Лузитанская лира

Матушка, могло ль такое статься,

Что дружок не хочет возвращаться?

Может быть, он все-таки придет?

Клялся он, что, коль меня обидит,

То вовек пускай добра не видит.

Может быть, он все-таки придет?

Говорил, что не придет мой милый

Разве из тюрьмы да из могилы.

Может быть, он все-таки придет?

Матушка, он так усердно клялся

И прийти наверно обещался.

Может быть, он все-таки придет?

По проселкам, по опушкам

Проезжал я на коне,

И проказницам-пастушкам

Повстречаться вышло мне

На французской стороне.

Плакалась одна подружкам,

Трем милашкам и простушкам:

«Сколь бы милый ни лукавил,

Девушки, держитесь честных правил,

Мой-то вот меня дружок оставил».

«Это ль горе, право слово,—

Повела другая сказ: —

В том не вижу я дурного,

Будет следующий раз:

Друг придет в урочный час,

На тебя посмотрит снова —

Уж не будешь ты сурова,

Скажешь, против прежних правил:

„Ах, дружок, ты путь ко мне направил —

И такую радость мне доставил!“»

Роза из роз и из зарниц зарница,

Гроза из гроз и из цариц царица.

Роза лицом, ласкающая взгляд,

Цветок веселья и венец услад.

Глаза, что состраданием дарят

И лечат тех, кто чахнет и томится.

Роза из роз и из зарниц зарница…

Такую даму можно ль не любить!

Она от зла сумеет оградить,

Спасти нас грешных и грехи простить

Ее рукой лишь доброе творится.

Роза из роз и из зарниц зарница…

Пусть будет каждый ей служить готов,

И нас спасет любви высокой зов,

И отвратит от грешных дел и слов,

От коих нам бы ввек не отмолиться.

Роза из роз и из зарниц зарница…

Она царит, а скромный мой удел —

Ей быть певцом; но если бы посмел

Надеяться и взгляд любви узрел,

Всем, что люблю, сумел бы поступиться.

Роза из роз и из зарниц зарница…

Гроза из гроз и из цариц царица.

Кто в делах не знал удачи,

Тот, когда король назначит,

Мавров воевать поскачет?

Что ж остановился?

Иль от нас дружину прячет,

Чтоб он провалился!

Просит он за труд награды,

Но не шлет свои отряды,

Чтоб помочь нам у Гранады[9];

Что ж остановился?

Иль войска служить не рады,

Чтоб он провалился!

Деньги взял с нас, куль бездонный,

Но не видим рати конной,

Или в роще где зеленой

Он остановился?

Или пал на землю сонный,

Чтоб он провалился!

Хвастать он умеет броско,

Нарядить умеет войско,

Сколько блеска, сколько лоска.

Что ж остановился?

А душонка — мягче воска,

Чтоб он провалился!

Решила нынче в церковь я пойти,

Не помолиться, нет, но для того,

Чтоб там дружка увидеть моего,—

Но не пришел он, — господи, прости.

И вот, подруги, плачу, потому

Что не любезна другу моему.

Не поднимала выплаканных глаз

И зажигала за свечой свечу:

Я все-таки найти его хочу,

Пусть мне господь помог бы в том сейчас!

И вот, подруги, плачу, потому

Что не любезна другу моему.

И вот опять я господа молю,

И свечи жгу, и не иду домой:

Пусть все-таки придет неверный мой,

Так бесконечно я его люблю.

И вот, подруги, плачу, потому

Что не любезна другу моему.

Те, кто живет, не ведая любви,

Для любящих — причина всех утрат;

Смотрите-ка: когда они стоят

Пред дамой и клянутся ей в любви,

То знает дама: их слова обман,

А я и все, кого любовь томит,

В убытке мы, так разум мне гласит.

Ведь дамы с состраданием глядят

На мучеников истинной любви,

Ты взгляд такой с надеждою лови;

Но столько тех, кто всуе клясться рад,

Что мнится даме: все мы таковы;

А я и все, кого любовь томит,

В убытке мы, так разум мне гласит.

