Ляхолетье

У рукавницы спуск и предохранитель вынесены к концу ствола, свободен последний сантиметр. Чтобы самому под выстрел пальцами не попасть. Постоянная проблема булл-папов.

Принцесса отдёргивает руку. Пытается.

-- Там... противно... мокро... слюни...

-- Это важно? Его слюни важнее твоей жизни? Ствол чуть приподними. Чтобы не в шею, а в затылок. Молодец. Нажимай.

-- А-ах!

Пневмат не даёт грохота. А жертва издавать звуки... уже нечем. Поэтому озвучка идёт от стрелка. М-м-м... стрелички? стрелкини?

У шляхтича выносит затылок, брызгами в стороны летят кровь и мозги, принцесса зажмуривается и продолжает давить на спуск.

Факеншит! Ка-акой я экономный! Аж три пульки осталось. Оставалось.

-- Ну ты, красавица, вооще. От обидчика одно личико. Довольно хорошенькое. Было.

Бесхвостый павлин валится с моих колен в сторону на загаженные доски пола галереи и начинает блевать.

Женщина: при всех нынешних, чрезвычайных, прямо скажем, обстоятельствах, укладывает по полу длинный султан на шлеме так, чтобы не замарался. Это не расчёт - у неё сейчас вообще никаких расчётов, это инстинкт.

Что ж, дело сделано.

Я обещал ляхам привести людей и лодки - исполнено.

Проявил дружелюбие: закатил пир, пригласил братьев-крестоносцев. Устроил им жор, пив и представление. А они, хамьё неблагодарное, пытались надругаться над моими женщинами. Одну убили, другую еле-еле спас.

Мерзавцы. Злым заплатили за предоброе.

А что у меня пулемёт в кустах и бойцы в засаде, так я вообще очень предусмотрительный.

Они - напали.

Мы - отбились.

Потому что Господь надоумил и помог.

Да, детка, я приуготовлял провокацию. Да, без этого можно было обойтись. Можно было просто их перебить. И превратить в мучеников. Нужно было показать сущности. Вызвать со-чувствие со-ратников. Они должны думать также, как я. Дать им моральное обоснование. Не война Рюриковичей с Пястами, не Руси с Польшей, не православных с католиками - битва добра со злом.

Понимание массовых реакций здешних хомнутых сапиенсов позволяло прогнозировать и принять меры.

Нет, пропаганда - не здесь. Конечно, мы немедленно распространили свою точку зрения на произошедшее. Но это... мало кого волнует. Кроме моих. Мои - должны быть уверены в моей правоте. А в Польше...

Люди воспринимают ту информацию, которая соответствует их прежде сложившимся представлениям.

Ляхи - все! - знают, что схизматы - злобные, лживые, трусливые, кровожадные..., как Кадлубек в РИ напишет. Никакие слова не переубедят. И добрые дела - тоже. А злые - подтвердят. Нужно изменить сложившиеся представления. Они разрушаемы новыми условиями жизни. Тогда, вместе с разрушенными представлениями о повседневности, рассыпятся и стереотипы национального, религиозного, сословного... сорта. Вот тут только, в момент развала прежнего, начинает хоть как-то работать пропаганда.

-- Всё? Губки вытри.

-- Ч-чем?

-- Да вон, хоть рукавом кафтана покойника.

***

Чтоб скрыть свою интеллигентность,

он сопли вытер рукавом.

Не сопли и рукав чужой. Да и зачем скрывать?

***

Глава 767

Её пришлось поддерживать: качало. Привёл в ложу, вкатил кубок вина из недопитого, ободрал разные лишние... крепления и механику. Никакая. Только трясётся и сжимается, балансируя на грани обморока.

-- Выдыхай. Факеншит! Резче!

-- Не... не могу...

И глаза закатываются. А нашатыря у меня...

-- На стол.

-- Нет! Господине! Нет! Я не могу!

-- Хозяину не говорят нет. Хозяину говорят да. Скажи.

-- Д-да-а-а... ы-ы-ы...

-- Для тебя не существует не могу. Есть воля господина. Ты много раз говорила: я не могу. Я заставлял, и ты могла. Править лошадью, взять крепость, отдаваться с чудом чудным в алтаре храма, затрахать насмерть вятшего боярина, лишить невинности невесту Христову...

Бедняжка. Становиться человеком из состояния самка одомашненная двуногая - больно. Что ещё из 12 подвигов Геракла у неё впереди? Чистка Авгиевых конюшен гидроударом?

-- Только что ты убила человека. С моей помощью, но сама. Ты сама вынесла ему мозги. В разбрызг. Прежде ты никогда не убивала. Теперь смогла. Ты исполняешь мою волю и меняешься. Учишься новому. Для исполнения моей воли тебе нужны две вещи: согласие со мной и самообладание. Управление своими телом и душой. Если нет самообладания - тобой будут обладать другие. Те шляхтичи, которые до тебя чудом не добрались. Не сумела бы заставить себя бежать, замерла, коленки ослабли, в глазах помутилось... от тебя бы нынче только куски кровавые по двору валялись.

Наглядно, свежо. Вот только что, рядом.

Между нами: сказанное - наглая лесть. Чисто повышение самооценки. Не было у неё в тот момент самообладания. Сработала одна из трёх базовых реакций на опасность: напасть, убежать, спрятаться. Уместно сработала. У Ананьи сработала другая. Для монашки - летально, для принцессы - спасительно.

Убедил. Она, чуть всхлипывая, послушно забралась на стол, развернулась, устраиваясь поудобнее на локотки, подставляя мне столь взволновавшую только что благородное шляхетство часть тела.

Высоковато, чуть назад осадить...

-- А-ай!

-- Ты ленива. Не пытаешься управлять своим телом. Тут...

-- О-ой! Больно!

-- Ты пренебрегаешь моими советами.

-- Но я не могу! Так быстро... после всего...

-- Повторю: нет самообладания - будешь игрушкой. Обладаемой другими. Мужу отдать?

-- Нет!

-- Чтобы исполнилось твоё нет должно быть моё да. Заслужи его. Захоти. Сама. Возжелай. Преисполнись страсти и томления. В душе. В твоей. Твоё желание. Пожелай. Отдаться. Мне. Ну? Желаешь?

***

Влюблён по собственному желанию. Можешь?

***

-- Д-да... господин.

После только что пережитого любой секс - истерика. С обеих сторон.

Держи лицо, Ваня. Аж зубы звенят. Ну ладно женщины - разложи и лежи. У мужиков реакция от невстанихи пожизненно до зажима со смертью от мочевого пузыря. Не смешно.

Сходно с одной из фаз состояния отходняк бойца после боя. Моё навязывание из той же серии: ускоренное приведение в боеспособное состояние. Сиюминутные эмоции пройдут. А память останется: я - смогла. А не заливалась пару дней слезами и соплями.

Да, коллеги, я знаю, что у женщин период приведения в готовность дольше, чем у мужчин. Поэтому и тяну время. Наполняя его душеспасительными и нравоучительными проповедями. Ну и голове её - руками помогал.

Во, уже что-то... намечается. А вот и масло на столе. Нет коллеги, тут сливочного нет, только льняное или оливковое.

-- А-ах!

-- Терпи. Нет, не терпи - радуйся. Тому, что всё ещё жива. Что всё ещё способна дышать, видеть, чувствовать. Ты рада?

-- Д-да. Чу-чув-ствовать. Да. Да! Господин! Да! Сильнее! О! О-ох... Да!

На заставленном недоеденным и недопитым столе, на фоне отсутствующей стены, за которой разворачивалась картина боя, в котором мои гридни весело добивали случайно выживших шляхтичей, под вопли умирающих и восторги победителей, растопырившаяся в неудобной позе, полуодетая в полуразорванный сценический костюм, встряхивая от полноты ощущений головой с тяжеленным рыжим конским хвостом, исполнительница экзотических танцев из Бразилии, где никто из присутствующих не только не был, но и о существовании не знает, она, с нарастающим воодушевлением и энтузиазмом исполняла вечную плясовую хомнутых сапиенсом. Без барабанов и трещоток, без подшагов и отшагов. Просто. Наполняясь счастьем. Жизнью. Верой, надеждой, любовью.

Ну и мне чуток не помешает.

Я едва успел закончить и поправить одежду, во дворе ещё раздавались стоны раненных, команды и негромкие ругательства моих гридней, шипели, заливаемые водой, факела, когда конвой ввёл четырёх пленников.

Князь, епископ, воевода, монах. Поставили на колени. Руки за спину, морды... почти целые, одежда... слегка порвана.

Епископ - в накидочке мантеллоне, фиолетовой с крылоподобными рукавами, с фиолетовым фингалом под глазом... гармонично. Симметрии нет. Но это поправимо.

Глаза их распахнулись: темновато, но вид стоящей в коленно-локтевой... на пиршественном столе... блестящая шапка-маска с длинным конским хвостом, отсверки висюлек и браслетов, а, главное, сверкающий в сумраке горницы белизной горных вершин задок женщины.

***

Я люблю тебя, ж... мда... жизнь, конечно

Что само по себе и не ново,

Я люблю тебя, ж...

Я люблю тебя снова и снова...

Я люблю тебя, ж...

И хочу, чтобы лучше ты стала...

Я люблю тебя, ж...

И надеюсь, что это взаимно.

Точно. И чтоб лучше стала, и чтоб взаимно. И чтобы снова и снова.

***

Про рублёвые глаза я уже...? В Польше нет рублей. А вот глаза подходящего размера - рядком вдоль стенки.

Поразительно. Взрослые же люди! Чего из наблюдаемого они прежде не видели? А смотрят будто на явление Христа народу. Это из-за хвоста рыжей кобылы на медной шапке? Надо провести эксперимент по определению наиболее глазо-расширяющего элемента видео-контента.

На скрип половиц сверкающие вершины нервно дёрнулись.

Горные вершины

Спят во тьме ночной;

Тихие долины

Полны свежей мглой;

Не пылит дорога,

Не дрожат листы...

Подожди немного,

Отдохнёшь и ты.

Не буду уточнять чем нынче полны тихие долины. Но в целом правильно: дорога - не пылит, листы, что бы Лермонтов не имел ввиду - не дрожат. И главное: когда всё кончится - мы отдохнём. Все.

Не прекращая успокаивать вершины лёгким поглаживанием, я обратился к прибывшим.

-- Вельможное панство, я велел привести вас, дабы сообщить пренеприятнейшее известие.

Мда. Школьная программа сидит глубоко: сразу выскакивает Ревизор.

-- Твой план, Властович, исполнился в точности. Христианнейшее воинство Великого Князя Краковского Болеслава Болеславича переправилось через Вислу и захватило пограничные укрепления язычников. Храбрые рыцари убивали всех попавшихся, выжигали селения и весело шли вперёд. К урочищу Старый Камень. Где и устроили укреплённый лагерь, поджидая толпы поганых.

Гедко и Властович оторвались, наконец, от разглядывания массируемой мною женской задницы и переключились на прослушивание сводки от Ванькиного информ.бюро. Увы, Казик так и не может отвести взгляд.

Понимаю. Разве могут сравниться в важности какие-то слова о движениях далёких армий со зрелищем движения крепенькой попки?

Я гляжу ей в зад. Что за агрегат!

А я всё гляжу, глаз не отвожу.

Не может отвести. Выше его душевных сил.

Что позволяет сделать вывод о его силе духа, системе этических ценностей и моральных приоритетах.

За семь лет супружества так и не насмотрелся? А ведь мог любоваться с утра до вечера и с вечера до утра. Или тебя взволновал вид чужой мужской руки в этом... ареале?

Це - жинкины ноги, це - мои. А це чьи?.

Так ведь ты сам её сюда для этого и привёз! Представлял же себе как-то... наш контакт. Или умозрительно и просто зрительно - очень разно? Воображение не развито?

Э-эх, Казик, а ведь ты мог быть счастлив. Если бы увидел в этой женщине реальность, человека. А не навязанную услугу своего хитро-жадненького кудрявенького братца. Но видеть человека - это не ты. Вообще - не средневековый аристократ. Не дано.

Интересно: а что он видит?

Нет, объективность-то понимаю. Я не понимаю субъективность.

Они все видят наглаживаемый задок танцовщицы. Что танцовщица его жена - они не знают. Голоса не слышали, лицо закрыто полумаской, костюмчик этот, тело за три месяца порядком изменилась. Танец сплясать, да ещё и публично... и вообразить не могут. Какая-то шлюха Ваньки-лысого. Баядерка походная. Епископ и воевода так и думают. А вот Казик... какие-то интимные подробности... темновато... интуиция... смутные воспоминания... мучительные подозрения.

Это хорошо, пусть продолжает. Мучиться.

-- В ночь на 23-е флот Мешко был атакован и уничтожен пруссами в протоке в Висленской косе. Вы знали об этом, но старательно меня обманывали. Убеждали, что всё идёт по плану. Вы - лжецы, панове.

Епископ сразу начинает говорить. Доказывать, что мы не знали, вы не так поняли, это другое.

Не интересно: враньё - профессия служителя культа.

Властович, попавшийся в компании лжецов, мрачно смотрит в пол. Лучшее доказательство моей правоты.

А Казик не может оторваться от ягодиц своей жены.

В смысле: визуально.

Ну и аудитория у меня: врун, молчун и озабоченный.

-- Я - не вы, я никогда не вру. Поэтому внимательно отнеситесь к моим словам.

Гедко возмущён гнусными инсинуациями: я - не вы. Властович поднял глаза: слушает. А Казик... всё там же, в заднице супруги.

