Лунная лодочка

Часть 8. Голос сердца

Северусу купальня тоже понравилась, это была, пожалуй, самая роскошная ванна, которую он принимал в жизни, даже пресловутая ванная комната старост в Хогвартсе враз померкла в сравнении с эльфийской купелью.

В отличие от Гарри Северуса никто не вылавливал, чтобы отнести в спаленку, так что молодой зельевар оттянулся от души, нежась в душисто-воздушной пене. Лежал, нежился и пфыкал презрительно на те воспоминания о ванне старост, в которую допуск студентам разрешался только с пятого курса и никак не раньше.

— Ой, десятки кранов, ой, пена до потолка, ой, пузыри радугой! — передразнивал он свои юношеские восторги, подгребая рукой к груди пышнейшую пену. — Можно подумать: величайшее чудо на свете!.. — Сдул шапку с ладони, подумал и, зачерпнув побольше, водрузил на мокрые волосы, пробурчав при этом: — Тут и крана-то нет, но ванна — самая лучшая, потому что по-настоящему волшебная, создана природой и вообще…

Высказавшись, Северус зажал пальцами нос и погрузился в воду с головой. Полежав под водой до упора, до протеста в опустевших легких, он вынырнул с тюленьим плеском и пыхтением, шумно отдуваясь и отфыркиваясь. Во всяком случае полной кондиции он достиг — нырок стал тем самым рубежом, которым человек дополняет минутку наивысшего счастья. Это как потянуться после долгого сидения над тетрадями учеников или рухнуть на мягкую перину после целого дня работы в поле…

Ощущая абсолютную нирвану в душе и мышцах, Северус вылез из ванны, завернулся в простынку и, вытирая голову полотенцем, выглянул из недр купален. Сопровождающий, слава богу, обнаружился за дверью. Завидев Северуса, тоненький эльф предупредительно встрепенулся, готовый служить вдоль и поперек. Для начала он препроводил Северуса в предоставленные ему покои и показал приготовленные для него одежды. Свои вещи Северус, кстати, нашел здесь же, на комоде, разложенные аккуратно около сумки. Умилившись тактичности эльфов, Северус осмотрел одежку, поднял уважительно брови, отметив изумительное качество ткани, кроя и подгонки, и принялся неторопливо облачаться. Зеркало в комнате отсутствовало, так что гость не смог оценить свой внешний облик, но босоногость ощущалась и без зеркал. Пошевелив пальцами ног, Северус поискал обувь сперва на кровати, потом под кроватью, не нашел и озадачился — как так, неужели забыли? Покосился на свои сапоги, сложенные на его походной амуниции, и отрицательно поморщился, нет, не пристало расхаживать в доме в уличной обуви… Но, не привыкший ходить босиком, Северус пунктуально обшарил комнату в поисках тапочек — раскрыл дверцы всех шкафов и выдвинул все ящики комодов.

Везде ему улыбнулась виноватая фигушка — домашняя обувь отсутствовала как факт. С ним пришло раздражение, ну не привык Северус ходить босиком, всегда он был обут, да и холодные каменные полы в Хогвартсе и в неотапливаемом доме в Манчестере не располагали к хождению в одних носках или шлепанцах. Шипя и бранясь сквозь зубы, Северус уже начал сверлить глазами прикроватный сундук, словно рассчитывая и в самом деле найти тапки средь подушек, когда дверь приоткрылась и в комнату заглянул эльф, обеспокоенный странным метанием гостя. Слух-то у эльфов, помните, какой?

— Друг мой, тебя что-то не устраивает? — мягко осведомился он. Северус рывком развернулся к двери, собираясь обрушить своё недовольство на голову доброхота, но скользнул взглядом по фигуре вниз к ногам и… Заглох. Ибо стало ясно, почему ему тапочек не предложили — эльф был бос. Но чисто из упрямства всё же поинтересовался:

— Домашней обувью здесь гостей не снабжают? Тапочками, — уточнил Северус, завидев легкое замешательство на лице гувернера.

