и роскошной шляпе с белыми перьями. Филипп выбрал для Таш бархатную шляпу с красным пером и невероятных размеров полями, чтобы никто не смел к ней приблизиться ближе, чем на метр. Таш надела на него разноцветный тюрбан с гигантским синим камнем посередине и спадающими по бокам жемчужными гирляндами-бусами.

Король и дама червей – маркиз и маркиза Монтагю и Папа Римский – Чарльз принимали гостей у парадного входа. Таш хотелось найти знакомых, но все ее попытки так и не увенчались успехом, узнать гостей в карнавальных масках и одеяниях представлялось задачей не из простых. Хорошо, что они ехали вместе и знают, кто во что облачен.

Еще на ступеньках она почувствовала сладковатый запах ванили. Пройдя сквозь высокие резные двери, гости оказывались в огромном зале с колоннами и балюстрадами. Скульптуры были тоже в позолоченных масках. Витые бронзовые светильники с торчащими из них павлиньими перьями освещали красную дорожку, ведущую в главный зал. Повсюду слышались крики экзотических птиц, запертых в ажурных кованых клетках, а по каналам созданным по обеим сторонам дорожки, проплывали гондольеры в разноцветных гондолах, распевая венецианские песни.

Таш засмотрелась на старинные зеркала в массивных барочных рамах, развешанные по задрапированным гобеленами стенам. В них отражался потолок, расписанный пышными рубенсовскими телами, которые, казалось, вот-вот шагнут к ним в праздничную толпу. Длинные, уходящие в бесконечность столы были украшены высокими бронзовыми канделябрами. Гости постепенно рассаживались по местам.

– Смотри, какой у меня веер! – Таш захотелось похвастаться перед Фаиной. Но оказалось, что такие веера полагались каждой из приглашенных дам. Таш засмеялась. – Расскажи мне о своей новой подруге, – попросила она.

Ей не хватало Фаины, и ужасно хотелось изжить ту неловкость, которая возникла между ними тогда, в Куршевеле. Они не виделись почти два года. После той неловкой своей откровенности Фаина от нее отдалилась, да и сама Таш не знала, как лучше разрешить ситуацию. Таш слышала от Кати, что в сложном выборе между пестиком и тычинкой она все-таки выбрала пестик и, как оказалось, не прогадала. В мире пестиков ей везло куда больше, и сейчас, по словам Анны, ее сердце было занято одной известной шведской моделью.

– Да пока рассказывать нечего. Лучше ты расскажи про Филиппа. Я о нем совсем ничего не знаю.

Они болтали, как в прежние времена, и, когда Таш закончила свой рассказ, Фаина задумчиво произнесла:

– Надо же, я никогда бы не подумала, что он гетеро.

Таш чуть не поперхнулась.

– Скажешь тоже, – она рассмеялась. – Посмотри на него… Да он самый мужественный мужчина из всех, кого я когда-либо видела.

На время ужина гости сняли маски, и Фаина еще раз взглянула на его профиль. Точеный латиноамериканский профиль с высокими скулами и острым подбородком, уверенный, нет, скорее эгоистический взгляд. Да, пожалуй, она ошиблась.

– Мы все идем танцевать! – Катя на минутку подбежала посплетничать с Таш, – Маркиз Монтагю в полном восторге от праздника! Чарльз сказал, что мне удалось вдохнуть жизнь в плесневевшие веками стены и придать вечеринке налет гламура, – и маркиза де Помпадур вновь исчезла в толпе в поисках своего Папы Римского.

В соседнем зале заиграла музыка, и гости, снова надев маски, потихоньку переместились туда. Посередине зала со стенами, оформленными с помощью приема тромплей «окнами» – оптическими обманками – лежал красный овальный ковер с золотым орнаментом. Вдоль стен выстроились громоздкие бархатные кресла и изящные канапе, обтянутые парчой. Каролина опустилась на канапе, обитое бордовым дамаском.

– Устала от танцев… – выдохнула она и подхватила хрустальный бокал с шампанским с подноса проходившего мимо официанта, тот был облачён в золотую ливрею. – Вы кого-нибудь тут узнаете? – обратилась она к Таш и Фаине, подсевшим к ней. – Катя просила не снимать маски до поздравления именинника! Иначе, говорит, упадет градус карнавальной реальности.

Таш боролась с желанием сорвать с себя эту дурацкую маску, под которой ее начал одолевать зуд.

– Реальность реальностью, но моя реальность – прыщи, если я не сниму ее, хотя бы на время. Пожалуй, пройдусь до туалета.

Ее место рядом с Каролиной тут же заняла миниатюрная женщина в черном бархатном платье с жемчужным ожерельем.

Как она и полагала, кожа под маской покраснела и чуть припухла. Все. Достаточно маскарада. Припудрившись и расправив перо на шляпе, она вышла в коридор. В полутьме она ориентировалась лишь по чуть подсвеченной, будто бы освещенной луной, дорожке. И вдруг услышала звук приближающихся шагов. Таш оглянулась и, увидев знакомый тюрбан с голубым камнем, вздохнула:

– Филипп, не пугай меня так.

А он, молча, схватил ее за руку и потянул к себе. Необъятные поля ее шляпы задели его тюрбан, и он слетел с головы, обнажив светлые кудри. – Бен?

Бен притянул ее ближе. Она почувствовала тепло его дыхания у себя на губах.

А на другом конце лунной дорожки замедлил шаг другой обладатель тюрбана с голубым камнем. Его кулаки сжались, глаза налились кровью, но он развернулся и с улыбкой возвратился в танцевальный зал. Наконец в его голове все встало на свои места.

В это время женщина в бархатном платье, подсевшая к Каролине, обрушилась на нее:

– Дрянная, неблагодарная девчонка! До каких пор ты собираешься мстить моему мальчику?

Каролина сразу узнала высокий голос леди Янг.

– Добрый вечер, Аннабель. Я не понимаю, о чем вы.

– Ты специально притащила сюда Марка Гринберга? Чтобы позлить меня?

– Аннабель, мы с Марком встречаемся, и это сугубо мое и его дело.

Каролина хотела подняться, но сухая морщинистая рука леди Янг остановила ее.

– Ошибаешься, детка. Это очень даже мое дело. Еще года не прошло со смерти Хью, а ты уже встречаешься с его врагами. – Ее чахлая рука судорожно затряслась.

– Врагов, которых он сам себе нажил из-за собственной жадности.

– Ты шутишь? Жадности? – она залилась дребезжащим смехом. – Жадности надо поучиться у твоего женишка. Он нагрел моего сына и чуть не упрятал его за решетку. Слава Всевышнему, суд оказался умнее.

– Что такое вы говорите?

– А то, что Марк надул его с ливийским контрактом, вот о чем!