В смысле: фокусом внимания.

-- После морской победы пруссы высадилось на побережье, примерно в том месте, где ты, Властович, указывал. Ты прав - там неплохая корабельная стоянка. И двинулась внутрь страны.

Ну вот, теперь я вижу то, чего Гоголь добивался от господ актёров в последней ремарке Ревизора - полного потрясения. Даже Казик оторвался от разглядывания кормовой оконечности жены и уставился потрясённо на меня.

-- К-к-к Старому Камню?

Да, такое решение Кестута не очевидно не только для меня. Логика предводителя шайки сменилась логикой государя, правителя.

***

Причём самого государства нет.

Священное царство - предгосударственная форма. Теократическое сложное вождество, возникшее при деградации ранней государственной формы (царство Германариха) и отказа (Брутена и Видевута) от другой формы вождества (военно-демократической) после победы над мазовщанами в 7 в.

Кестут там - один из дюжины племенных вождей.

***

-- Ага. К лагерю Болеслава. Пользуясь захваченными у Мешко конями, доспехами и хоругвями сумели обмануть ляхов. Конница крестоносцев пошла на вылазку. И была уничтожена. Болеслава сбили с коня, взяли в плен. Он приказал оставшимся крестоносцам сложить оружие. Что и было сделано.

-- Их перебили?!

-- Нет. Условие капитуляции - сохранение жизни.

-- Язычники не держат слова! Они не признают правил войны!

Вот только Пясту говорить о верности слову и заботе о пленниках. Это же ваша манера убивать, ослеплять, кастрировать попавших в плен родственников и вельмож.

-- Предводитель пруссов князь Кестут отвечает за свои слова. Хотя эксцессы были. Легко понять местных ополченцев, у которых крестоносцы только что сожгли жилища, уничтожили посевы, зарезали жен и детей.

Кестуту не верил никто, ни свои, ни чужие.

Ляхи ожидали, что едва они сложат оружие, как язычники всех перережут. Вспоминали множество страшных историй, начиная со св.Войцеха. Добавляли страшилки из проповеди Папы Римского перед Первым Крестовым. Хотя там речь про Сирию и мусульман. Всплывали какие-то пророчества каких-то святых людей. Все немедленно начали поститься. Что естественно, учитываю малый запас продовольствия в лагере.

***

Похоже на крестоносцев в Антиохии. В начале мая 1098 г. эмир Кербога выступил из Мосула на помощь крепости, но опоздал и осадил частично занятый крестоносцами город. Многие рыцари умерли от голода:

люди варили и ели листья инжира, виноградной лозы, чертополоха и деревьев всех видов. Другие тушили сушёные шкуры лошадей, верблюдов, быков или буйволов.

История Антиохийских осад здесь известна. Теперь должен явиться какой-нибудь Пётр Варфоломей, который откопает пику, назовёт её Копьём Лонгина, или, там, посохом св. Войцеха, и воодушевлённое святыней и голодом крестоносное воинство повалит за вал лагеря убивать и умирать.

***

Увы, феодальная сословная система. В лагере остались пехота, простолюдины. Их господа плавали в озере или валялись на лугу. Были ксендзы. Они не воины: воодушевят, но в бой не поведут. Несколько десятков шляхтичей. Больные, чьи-то подручные из обозных, худородные.

Если бы ляхам дали время, если бы был ряд небольших стычек, то новые лидеры выдвинулись бы.

Не дали.

Когда на совете прусских вождей Кастусь выдал идею Елицы, которая участвовала с ним в походе:

-- Пусть они сдадутся, и мы сохраним им жизнь, - вожди немедленно возопили.

На разные голоса. По спектру:

1. Нет! Эти гады выжгли наши селения! Убили наших людей! Только сме-е-ерть!

2. Да. Пусть оставят барахло, оружие и уходят.

3. Да. Пусть уходят. Мы им хорошо вложили. Теперь долго не сунутся.

4. Да. Пусть сложат оружие, выйдут из лагеря, а мы их... и звери доедят.

Последний вариант объединял три предыдущие, вожди склонялись к нему.

Похоже на то, что французы устроили англичанам в форте Уильям-Генри в Последнем из могикан.

-- Ах-ах! Мы ничего не могли поделать! Дикие дикари! Злобные злодеи! Совсем не мы с вами. А мы... приносим временные извинения за искренние неудобства.

Увы, Кестут прусский князь, а не французский маркиз. Вокруг не дикие дикари, а родные соотечественники. Отмазка не годится.

-- Вы выбрали меня верховным военным вождём. Чтобы они приняли наши условия, мне предстоит дать клятву в том, что они уйдут безопасно. Вы хотите, чтобы я стал клятвопреступником?

Немедленно явились демократически изложенные точки зрения:

-- Ну. А чё?

Тот же вариант, но более развёрнуто и теологически аргументировано:

-- Клятвы данные иноверцам - не действуют. Крестоносцы принесли на наши земли своих богов. Забить дубьём.

Чуть юридически изошрённее:

-- Ты дашь им клятву как верховный военный вождь. Они выйдут. Ты слагаешь полномочия. Твоя клятва верховного более не действует.

Кестут должен был или согласиться, или разругаться. Это же очевидно!

Выхода - нет!. Третьего - не дано!.

Увы, он уже побыл несколько лет правителем в ситуации непрерывного изменения. У него есть кое-какой опыт поиска выхода в лабиринте, заранее зная, что его там нет. И есть Елица, которая не скачет в атаку, не накачивается пивом в кругу вождей, не бьёт себя кулаком в грудь, возвеличивая собственный статус, а имеет мозги и время подумать.

В темноте летней ночи под сенью походного шатра она шепчет своему утомлённому любовными ласками и военными подвигами хозяину души и тела простенький вопрос: где деньги, Зин? и излагает варианты ответа на этот чисто хозяйственный, даже - домохозяйственный, вопрос. Она не жена - наложница. Вот на ложе скромненько и интересуется. Отчего Кастусь в совете поутру уточняет:

-- Я - верховный? Треть добычи - моя. Пленные - добыча. Кто убьёт сдавшегося ляха - вычитаем из его доли.

-- Э... Добыча? А на что они?

Пруссы - племена. Рабство - домашнее, крайне ограниченное. Рабынь используют для домашних работ и воспроизводства нации. А пленников куда? В жертвоприношения? Что делать с такой толпой пленных пруссы не понимают. Это не имущество, а... звери дикие. Опасные, прожорливые, бесполезные.

-- Я выкуплю твоих у тебя за часть трофеев. Тебе - выгода. Отгоню их к себе в Кауп. У меня добрые отношения с Гданьском. Ляхи выкупят пленных через кашубов.

-- Они вернутся! И снова будут убивать наших!

-- Чтобы убивать наших нужно иметь коня, оружие, доспех. После выкупа у ляхов не останется ничего.

***

Идея выкупа пленных очень древняя, очевидная, повсеместная... и здесь мало применяемая. Яростная вражда, куда более сильная, чем между мусульманами и христианами в Святой Земле, племенность пруссов, теократичность, при которой основные выгоды получат не бойцы, а жрецы, делает выкуп пленных крайне редким случаем в здешних краях.

Для сравнения: у европейских феодалов выкуп - вторая, после земельной ренты, статья дохода. Правда, нужно считать не только пленных от войн, но и побеждённых на турнирах.

***

Опыта выкупа нет и это хорошо: пруссы не понимают, что Кестут говорит... очень сомнительные вещи.

В лагере почти все - простолюдины, таких не выкупают. Хуже: их просто бросают. Молодой Барбаросса в ходе Второго Крестового похода, выбираясь из осаждённой крепости, приказал рыцарям сесть на корабли и отплыть. А пехота? - мест не хватило, даже коней не всех взяли.

Непонимание разницы между шляхтой и быдлом позволяет Кестуту к двум исходам - убить или отпустить - добавить третий: плен. И ввести модификацию рабства. Не домашнее - государственное.

Ему пришлось отстраивать Кауп. Много массовых работ. Стройки, прежде всего. Бывали уже мысли: а вот бы мне пару сотен землекопов. Понятно, что 5 тыс. рабов ему девать некуда. Ему и десятой части - за глаза. Но есть представление о хозяйственной полезности самцов двуногого скота.

А на высказанные им ночью сомнения:

-- Да куда столько?

Не куда их всех, а куда столько, Елица ласково ответила:

-- Спроси у Зверя Лютого. А нет - прирежешь. Лучше грустить от избытка придурков, чем от их недостатка.

Я понимаю, что идея: избыток придурков - лучше несколько... парадоксальна. Но Елица достаточно общалась со мной, восприняла манеру парадоксить (или правильнее - парадоксерить?).

Конечно, в военном совете звучали разные мнения:

-- Шорох листвы Священного Дуба истребит предателей истинной веры. Девять ликов, выступивших на его коре, сожгут всякого, кто отступит от Священных заповедей Видевута. Ляхи пришли сюда со своими богами, они должны быть умерщвлены.

На совете, кроме военных вождей (бэров), присутствуют и жрецы (вайделоты).

-- Пленные - рабы. Раб не есть человек. Имущество. Орудие говорящее. Орудие не может принести своего бога. Пленные станут моими рабами. Моим имуществом. Ты хочешь умертвить мой двуногий скот? Нанести ущерб моему имению?

-- Если ты приобрёл имение, то должен отдать треть Криве-Кривайто.

-- То есть ты согласен с тем, что истреблять пленных не следует? Или ты хочешь подарить Криве треть от трупов?

Жрец фыркнул. С ответом не нашёлся. Выдерживать длительные споры они непривычны. Возражающего жрецу обычно быстро забивают дубьём.

Другие вожди на совете сидят с открытыми ртами: редко когда увидишь прямой конфликт бэра и вайделота. Потом начинают перешёптываться:

-- А парень-то этот с Каупа... ляхов побил... и на море, и на суше... войско у него немалое, оружия много... с вайделотами спорит...

Коммерциализация, делёжка шкуры неубитого медведя, превращение будущих пленных в ещё более будущих рабов, с которыми непонятно что делать, кроме одного - обменять у Кестута на другое имущество. Включение ляхов в общий объём добычи, который будет по справедливости разделён между всеми... резко уменьшило кровожадность пруссов.

***

Ничего нового, обычный ход ист.процесса: рост производительных сил позволяет получать прибавочный продукт от принудительного труда. У Кестута этих пр.сил чуть больше, чем в среднем по прусской больнице.

***

-- Увижу пшека - зарежу!

-- Тебе новый топор нужен?

-- Н-ну...

-- Поменяешь у каупанских пшека на топор. Или нет. Если зарежешь.

Другой проблемой было недоверие со стороны крестоносцев.

-- Дикари! Поганые! Всё что скажут - ложь, наущения диавольские!

Кестут велел привести Болеслава в свой шатёр. Там пленника встретила Елица. С крестиком на груди, с иконой и свечой в красном углу, с толстым Евангелием на столе. В скромном платочке и полумонашеском одеянии, она была доброжелательна, сочувственна. Небогатое угощение с молитвой, мирный разговор на понятном обоим славянском языке, несколько успокоили пребывавшего в унынии и страхе Болеслава.

-- Э-э-э... икона, крест... Ты христианка? Говорят, пруссы забивают насмерть каждого человека, кто приносит на их землю чужих богов.

-- Каждого. Не каждую. Я женщина, не человек, мне можно.

***

Для точности: христианская символика встречается в женских захоронениях этой эпохи на севере Самбии, в могилах купленных на Готланде гётских наложниц.

***

Появление Кестута, присоединившегося к трапезе, явно видимые добрые отношения между язычником и христианкой, позволили возникнуть надежде на счастливый исход.

-- Я хочу, что бы ты, Болеслав, велел воинам в лагере сложить оружие. Им будет сохранена жизнь. Я, князь Кестут, в том клянусь.

-- Я не могу им приказать: я в плену и мой приказ им не обязателен. Я не прикажу этого. Потому что ты язычник и твои обещания ничего не стоят. Ты какой-то князёк какого-то поселения, здесь таких много. Ты скажешь одно, другие ваши скажут другое. А жрецы потребуют нашей крови и это будет главным.

***

История царя Саула, его конфликт с пророком Самуилом, убийство пророком пленного царя, известна каждому христианину:

Приведите ко мне Агага, царя амаликитского. И подошёл к нему Агаг дрожащий... И разрубил Самуил Агага пред Господом.

Зная о присутствии вайделотов в войске пруссов, ляхи ожидают смерти.

У Болеслава IV Кудрявого - множество недостатков. Но есть и достоинства: он очень любил своего сына и наследника, тоже Болеслава. В РИ юноша умер в следуюшем, 1172 г. Король тяжело переживал потерю сына и скончался вскоре после этого, 5 января 1173 г. Похоронен рядом с сыном, отцом и дедом в Соборе Пресвятой Девы Марии Мазовецкой в Плоцке.

***

-- Мы убили множество твоих рыцарей. Но треть попала в плен. Утром мы с тобой выйдем к твоему лагерю, и ты пошлёшь одного из своих уговорить осаждённых сдаться. Если ты не сделаешь этого - голова твоего сына на пике станет следующим посланцем.

-- Нет! Ты не посмеешь!

-- Если я лживый, мерзкий, кровожадный прусс, то что мне может помешать? А если я честный благородный князь, то почему мы не можем договориться?

-- Потому что ты язычник! Поганый! Я скорее поверю вот ей, твоей наложнице, чем тебе, князю и воину!

