Лунная афера

Глава седьмая

Борт космического корабля «Мир-экспресс»; геостационарная орбита Земли – орбита Луны

Завершались вторые сутки космической экспедиции. Басаргин регулярно докладывал о ходе полета не только «Заре», но и главному спонсору полета – Велесову. Первый сеанс связи с ним получился коротким, а разговор лаконичным. Лишних вопросов миллиардер не задавал, вероятно понимая, что космонавтам и без его болтовни хватает забот. Второй сеанс тоже длился пару минут и отличался от первого тем, что его богатейшество снизошло до вопроса о самочувствии и настроении.

Все системы корабля работали исправно, полет происходил в полном соответствии с планом – «Мир-экспресс» приближался к Луне на второй космической скорости.

При подготовке к старту в твердотельный накопитель центрального бортового компьютера были загружены фильмы, аудиокниги, развлекательные шоу и программы. В свободное от работы и сна время Михаил устраивался напротив небольшой телевизионной панели и спрашивал:

— Олег, что хочешь посмотреть? Принимаю заявки.

— Мне все равно, — нехотя отвечал тот.

— Все-таки удивительно… — улыбаясь, возился инженер с воспроизводящей аппаратурой.

— Что удивительно, Миш?

— Удивительное, говорю, совпадение. Больше половины фильмов и телевизионных передач в наших заявках – абсолютно одинаковые. Фильмы Гайдая, Рязанова, Хейфица, Сергей Бондарчука…

— Признаюсь честно: я составил этот список просто потому, что попросило руководство.

— Почему?

— Да потому что в последнее время я засыпаю под любой звук, исходящий из телевизора…

Это действительно было так. Пару лет назад Басаргин получил скромную двухкомнатную квартиру на улице Байкальской, что упиралась в МКАД на востоке столице. До Знаменки и Главного штаба ВКС от нового места жительства приходилось добираться сквозь череду пробок, зато на аэродром Чкаловский по Щелковскому шоссе поездка на автомобиле занимала считанные минуты. После неудачного брака Олег проживал один, детей не имел. Домой из кабинетной возни или из долгих командировок приезжал уставший, вымотанный. А посему, ополоснувшись в душе и приготовив нехитрый холостяцкий ужин, заваливался в гостиной на диван, включал телевизор с желанием расслабиться, спокойно посмотреть какой-нибудь старый фильм и… благополучно засыпал.

Вот и сейчас, когда Миша запустил одну из комедий Эльдара Рязанова, он выдержал ровно четверть часа. Однако сон не шел. Веки отяжелели, смысл киношного сюжета плыл и размывался, а сознание не отключалось.

«Велесов… Роман Аркадьевич Велесов… Где же я его встречал?.. — в который раз задавал он один и тот же вопрос. — Ведь определенно встречал! И эту чертову наколку на запястье видел! Велесов – мой ровесник. Значит, мы могли учиться в параллельных классах одной школы или, скажем, пересекаться в одной компании. Но где? Когда?..»

Внутри бытового отсека не было слышно ни шипения вырывавшегося из сопла газов, ни гула вентиляторов, ни щелчков реле. Лишь из двух небольших динамиков доносились голоса главных героев фильма «Берегись автомобиля».

Несколько часов назад маршевый двигательный модуль автоматически отключился, разогнав корабль до второй космической скорости. Скорость около одиннадцати километров в секунду требовалась, чтобы уйти с земной орбиты по эллиптической траектории в точку встречи с Луной. Точнее с окололунной орбитой. Внутри двух обитаемых отсеков стало тихо. Согласно инженерным расчетам первый этап путешествия должен был занять около четырех суток. Для ухода с орбиты Земли «Мир-экспресс» равномерно расходовал топливо из подвесных топливных баков № 1 и № 3. Остаток топлива из этих баков будет сожжен для торможения и входа в орбиту естественного спутника. Пустые топливные емкости экипажу предстояло отстрелить в сторону Луны, прежде чем корабль начнет вращаться вокруг нее. Завершив работу по видео и фотосъемке, «Мир-экспресс» покинет окололунную орбиту, используя топливо из баков № 2 и № 4. Остатки топливной смести следовало истратить во время торможения и выхода на низкую орбиту Земли. Строгий порядок расхода топлива исключал отклонение центра массы корабля от его продольной оси.

«Татуировка… Рома плюс Света… Где же пересеклись наши жизненные трассы?..» – тихо вздыхал Басаргин под музыку Андрея Петрова.

