Лунатик

четвёртая глава ВОНЬ

Этим вечером он, почему-то, никуда не пошёл – остался дома, смотреть телевизор – начиналась его любимая телепередача.

Дома было ужасно скучно. Чего-то не хватало. И он знал, чего: Его тянуло на завод. Он не мог удержаться. Как конченный наркоман. И он стал одеваться.

Опять весь вечер прогулял наедине с самим собой, потому что на территорию завода его не пускали.

Уснул он с приогромным трудом. Его даже кошмары не мучили; не приснилось ни единого сна… Только всё время какая-то вонь… Жуткая вонь!…

Кидов подскочил, как будто крик сквозь сон его опять пробудил ото сна… Но это было кое-что другое…

ВОНЯЛО.

По всей комнате Кидова витало какое-то газообразное вещество. Оно имело призрачно-зеленоватый оттенок. И ВОНЬ. Страшная вонь. Как будто где-то за горизонтом разлагалось какое-нибудь гигантское исчадие, выползшее откуда-то из-под земли…

(из другого измерения)

Стрелки часов указывали на полседьмого. Самое время собираться на работу, если ты собрался идти пешком. И Кидову терять было нечего. В этой комнате-крематории оставаться он не намерен был даже под дулом пистолета (заряженного, разумеется).

На улице уже здорово рассветало, потому отчётливо было видно то же газообразное вещество, что распространялось и по комнате Кидова; оно откуда-то тянулось бесконечным потоком. Вообще, с той стороны располагался завод Кидова…

Он ускорил шаг.

Его терзали догадки, предположения… Но бесконечный поток ВОНЮЧЕГО воздуха тёк именно от завода…

– Тебя обмануло время, – раздался вдруг за его спиной какой-то кошмарненький визгливый голосок.

– Чего?… – И сразу как Кидов обернулся, единственная мысль пронзила ему всю голову, "лицо очень знакомое…" Это была мысль до чёртиков перепуганного человека.

– Чё ты чевокаешь! – завизжало на него это "очень знакомое лицо" своим кошмарненьким голоском. – Ты чё после работы вчера на меня так вылупился?!

Этот парень был явно с неустойчивой психикой. Но… это был тот самый – незнакомый тип, что прошлым вечером взглянул на него очень зловеще…

– Чего ты сказал? – переспросил его Кидов, когда пришёл в норму после такого неожиданного воспоминания того, как сердце его вчера вечером собралось уходить в пятки.

– Ты хреново слышишь или ты не понял?

– Да нет. До этого ты что сказал?

– Что было "до этого", мы разберём после "этого".

– Ну разбирай, – пожал Кидов плечами.

– С тобой разберём, – пояснил тот. По отношению к Кидову тип этот был настроен излишне жёстко и требовал, чтоб тот ответил ему на его второй вопрос.

– Ты знаешь, – улыбнулся Кидов, – у меня нет желания "разбирать" что-либо с тобой. А то жена меня уже наверно заждалась.

Тот же на это как-то странно засмеялся. И пошёл по направлению к заводу. Но произнёс. – Если тебя не заждалась дома жена твоего папы…

– А ну стой! – крикнул ему Кидов приказным голосом.

– Стою, – проговорил тот с трудом, сквозь смех. Он не мог успокоиться.

– Чё ты ржёшь, придурок?!

– Ты меня насмешил сильно, мальчик.

– Какой мальчик? – заорал на него Кидов как на сумасшедшего. – Чё ты городишь? У тебя чё, крыша поплыла?

– А разве ты не мальчик? – Тот перестал смеяться, но в тоне остался сарказм.

– Слушай, – не выдержал Кидов, – пошёл ты на хер, придурок. – И двинулся другой дорогой (но тоже ведущей к заводу).

– Жена! – смеялся тот. – Нафига мальчику же-на! И нахрена же-не маль-чик?… Хотя… Всё зависит от возраста жены… и возраста мальчика…

– А время-то тебя обмануло! – перебил этот тип сам себя, максимально повысив голос.

И уже исчезающий за углом Кидов вдруг остановился…

– Чё ты сказал?! – спросил он его как можно резче, после того как вернулся назад и подошёл к типу очень близко.

– Чё слышал.

– Какое время, дурак?

Действительно, времён во вселенной очень много, так что пришлось объяснить ему поконкретнее:

– Я имею в виду, часы тебя наебали. И ещё кое-что.

– Ты сам понял, чё сказал?

– Посмотри на небо, мальчик, – произнёс он хладнокровно.

Кидов хотел дать ответ, но… почему-то непроизвольно перевёл взгляд от худосочной физиономии этого типа на небо…

…как будто его хлопнули по голове чем-то увесистым… На фоне ночного неба, всё также, не останавливаясь, плыл бесконечный поток всё той же светящейся ВОНИ.