Елица, скромно убравшаяся в тень, смотрит на двух, уставившихся на неё, мужчин. Разгорячённых спором, взаимным недовольством, предчувствием смерти, не только своей, но тысяч людей за стенами шатра в обеих армиях. И выдаёт некогда слышанную от меня по совершенно другому поводу фразу:

-- Париж стоит обедни.

Болеслав не понял, начал что-то говорить...

-- Помолчи (это Болеславу). Кто такой Париж? (Это Елице).

Ни один добрый прусс не позволит женщине влезать в разговор настоящих мужчин. Так ни одна настоящая пруссачка и не полезет! Увы, Елица и Кестут, побывав у меня, покрутившись в моём дому, в моих делах, стали несколько ненастоящими.

Ни один нормальный мужчина не позволит себе признаться, что не понял, что жена сказала. Елица столько раз спасала Кастуся от смерти, изничтожала его врагов, давала полезные советы... Вместо того, чтобы побить женщину, по вине смотря, плёточкой вежливенько, он спокойно демонстрирует своё незнание - не впервой.

Та, несколько сбивчиво, отвечает на вопрос. Вот, де, слышала у Воеводы в дому такую не то сказку, не то быль. И подводит итог:

-- Вы ж - крестносцы. Вы ж сюда шли, дабы принести веру христову. Не для грабежа или убийства. Если князь Кестут и иные князья и воины крестятся, то... Вы победили - свет креста животворящего воссиял над землями, прежде во мраке поганства пребывающими. Тебя, Болеслав, уподобят христианским воителям вроде Карла Великого, крестивших многие народы. К лику святых причислят.

И добавляет:

-- Сиё есть не слабость, но жертва. Подвиг, свершённый во имя Христа. То, ради чего вы сюда и шли.

***

Слова, декларации.

В ходе Второго Крестового похода христианское воинство пыталось штурмовать Штеттин, стены которого были завешены пеленами и покрывалами, взятыми из местных христианских храмов. Ругань прибывшего под стены осаждённого города уважаемого проповедника, а также понесённые тяжёлые потери, заставили крестоносцев обратить внимание не только на имущество местных, но и на их христианство.

Слова - имеют значение.

Возможно, уже по утру ты будешь смеяться над ними. Но пока эти колебания воздуха связываются в твоём мозгу с понятиями, с символами, пока эти символы важны для тебя - ты будешь им следовать.

***

Три мотива: миссионерство, жадность, месть, двигающие поляками, вступают в противоречие.

Достижение главной цели. Ценой плена. Вероятно, временного.

Или полный провал и бесславная смерть.

-- Если нас убьют... Нас же в рай не пустят! Мы воспрепятствовали крещению язычников!

Елица, обращаясь к Кестуту, уточняет:

-- И пруссам сиё не обида и унижение, а победа: они получат множество пленников и вещей. Приумножат своё достояние и сберегут жизни воинов. Выигрывают обе стороны.

Цели противников разносятся в непересекающиеся плоскости. Полякам - успех проповеди, пруссам - хабар и полон. Кто на что учился.

Понятно, что любой лях может возопить:

-- Не-ет! Я хочу рабов, коней, земель! И плевать на вечное спасение!

Следует очевидный вопрос:

-- Плевать? Ты еретик? Отлучить от церкви, выгнать из лагеря.

А уж как тебя в лесу дикие язычники встретят... явно не пирогами.

Сходна, но обратна, ситуация у пруссов:

-- Креститься? - Никогда!

-- Крещение даёт добычу. Ты не крестишься - от доли в добычи отказываешься.

Понятно, что ожидаются разные хитрецы:

-- А мы крестимся понарошку, только для вида. А потом - тьфу-тьфу-тьфу - всё выкинем.

Как подобные шутки шутили ливы с Мейнардом на Двине - я уже...

С другой стороны полное понимание этих хитростей:

-- А они крестятся понарошку, только для вида. А потом - фу-фу-фу - всё выкинут.

Сидят два князя, польский и прусский, думу думают. Тяжкую. Если согласиться, то как-то... А если отвергнуть, то... совсем плохо.

-- А если язычники, как псы на блевотину, снова вернуться к своим поганским обычаям?

-- Кестут поклянётся.

-- Слова поганого - поганое. Ничего не стоят. Пусть Кестут сначала примет крещение, потом даст клятву, а уж потом поговорим о капитуляции.

-- Давай наоборот. Сперва ляхи сдаются, а потом я в твоём королевском шатре принимаю крест.

-- Стоп-стоп. Вы не верите друг другу. Кому-то нужно сделать первый шаг. Кестут свой уже сделал.

-- Х-ха. Какой?

-- Голова твоего сына всё ещё на его плечах, а не на пике. Или это не важно?

Сидят князья, сопят, друг на друга смотреть не хотят. Такая противная морда. Так бы и вбив бы! Но... и тема уже не в том, как победить, а как бы лохом не оказаться. Которого обманули, как дурачка деревенского.

-- Я должен помолиться.

-- Иди. На рассвете ответ.

У Болеслава в загоне для пленных - отдельная выгородка, туда пустили Болеслава-младшего. Пятнадцатилетний юноша был очень рад общению с отцом. А утром король сказал да.

Потом было полдня беганья туда-сюда посланников. Торг вокруг условий.

Нет, оружия и коней не будет. Да, хоругви, святые предметы и книги будут сохранены с уважением. Нет, не переданы в Польшу, а сложены в Каупе и возвращены после окончания войны. Да, все желающие могут послать письма родным в Польшу. Нет, родственники к пленным допущены не будут...

Наконец, крестоносцы сложили оружие, отряд Кестута вошёл в лагерь. Выгнал пленных на лужок, собрал оружие и ценности.

***

Пять веков ляхи и пруссы воюют друг с другом. Уже забыт повод, по которому они когда-то сцепились. Уже два века как к вражде народов добавилась ненависть религий. Непрерывный ветер войны дует над пограничьем.

Сеющий ветер - пожнёт бурю. Этот круг не разорвать. Пока не истребишь сеятелей.

***

В радиограмме всё было значительно короче. Ещё короче я излагал квартету, стоящему передо мной на коленях в заваленной обломками мебели, залитой кровью и заляпанной мозгами, усадьбе Сероцкого каштеляна.

Да уж, лихо принцесса плясанула. Порвала зал. В прямом смысле. Задницей. В прямом смысле.

-- Там, в захваченном лагере крестоносцев перед королевским шатром, князь Кестут был провозглашён Великим Князем Пруссов. Воины принесли ему клятву на оружии.

-- Бож-же мой... что будет с Польшой...

-- Да, Властович, ты правильно понял. Пруссы объединились. Теперь племена будут действовать согласованно. Но ваша цель достигнута. Князь Кестут, его дружина, многие вожди и селяне приняли крещение.

Сбылась мечта идиота - гениальная фраза.

Глава 768

-- Кто?! Кто крестил этого Кестута?!

Интерес Гедко понятен: креститель должен быть вознаграждён, возвышен и прославлен.

-- Преподобный Панфутий. Ты его не знаешь. Молодой пресвитер из Муромского училища.

-- Что?! Схизмат?!

-- Вы не единственные христиане в мире. Уже пять лет на Самбии работают мои люди. Естественно, им нужен священник. За протокой у Каупа на Неманской косе уже давно построена церковь. Там не земля Брутена и Ведевута, там можно приносить своих богов. К Кестуту приходят люди. Многие из них приняли крест. Теперь количество перешло в качество.

-- Ложь! Греческое суеверие! Ересь!

-- Христианство, Гедко. Одна из форм веры в Христа. Если ты христианин, то должен радоваться спасению множества душ человеческих из тьмы язычества. Но ты не рад. Значит, ты не христианин.

Этого не было в моих советах Кастусю. Узнав о его крещении я, честно говоря, очень испугался.

Сменить веру в теократическом Священном царстве...

Кестут восстановил против себя жречество - главную силу этого общества, неразрывной сетью пронизывающую его насквозь. Объявив себя Великим Князем - противопоставил племенной знати. И массе народа, веками послушно следовавшего за своими пастухами.

***

...она проповедовала (простонародью) смирение, послушание начальству, прелесть самопожертвования; она проповедовала (простонародью) непротивление злу; проповедовала (простонародью, одному только простонародью) терпение, нищету духа, покорность угнетателям....

Твен пишет о католической церкви. Но это справедливо для любой государственной. И уж тем более для той, которая сама - государство.

***

Множество врагов. Очень сильных и опасных.

Позже я понял, что у Кестута не было выхода. Любое иное - скорая смерть. По условиям функционирования системы.

Он - победитель. Он спас народ от сильнейшего и жесточайшего врага. Сам. Своим умом, своими людьми, своей храбростью. Не побил, разогнал, вытеснил - уничтожил. Побед такого уровня у пруссов не было со времён разгрома мазуров в 7 в. Я про это - уже...

***

После той победы янтарная торговля перешла в руки западных балтов, базируясь на торгово-ремесленном поселении Трусо. До XII в. здесь, в нижнем течении р. Ногаты, база западнобалтских воинских формирований, западная граница ареала.

Ногата - 62 км, дельтовый рукав р. Вислы. В отличие от самой Вислы, впадает не в Гданьский, а в Вислинский залив.

Плоды победы присвоили жрецы. Дружинное сообщество придавили, низвели на роль пограничной стражи. Власть - вайделоты.

Прикинем хронологию.

980 г. В Киеве и Новгороде ставят идолов Перуна. Ура! Победа!

988 г. Владимир сносит Перуна, Добрыня выжигает Новгород. Катастрофа.

1010 г. Болеслав I Храбрый уничтожает главное святилище пруссов.

1016 г. датский Канут Великий сжигает Кауп.

Варяжские дружинные поселения существуют еще столетие: поселки Варгенава (прусск., поселок варягов) и Бледава (в 21 в. Малиновка и Сосновка Зеленоградского района). Последние викинги, бежавшие от Вильгельма Завоевателя и других королей, нашли здесь своё пристанище. К концу XI века исчезают захоронения в ладьях, захоронения коней (характерные с III в.), множество серебряных решт, захоронения предельно скромны, исчезает обряд кремации.

Обнищали. Некоторые уходят на службу князьям Польши, Руси.

Это, отчасти, причина выживания Полоцких рюриковичей - вайделотам некем воевать. Остаётся дипломатия, интриги и тайные операции.

Пауза, в которой воспроизводство дружины прерывается. Священное царство зализывает раны.

Поражения потребовали реформ - прекращают сжигать покойников, усиливается роль земледелие, вводится ускоренное воспроизводство народа (три кобылы на одного жеребца).

Численность народа растёт. Группы родственных семей живут хутором, управляются старейшиной и владеют наследуемыми лакусами (прусск. "поле"). Группа хуторов образует полку (прусск., "волость") с округлым городищем в центре, где собирается народное собрание, осуществляют жертвоприношения, проходят ярмарки. Волостью управляет "господа" - выборный орган, состоящий преимущественно из жрецов. Городище - для постоянного пребывания властей и укрытия в случае опасности. Жители живут в незащищённых поселениях в округе.

Без варягов пруссы не смогли оказать сопротивления вторжению Болеслава III зимой 1110-1111 гг.

Военная мощь пруссов восстанавливается. Они воюют в Мазовии, дают отпор вторжениям, расширяют владения к востоку и югу. Громят крестоносцев в 1166 г.

Что изменилось в военной организации пруссов за полвека между 1111 г. и 1166 г.?

Уже поляки страдают от прусских набегов. Расширяются земли: Натангия, Вармия, Погезания, Помезания, Бартия и Надравия. К концу XII в. под влияние пруссов попадают восточные соседи - скальвы и ламаты.

Военная мощь восстанавливается. Кем?

750 г. - бой на о.Саарема - первый эпизод эпохи викингов.

1066 г. 25 сентября - битва при Стамфорд-Бридже, гибель Харальда Хардрады.

Харальд Суровый, сын Сигурда Свиньи, конунг Норвегии и Дании, воин, мореход, поэт. Последний эпизод.

Викингов больше нет. Военная мощь - кто?

Пруссы так и не смогли освоить территории к югу и востоку от Самбии и Натангии - многие городища не достроены, не имеют культурного слоя, могильники пруссов XII-XIII вв. здесь редки. Экспансия остановлена крестовыми походами.

Столкнулись две силы - прусские дружины предгосударственного племенного союза и войска феодально-католической польско-германской экспансии.

1191 г. - Казимир II Справедливый (Казик - авт.) - успешный поход против ятвягов и помезан.

С 1216 г. - постоянные атаки поляков по границам прусских земель.

1222-1223 гг. - крестовый поход, участвует все польское рыцарство. Результат: Хельминская (Кульмская) земля.

1228 г. - пруссы громят польский Добжинский орден.

1230 г. - Конрад Мазовецкий отдаёт тевтонцам Хельминскую землю, Добжинский орден вливается в Тевтонский.

1233 г. - битва при Сиргуне. Крестоносцы разбили пруссов.

1242 г. - от крестоносцев очищен весь запад прусских земель. Но осада замка Бальга - плацдарма для вторжений крестоносцев - неудачна. Пришедшее на помощь осажденным войско заманило пруссов в засаду. Как и во множестве других эпизодов заката прусской истории - предательство одного из прусских вождей.

1255 г. 1 сентября на холме высокого правого берега в нижнем течении реки Прегель на месте разрушенного прусского города Тувангсте основан замок. По-польски - Кролевец в честь чешского короля Пржемысла Отакара II, приглашённого для борьбы с язычниками, по-немецки - Кёнигсберг.

1260 г. Великое Прусское восстание. Войска нескольких прусских племён осадили Кёнигсберг, но взять не смогли. Безуспешные попытки в 1263 и 1273 г.