— Делают, — кое-как собрался с мыслями тот. — Твоего размера нет, уж прости.

Северусу пришлось прикусить язык: вот те раз, а он-то тут понавыдумывал… Эльф, видя его смущение, миролюбиво сообщил, желая снять возникшее напряжение:

— Меня зовут Ломэлинд. Это на тот случай, если я тебе понадоблюсь, — криво улыбнувшись, эльф дождался, когда Северус чуть успокоится и справится со своей неловкостью, после чего включился на полную: — До столовой твои пятки не сотрутся? Дойти сможешь?

Вот язва. Северус вдруг поймал себя на том, что очень хочет схватить с кровати подушку и запустить в эту ехидную рожу. Проследив за его взглядом, Ломэлинд понимающе хихикнул и скрылся за дверью. Северус же, сообразив, что ему придется плутать в незнакомом доме, спохватился и выскочил в коридор, спеша догнать своего сопровождающего. Но даже и с ним пришлось поплутать до трапезной — настолько большим был дом Элронда. Своей площадью он ненамного уступал Хогвартсу. Разве что башен и движущихся лестниц не было…

Завидев гостя, со своего места поднялся Элронд и простер руку к креслу слева от себя.

— Стань моим почетным гостем на сегодня, Северус, ибо неизмеримы твои деяния.

Северус был отчего-то рад, что Элронд не стал перечислять все его деяния, а ограничился лишь приглашением. Сев на предложенное место, он поискал глазами женщин и не найдя, вопросительно взглянул на хозяина дома. Тот мирно ответил:

— Келебриан с Арвен сейчас с детьми, не будем им мешать наслаждаться пищей и знакомством друг с другом.

Освоив услышанное, Северус воздал должное трапезе. Той самой, которой Толкин так мало уделил внимания в своё время, ограничившись лишь голословным обозначением мирувора и лембаса, заставив фанатов всего мира гадать-мудрить и вовсю изощряться в эльфийской кулинарии, ибо, как стало классикой и каноном, дивный народ, как и боги-небожители, питается нектаром. Ничего подобного, еда на столе была самая обыкновенная: наваристые каши в глиняных горшочках, супы в фаянсовых супницах, пышные булки и хлеба воздушные в плетенках. Несколько видов сыров, жаркое, вроде как крольчатина и птица печеная, ну и зелень всякая; лук там, петрушка, салат-капуста-огурец… Ах да, и морковка ещё, свежая, мытая, пучками так и лежала, свесившись укропистыми хвостами с блюда. Фрукты тоже радовали взор своими яркими красками и аппетитными соками: яблоки, слива, виноград, персики с абрикосами, всё такое свежее, солнечное, душистое, вызывающее обильное слюноотделение. Ну так оно и полагается: волшебному миру — волшебные фрукты.

Как и Гарри, Северус всё это вкусное перепробовал, наслаждаясь каждой капелькой божественного блаженства. Ведь и яблочки тут были не просто какие-то там, а средоточием ароматов со всем спектром прилагающихся ощущений: медвяная сочность, нежность сахарной мякоти… Вы же понимаете, что такое яблочко нужно есть со всепоглощающим упоением, сладко прикрыв глаза и отдавшись всем своим чувствам. Учтите, я описала только яблоки, для остальных фруктов я вряд ли способна найти подходящие слова…

Вот так, ложка за ложкой, кусочек за кусочком, упоительный обед постепенно и закончился. Крайне обалдевший и пресытившийся всевозможными яствами, Северус откинулся на высокую спинку кресла, с изумлением созерцая свой собственный раздувшийся барабаном живот — эк он… наелся! Сроду не бывало такого, чтобы он так безобразно чревоугодничал… Но так и нечем было, попытался он оправдаться, что такое английская кухня? Пудинг, яичница, пастуший пирог?.. Индейка и гусь на Рождество? Печеные яблоки в шоколаде, которые, кстати, пекли как раз потому, что они были сухие, кислые и твердые…