И тот, кто всуе восторгаться рад,

Кто не изведал горестей любви,

Не хуже речи поведет свои,

Чем тот, кто страстью истинной объят;

Не знает дама, верить или нет,

А я и все, кого любовь томит,

В убытке мы, так разум мне гласит.

И те, кто чужд страданиям любви,

Клянутся, что их жизнь есть сущий ад,

И всякий ложью забавляться рад;

Когда ж приходит мученик любви,

То мнится даме, что и этот лжет;

А я и все, кого любовь томит,

В убытке мы, так разум мне гласит.

В несчастный день господь мое рожденье

Предрек: в несчастный день родился я.

В несчастный день, как дивное виденье,

Явилась мне владычица моя

В несчастный день узрел я в первый раз

Блеск ослепительный прекрасных глаз,

И красоту постиг в несчастный день я.

В несчастный день открылось мне значенье

Доселе скрытой тайны бытия;

В несчастный день по воле Провиденья

Погиб я от любви, мои друзья!

Увы, в несчастный день, в недобрый час

К любви призвал меня господний глас,

И превратилась жизнь моя в мученье…

В несчастный день заговорил я с ней,

В несчастный день она мне отвечала,

В несчастный день огонь ее очей

В моих очах зажег любви начало.

В несчастный день любезными словами

Как не зажечь во мне ей было пламя —

Красавиц в мире нет подобных ей!

В несчастный день я госпожой моей

Возлюблен был — любовь предел узнала,

Но с каждым днем пылала все сильней,

И сердце все сильнее изнывало…

Зачем не умер я в тот миг блаженства,

Познав высокой страсти совершенство,

В несчастный день — счастливейший из дней?!

Но вот навеки разлучен я с ней,

И не одна, а тысяча смертей

Меня уничтожает ежечасно…

Корить меня безумием — напрасно:

Как не сойти с ума — ведь столь прекрасна

Она и в мире нет подобных ей.

Длится ночь, как долгий день,

И не хочет стать короче,—

Ибо я без сна лежу:

Ах, как были кратки ночи,

Те, в которые, бывало,

Друга принимала!

В эту ночь печаль моя

Все огромней, все безбрежней.

Я печалюсь до утра:

Где утехи ночи прежней,

Той, в которую, бывало,

Друга принимала!

В эту ночь печаль моя

Надо мною полновластна.

Я не в силах задремать.

Ах, как ночь была прекрасна,

Та, в которую, бывало,

Друга принимала!

Увы мне, бедному, увы!

Прошу, владычица, пощады!

Но вы любви моей не рады,

Но вы к молящему черствы,

Вы мне цепей куете звенья

И жаждете усекновенья

Моей злосчастной головы!

О, сколь ко мне жестоки вы!

Ни в чем не нахожу услады,—

На плачи, иеремиады[10]

Ответы ваши таковы:

Что я достоин сожаленья,

Могильного, быть может, тленья,

Наверняка — худой молвы.

На сердце руку положа,

Я знаю: мой удел — не шутка.

Страдаю ревностно и чутко,

Себя вконец уничижа;

Ни ласки не прошу, ни взора,

Ни в чем не допущу раздора.

Тоску мою в узде держа.

Взываю к господу, дрожа:

Скорей лиши меня рассудка,—

Мне горько, господи, мне жутко!

Живу, ничем не дорожа,—

Пусть мне бы стать добычей мора

Не пощадят меня коль скоро

Ни божий перст, ни госпожа.

Повстречала, матушка, я рыцаря однажды,

И теперь я сохну от любовной жажды…

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;

Что мне было делать: он

Сердце взял мое в полон,

Мой унес покой и сон;

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Повстречала, матушка, я знатного сеньора,

От любви несчастной я зачахну скоро…

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;

Что мне было делать: он

Сердце взял мое в полон,

Мой унес покой и сон:

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Ах, зачем он, матушка, заехал к нам в селенье

И обрек мне сердце на горькое мученье!

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он;

Что мне было делать: он

Сердце взял мое в полон,

Мой унес покой и сон:

Ах, в любви мне, матушка, поклялся он.