У нас нынче 1171 г. Ляхи уже ведут свою феодально-католическую экспансию, пруссы уже восстанавливают свою военную организацию. Первые эпизоды уже случились, но главные события впереди.

Ярославна, которая в РИ на забрале плачет, ещё не родила четвёртого сына, Святослава. Дочь которого Агафья станет (в РИ) женой седьмого ребёнка моей сегодняшней танцовщицы, младшего из двух, переживших детство, сыновей - Конрада I Мазовецкого. И подскажет ему как спасти Хельминскую землю после разгрома Добжинского ордена.

-- Это ж просто! Один рыцарский орден слаб? Давай ещё один позовём.

И внук одного из мудрейших русских князей (Ростислава Смоленского) по совету правнучки другого мудреца (Осмомысла Галицкого) и внучки символа русского героя (Игоря Новгород-Северского) приглашает Тевтонский орден в Польшу.

Семь веков последствий.

Пауза в формировании дружинного сообщества закончилась. Только это не пауза, а конец.

Жить без воинов даже Священное Царство - не может. Своих-то дурней можно и дубинками побить. А вот соседей... нужны профи.

Наберём новых!

Увы, эпоха викингов кончилась. Раньше в дружины шли скандинавы и славяне, теперь они христиане. Одина или Ярилу вайделоты могут вытерпеть, Богородицу - нет.

Нет пришлых - вырастем своих!

В селениях пруссов появляются военные вожди.

Чингачгуки. Люди с боевым опытом. Инструктор по рукопашному бою. Ведёт, при случае, ватагу юнцов в набег. Община его содержит, помогает приобрести оружие. Народное собрание теперь заслушивает не только старейшин и присланного из Ромова вайделота, но и его.

Он становится влиятельным. Как всякий нормальный человек хочет жену (трёх), богатый дом, не работать.

А если нет, то:

-- Кто ваших сыновей в бой поведёт? Кто научит? Вы их рожаете-растите, чтобы вороньё кормить?

Община даёт требуемое. Уже род воинов, наследственные, ункасы. Называют - витинги. Строят особенные, двуплощадочные городища, отделив свою, господскую усадьбу, от остальной общины. Им нужно ещё. Хлеба, скота, женщин... власти.

Историки говорят: военно-профессиональный субстрат. Внутри общин. Не внешние дружинные сообщества. Так происходило везде. В Пруссии жрецы ломали это общее правило. И каждый раз возвращались к началу: нужны воины. Воины хотят не только служить, но и жить. Жить - хорошо.

Земельная рента.

Новая элита требует куска пирога, изменения распределения собственности. Пирог в руках у Криве-Кривайто и его вайделотов.

Отсутствие варягов работает революционной предпосылкой.

Да жрецы задавили бы витингов! Но кто пойдёт воевать с оснащёнными и обученными противниками? С экзистенциальными врагами - христианами? И жрецы, скрипя зубами и скрепя сердце, отдают воинам всё большую долю прибавочного продукта.

Недостаточно. Фактор времени.

Хронист пишет о тысячной коннице племён. Увы, это не армии, это толпы на крестьянских лошадках.

Переход от пеших дружин (не ополчений) к конным на Руси прошёл ок.1030 г. Быстро - за поколение. Для этого должны быть зародыши - дружины князей. А у местных князей нет дружин. Они - маски. Марионетки жрецов. Они не могут дать своим людям массу железа, боевых коней, корм.

Ресурсы есть у Криве-Кривайто. Но он уничтожает дружины. Чтобы сохранить свою власть. Потому что она сакральная. Власть духа, а не власть кулака.

Этот конфликт приведёт (в РИ) многих прусских князей к измене своему народу.

А пока витинги растут. В числе, в силе. Они хотят больше. Того-другого. И - власти.

Родовая знать. Знать религиозная. И - знать военная. Новая, растущая. Которая требует себе кусок. Побольше. Её нельзя задавить. А дать... тоже нельзя. Потому что другим объедки останутся.

Ряд военных и дипломатических поражений, изменение окружающего мира потребовали реформ. Но - менять так, чтобы ничего не менять. Старая элита не хочет делиться с элитой новой. Верховная власть поддерживает старую, народ безмолвствует, начинается иноземное вторжение.

Все на защиту перунистического отечества!.

Все - да. А профи - нет. Война - не только сила духа, но и умение кулака. Этого нет. Горы трупов, реки крови. Гибель царства, веры, народа.

Последние пруссы вымерли в нач.18 в. Агония народа длиной в полтысячи лет. Просто вайделоты не поделились с бэрами.

***

У Криве-Кривайто - слава, вера, деньги, организация.

Слава - от Брутена и Видевута, от многих эпизодов спасения народа от внешних врагов и природных катаклизмов.

Вера - в Священный Дуб и такую же Липу.

Деньги - века пожертвований и треть от всего, налогов.

Организация - кривы с кривулями.

Если в народе появится некто с подобным набором, хоть как-то сравнимым по мощности, то Криве обязан такого конкурента уничтожить. Если не сделает - под Священным Дубом будет другой Криве.

Кастусь это прекрасно понимал. Более того, из общения с витингам, от дедушки Камбилы, который был негласным лидером этого, уже не дружинного, а прото-военно-феодального сообщества, знал кучу подробностей.

И тут Крестовый Поход поставил его перед выбором: или спасать народ, или не высовываться.

Напомню: пруссы никогда себя так не называют, самоидентификация - по племенам. Но Кастусь походил по миру. Он ощущает себя не просто сембом по матери или голядью по отцу, а вообще - пруссом. Метис, полукровка - ему мало племени, его отчизна - племенной союз, народ. Сходно осознают себя лидеры вроде Камбилы и самого Криве. Людей, которые говорят и думают: я - прусс, всего несколько.

Если думать о своём Каупе... лучше не высовываться. Крестоносцы сюда не дойдут. А и дойдут... договоримся.

Максимум: послать сообщение в Ромов. Пускай Папа Язычников себе мозги сушит.

Был бы Кастусь чисто местным, местечковым, или старым, ленивым, осторожным, то... То он не был князем Кестутом.

А если спасать... Надо что-то придумать. Бить наповал. Нужна коренная, полная победа.

И вот - сделал.

Победил.

Уничтожил.

У него теперь есть слава. Самая большая слава среди пруссов на сегодня. У Криве больше, но не такая сегодняшняя.

У него есть деньги. У Криве больше, но не настолько ликвидные: серебро и янтарь. У Кестута - масса захваченного имущества. Предметы потребления. Оружие, одежда, кони... в лагере. А там, у реки - огромный обоз, который ляхи перетащили на этот берег.

Из четырёх свойств Криве у Кастуся - два. Достаточно, чтобы вайделоты видели в нём смертельную опасность. Не потому, что он что-то хочет. А потому, что он может что-то захотеть.

Самая первая свобода - свобода хотеть - он откусил себе кусок свободы.

Выбился из общего ряда.

Асфальт на темечке.

Его убьют. Его город, людей, женщину... истребят. Сотрут память. О победе. О нём. Чтобы не помнили.

Остаётся? - Опередить.

Кестут сразу же после победы создаёт организацию. Ущербную. Но иной нет - на личной присяге.

Нормальному пруссу такое не понять. Но в войске много бэров. Которые через предания предков имеют представление: так строились варяжские дружины. Замена верности по крови верностью по личной клятве.

-- Я не Филин из рода Прыгающих коней племени Помезан, а Николай из дружины Великого Князя Кестута.

Довести человека до того, чтобы он искренне, в душе своей, произнёс такое... требуются условия. Вайделоты поколениями такие условия создают. Демонстрируя бэрам их второсортность.

Главный козырь Криве - вера.

Тогда - крещение.

Приняв присягу, человек отказывается от прежних, кровных, родо-племенных связей. Приняв крест, человек отказывается от связей религиозных. Перестаёт воспринимать вайделота как глас божий.

Очень рискованный шаг.

Альтернатива - смерть. Придавят как конкурента.

Альтернатива дилемме - затихариться, отдать свой народ на растерзание ляхам.

Получив от меня план Властовича, Кестут не мог изобразить: ой, я не знал.

Не мог. И не хотел.

Более опытный и осторожный Камбилла в Тувангсте, получив информацию от Кастуся, помог, поддержал. Но не вписался, дружину не послал. Только отдельные добровольцы.

Очень опасное решение. Можно привести доводы почему так не надо делать.

Кестут - сделал. Где-то знал, был готов. Где-то ему просто повезло. Но одной вещи мы даже не предполагали. Она обернулась кровавой трагедией. Потерей. Для меня и для Кестута.

-- А-а-а!!!

Мрачно смотревший в пол Властович вдруг стартовал с колен. Вопя, кинулся ко мне, собираясь, видимо, загрызть. Или забодать? Затоптать?

Охранник пропустил начало движения, и мне пришлось врубить встречный удар. Прямо кулаком в подставленный лобешник.

Блин. Больно. Костяшки разбил.

Второй прокол конвоира: первым делом выдернул палаш. И поймал отлетевшего от моего удара воеводу на клинок.

Идиот.

Сталь пробила тело насквозь, войдя до гарды. Властович судорожно выгнулся, запрокинув голову, скрежеща зубами. Потом опал. И медленно сполз кучей на пол с опущенного клинка.

Почти одновременно, с минимальной задержкой, свидетельствующей о хорошей реакции, с места стартовал и Гедко. Ловко вывернулся из придерживающей его руки конвоира, удачно лягнул ногой, в полусогнутом положении метнулся к выходу. Наступил на полу своей рясы, ткнулся носом в пол, резво вскочил. Клинок стоявшего рядом охранника описал красивый блестящий полукруг и... ссёк голову.

Кретин.

Ап-ап. Бздынь-бздынь.

Итить, едрить, ловить и конвоировать.

Вот живёшь себе, живёшь, стараешься-напрягаешься, думаешь-планируешь... а тут раз - герои.

Нельзя, Ваня, брать героев в стражу. А то они геройничают и наносят ущерб, сравнимый с целой вражеской армией. И ведь говорил же! Но не вдолбил. Мой прокол. Ребята - уверенные бойцы. Клинки выдёргивают быстро. А вот в конвойные... Смертельный удар - первое для воина. И последнее для конвоира.

И чего теперь делать?

И тишина.

С тяжёлым дыханием всех присутствующих.

Только негромкий полувздох-полустон принцессы.

В ходе брифинга я поглаживал её ягодицы, постепенно опускаясь всё ниже. Избегаю, знаете ли, оставлять женщин без внимания после... после.

***

- Мама, а что делает аист после того, как приносит ребёночка?

- Отворачивается к стенке и храпит.

После исполнения предназначения аисту ещё много чего надо сделать.

***

Она стояла на столе так красиво, так удобно... Под рассказ о крещении пруссов - это ж так волнительно!, мои пальцы добрались... или - забрались? - довольно далеко. А прямой удар в лоб Властовичу заставил инстинктивно напрячь всё тело. Не только ударную правую, но и занятую... в другом месте левую.

Я же обоерукий? - Ну-у, типа. Стараюсь-тренируюсь. Обеими руками. Одновременно. В разных местах. Говорят, способствует развитию обоих полушарий мозга и укрепляет когнитивные функции. Вот их и... и укрепляю.

Прижал бедняжку. Резковато.

Мда... Тут-то ладно, восстановится естественным путём, но что делать с двумя трупарями? Им-то природная регенерация не поможет.

-- А ты, Казик, как? Не хочешь побегать?

Молчит. Весь мокрый. От своего пота, от чужой крови. Стоит на коленях и трясётся.

-- Ну, раз не хочешь бегать, то будешь мне служить. Согласен?

Как его колотит! Молчит.

Молчание - знак согласия.

-- Вот и хорошо. Властовичу отрубить голову, обе головы - на консервацию. Чтобы не завонялись до времени. Палач умеет. Трупы порубить на части, скормить собакам. Души их пускай без упокоения побудут. По земле побегают, мне послужат. Этого... в подземелье. Раздеть. И дать... м-м-м... кружку касторки.

Насчёт скормить собакам... Вы же не думаете, что я верю в суеверия? А вот Казик и этот монах... чтобы помнили, что есть варианты.

Для знатоков: кружка - мера объёма жидкости, десятая часть ведра. Русское ведро - 12 литров.

Казику вкатили дозу и, без одежды, обуви и наручников запихнули в поруб. Вежливые ребята: указали, пока свет из незакрытой двери был, где поганое ведро стоит. Он к этому моменту ожил. Но вскоре затих.

Организм прислушался к ощущениям, сказал Ик! и передал привет заднице. Задница откомментила: Меня порвало! - и у князя начался фестиваль гуано.

Какая связь между головой и задницей? - Прямая. Здесь - прямоточная. Процесс столь... увлекателен, что сил на дурные мысли не остаётся.

***

Странно: коллеги такие вычурные способы удержания пленников придумывают, а простейшего не используют. Вот, нынче пациент находится в одном из двух состояний. Или дрыщет из всех сил. Или вообще без сил.

Метод применим к группе. Боеспособность попавшегося подразделения падает на порядок. И что характерно: прогрессоидных вывертов, типа командирской башенки или промежуточного патрона, не требует.

***

Охрана замотала тряпьём и вытащила из светлицы побулькивающие кровью трупы. С гульбища донеслись голоса гридней:

-- А на хрена ещё и рубить? Кинем в общую кучу.

-- Болтай меньше. Зверь сказал порубить, значит порубить. Топор присматривай. И собак.