Итак, божественный, сытный обед закончился и трапезная зала заполнился народом: пришли эльфы-прислужники и прибрали со стола опустевшие блюда, освобождая место для десертов и напитков. С сытым благодушием Северус лениво наблюдал за тем, как стол пополняется кувшинами и кубками, пирожными и сладостями и отстраненно прикидывал, вместиться ли новая порция вкуснятины в его и так переполненное пузо? Вместе с эльфами в зал пришло огромное животное, которое объевшийся гость не сразу смог классифицировать, а когда он-таки определил видовую принадлежность зверя к собачьему роду, то первой его фразой стала:

— О, слава богу, это не волкодав! — и пояснил в ответ на недоумевающие взгляды присутствующих: — Иллюстрации некоторых художников откровенно сбивали с толку, особенно те, где Хуан был изображен ирландским волкодавом, породой сравнительно молодой для нашего времени, не говоря уж о древнем мире Легендариума Толкина… Вот к иллюстрациям Теда Несмита, к ранним его наброскам к Сильмариллиону, я ещё лояльно отношусь, в них Хуан представлен огромным серым псом, остроухим и похожим на волка. Жаль, что те черновые наброски так и не были опубликованы, а остались в архивах, и доступны лишь для узкого круга заинтересованных лиц. Из-за этого до сих пор ведутся споры о внешности и породе эльфийских псов… Но с такой собакой, — Северус отважно погладил лобастую голову, — я согласен целиком и полностью! Белоснежная, всеми статями схожая с гончими или даже сеттерами, благодаря полудлинной шелковистой шерсти, с горделивой осанкой высоко посаженной головы и висячими ушками, она как нельзя вернее соответствует званию эльфийской собаки, чем нечто волкоподобное и серое.

Белый пёс, прижмурившийся от удовольствия, тихонько вставил:

— Мой воинственный предок тоже был вислоухим, а масти был скорее серебристой, чем серой. Он светился в лунном свете, великий Пёс Валинора, спаситель Лутиэн и друг Берена…

— О как, — выдержки Северуса хватило на то, чтоб не вздрогнуть при звуках голоса заговорившей собаки. — Не врут легенды: Хуан действительно заговорил трижды, — смущенно бормотнул он. И спросил: — А почему?

— Потому что Хуан считал себя чистокровным ормари и думал, что он немой, но на самом деле он был оннар. Ведь благодаря этому у него продолжительность жизни была намного больше, чем у чистокровных ормари, и поэтому сумел трижды заговорить вслух.

— Значит, ты оннар? — уточнил Северус, глядя в карие глаза белоснежного пса. Тот коротко кивнул мордой.

— Да. Первоначально Хуан служил в свите вала Оромэ и принимал участие в разъездах своего хозяина по всему Средиземью, в которых Оромэ неустанно охотился на тварей Врага задолго до пробуждения эльфов. Когда же эльфы прибыли в Аман, Оромэ подарил Хуана Келегорму, третьему сыну Феанора, которому пёс верно служил многие годы. А так он был воплощением одного из духов Эа, как и другие обладающие разумом животные. Воплотился Хуан в собаке, как в животном верном и преданном, каким был сам, в неразумном ормари, отчего и полагал, что не способен к разумной речи…

— Но со временем?.. — проницательно подтолкнул Северус.

— Да, со временем Хуан слился с ормари настолько, что стал полноценной оннар, — весело оскалился валинорский пёс.

— И уже от Хуана пошел род наших собак, — с улыбкой подключился Элронд. — Была у него любовь к прекрасной гончей Йаванны, Сулэгваэ, невесомой и быстрой, как дуновение ветерка. Все щенки были как на подбор: мастью в отца, статью в мать. Жаль, Хуан так и не увидел своих детей, случилось это в последний его поход, из которого он не вернулся, сложив голову на поле битвы. Но несмотря на это, потомство Хуан успел оставить, Ласто Алаэ — тому доказательство.

И Элронд погладил пса.

— Не знал я, что у вас есть собака, — отметил Северус.