На самом деле, с памятью у него все было в порядке. Просто вырос он в семье военного летчика, которой пришлось пожить аж в шести различных гарнизонах. И если первое место жительства под Смоленском Олег почти не запомнил, то уже во втором военном городке на границе с Казахстаном появились друзья по двору и по начальным школьным классам. С третьего по пятый класс он проучился на Дальнем Востоке. С шестого по восьмой – в Калининградской области. В середине восьмого вместе с родителями пришлось переехать на Северный Урал. Ну а заканчивал он школу в Поволжье. И везде были друзья, знакомые, одноклассники. Поди, вспомни теперь, где именно встречался с подростком по имени Рома…

Начало третьих суток путешествия по маршруту орбита Земли – орбита Луны ознаменовалось срабатыванием сигнализации об утечке топлива из бака № 3. Басаргин с Матюшиным моментально переместились из бытового отсека в спускаемый аппарат, заняли места в ложементах и принялись выяснять причину…

— Что же за напасть такая с этой системой! То травит, то замыкает!.. — возмущался инженер, нажимая клавиши и проверяя одну магистраль за другой. — Ведь перед стартом заменили все управляющие блоки, неоднократно протестировали! В чем же дело?..

После доклада в ЦУП о срабатывании сигнализации, к решению проблемы подключились и наземные специалисты. Закипела работа по устранению утечки…

Потерять все топливо из третьего бака вовсе не означало навсегда остаться в космосе. В этом случае менялся план полета: корабль без торможения и ровных витков вокруг Луны огибал ее по эллиптической орбите и через некоторое время по той же растянутой траектории возвращался к Земле. Но миссия при этом растягивалась во времени и считалась бы безнадежно проваленной – какие к черту высококачественные фотографии на второй космической скорости и в пределах очень короткого промежутка времени?! Пришлось бы возвращаться несолоно хлебавши. Разумеется, с экипажа Басаргина за данный провал никто бы не спросил – при чем тут они? И все же, если подобное произойдет, то…

Вздохнув, командир мотнул головой, словно отгоняя назойливую муху. «Нет уж! Мы с Михаилом сделаем все, чтобы миссия прошла по плану!»

— «Кречеты», попробуйте перекрыть магистраль перекачки из бака № 3 в расходный, — посоветовал руководитель полетов.

Матюшин показал командиру поднятый вверх большой палец.

Тот доложил:

— Поняли вас, «Заря». Уже перекрыли.

— Хорошо. Теперь проследите за давлением.

— Следим…

Спустя полчаса экипаж пришел к выводу, что давление топлива в баке падать перестало. Или по крайней мере утечка снизилась до незначительной.

— Сколько потеряли, Миша? — спросил Басаргин.

— Полтора процента.

— На полноценное торможение хватит?

— Должно хватить. В крайнем случае скорость полета над Луной будет чуть больше, соответственно высота орбиты чуть выше…

В течение третьих суток полета командир с инженером поочередно наведывались к пульту управления и контролировали давление в проблемном баке. Магистраль продолжала понемногу травить топливо.

— Надо выходить наружу, — мрачно изрек Михаил, вернувшись в бытовой отсек после очередной проверки. — Я практически уверен, что проблема в электрическом клапане, перекрывающем магистраль перекачки из третьего бака в расходный.

Покусывая нижнюю губу, Басаргин поинтересовался:

— А что мы можем с ним сделать?

— Попробуем воспользоваться ремонтным комплектом. В нем есть все необходимое: специальный герметик, лента, набор силового крепежа и хомутов.

— Надо связаться с ЦУПом и озвучить наше предложение. Пусть думают…

Заслушав исчерпывающий доклад, инженеры и конструкторы совещались более часа. Наконец, около полуночи руководитель полета вызвал космонавтов на связь и сказал:

— «Кречеты», выход в открытый космос для обследования магистрального клапана вам разрешен. Мы тоже склоняемся к мнению, что все дело в нем. Выход назначен на десять утра завтрашнего дня.

— Почему не сейчас? — поинтересовался Басаргин.

— Утечка не носит критичного характера. А вы целый день дергались, занимаясь выяснением причин возникшей проблемы. Нужно как следует отдохнуть. Как поняли?

— Вас поняли, «Заря».

— …Боже мой! Что вы делаете?! Мой пиджак! Я его ношу пятнадцать лет, и он все как новый! — отчаянно выкрикивал Воробьянинов.