С края, у стены, стоял на коленях последний мой слушатель в наручниках.

Молодой парень. Большие тёмные глаза, несколько слабый подбородок. Чёрно-белое одеяние: белая туника, чёрный наплечник, чёрный капюшон и белый пояс с узелками - символами обетов. У этого пока два. На праздник собрался: так-то бернардинцы носят белое только в монастырях, в миру - серое. Что-то бормочет, не поднимая глаз. Молится, наверное.

-- Ты - Винцент, прозываемый Магистром?

-- Д-да. Сеньоре.

-- Гедко уже рукоположил тебя в пресвитеры?

Удивление пробило пелену страха. Откуда лысый знает?!

-- Кого господь хочет наказать - того лишает разума. А кого наградить - добавляет. Для разума нужны знания. И Творец, в бесконечной милости своей, не одаряет даром ущербным, половинным. И разум, и знание - дары тяжкие, не каждому дано их снести. Но от божьего дара не откажешься. Так что я знаю про твоё обещанное пресвитерство от Гедко.

-- Мио сеньоре... он говорил об этом. Один раз, неделю назад, с глазу на глаз...

***

Этот парень, получивший (в РИ через два века) прозвище Кадлубек, ставший отцом-основателем польской исторической школы, создавший русофобские русские хроники, которые веками будут базой для переписывания, комментирования, изучения, построения на их основе учебников истории и исторических романов в разные эпохи, немало способствовавший укреплению католицизма в Польше, заинтересовал меня.

Мы постоянно видим множество вранья. Но не всякое становится основополагающим.

Повествование в пределах русских сюжетов подчинено идеологической сверхзадаче воспитания будущих поколений польских интеллектуалов в духе презрения и ненависти к православной Руси, которая настойчиво изображается как естественный объект для польского завоевания.

С подобной сверхзадачи кормятся многие. Но далеко не все имеют столь долговременный успех.

В РИ Гедко рукоположил Кадлубека. В АИ вмешалось попандопуло. И чего теперь с ним делать?

Прям слышу, как множество молодых и рьяных, узнавших вдруг о роли этого человека в РИ, возопит:

-- Убе-е-ей!

Чудаки. Мы ж марксисты? - Значит, на его место вылезет другая подобная мерзя. По ист.мат закономерности. Вероятно, менее образованная и эстетическая.

Свято место пусто не бывает - русское народное наблюдение.

Надобно святость месту поменять. Тогда и наполнитель иной будет.

***

Лужа крови, постепенно переливавшаяся по половице, дотекла до щели и, быстрой капелью вдруг нарушившей тишину, пролилась куда-то вниз.

-- Будешь ли служить мне?

-- Я... я верую в господа нашего. В пресвятую троицу! В...

На вопрос не ответил: уклоняется от конфликта. Твёрд в вере.

А и пофиг.

-- Ну-ну. Меня не волнует твоя вера, важны твои действия. Исполнишь ли ты волю мою?

-- К-какую?

-- Любую. Мою.

-- Но... я не могу... пойти против закона Иисусова.

-- Да брось ты. Разве ты не каешься в церкви? За что? За грехи. Которые и есть против закона Иисусова. Покаяние каждую неделю. То есть, каждую неделю ты идёшь против.

-- Но... но я раскаиваюсь!

-- Так же будешь делать и в моей службе. Согрешил-покаялся, согрешил-покаялся. Один раскаявшийся грешник милее Господу десяти праведников. Будешь радовать Всевышнего. На моей службе.

-- Мио сеньоре... зачем я тебе?

-- Ты обучался в Болонском университете. Одном из двух, существующих в католическом мире. Второй - Парижский новодел, всего-то лет двадцать. Кажется, ты добился успехов в теологии, логике и риторике. Я пытаюсь создать подобное. Мы взяли за образец Магнаврскую школу в Константинополе. Она много древнее, лет триста. Однако мне кажется полезным привнести и новомодные веяния из Болоньи. Те идеи, которым недавно учили тебя. Профессор Муромского университета - тебе как?

-- Если мне не потребуется отрекаться от Бога, от святых слов и символов... то... да.

-- Отрекаться? Зачем? Делай, что велят и не отрекайся. Ползи сюда.

Кадлубек неуклюже, с застёгнутыми наручниками за спиной руками, то и дело наступая коленями на подол своего длинного одеяния, направился к нам. А я хлопнул принцессу по задранной к потолку попке, привлекая её внимание:

-- Сядь на край.

Бедняга всё-таки растянулся. Успешно: всем телом в лужу. Недавно белая туника, насквозь пропитанная кровью, рельефно обрисовала намечающийся животик.

Наконец, бернардинец добрался до нас. Я ухватил его за подбородок, покрутил перед собой испуганную мордашку монашка.

-- Мда... непрезентабельно. Но лицо чистое. Сгодится. Вылижи.

И откинул пальцем свободно болтавшуюся цепь в парчовой обмотке из вертикального кольца конструкции тре курунор, которой принцесса целомудренно прикрыла интимное место женщины.

В прорезях её маски расширились, панически заметались зрачки. В который уже раз за сегодня. Она резко вдохнула и перестала дышать.

Замерев на вдохе, она выглядела особенно... рельефно. Жаль, орла отцепили - был бы весьма уместен. Своими поддерживающими крылами.

Коллеги, видели ли вы когда-нибудь несущую радиоволну, модулированную хард-роком? Тут несущей нет - дышать перестала. Но как дрожит! Всем телом. Всеми своими... прелестными прелестями.

Неожиданность. С пачкой смыслов. Непристойности, кощунства, редкостности... Унижение? - Чьё? Восторжествование? - Над кем? Хорошо? - Кому? Плохо? - Чем? Границы допустимости в очередной раз расползались.

Всё перекрыло главное, безусловное, априорное - подчинение господину. И - опыт. Не идентичный, но близкий. За последние два месяца инокиня Ананья доставила принцессе немало удовольствия... разными способами.

Выдохнула. Откинулась, опираясь на локти. Какая-то посуда, остававшаяся на столе с до того как, с тех, кажущихся уже бесконечно далёкими, мирных времён, когда шесть подвыпивших аристократов уселись здесь, в ложе, поразвлечься зрелищем экзотических танцев, покатилась гремя.

Вздрогнула, проводила взглядом бултыхающийся в луже крови серебряный кубок, перевела взгляд на Винцента. И широко развела ноги.

-- Нет! Я не могу! У меня обет! Безбрачия!

Наблюдаемое зрелище привело Винцентия в неконтролируемую панику. В визг и судорожные подёргивания. Будто львы рыкающие пред праведником явились. Или сам сатана с хвостом и рогами.

Похоже, в Болонье они этого не проходили.

Универ, факеншит! Римское и каноническое право! Нынешний лже-папа Александр III - из их студентов! А в гинекологию не водили, откуда весь народ берётся не знают. Дикие люди.

Кажется, он к своим двадцати одному году, впервые имеет счастье лицезреть... или не лице...? А как же он до сих пор...? - Постился, наверное. Хотя по фигуре... на дистрофика не похож. Дупло на ёлке? В Болонье, вроде, ёлки не растут. Может, братья помогали? Братья-монахи, братья-студенты.

Помочь ближнему - долг христианина. В Болонье много крепких в вере. Всегда придут на помощь - только позови. А то и сами придут, звать не надо.

Бедненький. Но это его осознанный выбор. В смысле: обет. Не будем мешать.

-- Я не собираюсь тебя женить. Или выдавать замуж. Я вовсе не хочу, чтобы ты прелюбодействовал с этой женщиной. Если поступишь так - тебя казнят. Тебе нет нужды испытывать сладострастие. Или иные какие-либо земные страсти. Ты можешь обратиться душой к Господу. Возноси молитвы. В процессе. В душе. Ты лишь инструмент в руке господина своего, служить которому ты обязался. Ты сказал да. Как говорил Иисус: пусть будет ваше да - да, а нет - нет. Здесь нет твоего греха. Ибо нет и твоей воли. Ты - орудие говорящее. Вол тянет плуг, пёс сторожит дом, монах лижет даму. Все трудятся. По своим способностям. Для своего хозяина.

Виновен ли топор Раскольникова в убийстве старушки-процентщицы? - вопрос свободы воли.

Деперсонализация. Не мы таки - жизнь така. Я - не я, и корова - не моя. Или - язык.

-- Ты известен успехами своего языка. В риторике, например. Примени же. Свой талант. Проведи языком. Здесь. И здесь. Осторожно. Тихонько. Старайся. Послушание - твой первый обет. Следуй ему.

Ухватил за шиворот чёрного шерстяного наплечника, чуть придавил коленом спину, всунул его голову между ляжек принцессы.

Сперва ничего не происходила, он даже пытался как-то вырваться. Потом затих, понял, что все мы в руце божьей, а он здесь - в моей.

Тут женщина ахнула. И ещё. И ещё.

Она стонала и вскрикивала, выгибалась и содрогалась. Всё ускоряясь. В такт моим толчкам этим инструментом, головой будущего (в РИ) польского историографа. Историограф тяжело сопел: в момент первого ощущения женщина рывком сдвинула колени, плотно сжав бёдрами голову бедного бернардинца, и не отпускала.

Поскольку я помню нашу первую с ней встречу... и подобный эпизод... то сочувствую монаху.

Мне было хуже. Одиннадцать лет назад она была моложе и сильно тощее. Более резка в движениях. Я тогда чуть не оглох от удара её ещё костлявых ляжек по ушам. А теперь-то... Мягенько. Хотя может задохнуться. После трёх месяцев конного марша принцесса уже не Рубенс, однако...

-- Иди! Иди сюда! Хочу тебя! Хочу! Ну!

Она толчком ноги сбила Кадлубека куда-то под стол и рванулась ко мне на шею.

Если женщина говорит хочу!, то мужчина должен пионерить: Всегда готов!.

Чисто для знатоков пионерии: галстук и значок при этом не обязательны.

Конец сто сорок девятой части

Часть 150 Заплачет вся её родня....

Глава 769

Прошедшие месяцы не прошли даром. В части вольтижировки.

Уверенно соскользнула с края стола, оперлась одной ногой на тело рыдающего на полу бернардинца, что позволило купировать разницу в росте. Второй обвила меня за пояс, ухватила двумя руками портупею с огрызками. И принялась таскать вперёд-назад.

Из-за маски я почти не видел её лица. Только негромко ахающий и, временами, рычащий распахнутый рот, искривлённые в напряжении, пляшущие губы. Машущий во все стороны, хлещущий по лицу рыжий конский хвост. И расширяющиеся зрачки в прорезях маски.

Монах скороговоркой молотил Pater Noster, охая и сбиваясь под ногой принцессы, когда наши движения заставляли её опираться сильнее.

Наконец... она упала мне на грудь. Судорожно пытаясь восстановить дыхание.

-- Понравилось ли, моя принцесса?

-- Д-д-а. В-волшебно.

-- Посреди луж крови уничтоженных врагов, попирая пятой выю бернардинского монаха, движением пятки управляя Зверем Лютым, понуждая его страсть его же клинками... Возможно ли большее твоё торжество, красавица?

-- Н-не знаю. А ты... развратник. Мой единственный господин.

-- Я?! Я всего лишь ленивый неумелый подмастерье перед ликом Творца. Вот он - настоящий развратник.

Изумление было столь явным, что пробилось сквозь начищенную бронзу маски. Пришлось объяснить:

-- Господь сотворил мир. Весь. Дал нам возможности. Все. Представил, продумал, прочувствовал. Божий промысел. Пережил в своих бесконечных божественных фантазиях. Всё. Со всех сторон. Тебя, меня, этого монаха под твоими ногами. Оценил и решил: вот это - отдать людям, это - хорошо. Он - всезнающий и всемилостивейший. А мы так... пытаемся найти. Заложенное в нас от сотворения мира. Не где-то далеко, а в нас самих. Поэтому надо учиться, учиться и учиться. Ты устала?

Она вспомнила. Где мы и что мы. Осторожно слезла со стола и с Кадлубека. Завернулась в скатерть, равнодушно стряхнув остатки еды и посуды, замучено улыбнулась напоследок и оправилась приводить себя в порядок. Волоча за собой ненужную цепь, встряхивая головой в неосознаваемых попытках освободиться от тяжёлого конского рыжего хвоста на каске.

А я вытащил монаха за шиворот из-под стола.

-- Ну что? Какие отречения от Бога? Что за глупость? Ты был лишь инструментом. Подставкой под ноги. Может ли подставка согрешить? С ней - могут, она - нет.

Бедняга икал и трясся, явно нуждаясь в моральной поддержке:

-- Ей понравилась. Как ты её... Пробрало. Молодец - хорошо получилось. Есть у тебя талант к языку. Надо совершенствовать. Это - только практикой. Отдохнёшь чуток и повторишь. Я тебе ещё нескольких подгоню. Будешь расширять языко... знание. Станешь супер-лингвистом.

Бедняга продолжал трястись и совершенно не выражал энтузиазма в части познания нового. Пришлось высказать укоризну. В мягкой форме:

-- Не надо впадать в грех гордыни, Винцент. Где Творец, а где ты. Мудрец сказал, обращаясь к Создателю:

Ты меня сотворил из земли и воды.

Ты - творец моей плоти, моей бороды.

Каждый умысел мой предначертан тобою.

Что ж мне делать? Спасибо сказать за труды?.

Скажи спасибо. Господу за его труды. И мне - за терпение твоей... ограниченности.

-- Дже... дженькую. Мио сеньоре.

Позвал вестового, тот отвёл Кадлубека на помойку. В смысле: на помывку. Вид... да и запах...