— Ну не то, чтобы мой, — покачал головой Элронд. — Ласталай призван на службу Элессаром, сопроводить за море его детей и Арвен. Дороги Средиземья небезопасны… Всё думаю, а будь он у нас раньше, и не похитили бы Келли, а?

Глаза пса сверкнули гневом и он, подавшись к эльфу, признательно лизнул его руку, словно говоря этим: «О, не сомневайся, мой господин, я б защитил!»

— И погиб бы ни за что, — мягко возразил Северус. А поймав на себе недоумевающие взгляды Элронда и Ласталая, пояснил: — Вмешательства в дела сверхъестественных сил или сущностей обычно безрезультативны и кончаются бесславной смертью кого бы то ни было.

— Думаешь? — остро взглянул на собеседника Элронд. Потом, поразмыслив, кивнул, признавая правоту гостя. — Ты прав, Северус. То нападение произошло так быстро, что никто и опомниться не успел и, соответственно, пострадать. А ведь Келебриан была готова к сражению… — Элронд вздохнул. — Все, кто был там, действительно пытались пробиться в иное измерение вслед за похитителем. Отчасти я рад, что им это не удалось. Не представляю себе, что бы я делал, если б погибли Келебриан и все, кто был тогда с Келли.

Помолчали, попутно дегустируя десерт, который, как ни странно, уместился в переполненное северусово нутро. Правда, при помощи напитков, коими запивали восхитительные воздушные, крайне калорийные пироженки. При этом Северус очень старался не удивиться. Было с чего, ведь господам эльдар был известен шоколад! А производится он из какао-бобов, так что Снейпу пришлось приложить немало усилий для того, чтоб не разразиться градом вопросов, вместо этого он мудро перевел взгляд на долину, на которую открывался вид с террасы трапезной залы, и сосредоточился на деревьях, там произрастающих. Увидел нечто похожее на бук и спросил:

— Что это за дерево там, с краю?

— Бретиль, — мирно ответил Элронд.

— А там (похожее на вяз)?

— Лалвэн.

Порассматривав же до боли родной дуб и получив местное его название «дорн», Северус чуток подуспокоился, поняв, что дерево из рода теоброма семейства мальвовых здесь тоже где-то произрастает и дает местный аналог какао-бобов. Красная камнеломка, во всяком случае, это подтвердила, когда на новый его вопрос озвучили её здешнее имя «серегон». Всё тут наше, как говорится… В дальнейшем, чтоб не путаться, позвольте мне называть валинорские деревца привычными нам наименованиями, за исключением некоторых по-настоящему эндемичных растений вроде мэллорна, кулумалда, лаваралда, ацеласа, симбельмайна или эланор. Хотя с последним можно и поспорить, больно уж на гусиный лук похож…

Элронд прислушался к чему-то, посветлел лицом и, мягким движением оттолкнувшись от подлокотников кресла, плавно встал со словами:

— Семья моя вышла в северный сад, я пойду к ним. Северус, ты со мной?

Кивнув, тот поднялся следом. В сопровождении гончего пса человек и эльф вышли из трапезной залы, прошли длинную анфиладу арок и свернули в тенистый сад, полный птичьих песен и таинственного шороха. Шорох этот, странное слияние капели, ветра и шелеста листвы, звучал так мелодично, что становилось понятно — создан он не столько природой, сколько эльфийскими умельцами. Водопадик, струящийся с вершины грота, звонко стучал по выступам и камешкам, с каждого создавая свою неповторимую музыкальную комбинацию. Что-то вроде «кап-кап-кап дзынь, кап-кап-кап динь, кап-кап тирлинь…», поневоле заслушаешься и начнешь напевать что-то под нос в такт ностальгично-знакомой мелодии. И как-то естественно в песню ветра и воды вплелись звонкие детские голоса, выкрикивающие:

— Дедушка!

— Деда!

Тихо засмеявшись, Элронд склонился и сходу подхватил на руки подбежавших малышек.