Отыду днесь от сей земной юдоли,

Все связи с жизнью и с людьми разрушу:

Нет силы зрить все то, что ныне зрю.

Уйду, врачуя собственную душу,—

Я пребывать в миру не мыслю доле

И господа за все благодарю.

Отсель меня тропа ведет благая,

Ничто меня не сдержит и не свяжет,

Уйду, печаль смиря и затая,—

Однако пусть вовек никто не скажет,

Что подло поступаю, избегая

Всего, чем зиждима юдоль сия.

Но как забыть о радостях земли,

О тех, с которыми прощаюсь ныне,

Как не ценить природной благостыни,

Не влечься к очевидному добру?

Однако решено: меня в миру

Ни женщине не видеть, ни мужчине.

И в бегстве — упрекнет меня ужли

Любой, кто жив средь видимого мрака?

Иду, — и нет ни знаменья, ни знака,

Что мне земля вослед бы подала:

От суеты и от мирского зла

Я отхожу и стану жить инако.

О, где года,

Со мной когда

Была нужда

Безблагодатности мирской;

Беда, вражда,

Обид чреда —

Сгинь без следа,

Да низойдет ко мне покой.

Хочу вдохнуть

В больную грудь

Живую суть,

Сомненья мира отреша,—

Уста замкнуть,—

Хотя чуть-чуть

Увидеть путь,

Которым движется душа.

Не лгу:

Слугу

Смогу

Врагу

Вовеки не явить собой,—

Добра,

Мудра,

Щедра

Пора,

Что мне дарована судьбой.

Итак:

Кто благ,

Дай знак:

Мой шаг

Благослови, я кротко жду

С мольбой:

Мне бой

Любой

С судьбой —

Сулит лишь горечь и беду.

Так наяву

Не лгу

Мольбой:

Сподоблюсь горнему родству

И мир, мне чуждый, изживу.

Молю тебя, Любовь, со мною вместе будь,

Пока любимый мой в Гранаду держит путь,

В Гранаду.

Молю тебя, Любовь, живи, меня храня,

Пока любимый мой далеко от меня,

В Гранаде.

Не оставляй меня, пока любимый мой

В Гранаде с маврами ведет жестокий бой,

В Гранаде.

Не оставляй меня, пока в той битве он

Всех мавров не сразит иль не возьмет в полон,

В Гранаде.

О как, Любовь, тебя я славить рада

За то, что не оставила меня,

Дала дожить мне до благого дня:

Со мною вновь мой свет, моя отрада —

Любимый мой, что с маврами в бою

В Гранаде защищал любовь мою!

Хвалу тебе воздам я за участье:

Когда любимый мой уехал вдаль,

Тебе меня покинуть было жаль.

И вот со мною вновь мой свет и счастье,

Любимый мой, что с маврами в бою

В Гранаде защищал любовь мою!

Ни в чем ты от меня не жди укора:

Ведь ты была со мной, моя Любовь,

Пока мой милый не вернулся вновь.

И вновь он здесь — мой свет, моя опора,

Любимый мой, что с маврами в бою

В Гранаде защищал любовь мою.

Была со мной ты в яви и во сне:

Не дай бог без тебя остаться мне!

В Виго[11], там, где двор церковный,—

Танец радости любовной!

Ах, любовь!

Где, как не в священном месте,

Должно танцевать невесте?

Ах, любовь!

Танец радости любовной

Для невесты безгреховной!

Ах, любовь!

Должно танец длить невесте,

Чистой, не терявшей чести!

Ах, любовь!

Для невесты безгреховной

Словно создан двор церковный!

Ах, любовь!

Чистой, не терявшей чести —

Танцевать в священном месте!

Ах, любовь!

Приходи ко мне, милая сестра,

На церковный двор, — вместе со двора

Поглядим на море!

Ах, на вал морской бурною порой

Любо поглядеть с милою сестрой!

Поглядим на море!

Милая моя, посреди двора

Матери тебя показать пора,—

Поглядим на море!

Ах, моя сестра, — бурною порой

Ты свое лицо матери открой!