— Не волнуйтесь, он скоро не будет как новый, — отвечал приятный и уверенный баритон Остапа. — Дайте шляпу.

— Не дам шляпу!..

Диалог доносился сквозь дрему. Сложив руки на груди, Басаргин «парил» под потолком бытового отсека и пытался заснуть. Матюшин обосновался ниже. Пристегнувшись ремнем к своему спальному месту, он с удовольствием смотрел «Двенадцать стульев» Гайдая, хотя до начала его трансляции признался, что знает наизусть каждую реплику.

— …Никогда! Никогда еще Воробьянинов не протягивал руки!

— Так протянете ноги, старый дуралей!..

Михаил на «нижнем ярусе» посмеивался и наслаждался игрой великих актеров, а Олег опять ворошил анналы памяти в поисках хоть какого-то намека на реликтовую связь с Велесовым. Что он только не передумал. Ранние школьные годы были им отвергнуты сразу, так как наколками его поколение начинало баловаться лет с четырнадцати. На сии художества отваживались далеко не самые лучшие представители молодежи, и все же до определенного возраста расписывать свои тела лоботрясы, хулиганы и неучи остерегались. Поэтому дальневосточную и калининградскую школы Басаргин из анализа изъял и все усилия по напряжению мозговых извилин направлял в адрес пацанов с Урала и Поволжья.

— …Подайте что-нибудь на пропитание…

— Минутку, минутку! Серьезнее, — наставлял на телеэкране месье Бендер. — Серьезнее! Слезу дайте.

— Подайте что-нибудь на пропитание бывшему депутату Государственной думы, — послушно репетировал Киса.

— Гениально. Конгениально! У вас талант к нищенству заложен с детства…

Наколка не давала Басаргину покоя. Иной раз он размышлял над ней даже днем, когда приходилось исполнять прямые обязанности, докладывать «Заре» о работе систем, делать записи в бортжурнале… Ну а в спокойные минуты и часы отдыха мысли о ней не покидали и вовсе. Наколка была той ниточкой, той наводкой, при помощи которой Олег намеревался дознаться до сути сумасшедшей метаморфозы, позволившей некому Роме выбраться с самого дна и вскарабкаться на вершину социальной пирамиды.

Так он и мучился, пока главные герои бессмертной комедии вспарывали шелковую обивку с трудом добытых стульев. Наконец, фильм закончился, по экрану поползли титры.

— Да-а… сколько раз ни смотри, а удовольствия меньше не становится, — с улыбкой произнес Михаил. И поймав летающий рядом пульт, добавил: – Какие актеры! Арчил Гомиашвили, Сергей Филиппов, мой тезка – Пуговкин…

Внезапно Басаргина словно ударило током.

— Филиппов?! — открыв глаза, переспросил он.

— Филиппов. Кису Воробьянинова сыграл Сергей Филиппов. Ты разве не знал?..

Эта история началась в Поволжье в одном из авиационных гарнизонов Самарской области. Асфальтированные дорожки, детский сад, школа, три магазина, стадион, десяток новеньких пятиэтажных домов, гарнизонный дом офицеров, недалеко приличный центр цивилизации – Тольятти. Образцовое благоустройство военного городка объяснялось близким расположением штаба Приволжского военного округа, откуда регулярно наезжали комиссии и всякого рода инспекции. Отец Басаргина командовал полком и подолгу пропадал на службе. Несмотря на постоянные переезды и смены школ, юный Олег учился неплохо – держала в тонусе цель: желание пойти по стопам отца и стать военным летчиком.

Но далеко не все его ровесники горели желанием хорошо окончить школу, поступить в ВУЗы и получить приличную профессию. Некоторые сбивались в сомнительные компании, устраивали бесконечные вечеринки у кого-то на квартире или в ближайшем лесочке, где рекой лился алкоголь, витал запах травки, а в каждой фразе присутствовал мат и грязные намеки.

Басаргин учился в «А». В составе «Б»-класса занятия изредка посещал некто Филиппов. Роман Филиппов. Сынок какого-то чиновника то ли из местной поселковой администрации, то ли из другого начальства. Обычный ленивый оболтус, за которого любящий папа решал все проблемы. Ну а в классе под литерой «В» училась скромная девчонка по имени Света. Ее фамилию Басаргин давно позабыл, а внешность помнил отлично: не красавица, но с идеально правильными чертами лица, отменной фигуркой, шикарными русыми волосами; улыбчивая, с мягким характером, из многодетной сельской семьи.