— Морвинион, Гиль Эстель, ах, вы солнышки, ах, вы выросли! — перемежая возгласы поцелуями, начал восторгаться Элронд двумя совершенно одинаковыми девочками, которые со счастливыми взвизгами с обоих сторон обняли и расцеловали любимого дедушку. Здесь же был и Келли с ясноглазым круглолицым мальчиком, с настороженным любопытством поглядывающим на Северуса. В конце аллеи показались и женщины — Арвен с Келебриан, неспешно подойдя, они с улыбкой поприветствовали отца семейства и его гостя.

Северус испытывал двоякие ощущения: смущение от того, что снова стал свидетелем семейной встречи, и некоторого дискомфорта — своими босыми пятками он ухитрился поймать все колючие-болючие веточки, травинки-соломинки и мельчайшие камешки, которые конечно же по закону жанра лежали острыми гранями вверх… Сосновые шишечки и хвоинки составили им компанию, недвусмысленно подкатываясь под стопу в самый неподходящий момент, а сравнительно гладкие плиты пола и дорожек подленько подставляли щербины и сколы с трещинами, вдобавок холодя в тени и обжигая в нагретых солнечных местах. Что поделать, он взрослый, ему странно ходить босиком, климат суровых Англии и Шотландии не располагали к такому променаду, и данный эксперимент, не имевший должного опыта в прошлом, с непривычки передал Северусу весь спектр ощущений первого контакта босой ноги с землей.

Элронд тем временем всмотрелся в личики малышек и мальчугана, глубоко вздохнул и страстно промолвил, обращаясь к Арвен:

— Звезды светятся в глазах твоих детей, моя прекрасная Ундомиэль, разве это не является знаком того, чтоб ты осталась в землях Запада?

— О чём ты, отец? — взволнованно подалась к Элронду Арвен.

— Взгляни! — Элронд развернул к матери личики девочек. — Рождены адайн, но свет в них — негасимые эльдар.

— Не может быть!.. — обреченно застонала Арвен. — Элессар не оставит трон Гондора!

— Заставь! — веско велел Элронд. — Иначе какой же он будет отец, коль заставит своих детей пойти по стезе людской, когда им даровано эльфийское бессмертие?

— Но как же так, отец? — от растерянности Арвен и сама не заметила, как начала спорить. — Разве способен смертный человек породить бессмертное дитя?

— Ответ стоит перед тобой, — мягко намекнул Элронд. — Я сам дитя подобного союза: Эарендила-Морехода и Эльвинг Светлой.

Услышанное заставило сильнее забиться сердце Северуса — а вот и ещё одна причина спрятать дивный мир от простого!.. И мотивация самая достойная — звездные дети Арвен и Арагорна и их долгая, бесконечная жизнь.

Желание любого человека само по себе сильно, если идет из самой глубины честного, искренне настроенного сердца. А уж если это желание мага… Сами ж понимаете, какая гремучая смесь отсюда смешивается и начинает играть.

Вот и сейчас сердечный порыв был услышан высшими силами Мироздания. В частности Каноником, Вершителем Судеб. Услышал он глас вопиющего, глянул вниз, на маленькую фигурку человечка со столь гигантскими сверхзавышенными запросами, и нахмурился — а не много ли ты о себе возомнил, мелкая ты человечья вошь?

— Эй, Обрекающий на Вечность, — окликнул он соседа по Космосу. — Ты глянь…

— Гляжу, — сухо отозвался Вечник. — Ты б не смеялся, а вперед поглядел бы.

— Ну и чего там? — вспыхнул недовольством Каноник. Но коллегу-демиурга послушался — глянул, куда указали. И тут же спал с лица, условно говоря, ибо не знаю, какое у Созидания лицо. — Твою Вселенную! Это что же деется-то?!

— Вот-вот, — хмыкнул Вечник и посмотрел на третьего. — Что скажешь, Бесконечный?

Время в ответ озадаченно промолчало, рассматривая предполагаемую гибель Валинора. Проекция, показывающая грядущие события, была крайне удручающая. Пророческая. Как раз такая, какую и предрек Северус.