Поглядим на море!

Мчит волна издалека:

Не привет ли от дружка?

Скоро ль я его увижу?

Не встречался ли волне

Милый в дальней стороне?

Скоро ль я его увижу?

Не привет ли от дружка?

По нему в душе — тоска.

Скоро ль я его увижу?

Он в далекой стороне.

Отчего так грустно мне?

Скоро ль я его увижу?

Все, кто любит, — не жалейте мига,

Соберитесь возле моря, в Виго:

Пусть омоет нас волна морская!

Всех, кому огонь любви понятен.

Друг мой ждет, — уж так он мне приятен!

Пусть омоет нас волна морская!

Друг мой ждет вас возле моря, в Виго,

Собирайтесь, не жалейте мига!

Пусть омоет нас волна морская!

Ждет мой друг, и нежен и приятен,

Всех, кому огонь любви понятен!

Пусть омоет нас волна морская!

Те, кто встречался с бурей в море,

Твердят: беды страшнее нет

Из всех известных в мире бед,

Чем смерть в пучине, с бурей в споре.

Но я и смерть в глуби морской

С любовной не сравню тоской,

Ужаснейшим из всех страданий,

Что посылает нам творец;

Любовь ужасней, чем конец

От грозной бури в океане…

Нет, я и смерть в глуби морской

С любовной не сравню тоской,

Ужаснейшей из всех напастей,

Что были, есть и будут впредь.

Лишь те, кому ее терпеть

Не довелось, мнят из несчастий

Страшнейшим — смерть в глуби морской…

Сравню ль с любовною тоской —

Страшнейшей карою людской —

Я смерть, что сердцу даст покой!

Волосы я мыла, косу за косою,

И залюбовалась, мама, их красою

И собой, пригожей.

Волосы я мыла, в заводь окуная,

И залюбовалась косами, родная,

И собой, пригожей.

И залюбовался косами моими

Тот, кому позволю властвовать над ними

И собой, пригожей.

Сговориться милый приходил в дуброву,

И была я рада сказанному слову

И себе, пригожей.

Меня в Сантьяго отпустить я мать просила[12]:

Там помолюсь, и там меня ждать будет милый —

В Сантьяго с милым встречусь я.

Коль мать со мною не пойдет, то мне приволье:

С веселым сердцем поспешу на богомолье —

В Сантьяго с милым встречусь я.

Пораньше выйду, чтобы час приблизить встречи,

А до нее перед святым зажгу я свечи…

В Сантьяго с милым встречусь я.

Хотел бы я на провансальский лад

Провозгласить любви благую весть

И госпоже моей хвалу вознесть,

Что чистою красой ласкает взгляд;

Да, стольким наделил ее творец,

Что этот добродетели венец

Ни с кем на свете не поставишь в ряд.

Ей бог сулил бесчисленно наград,

Когда на свет задумал произвесть;

Ее достоинств нам не перечесть,

Ее беседа — лучше всех отрад.

Ее уста — всеведенья ларец;

Кого другого создал бог-отец,

Кто был бы столь же мудростью богат?

Не дал ей бог грехов, что дух томят,

Но дал ей прелесть скромную и честь,

Позволил красноречье приобресть,

Дал смех, что слуху слаще всех услад;

Найдется ли достойный, наконец,

Воспеть сей дивных качеств образец,

Что прочих совершеннее стократ?

Под сенью цветущих крон

Любви я услышал напев

И был весьма удивлен,

В саду пастушку узрев;

Прекрасен был ее лик,

И я сказал напрямик:

«Сеньора, я в вас влюблен».

Но гневен стал ее взор,

И в ответ услыхал я вдруг:

«Подите-ка прочь, сеньор!

Зачем вы бродили вокруг?

Нелишне б вам стыд иметь,

Дайте же песню допеть,

Что сложил мой любезный друг».

«Коль меня усылаете прочь,

Уйду, — я сказал ей, — что ж;

Но вас мне забыть невмочь,

Как забудешь то, чем живешь?

Лишь о вас я буду тужить,

Вам одной я буду служить

И, быть может, вам стану пригож».