На стыке девятого и десятого классов Рома по уши в нее влюбился. На почве этого «заболевания» он вообще перестал посещать школу, связался с сомнительными личностями из Тольятти, в результате чего всесильный папочка пару раз вызволял сыночка из Тольяттинского РОВД…

Погасив радостные эмоции, Басаргин успокоил дыхание. Полдела было сделано – он сумел восстановить в памяти главное: точку пересечения с персонажем по фамилии… Впрочем, как раз-то по поводу фамилии еще оставались вопросы. В юности Рома был Филипповым. Сейчас стал Велесовым. С чего бы это?

Что стало с раздолбаем Филипповым позже – Олег не знал, как не знал и других подробностей: окончил ли он школу, чем занимался и по какой такой волшебной лесенке добрался до самого верха. Накануне выпускных школьных экзаменов в семье Басаргина случилась трагедия – отец, выполняя тренировочный полет ночью в сложных метеоусловиях, разбился из-за отказа авиационной техники. После торжественных похорон, мать забрала несовершеннолетнего сына и уехала в родной Краснодар. Аттестат зрелости Олег получал в одной из школ этого южного города.

— «Кречет-2», ты давай там не молчи. Говори что-нибудь.

— Да не беспокойся. Пока все нормально. Продвигаюсь вдоль борта к люку. Сейчас как раз мимо тебя прохожу. Вот слушай…

Раздался слабый удар по корпусу корабля.

По настоятельному совету ЦУПа командир остался внутри «Мира» и следил за ситуацией с рабочего места у мониторов интегрированного пульта. Инженер, прихватив с собой телевизионную камеру, пару фонарей, инструмент и ремонтный комплект, вышел в открытый космос.

Услышав шорохи и удар по левому борту, Басаргин повернул голову. Напарник и в самом деле в эту минуту продвигался по внешней обшивке спускаемого аппарата.

— Тяжело?

— Есть немного. Страховочные карабины замучился перекидывать. А что, дыхание выдает?

— И дыхание, и пульс частят…

Покинув корабль, Матюшин пробирался к кормовой части, где располагался люк с доступом к агрегатам топливной системы. Вдоль корпуса «Мира» имелось множество специальных длинных скоб для крепления карабинов страховочных фалов. Благодаря этим нехитрым приспособлениям снижался риск того, что космонавт не сможет вернуться обратно в корабль.

— Немного осталось. Почти добрался. Спускаемый аппарат прошел, вдоль агрегатного двигаюсь, — доложил инженер. — Чемодан мешает… Масса у него приличная… Достал болтаться…

Телекамера с мощным фонарем была закреплена на его груди и с помощью получаемого изображения Олег видел, как чемоданчик с ремкомплектом раскачивается на коротком поводке и периодически дергает напарника то в одну сторону, то в другую. К цели Михаил продвигался медленно. Тяжело дыша, он часто останавливался, перецепляя карабины с пройденной скобы на следующую.

— Я на месте, «Кречет-1», — доложил он через пять минут.

— Понял тебя. Отдышись и приступай…

Выведенная на монитор пульта картинка не отличалась высоким качеством, но общее представление о происходящем Басаргин получал. С помощью специального инструмента Михаил открыл крышку технологического люка, закрепил ее за ближайшую скобу. Затем приспособил рядом на корпусе еще один переносной фонарь и начал работу с внешнего осмотра.

— Определенно травит, — доложил он.

— Место утечки определил?

— Нет пока. Когда открыл крышку – из под нее вырвалось газовое облачко. Сейчас посмотрим…

В левой руке Басаргин держал заранее приготовленный сборник схем и технического описания магистралей топливной системы. На всякий случай – если Михаилу потребуется уточнить какую-то деталь или тонкость.

Вскоре инженер вновь вышел на связь:

— Визуально наблюдаю место утечки.

— И где же оно?

— Прямо возле клапана. Здесь видны следы ремонта: основание обмотано специальной лентой и стянуто хомутом.

— Что намерен делать?

— Пока не знаю… Надо подумать…

— Ладно, думай. Я пока свяжусь с ЦУПом.

— Давай…

Получив доклад, инженеры и конструкторы посоветовали демонтировать неисправный ослабший хомут, затем нанести два слоя новой ленты поверх старой и зафиксировать все это другим – более мощным хомутом.

— Я все понял, «Кречет-1». Приступаю, — выслушав информацию, сказал Михаил.