— Но-но-но… но позвольте! — хором воскликнули Время, Вечность и Вершитель, увидев печальный итог — угасание и закат эльфов. — Да что за безобразие! У этих писателей вечно всё не так! Один Нарнию угрохал и закончил свой мир непонятно чем, другой тоже зачем-то свой мир в Тартарары спустил! — возмутился Вершитель. — Вы слышали, что Северус сказал? Он сказал, что от мира эльфов ничего не останется.

— Но ведь до конца ещё не скоро, столетий семь-восемь, — с сомнением протянуло Время.

— Так-то оно так, но что, если именно сейчас куется тот самый бракованный гвоздик, который вскоре сломается и повернет весь механизм канона к грядущему разрушению? — мудро заметил Обрекающий на Вечность.

— Мы тебя поняли, — согласно провозгласили Хранитель Времени с Вершителем Судеб. — Но куда нам переместить Арду, чтоб до неё отныне никто не добрался: ни целеустремленный человек с наполеоновскими амбициями, ни маг с такими же повернутыми мозгами, ни демон бродячий мимохожий, ни другой какой-либо долбанутый писатель?

— С последним вы опоздали, — хмыкнул Вечник. — Ник Перумов уже извратил каноны Толкина…

— Но он же не того?.. — забеспокоились Младшие демиурги.

— Нет-нет, — успокоил их Старший. — Придуманный им мир никак не повлиял на вселенную Джона Толкина. Гораздо хуже, когда писатели оставляют свои истории недописанными. А переправить мы можем… — тут Вечник задумался. Остальные затаили дыхание.

Сгусток старшей созидающей Материи, к счастью, думал недолго. Прикинув так и эдак несколько вариантов, он заинтересованно уставился на сине-зеленый шарик Арды, плывущий в космической пустоте. Остальные двое, уловив перемену в настроении Старшего, тут же воспрянули надеждой — о, неужели придумал?!

— Додумал, — поправил коллег Вечник. — Северуса волнует бессмертие детей Элронда, так как он понимает, насколько они ценны для эльфов. Так что решение очень просто и лежит буквально на поверхности — надо всего лишь заставить Эру Илуватора потесниться и впустить в свою вотчину смертных обитателей Арды. Тогда король Элессар сможет отплыть на Запад, получить свет Эльдар и остаться со своей семьей навечно.

— А если Эру не согласится? — засомневались Бесконечный с Каноником.

— Тогда придется Эру подвинуть, — тяжелым гневом всколыхнулся Обрекающий на Вечность. — И направить в его вотчину Истинных Хранителей мира.

Определившись с окончательным вердиктом, трое Созидателей вперили суровый всеведущий взор в несчастную маленькую планетку, которая, ни о чём не подозревая, безмятежно плыла себе в космической пустоте. Так же безмятежно лежал на кровати прилегший после прогулки Северус, ни на йотушку не догадываясь о том, какую бучу он поднял в умах вселенских Смотрителей. По комнате гулял легкий ветерок, играя тюлевой занавеской и щекоча босые пятки Снейпа. Тот поерзывал, но лишь шевелил пальцами ног, мечтая о тапочках, которые ему всё ещё делали.

Тут он ощутил дуновение совсем иного рода, отнюдь не похожее на ветерок. Глянув с ленцой вдоль своего тела, Северус в полном ошеломлении замер, увидев над своей левой ногой нечто огромное и жуткое, мохнатое и полосатое в ореоле слюдяного сияния машущих крылышек. Первый миг недоумения схлынул, когда перепуганный мозг всё же классифицировал насекомое и подсказал забытое слово — дамблдор. Словно подтверждая его, гигантский шмель тяжело воспарил к потолку, разобравшись наконец, что нога — это не цветок.

Проводив глазами гиганта, — шутка ли, шмель размером с половину кошки! — Северус с запоздалым благоразумием припрятал свои конечности под покрывало. На всякий случай, мало ли, ещё кто залетит. Окна в доме почему-то не застеклены, надо бы спросить хозяина — почему?..