А она: «Слова ни к чему;

То, что вы мне сказали, — вздор,

И слуху не льстит моему,

И в душе вызывает отпор;

Ибо сердце мое давно

Лишь тому одному отдано,

Кто всех мыслей моих сеньор».

«А мое, — я ответил ей,—

Сохранит и на склоне дней

Красоты вашей дивный свет».

«Моему же, — сказала она,—

Лишь одна любовь суждена,

А до вас мне и дела нет».

Пастушка о любви рыдала

Без устали, за часом час,

Тоскою сердце надорвала,

И боль слезами пролилась;

Она к любимому взывала:

«Явился ты в недобрый час,

Ах, любимый мой!»

И плакать не переставала

Девица о своем несчастье,

Ведь от рождения не знала

Она такой большой напасти;

И только, плача, повторяла:

«О, ты один мое несчастье,

Ах, любимый мой!»

Ей боль любви казалась пуще

Любой другой и хуже смерти;

И пала ниц на луг цветущий

И так она сказала, верьте:

«Тебя накажет всемогущий

За то, что жизнь мне хуже смерти,

Ах, любимый мой!»

Ах, мама, любимый ко мне не мчится,

А сроку клятвы сегодня сбыться!

Ах, мама, умру от любви я!

Ах, мама, вернуться он не желает,

А срок назначенный истекает!

Ах, мама, умру от любви я!

Срок истекает неумолимый,

Зачем же лгал мне мой друг любимый?

Ах, мама, умру от любви я!

Срок истекает, а друг далеко,

Зачем же лгал мне он так жестоко?

Ах, мама, умру от любви я!

Зачем жестоко шутил со мною,

Ведь я терзаюсь чужой виною?

Ах, мама, умру от любви я!

И пуще плачу о том весь день я,

Что он солгал мне без принужденья!

Ах, мама, умру от любви я!

Встала дева спозаранок,

Встала до восхода,

Шесть сорочек тонкотканых

Постирать у брода.

Вышла до восхода.

Яснолика как цветочек,

Встала до восхода,

Чтоб полдюжины сорочек

Постирать у брода.

Вышла до восхода.

Постирать их, черноока,

Встала до восхода;

Ветер поднял их высоко

И кружит у брода.

Вышла до восхода.

Ветер поднял их высоко,

Встала до восхода

И бранит она жестоко

Ветер возле брода.

Вышла до восхода.

Ах, цветики-цве́ты средь зелена луга.

Мне весточки нет ли от милого друга?

Ах, боже мой, где он?

Ах, цветики-цве́ты в зеленом лесочке,

Мне весточки нет ли о милом дружочке?

Ах, боже мой, где он?

Не знаете ль, где он, друг мой желанный,

Меня заманивший клятвой обманной?

Ах, боже мой, где он?

Не знаете ль, где он, друг мой сердечный.

Меня обманувший клятвой беспечной?

Ах, боже мой, где он?

— Ты знать хотела, где твой любимый?

Живет он целый и невредимый.

Ах, боже мой, где он?

О милом друге ты знать хотела?

Твой друг далеко, но жив и цел он.

Ах, боже мой, где он?

Живой-здоровый к тебе примчится —

И клятвы срок не успеет сбыться.

Ах, боже мой, где он?

Живой и здоровый придет издалека,

Придет и станет твоим до срока.

Ах, боже мой, где он?

Над озером, сестры, устроим привал

В зеленом лесу, где мой друг зоревал,

Мой лучник любимый.

В зеленом лесу заведем хоровод

Над озером, сестры, где бродит у вод

Мой лучник любимый.

В зеленом лесу, где мой друг зоревал,

Где птицу пугает и бьет наповал

Мой лучник любимый.

Над озером, сестры, где бродит у вод

И птицу пугает и бьет ее влет

Мой лучник любимый.

Он птицу пугает и бьет наповал,

Но ту, что запела, еще не сбивал

Мой лучник любимый.

Он птицу пугает и бьет ее влет,

Но в ту, что запела, стрелу не пошлет

Мой лучник любимый.