Накануне вечером Басаргин в очередной раз выходил на связь с Велесовым. В коротком разговоре он доложил о неполадках в топливной системе.

— Это как-то повлияет на ход экспедиции? — равнодушно поинтересовался тот.

Вопрос озадачил. Ни в голосе, ни в тексте не прозвучало и намека на беспокойство за жизнь космонавтов. Спонсора интересовал исключительно результат, отдача от вложенных денег.

— Ситуация не критическая, — ответил Басаргин. — Но при определенном развитии она способна помешать выполнению поставленной задачи.

Услышав это, Велесов всерьез обеспокоился:

— Так вы там это… поработайте над ней! Над этой ситуацией!

— Уже работаем. Завтра утром предстоит выход в открытый космос с цель выявления причины и ремонта…

На том разговор закончился. А спустя еще несколько минут Басаргин связался с Центром управления и впервые обратился с просьбой личного характера.

— Почему этот человек понадобился вам именно сейчас? — последовал вопрос с Земли.

— Возможно, он владеет некой информацией, которую мне очень хотелось бы услышать.

— Прямо сейчас?

— Да, сейчас.

Подумав и поскрипев зубами, руководитель сказал:

— Хорошо, «Кречет». Мы попробуем его разыскать…

Работа затянулась. Наблюдая за действиями бортинженера, нервничал командир, переживали специалисты в ЦУПе.

Наконец, Михаил шумно выдохнул:

— «Кречет-1», кажется, я все сделал. Сейчас подсвечу, чтобы картинка вышла получше…

Направив оба фонаря на отремонтированный клапан, он показал итог своих стараний. На круглое основание топливного клапана была аккуратно накручена новая лента из специального металлизированного незамерзающего пластика; поверх ленты красовался мощный хомут.

По приказу с Земли Басаргин открыл клапан и сделал два контрольных замера. Утечки не было.

— На сегодня все, «Кречеты», — сказал руководитель. — Вы хорошо потрудились. Заканчивайте.

Собрав инструменты, Михаил двинулся в сторону бытового отсека…

Когда он вернулся на борт, командир экипажа доложил о полном завершении работы по устранению неисправности.

— Понял вас, «Кречеты». Молодцы… Кстати, о вашей просьбе.

— Да, «Заря», внимательно слушаю, — встрепенулся Басаргин.

— Вашего бывшего одноклассника мы нашли. Когда будете готовы, можем соединить.

— Понял. Сейчас помогу инженеру переодеться и займу место за пультом…

— Антон! Привет! Меня нормально слышно?

— Нормально, но как будто издалека, — с нотками удивления ответил бывший одноклассник. — Привет, дружище!

— Как поживаешь?

— Ничего. Потихоньку. Уволился недавно, живу в Подмосковье. Я ж штурманом летал в дальней авиации.

— Помню-помню. Мы вдвоем с класса собирались в армию податься…

Антон Захаров, пожалуй, был лучшим другом в выпускном школьном классе. У обоих отцы летали, оба бредили небом и намеревались поступать в военные авиационные училища. Несмотря на то, что после гибели отца Олегу пришлось покинуть гарнизон и уехать с мамой в другой город, связи с Антоном он не прерывал. Несколько раз встречались, изредка писали друг другу, но потом жизнь закрутила и последние лет пять сведений о товарище Басаргин не имел. Вспомнив о Филиппове, он решил убить двух зайцев разом: найти старого друга и расспросить у него о юности будущего миллиардера.

— Слушай, Олег, а ты где? — любопытствовал школьный товарищ.

— Антон, у нас с тобой всего две минуты, так что все подробности изложу при встрече. А сейчас выслушай, пожалуйста мой вопрос.

— Хорошо, — озадаченно сказал Захаров. — Слушаю.

— Ты помнишь в параллельном классе учился раздолбай по фамилии Филиппов?

— Да, был такой.

— Ты о нем что-нибудь знаешь?

Антон явно растерялся.

— Ну… кое-что знаю. Примерно через месяц после твоего отъезда он вляпался в некрасивую историю. Он же в Светку Панфилову был влюблен.

— Это мне известно.

— Ну вот… Короче уговорил он ее прогуляться в лесочке и там изнасиловал.

— «Кречет», я «Заря», — решительно встрял в разговор руководитель. — Я попросил бы воздержаться от обсуждении в эфире подобных вещей. У вас еще полминуты.

— Да-да, понял, «Заря»! — прокричал Басаргин, опасаясь того, что РП прервет сеанс связи. — Антон!