Именины - отгуляли. И за Ивана, и за Андрея. Перебитых шляхтичей вывезли за город и похоронили в братской могиле. Остальная часть отряда Казимира - разоружена и в качестве пленных отправлена через Берестье в Полоцк для вывоза на восток. Радисты отстучали в Гданьск краткое описание событий. Нет, коллеги, не про хвосты и маракасы - чисто суть.

Прибрали малость за собой и покатились по Бугу вниз. С максимальным поспешанием, как на регате.

***

В русской литературе 19 в. Ляхолетье - народное название Смутного времени, когда ляхи на Русь пришли. Два десятилетия национальной катастрофы. Потеряны обширные территории, погибла треть населения. Смена династии, реформы государства, изменения в расселении, новые формы склонения глаголов в языке...

Сравнимо с катастрофами Батыева нашествия, Гражданской и Великой Отечественной войн.

О Михаиле Романове:

Ему удалось воссоздать Русское царство из ничего. В начале его правления 80% пашенных земель были заброшены и заросли лесом толщиной в руку.

К концу его царствования:

Здесь такое изобилие всех вещей, необходимых для жизни, удобства и роскоши, да ещё и покупаемых по весьма умеренной цене, что русским нечего завидовать никакой стране в мире, хоть бы и с лучшим климатом....

Фраза Черчиля о Сталине: Принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой - не уникальна в российской истории.

Слова пророка Осии: Так как они сеяли ветер, то и пожнут бурю - превратились в пословицы.

Русскую: Посеешь ветер - пожнешь бурю, польскую: Kto sieje wiatr zbiera burze.

После ухода ляхов осталась сожженная столица, опустошенная страна и ненависть населения.

Для точности: в армиях всех самозванцев ляхи никогда не составляли значительной части. Почти до конца Ляхолетья в России не было королевских ляхов - отряды авантюристов. Часто - этнических русских из собственно русских или польско-литовских земель, часто - православных. Именно эти свои нанесли наибольший ущерб. Но в конце - били ляхов. Они и запомнились. По правилу Штирлица: запоминают последнюю фразу.

Пока Ляхолетья нет. Нет всеобщего разорения, шляхетского сарматизма, воинствующего католицизма... Нет ненависти.

И не надо. Поэтому мы идём к вам. Чтобы не было.

***

Первый тайм мы уже отыграли.

Елена Ростиславовна выведена из прежнего забитого состояния. Кастусь и Сигурд сумели защититься. При этом погибла треть шляхетства. А жоподелаешь? Не разбив яиц - омлет не приготовишь.

Коли яйца побиты, то необходимо довести полужидкую кашицу до съедобного состояния. Я люблю по-поджарестее.

Реч.флот. Мда... Громко сказано. Барки, плоты и лодки. Плоскодонище со стогищем. В русском языке есть специфический термин: сеноплавки, на чём сено плавает.

Выделив конвой для пленных, заняв Сероцк, где потрясённый каштелян не мог даже говорить внятно, пополнив запасы из обозов Казика и из городка, мы могли довольно комфортно, в смысле: налегая на вёсла сытыми, бежать лодьями вниз да по реченьке.

Впереди Висла.

Висла, Висла, мать родная.

Висла русская река

Не видала ты подарка

От Ванюши-плешака.

Про пшеворскую культуру я уже...? - Со Средней Вислы. Вот отсюда какие-то мои предки когда-то и вылезли. Вполне мать. В исторической перспективе.

Так это я ещё про неандертальцев не вспомнил. Широка страна моя родная. В смысле: страна потомков эректусов и прочих гоминид.

Я ж от обезьяны произошёл. Всё от гоминид - моё, наследственное. А которые от Адама и Евы - в верховья Евфрата. Там, говорят, и был Райский сад со стоглазым херубом на КПП. Туда и кучкуйтесь.

Зубоскальство для мозгового отдыха. А всерьёз... туман войны. Куда и лезем.

Дело-то рисковое. Моё преимущество в радиосвязи слабеет. Чем ближе к месту событий - тем выигрыш меньше.

Другое. Пока мы были на краю Польши, пока передо мной был только отряд Казика - примерное численное равенство. Чем глубже я вхожу, тем больше воинов они могут собрать. А могут они много.

Нужен упреждающий удар. Куда? Какой? Непонятно.

Я знаю, что все три крестоносные армии разгромлены. Предводители... Один у меня в трюме сидит, кашлянуть боится. Остальные... неизвестно. Что делают мои союзники - неизвестно. Хотя какие они союзники? Никаких договоров у нас нет, клятв не приносили.

Что с Кастусем? Знаю, что крестился, объявлен Великим Князем. Должна быть реакция. Зарежут парня? Отравят?

Куда я лезу? Главное: зачем? Чтобы завоевать своей подстилке королевство?

Ну-ну, Ваня. Аккуратнее с терминами. Она - часть твоей души. Две части: то, что было и то, что нынче стало. Королевство для своей души? - Достойная цель.

А вот и она. Не смысле: душа, а в смысле: принцесса.

Скромное платье, тёмный платочек. Наплаканная.

-- Ты откуда?

-- Поминала. Ананью. Уби-и-ли-и-и...

-- Ну-ну. Не плачь. Смелая оказалась девушка. Жизнью своей твою жизнь спасла. Теперь тебе... за двоих. А она... Блаженны павшие за правду. Ибо войдут они в Царствие Небесное. Принять смерть за други своя - это ли не правда? Не плачь. Ты лучше вот что скажи. Ты видела, как Казик грамотки своим слугам пишет? Как обращается, какие слова использует, какую печать привешивает?

-- Зачем тебе?

-- Я хочу вывезти твоих детей в безопасное место.

Мгновенный переход. От печали к раздражению. Как она привлекательно злится...

-- Ты их не любишь? Своих детей?

-- Не... ненавижу! Они - его дети! Они... он в меня... а потом... рожай, сучка, давай приплод. Ненавижу!

***

Сталкивался. Ненависть матери к своему ребёнку. Там чаще, чем здесь: ослаблен механизм изменения гормонального баланса у матери - искуственничков больше.

Ещё: давление общества. Здесь детей даёт бог - поэтому их... доброжелательное равнодушие.

Экономика. Соц.защиты нет, никто, кроме твоих детей, не будет тебя кормить. Да просто не выживешь без большой семьи! А стимулов обратного рода, вроде карьеры или дохода у женщины - нет.

Поводы бывают разные.

-- Ты почему младшего гнобишь?

-- Я так люблю старшего! Хотела дать ему всё! Заботу, внимание. По максимуму. А тут этот родился. Надо двоих ростить. Старшему меньше достаётся.

-- Не он родился, а ты родила.

-- Я понимаю! Но... старшенькому любви... хочется больше. Сил не хватает. Из-за второго.

Что вырастет из ребёнка, которого считают виноватым? Изначально, с его рождении?

По разному. Иногда такие... бойцы вырастают, хоть бы и женского рода. Но доверие к миру утрачено. Может ударить, убить. Построить бизнес. С умилением наблюдать поедание домашней змеёй скормленной белой мышки. Прекрасный товарищ, отличный снайпер, просто красавица. Не может построить счастливую семью: нет трафарета с детства, образца для подражания.

***

-- Их вины нет.

-- И что?! Они как... как плеть, которой меня пороли! Как верёвки, которыми меня привязывали! Ту нагайку мне тоже любить?! За что?!

-- Не за что, а почему. Потому что от плоти твоей.

-- От плоти его! От души... их, Пястов! Ненавижу!

Ну вот, распсиховалась.

-- Чтобы ты ни чувствовала, должно проявлять... благопристойность.

-- Вот тебе только и рассуждать о благопристойности!

Пришлось ухватить за горло. Нащупать под платочком ошейник. Чуть прижать.

-- Коли воля господская пришла рассуждать о пристойности, то дело холопки восхищаться и радоваться. Словам господина своего.

Молчит. Только глаз косит.

Упрямится. Своевольничает. Злобится.

Может, ну её? Оставить с Казиком на речном островке, а сам назад? Пограбим берега и домой, во Всеволожск. Там-то дел... вспомнить страшно.

-- Прости, господине, за глупое слово. Виновата я. Велишь ли плёточку принести?

Тьфу, блин.

-- Не строй из себя дуру. А то правдоподобно получается. Иди, составь грамоту от Казика дворне. Чтобы детей отдали.

Вывалились из Буга в Вислу, несколько лодок пристали к западному берегу. Отсюда Миссионеру своя дорога ляжет.

-- Ты, Святополк, идёшь конями до Вислицы, показываешь эту грамотку, забираешь детей. И, с превеликим поспешанием и великим же бережением, везёшь в Гнезно. А ежели меня... не будет, то во Всеволжск. Там отдать голове Дворцового приказа боярыне Агафье.

Факеншит! Не патриций я римский времён Империи! Те были большие любители сочинять завещания. Крыли там императоров в хвост и в гриву. Наслаждались. Потом Светоний из этих завещаний эпизоды собирал. Порочащие честь и достоинство цезарей. А восхваляющие эпизоды - из прижизненных текстов тех же авторов.

Завещание, задница по-русски... не, не привлекает. Но на войне... разные хохмочки случаются. И помереть вдруг можно. Так что - хоть чуть-чуть.

-- Почему конями?

-- По реке не пройти, Сандомир, другие города. Они уже знают о разгроме Казимира или узнают вскоре. Проводника из пленных, вроде бы толкового, нашли. Перед Вислицей прирежешь и припрячешь. Чтобы не болтал и местных на тебя не поднял.

Как всё туманно. Дорога, по враждебной территории... все представимые гадости - обязательно. И немножко - непредставимых.

-- Не прижимайся ни к Висле, ни к западу. Местные, узнав о разгроме крестоносцев, будут злы, постараются всех попавшихся иноверцев хотя бы ограбить. Княгиня, расскажи. Об усадьбе, о слугах. То, что Святополку полезно.

Гридни сводили на берег коней, мимо по реке вытягивался караван, мы сидели втроём у костра. Принцесса старательно вспоминала, рисовала план замка, где чьи комнаты, называла и описывала слуг. Доверять нельзя никому, но одни могут быть полезны и послушны, другие - нет.

Среди прочих прозвучало имя Янек-карасик. Я не обратил внимание.

Знал бы прикуп - жил бы в Сочи. Не знал. Даже предположить не мог, какую подлянку этот, совершенно ни на что не годный пожилой бестолковый слуга, устроит мне в Гнезно.

3-го - именины, 4-го - приборка, 5-го - марш. В туман войны.

Я очень смутно представлял состояние дел в Польше. Они - принцы и принцессы, магнаты и шляхта, епископы и городская верхушка - уже знают. Что-то. О каком-то из трёх разгромов. Или о любой их комбинации. Кто, как, когда отреагирует, как будет меняться их реакция по мере роста информированности... непонятно.

Главное: у меня нет знаний о происходящим у Кестута. А предположить... от победоносного броска через Вислу до внезапной кончины.

Приняв крест и присягу, Кестут поступил сурово: Кто не со мной - тот против меня: отказался выдать отказникам долю в добыче.

Войско разделилось пополам. Из девяти тысяч к этому времени у Кастуся было тысячи полторы своих, самбийских. Ещё вдвое присягнули и крестились. Остальные... промолчали.

Здесь молчание - знак несогласия.

Кестут обострил ситуацию: недовольные исключением из дележа предводительствуемые вайделотами подняли мятеж.

У Кестута нет страха крови. Убивать врагов из своего племени для него нормально. Опыт времён борьбы за власть в Московской литве. Видел, как родство по крови, со-отечественность, не мешает страстному стремлению убить. Ради власти, ради веры, ради... чтобы не было.

Все вайделоты в войске и предводители мятежников были уничтожены. Почти две сотни человек. Остальных некрещёных отпустил по домам. С подарками. Не с заслуженной долей добычи. Жалование, милость - не зарплата.

Зачем?! Зачем несогласным майно давать, милость являть? - Чтобы ограничить их несогласность.

Коллеги, как-то вы сильно... утилитарно-материальные. Про культуру отдаривания - я уже... Человек принял дар? Хоть что, хоть сапоги ношенные - должник, должен отдариться. А не принял... мятежник, во рву у лагеря лежит, вороньё глазами своими кормит.

Милость - явлена, делёжка - отложена. Не отменена - нельзя, не по обычаю. Отложена до окончания похода и перенесена в Кауп.

Несколько смыслов. Типа: жадность подтолкнёт воинов к продолжению похода. Или: кто-то умрёт и выжившие получат больше. Но Кестуту важнее другое: не допустить огромного неповоротливого частного обоза. Мотивировать участников соблюдать присягу. И - придти к нему в Кауп, посмотреть на его достижения. Поднять задницу и глаза.

Кестут потерял темп: после капитуляции ляхов, принятия веры и титула, ему потребовалось ещё пять дней, чтобы разгромить недовольных, заплатить покорным и организовать согласных. Полон и обоз, несколько уменьшившийся после дембельских подарков, были отправлены на север для вывоза морем на Самбию. Войско сократилось до четырёх тысяч, но среди них была тысяча бэров из разных племён и тысяча сембов из Каупа.

6-го Кестут планировал не торопясь двинуться от Старого Камня на юго-запад, имея целью захватить огромный перевезённый на Правобережье обоз и речной флот. Предполагая, между нами, что ничего не получит: ляхи - не дураки, оставаться на Правобережье после гибели армии Болеслава - глупость. Расстояние - сорок вёрст, новости до них наверняка дошли.