Когда я вижу волны

В расселине туманной,

Бегут по сердцу волны

При мысли о желанной.

Проклятие прибою

За то, что полнит болью!

Едва завижу волны

В теснине безотрадной,

Прихлынут к сердцу волны

В тоске по ненаглядной.

Проклятие прибою

За то, что полнит болью!

Я вглядываюсь в волны

С вершины рассеченной,

И бьют по сердцу волны

В угоду нареченной.

Проклятие прибою

За то, что полнит болью!

Жду, сеньора,

Приговора

Я от Ваших ясных глаз.

Если скоро

Я, сеньора,

Встречу свой последний час —

Это будет из-за Вас.

Ах, сеньора

Леонора!

Господи, благослови!

Из-за вас, сеньора,

Скоро

Я погибну от любви.

В целом свете

За столетье

Не отыщешь краше Вас.

В целом свете

Нет соцветья

Ярче Ваших ясных глаз:

Это правда без прикрас.

Ах, сеньора Леонора,

Вы прекрасней всех цветов!

Я, о Флора-

Леонора,

Ради Вас на смерть готов!

Жизни судно

Безрассудно —

Как велели соловьи —

Безрассудно

Жизни судно

Вверил Вашей я любви,

Господи, благослови!

Вы — как Флора,

Леонора!

Я люблю одну лишь Вас.

И, сеньора,

Приговора

Жду от Ваших ясных глаз.

В Симеонов скит я дождалась пути,

Но волна прилива начала расти,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

У скита не милый поспешил ко мне,

Но волна прилива подошла к стене,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

Но волна прилива начала расти,

И ни докричаться и ни догрести,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

Но волна прилива подошла к стене,

Ни челна не видно, ни гребца в челне,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

И ни докричаться и ни догрести,

И меня, младую, некому спасти,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

Ни челна не видно, ни гребца в челне,

И меня, младую, не найти на дне,

А ждала я друга,

А ждала я друга!

Я весенней ранью

Повстречалась с ланью,

Мой желанный.

На заре весенней

Встречу я оленей,

Мой желанный.

Косы окуну я

В быстрину речную,

Мой желанный.

В косы заплету я

Ленту золотую.

Мой желанный.

Косы окунаю,

Друга вспоминаю,

Мой желанный.

Косы окунула,

Лентою стянула,

Мой желанный.

Косы окунала —

Друга заклинала,

Мой желанный.

Ленту заплела —

Друга закляла.

Мой желанный.

Вставала подруга

С косой расплетенной

И волосы мыла

Водою студеной.

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

Вставала подруга

С косою развитою

И волосы мыла

Студеной водою.

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

Кропит она косу

Водою студеной,

Торопится милый

Тропой потаенной,

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

Кропит она косу

Студеной водою,

Торопится милый

Заветной тропою,

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

Торопится милый

Тропою зеленой,

Олень к водопою

Спешит истомленный,

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

Торопится милый

Зеленой тропою,

Олень истомленный

Пришел к водопою,

Любуясь красою,

Красуясь любовью.

— От меня, хваленой,

Милый сам не свой,

Как олень, каленой

Раненный стрелой.

Платит мукой жгучей

За мою красу

Мой олень могучий,

Раненный в лесу.

Мой олень горючий,

Раненный в лесу,

Он сорвется с кручи,

Если не спасу.

— Бойся козней, дочка,

Не пригрей змею.

Я спасла однажды

На беду свою.

Эти козни, дочка,

У мужчин в ходу.

Я спасла однажды

На свою беду.

Пригожа я, затем и зла

На просьбу друга, чтоб зашла

В лесной приют,

Где из ручья олени пьют.

И мнил он, к моему стыду,

Что я, пригожая, приду

В лесной приют,

Где из ручья олени пьют.

Меня почел он за дитя,

Сам не пришел и звал шутя

В лесной приют,

Где из ручья олени пьют.

Ах, лани лесные, сбегите к воде —

Мой милый ушел и неведомо где.

Что будет, подруги?