— Слушаю.

— Пожалуйста, выполни мою просьбу: напиши коротко все что о нем знаешь и сбрось сообщением мне на телефон. Номер тебе подскажут.

— Хорошо, сделаю.

— Ну, до встречи. Обнимаю.

— Я уже догадываюсь, где ты, — исполненным радости голосом прокричал на прощание Захаров. — Удачи тебе и мягкой посадки! Просьбу выполню. Сегодня же выполню!..

Спустя полтора часа по закрытому радиоканалу на борт «Мир-экспресса» поступило текстовое сообщение.

В нем говорилось: «В изнасиловании Светки Панфиловой помимо Филиппова приняли участие два его дружка из города Тольятти. Мать Панфиловой обратилась с заявлением в милицию, но до уголовного преследования так и не дошло – отец Филиппова включил все связи и дело замяли. После сдачи экзаменов Светка переехала с родителями в соседнюю область, Ромку отец куда-то спрятал, так как некоторые из местных пацанов грозились отрезать ему один известный орган. Далее следы Филиппова теряются. Тринадцать лет назад я случайно попал на празднование десятилетия окончания школы, видел многих одноклассников. Местные ребята Сашка Рыбаков и Толя Тютрин рассказали, что в середине 90-х годов Роман Филиппов влился в тольяттинскую банду «Волговские», а через несколько лет стал одним из ее лидеров. За бандой числятся сотни убийств и других темных делишек. Позже Рома женился, взял фамилию супруги и уехал в Москву. Больше о нем ничего не известно. Если нужна еще какая-то информация – спрашивай. Постараюсь узнать – такая возможность имеется. Обнимаю, Антон».

В конце текста имелась приписка за подписью руководителя Роскосмоса Воробьева. «Олег Станиславович, прошу не засорять эфирное время личными просьбами подобного характера. Запрошенную вами информацию высылаю, хотя она вполне могла бы подождать до возвращения экипажа на Землю. С уважением, И.А.Воробьев».

— Ты чего не спишь? — зевнув, спросил Михаил.

— Не получается.

— Волнуешься?

— Нет. Уже привык, приспособился.

— А чего ж тогда?

Помолчав, Басаргин спросил:

— Сколько до включения двигателя?

— Полтора часа, — глянув на часы, ответил инженер.

— Все равно не засну. Пойдем к пульту – кое-что покажу…

В спускаемом аппарате Басаргин опять вывел на центральный монитор текст сообщения от школьного товарища и предложил Михаилу прочесть его.

Тот пробежал взглядом по строчкам и вопросительно глянул на командира.

— Кто такой этот Рома?

— Велесов, — коротко ответил тот.

Инженер изумленно вытаращил глаза.

— Велесов?! Миллиардер?!

— Он самый. Я с первого дня «знакомства» с этим типом мучился вопросом: где и когда мы пересекались? И рожа знакомая, и голос, и наколка на запястье. Позавчера вечером будто осенило, когда ты сказал про актера Филиппова, сыгравшего в «Двенадцати стульях». Послал запрос на Землю, вот получил ответ.

— Охренеть, — тихо проговорил Матюшин. — Я, конечно, предполагал, что среди нынешних олигархов порядочных людей не может быть в принципе, но чтоб такое!.. А вообще, знаешь, мне он изначально не понравился. Прилизанный, уложенные феном волосы, ноготки после маникюра… Ну чисто голубой!

— Как по мне, так он выглядит страшнее фотографии в паспорте. И вообще… я уверен, Миша, все перечисленное моим школьным товарищем – вершина айсберга. А если нырнуть поглубже, то узнаем еще более ужасные вещи.

— Согласен. Получается, мы с тобой полетели благодаря этому ублюдку и на украденные «бабки»?

— Ну да. Выходит, мы у него на службе. Работаем на то, чтобы этот мерзкий и скользкий тип стал президентом.

Вывод не обрадовал космонавтов. Если ранее оба были на седьмом небе оттого, что судьба выдала счастливый билет, оба испытывали невероятную гордость от возможности выполнить сложнейшую миссию, то теперь появился горький осадок. Кто знал, какими путями были добыты деньги, выделенные Велесовым на полет к Луне? Кто мог поручиться, что они не запачканы кровью множества невинных людей?..

— Надо подумать, — вздохнул Басаргин.

— О том, как подпортить ему будущее? — с надеждой посмотрел на него Матюшин.

— Да. И о том, как не допустить его победы на предстоящих выборах.