– Э! А почему темно? – Не понял Кидов.

– По качану. Я ж тебе ещё до этого сказал, когда мы встретились. Не помнишь?

– Да? – пусто переспросил Кидов. Из этой ситуации ему наскоро надо было найти выход – не привык некоторое время находиться в положение главного героя фильма ужасов (только не в роли какого-нибудь страшилища). – А чё ты там про "кое-что" говорил?

– Про второе время.

– Про небо, что ли? Ясно. Ну и чё ты ещё мне скажешь?

– Я много чего могу сказать…

– Я знаю, – перебил его Кидов. – Много и бессмысленно. Но ты к делу давай…

– К телу давать тебе будет жена… прокурора. – Видимо, он не любил, когда его перебивают.

– Ну ладно, – попытался остепенить его Кидов, – продолжай.

– Я тебе говорю, что сказать могу МНОГО, но ещё больше ты можешь узнать сам. Врубаешься? Это намного интереснее, чем верить на слово.

– ВНО-ГО, это растяжимое понятие. Так сколько много я сам могу узнать?… Кстати, "очень много", это ещё растяжимее понятие.

– Ладно, парень, – сказал на это тип, уходя, – устал я с тобой беседовать, поговоришь с другими.

– Не, ну ты договорил бы, раз начал. – Тон Кидова предупреждал этого высоковатого но сильно сухощавого типа, "остановись по-хорошему!"

– Устал я от тебя, – не оборачивался тот.

– Ну задержись на минутку, – последовал за ним Кидов.

– А если наоборот? – Тот остановился.

– Ты тут мне такого наговорил, – подходил к нему Кидов, – что у меня просто уши сворачиваются, а сейчас куда-то собрался…

– А ты против?

Вообще, Кидов был крепкого телосложения, но рост его не соответствовал росту этого человека… А телосложение человека этого говорило только о том, что если он ударит Кидова в голову… Кидов может упасть… и не подняться (некоторое время).

– Ладно, мальчик, – проговорил тогда Кидов, – можешь идти. – И пробормотал: – Очень запущенный случай. Время только скажи сколько, если часы мои испортились.

– Время для тебя сейчас неважно. Совсем неважно. – И сухощавый продолжил путь.

Но… Часы Кидова показывали полтретьего. Ещё есть время вернуться домой и немного поспать… Но Кидову было уже не до сна – когда скрылся тип в облаке потока ВОНИ, откуда с другой стороны вышел… один из рабочих его бригады.

– Ну, как поживаешь? – начал этот рабочий.

– А ты как сюда… – его аж замкнуло от удивления.

– Как и ты. Ногами. Под полной луной все ходят исключительно собственными ногами… Хотя чё мы тут будем с тобой бестолку кадыками воздух ворочать, пойдём лучше сходим кое-куда.

– Кое-куда?.. – Ему всё сильнее и сильнее начинало казаться, как быстро он сходит с ума и одновременно начинает тупеть. – А где оно?

– Там, – указал он в сторону завода.

– Нас туда не пустят. – Кидов серьёзно хотел вернуться домой или проснуться раз и навсегда.

– Ну, это мы ещё посмотрим.

– Ладно, жди здесь, – сказал ему Кидов (сердце его уже билось достаточно сильно), – я сейчас приду.

– Ну будь добр, – улыбнулся тот.

Кидов сначала пошёл, потом побежал. Чем дальше тем быстрее. Но… споткнулся обо что-то и остановился на секунду.

– Да пойдём, сходим, – донёсся из-за его вспотевшей спины всё тот же спокойный дружелюбный голос.

У Кидова перехватило дыхание. Рабочий, как ни в чём не бывало, стоял за его спиной, словно бежал всё это время Кидов только на месте. Но где-то в стороне стоял ещё и тот длинный-сухощавый.

– Вы чё?.. – уставился на них Кидов как на инопланетян.

– Мы не "чё", – передразнил его длинный. – А ты чё?

– Чего вам от меня надо? – Голос его уже стал малость неуверенным.

– Он тебе сказал, – ответил длинный.

– По-моему, вы педики, ребята, – нашёлся Кидов.

– Это только по-твоему, – отреагировал на это сухощавый.

– Да, – подтвердил его напарник, – но не по-настоящему.

– А кто же вы по-настоящему?

– Ты в это не поверишь, – ответил напарник.

– Гуманоиды, да?

– Ты тут стоять долго собрался? – спросил его длинный.

– А ты? – ответил ему Кидов.

– А я уже сверхъестественно устал. Ты даже не представляешь себе, как СВЕРХЪЕСТЕСТВЕННО!

– Ну ладно, ребяты, пойдёмте. Только учтите! Хоть как меня пытайте!!, но гуманоидом я не стану!!! – театрально разорялся он. – Не стану! Так и знайте!! Я парень крепкий.