Ах, лани лесные, сбегите с холма —

Мой милый ушел и не знаю сама,

Что будет, подруги.

Какую радость дарит лето:

Цветы, что расцветают вновь,

И птицы, что поют любовь!

Иду, весельем озарен,—

Меня поймет тот, кто влюблен

И весел был в младые лета.

Один другого вид прелестней:

Луга и рощи… С вышины

Птиц трели томные слышны;

И, внемля птичьим голосам,

На тысячу ладов я сам

Любовные слагаю песни.

Во мне восторг и вдохновенье

Рождает летом птичье пенье!

Подружки милые мои, я приглашаю вас

Под сень орешника в цвету втроем пуститься в пляс;

А та, что прелестью своей равна любой из нас

И тоже влюблена,

Под сень орешника в цвету пуститься с нами в пляс

Пусть поспешит она.

Сестрицы милые мои, на зов придите мой

Под сень орешника в цвету в тени плясать густой;

А та, что с каждою из нас поспорит красотой

И тоже влюблена,

Под сень орешника в цвету плясать в тени густой

Пусть поспешит она.

Зову, подруги, отдохнуть от бремени забот

Под сень орешника в цвету: затеем хоровод;

А та, что юностью, как мы, и красотой цветет

И тоже влюблена,

Под сень орешника в цвету вступить в наш хоровод

Пусть поспешит она.

Так бесконечно много перемен

Случается во всякий час в миру:

Кто склонен был всегда, во всем к добру —

Теперь иной (такая уж пора!),—

Но лишь одно не знает перемен:

Мой друг всегда желает мне добра.

Премену может обрести душа:

Кто добрым был — теперь погряз во зле,

Любивший землю — изменил земле,

Стал скуповат, чья длань была щедра.

И лишь в одном уверена душа:

Мой друг всегда желает мне добра.

Пременно все, что зрится нам в миру,

Земных премен неведомо число.

Добро пременно так же, как и зло,

Меняются теченья и ветра,—

Но лишь в одном опора есть в миру:

Мой друг всегда желает мне добра.

Почивать, мой друг, негоже, встать, мой друг, пора.

О любви все птицы мира нам поют с утра.

Приходи, веселье.

Друг, вставайте: день наступит и придет жара.

О любви поют все птицы нынче, как вчера.

Приходи, веселье.

О любви все птицы мира нам поют с утра.

Сладкозвучна эта песня и как мир стара.

Приходи, веселье.

О любви поют все птицы нынче, как вчера,

Говорят о нашем счастье волны и ветра.

Приходи, веселье.

Сладкозвучна эта песня и как мир стара.

Пусть поют ее средь веток птицы-мастера.

Приходи, веселье.

Возле лиссабонского причала

Корабли поставил я сначала,

Госпожа моя!

В Лиссабоне славном корабелы

Выстроили чудо-каравеллы,

Госпожа моя!

Корабли поставил я сначала,

Чтобы их волной морской качало,

Госпожа моя!

Пусть отсюда чудо-каравеллы

Поплывут в заморские пределы,

Госпожа моя!

В Лиссабоне, волей короля,

Началась постройка корабля:

Теперь в далекие края

Со мной поедет дочь моя!

В Лиссабоне стало веселей —

Началась постройка кораблей:

Теперь в далекие края

Со мной поедет дочь моя!

Началась закладка корабля,

Сердце португальца веселя:

Теперь в далекие края

Со мной поедет дочь моя!

Началась постройка кораблей —

В море пусть плывут они смелей:

Теперь в далекие края

Со мной поедет дочь моя!

— Что за дело до моих волос

Королю, и кто о них донес?

Отвечай мне, мать, молю!

— Дочь, отдай их королю.

— Что за дело до девичьих кос

Королю, ответь на мой вопрос!

Отвечай мне, мать, молю!

— Дочь, отдай их королю.

Вдоль реки по тропке смело

Шла девица, шла и пела:

«Вдали

По реке плывут неспешно

Корабли».

Тропка вдаль вела кривая,

Шла красотка, напевая:

«Вдали

По реке плывут неспешно

Корабли».