То, что большая часть обоза крестоносцев осталась на Правобережье есть следствие дисциплины. Это воинское свойство, обычно весьма слабенькое в средневековых армиях, здесь оказалось избыточным. Причина: источником недисциплинированности являются рыцари разных уровней. Слуг-то они держат жёстко. Но большинство благородных погибли в войске Болеслава.

Обозники получили известие о разгроме армии у Старого Камня. И не поверили. Хуже: беглецов, привезших эти новости казнили, как паникёров, дезертиров и вражеских подсылов. В обозе имели приказ оставаться на месте, отражая возможные нападения язычников. Они и оставались. А тех немногих, кто бежал на левый берег, называли трусами и наказывали.

Кестут не может стоять на месте. Помимо очевидных проблем с продовольствием и санитарией, есть моральные: люди ненадёжны. В безделии его войско, едва начав создаваться, привыкать друг к другу, к дисциплине, к новому для себя порядку, будет разлагаться. Просто распустить тоже нельзя: люди вернутся к прежнему родо-племенному состоянию. Нужно поставить понятную общую цель и короткими переходами, вбивая навыки организации, подчинения, согласованности, устраняя буйных и ленивых, двигаться к ней. Захват обоза - подходящая задача.

Не пойти туда - против желания соратников. У них же ручки не заняты, они не тащат на плечах или конях вьюки из барахла крестоносцев - хотят ещё. А пойти и увидеть, как хвостом помахало... Бывают в жизни разочарования. На войне - постоянно. Вот и посмотрим персонально.

Важен не результат - важно участие.

Участие воинов в движении войска князя сделает их воинами князя.

Дальше как всегда: когда человек планирует - бог смеётся.

***

Пётр I, обращаясь к соратникам, писал: фортуна сквозь нас бежит, которая никогда к нам так близко не бывала: блажен, иже имется [= держится] за власы ея.

У греков Фортуна нередко изображается с косами или длинными прядями, выпущенными вперед. Отчего Пётр настаивает: хватай Удачу пока она к тебе лицом. А не вдогонку.

У Фортуны спереди власы долгие, назаду же голо.

***

Здесь Фортуна имела вид специфический: косичку на затылке и постоянный полупьяный стихотворный рёв.

Харальд Чернозубый, заскучав в Висленском заливе, вывел свои ушкуи с заново установленными на них огнемётами в Вислу.

Вообще-то, предполагалось, что ушкуи будут конвоировать барки с полоном и хабаром на перегоне Труссо-Кауп от гипотетического нападения польских, готландских или ещё каких-нибудь пиратов. Но приказ его не застал.

Про речку Ногату, которая рукав Вислы - я уже... При всей сумасбродности Харальд не попёрся через Гданьский залив, а углядел прямой путь.

Огнемёты расстреляли боезапас в битве в протоке. Но на ушкуях есть мои ребята, которые чётко знают: в зоне боевых действий корабль должен быть комплектен. Сгоняли в Кауп лодейку, притащили ёмкости с огнемётной смесью.

И чего теперь? Ску-учно.

Сочетание сумасбродства командира и организованности команд дало неожиданный результат.

Четыре ушкуя прошли Ногатой, поднялись вёрст шестьдесят по Висле, старательно прижимаясь к польскому берегу.

На прусском берегу население взволновано. Ждут нападения. А на польском радуются стягам с корабликов Мешко над ушкуями: наши идут. Возле изгиба реки, где позднее будет городок Грудзёнз, Харальд наблюдает активное движение лодок туда-сюда через реку. И массу плав.средств, лежащих на пляже правого берега. Проходит мимо, приветственно помахивая ручкой.

С наступлением темноты ушкуи тихонько спускаются по течению и, подойдя на пару десятков шагов к урезу воды, начинают плевать из огнемётов: первый плюёт, следующие проходят дальше, и снова. Огненная карусель. Верста берега плотно заставлена барками и лодками. Середина лета, дерево сухое и просмоленное, лёгкий ветерок... Пламя выше берегового обрыва. В полчаса от речного флота Болеслава - головешки.

Спустившись ещё на десяток вёрст, Харальд снимает с мачт хоругви с крестами и приступает к пивопитию. А то в горле пересохло. А к Кестуту скачет гонец из местных.

Утром Кастусь говорит соратникам:

-- Кто не успел - тот опоздал.

И все его сторонники бегом бегут к Висле.

Дальше... прелести средневековья.

Если при капитуляции армии Болеслава Кестута сдерживала клятва, а он сдерживал воинов, то тут... всё вокруг народное, всё вокруг моё. Убийства по любому поводу и без, изнасилование всего, что шевелится. Грабёж... так для того и пришли!

Часть ляхов успели перебраться через Вислу: бросались в реку, пытаясь спастись на обломках. Но барахло-то осталось!

7-е июля воинство Кестута встретило на берегу Вислы среди тысячи пленных и такого же количества шляхетских возов. Хабара - хоть заковыряйся! Отчего авторитет Кестута подскочил на заоблачную высоту.

Висла - от индоевропейского ueis- медленно течь. Название соответствует. 5 км/час. 120 км/день. Если не приставать к берегу для сбегать в кустики и сварить кашки. А если ещё и вгрёбывать сменными экипажами...

Вгрёбываем. И на другой день выходим к Плоцку.

***

Факеншит! Европа! Куда не ткнись - везде городишко. То ли дело у нас: скачешь-скачешь, гребёшь-гребёшь... Только вёрсты полосаты попадаются одне.

Это плохо. Всякое мелкое дело вызывает бесконечную муку бездорожья. Ни свозить чего-нибудь на близкий торг, ни сбегать воз пощупать.

Это хорошо. Ибо, как говаривал тов. Мономах, не следует, на коне едучи, всякую безлепицу думать. А надлежит думать... правильно понимаете: лепицу.

Далеко = хуже. При прочих равных. А зачем нам такое равенство?

У них от Кракова до Сандомира - 160 вёрст, у меня до Боголюбово - 400. По редконаселённой, худопроезжей и местами, прямо говоря, опасной местности. Гонцов гонять - тяжко. Так я поставил вышки телеграфные. У них гонца послать - только князь или воевода, у меня хоть и втрое дальше, факторы отписываются, мастера советов спрашивают, лодейщики докладывают. Инфы на порядки больше.

Товар лодкой тащить - с вёслами намаешься. Так я организую бурлаков и дорогу для них. Зимой санным обозом трёхать? В Европах легко - недалеко. А я ставлю ямские дворы, придумываю чугунные грелки. Или вот: тыщу вёрст на Циклопе прокатился.

Из дерьма - конфетку.

Недостаток, огромные пустые пространства, заставляет находить новые решения, технические и организационные, которые, раскручиваясь уже по собственной логике, накопив свои технологические приёмы, у нас необходимые, а здесь ненужные, дают новые, изначально не задумавшиеся, результаты.

Главный результат - Россия.

Парадокс, но правда: без бездорожья и борьбы с ним - такое не построишь и не удержишь.

Человек интересуется соседями. Здесь соседи - соседний городок, десяток вёрст. У меня соседи - Суздаль и Булгар. Мне привычно думать за горизонт, а не на длину пешего перехода или дня верховой гоньбы.

А чё там в мире? Как Гондурас? Не беспокоит?.

Не ново, сходно было у викингов: из Сицилию в Ладогу идти, хоть на восток, хоть на запад, нужно знать, что творится на путях. Чтобы не сломали шею по дороге.

Подобное - у монгол Чингисхана. Если один и тот же человек командует туменами на Хуанхе и на Волге, то он и его люди местечковостью не страдают.

В густонаселённой местности такой нужды нет. Доехал до городка в десятке верст, продал свой воз сена - всё, остальное - чисто языком почесать на досуге.

***

Плоцк. Созвучие с Полоцком? - Не знаю.

Широкий холм на правом берегу. На холме шапочкой на макушке - небольшая каменная крепость. Столица Мазовии. С 1079 по 1138 г. - столица Польши. В 1194 г. на этом месте построят одну из крупнейших крепостей. А церковь Успения Пресвятой Девы Марии Плоцкой уже лет тридцать стоит. Там внутри саркофаг из чёрного камня и гробы двух польских королей. Но мне туда не надо. Мне надо найти одного девятилетнего мальчика со слабым здоровьем.

Нет, лечить не буду. Важно, чтобы его не лечили другие.

Лешек (Лешек Болеславович Мазовецкий), младший сын князя-принцепса Польши, князя Мазовецкого и Куявского Болеслава IV Кудрявого и русской княжны Верхуславы, дочери новгородского князя Всеволода Мстиславовича.

В РИ Казик занял краковский трон и поручил опеку над племянником Лешеком местному магнату Жирону. Мальчик слаб здоровьем, реально правил Жирон в интересах Казика.

Нельзя ребёнка оставить там, где от его имени кто-то может предъявить.

Хорошо бы прибрать и его сестрицу, девочку лет 12. Нет, коллеги, не для того, что вы себе сразу. Оставим педофилию русским князьям: в РИ она через год выйдет замуж за какого-то Василько Ярополковича. Мне важно другое: дочь князя-принцепса является носительницей инфекции - право на престол. Поэтому её надо... выдать замуж так, чтобы у зятя не прорезались претензии на права.

***

Феодализм, факеншит, династизм, итить его ять.

Дети - оружие в борьбе за власть. Их поднимают, как полковые знамёна, преданные слуги, ищущие себе новых владений, чинов, власти. Или опасающиеся потерять имеющееся.

Что делать с вражеской батареей? - Уничтожить или захватить. Так же с кандидатами на предъяву. Даже если они дети.

Для решения собственных проблем, типа Волго-Двинского пути, мне нужно иметь в Польше разумного правителя. Отзывчивого к моим просьбам. Правителем может быть любой из Пястов. У них есть система старшинства, но это неважно: порядок престолонаследия столь часто нарушался за последнее столетие, магнаты поддержат любого, кого посчитают нужным.

Посчитают. Фактор междуушия. Если не хочешь или не можешь, как я сейчас, прокатиться асфальтовым катком бесчисленной кованной дружины, то нужно брать в расчёт не только мечи, но и местных тараканов в головах. Чем ближе моё решение к мнению местных тараканов, тем меньше убитых. И с моей стороны - тоже.

Оптимизация престолонаследия... в ВУЗе такой курс не проходил.

Идеально: собрать всех Пястов в кучку, выбрать наиболее пригодного. А всех остальных... изъять. Не обязательно убивать, достаточно поместить туда, откуда тяжело предъявить права. В Удмуртию, например. Дать дело по душе, как у меня получилось с младшими юрьевичами - заняты своими уделами, на Суздальский стол не лезут.

Иначе претенденты и их верные люди сцепятся между собой и зальют страну кровью. Что уже происходило в этой стране несколько раз. Законного короля выгоняли - плохой. Потому что рядом есть почти такие же по праву, которых можно объявить хорошими.

Мой избранник должен иметь неоспоримые права. И никаких конкурентов рядом. Это даст устойчивость. В смысле: возможность посылать далеко недовольных из разных групп элиты.

Именно избранник - женщина не может наследовать титул, трон, власть.

***

Нет, он не Байрон, он другой,

Еще неведомый избранник....

Кто?

Нынешний Кудрявый - жив, в плену у Кастуся.

Не гож. Дважды. Я не доверяю его разумности: крестовый поход - пример.

Другое: в РИ он через полтора года умрёт. В АИ? - Человек, обычно, умирает не с бухты-барахты. Это убить можно в любой день, а вот сам умереть... Даже эпидемия... уровень иммунитета, круг общения, бытовые навыки... система. А уж сам собою... дозрел. Через полтора года снова будет та же забота: кто годен для меня в правители Польши?

Вывод: пусть умрёт сразу. Или отречётся от престола.

Наследник Кудрявого - следующий брат, Мешко.

Реформатор, нагибатор, воитель, интриган. Прожил 75 лет, пережил всех детей, кроме младшего сына.

Один из тех государей, кто в это время и в этом месте (втор.пол.12 в., Европа) пытался навязать переход от феодальной раздробленности к абсолютизму. Укрепление верховной власти гос.бюрократией. Барбаросса, Мануил Комнин, датский Вольдемар Великий, французский Филлип-Август, Генрих II Плантагенет, Андрей Боголюбский. И - Мешко III Старый.

Участвовал во Втором Крестовом, точнее: в Вендском. Поддержал некоторые славянские племена, защищая польские интересы в землях шпреян. Альбрехт Медведь в ярости прискакал в Крушвицу в начале 1148 г. для выяснения отношений. Пришли к соглашению, закрепили браком сестры Мешко Юдиты с сыном Альбрехта Оттоном. Позже эта связь помогла Болеславичам в конфликте с Барабароссой.

Стал принцепсом, правил сурово, ввел жесткие налоги, вызвал недовольство магнатов. Сын и брат восстали, Всепольский сейм его выгнал и поставил Казимира. Династическая война на 20 лет, отлучение от церкви, участие мадьяр, чехов, немцев, русских. Эпизод: битва четырёх королей, где Мешко и один из его противников - Роман Подкидыш, серьёзно ранены, а один из сыновей Мешко убит.

Куча приключений. Не надо нам этого.

В АИ он, кажется, утонул в битве в протоке. Уточнить, найти свидетелей, объявить публично.

Глава 770

Дальше - Казик. Которого я после рассказов принцессы иначе, чем кусок говорящего дерьма, не воспринимаю. Явно враждебен. Вполне обоснованно. Я сам к этой вражде руку приложил. И не только руку.

Казик в королях - плохо.

Следующий круг: княжичи по старшинству их отцов.

Болеслав Молодой - в пленниках у Кестута вместе с отцом. Ничего не знаю о парне, кроме того, что он умрёт в следующем году в РИ. Снова: негоден.

Плоцкий Лешек. Слаб здоровьем. Юн. Мать Верхуслава умерла. Будет регентство. Тот же магнат Жирон. И местный епископ Лупус Годземба. Епископ Плоцкий с прошлого года.

Лупус - волк. Годземба - род. Герб: сосна на красном поле. Полтора века назад польский рыцарь в стычке с моравами утратил оружие и принялся отмахиваться выдранной из земли сосной.

Как можно христианина назвать волком? И поставить его в епископы? - Можно. Если нужна поддержка его рода.

Лешек в принцепсы подходит. Проживёт лет пятнадцать, наследников не оставит. Поставить своих регентов, а там... или шах, или ишак, или ходжа....

Дальше дети Мешко. Десять выживших. Включая Верхуславу-Людмилу, жену сеньора де Бич, будущего (в РИ) герцога Фридриха I Лотарингского. Если муж - Бич, то жена кто? Бичёвка? Бичиха? - Герцогиня.

До неё не дотянуться. Дама в РИ сохраняла связи с Польшей. Овдовев вернулась на родину. А ну как Лотарингский или Эльзасский (по свекрови) дома вздумают предъявить права? С Барбароссой там вась-вась...

Дети у Мешко от двух жён. Нынешняя - Евдокия, дочь Изи Блескучего (Изяслава Мстиславича, бывшего Великого Князя Киевского). К своим 35 родила шестерых выживших детей. Моей принцессе - двоюродная сёстра. После победы Боголюбского в Киеве стала совершенно невыносима: смоленские княжичи, родные братья принцессы, побили её родного братика Жиздорика.

Впрочем, общались женщины не часто: семейство живёт в столице Великой Польши Познани.

Меня лично ненавидит аж до трясучки, кушать не могу. Заочно - за дела мои киевские.

Дальше двухлетний сын Казика Болек.

Ещё дальше маячат Силезские Пясты. Которые публично и клятвенно отказались от претензий. Но это ничего не значит - Пясты, сэр.

***

Попандопульские истории, затрагивающие династические темы, показывают, что над коллегами довлеет нуклеарная семья. Отцы и дети, брат на брата. Здесь, в средневековье, родство считают по седьмое колено. Любой семиюродный брат или муж семиюродной сестры, при отсутствии менее юродных, имеет право предъявить. Поэтому уничтожение родственников - не злобствование, а выражение миролюбия и стремления к стабильности.

Вот в таком лабиринте личных свойств потенциальных претендентов и поддерживающих их сил нужно найти что-то... приличное. Чтобы Польша меня не беспокоила. Не Гондурас же! А лучше - чем-то помогала. Хотя... не понятно - чем.

***

В Плоцке всё решилось просто: нас пнули, разговаривать не захотели. Про разгром в Сероцке знают, считают нас вражеской армией.

Посадские - в крепости, крепость - на запоре, флаги - на башнях, стрелки - на стенах.

-- Будем брать город?

-- Э-эх, принцесса, всё тебе хочется повоевать-покомандовать.

-- Там мало воинов, почти все ушли с Властовичем в Сероцк. Легко возьмём.

-- Зачем? У нас есть всё необходимое. А терять время... Поджечь посады. Идём дальше.

-- А победа? Взять крепость?

-- Навоюешься ещё. Напобедоносишься. До сблёву.

Отказ от разговоров означает, что Лешек исключён из числа претендентов.

Ну и фиг с ним.

Я уже объяснял: подобные мысли - кто выше по рождению, у кого больше прав - постоянный фон мышления крупного и среднего феодала. Мне до них... с этим надо родиться и жизнь прожить. Но годы, проведённые здесь, позволяют хоть как-то...

Помните, как стрелки на карте рисуют? - Синие - враг, красный - свой. В дереве вариантов, которое я постоянно продумываю, ветка с лейблом Лешек Болекович утратила бледно-розовый цвет - возможно свой и приобрела бледно-голубой - вероятно враг.

Мальчика всё равно придётся изымать.

Мануил Комнин у кузена своего Андроника как-то двух дочек выкрал. Не сам, конечно - потьмушники отработали. Можно и так...

Выше Лешека в лестнице наследования два Болеслава (отец и сын), Мешко. И Казик. В трюме моей барки.

При всём богатстве выбора... выбирать не из чего. До Познани и семейства Мешко там - не добраться. До Силезии - тем более. Остаётся скомбинировать из имеющегося. Я его слепила из того что было. Его, в смысле: Польское королевство.

Чем дальше мы уходили вниз по реке, тем страшнее становились слухи.

Мазовия горела, ватаги пруссов атаковали по всей границе.

Ничего не изменилось в части укреплений, мечей и коней. Но известия о гибели крестоносных армий лишили ляхов боевого духа. И резко усилили дух их противников.

Пруссы, ещё неделю назад дрожавшие от страха в своих ямах с четырьмя столбами, преисполнились храбрости, устремились к славе победы. И прибарахлиться тоже.

Ещё ночь, полста вёрст - Влоцлавек.

Забавно: Плоцк на восточном берегу. На наших реках этот берег низкий, но Плоцк на холмах. А Влоцлавек на западном. Который здесь почему-то плоский. Напротив холмы, там пруссы. Вот и пришлось ляхам ставить городок в неудобном месте, в устье речушки Згловёнчки. Как это по-русски? - Зловонка?

Сидит тут с прошлого года епископ Вернер.

***

На Руси на 8 млн. душ - 10 епархий. У мадьяр на 6 млн. - тоже десять. У ляхов на 2 млн. - семь. Гнезненская, Краковская, Вроцлавская, Познанская, Колобжега, Плоцкая и вот эта - Влоцлавек.

Вормсский конкордат (1122 г.) установил, что прелаты получают духовную инвеституру - возведение в сан (кольцо и посох) - от папы, а светскую - право на землевладение (скипетр) - от императора.

В Польше не так.

Изначально, в 10 в., епархии создавались присылаемыми из разных мест епископами-миссионерами. Ок. 1000 г. все епархии были подчинены Гнезненскому, которое стало архиепископством.

Тогда же Болеслав I Храбрый получил от императора и папы все права и привилегии в части управления церковью. Включая назначение епископов. Как у мадьяр, но не у чехов.

Потом - монголы. Походы 1241, 1259, 1287 г. разорили страну. Немецкая колонизация покатилась валом. Настолько, что архиепископ Якуб Свинка на синодах в Ленчице в 1285 и 1287 гг. обязал ксендзов знать польский язык и объяснять истины веры по-польски.

Хотя бы язык знать.

***

Пока почти все епископы - местные. Есть исключения. Вернер - чужак, немец.

Вернер отслужил Пястам верой и правдой 12 лет епископом в Плоцке. Обеспечивал поддержку во время предыдущего крестового похода. Но год назад его выпихнули во Влоцлавек. Вернер по польским меркам - никто. А Лупус, новый епископ Плоцка - Годземба. Давний славный род, их преданность важнее. Вернер на Болеслава обижен, но явно не проявляет. Можно этим воспользоваться?

Вот тут только мы впервые вошли в соприкосновение с пруссами. Плохо вошли: с кровью.

Впереди каравана - передовой дозор. Шестёрка парная с рулевым и носовым. Выскакивают на плёс, а там у правого берега плот развалился, люди тонут.

Спасение утопающих - дело рук самих утопающих. Но можно ж принять участие.

Подгребают к тонущим, начинают из воды вынимать. Тут из кустов с берега - стрелы. Кого-то убило, моего парня ранило. Мои людей подобрали и уходить к другому берегу. Из кустов выскакивают чудаки, полуголые в юбках по колено, лупят из ублюдочных луков и выносят из леса три или четыре лодки. Пироги, факеншит, какие-то, из коры пошитые. Грузятся в них и догонять. А за ними, на фоне вставшего уже солнца, виден расширяющийся ряд растущих дымов восточнее.

Лодочка у моих перегружена, люди в воде висят, за борта держатся. Мои луки достали, давай преследователям отвечать. Неудачно: тесно, стать негде, беглецов на вёсла посадили - те в такт не попадают, вёсла рвут. Ни хода, ни стрельбы.

Тут на плёс вываливается авангард каравана. Это уже струги на полтора десятка гребцов и такое же число пассажиров. Которые (пассажиры) достают луки и начинаю лупить во всё не наше шевелящееся. И по лодкам, и по берегу. А чего ж нет? - Наших бьют.

Юбочники - разворачиваться, лодки - оверкиль. В кого попали - даун. В смысле: went down. Из побитых лодочников подобрали, однако, пару живых.

Караван проходит мимо места боя, мимо городка и укладывается по левому берегу ниже той речки Зловонки. А я шлю в крепостицу сеунчея с вежливым вопросом:

-- Ребята, что у вас тут за фигня приключилась?

Среди спасённых из воды ляхов все понимают прусский. В отличие от моих. А мои понимают польский.

Переводчик? - А ну-ка переведи-ка. Да не бабушку через дорогу, а речи пленных: что тут за гребля с... нет, не в рифму, а с дротиками и стрелами?

Из пленных один... дремучий совсем. Дебил доморощенный. Второй поживее. Из тех язычников, которые креститься с Кастусем не захотели. Получил кое-какое тряпьё, сапоги с убитого, чашку медную... и ушёл домой. А дом его - вон, вёрст десять, за холмами, что с реки видно.

Напротив городка начинается прусско-польская граница по Правобережью. На холмах - укрепление туземцев. Севернее - кульмы, восточнее - любавы. Выше по реке - ляхи, Мазовия.

В пограничье мира нет никогда, а нынче - вообще. Когда крестоносцы переправились на правый берег, кульмы объявили священный поход и побежали грабить обоз армии вторжения. Не получилось. Часть кульмов кинулась догонять Болеслава и участвовала в событиях у Старого Камня.

Одновременно отсюда, с Влоцлавека, двинулся польский отряд, который за теми холмами выжег селение пруссов.

Как толковал мне Властович в Берестье:

-- Атаковать малыми отрядами по всей границе, связать ополчения племён.

Атакнули. Теперь участник разгрома крестоносцев вернулся домой. А там пепелище. Собрал выживших и пошёл резать христиан. Ляхи бегут, селения горят. С последнего хутора жители сумели выскочить, пытались перебраться на плоту через реку. Пруссы за ними - добыча убегает. Тут русские. А разница? - Христиане, враги.

-- Вы победили, я хочу умереть, Перун ждёт меня в своих чертогах.

-- Не торопись, у него и так очередь на версту. Из тех, кто раньше тебя успел. Расскажи лучше, что хорошенького у князя Кестута.

Была у меня однажды, ещё в Пердуновке, беседа. С витингом, который кричал:

-- Витинг Фалет из рода Витавоев из народа Самбиев не боится ни костей, ни хвостов! Великий Криве-Кривайто будет молиться за меня под священным дубом! Мои родичи поднимут чаши за мою доблесть! Ты ничего не услышишь от меня! Ты ничего не можешь сделать со мной! Я не боюсь смерти, я не боюсь боли! Дайте мне меч, трусы, и я умру с честью! Ха!

Умер. Зарезал я его. Как барана. Какая может быть честь у придурка, который режет женщин и свежует детей?

Нынешний собеседник, кажется, не столь фанатичен.

-- Князь Кестут - великий воин! Он истребил ляхов! Он пленил короля, взял его войско и имущество! Христиане плавают в озере как дохлые рыбы!

-- Да? А я слышал, что Кестут крестился. С войском. Поэтому ты ушёл? Там нынче христиане-пруссы пляшут у костров, пьют пиво и употребляют задницы христиан-ляхов для своего удовольствия. Ты многое потерял.

-- Нет! Я не приму веру убийц! Они истребили мой род! Они убили моих детей! Христиане - дикие, злобные, кровожадные... звери!

-- Эт точно. Меня вообще Зверем Лютым зовут. Но с тобой разговариваю. Князь Кестут мой давний друг. Он тоже принял крещение. Христиане - разные. У тебя теперь нет иного пути, чем в дружину Кестута. Род твой погиб, а в одиночку... это не жизнь.

-- Я хочу умереть! Я приму смерть с радостью!

Да что ж их так клинит по некрофилии?!

Да, грань между бытием и небытием - тонка и повсеместно близка. Да, множество людей не понимают этого и живут так, будто собираются жить вечно. Утро-день-вечер-ночь, опустошить кормушку - наполнить брюхо, опорожнить брюхо - наполнить кормушку. Стремление прервать подобные последовательности отчасти даже радует, но чувство меры терять не надо.

-- Можно и так. Но лучше основать свой собственный род. Стать не последним, но первым. Началом. Чего-то хорошего, сильного.

Возможность не рассматривалась. Глаза - рублёвые. Дважды. И у прусса, и у поляка-переводчика.

Тут пришёл Вернер - носатый тюрингенец, одновременно толстый (в животе) и тощий (на лицо). В страхе и надежде высокой концентрации того и другого.

Начинает толковать, всё сильнее воодушевляясь, о единстве христиан всего мира, об Иисусе, принявшем смерть ради спасения всех людей от первородного греха, о неважности филоокве, о глупости Великой схизмы...

Смело. Видать, сильно допекло.

Потом перешёл на проповедь всеславянского братства, восторгается Объединителем - Болеславом I Храбрым, который и Киев взял.

И замолчал. Вспомнил, что на Руси по этому поводу другие оценки.

***

Галл Аноним:

славно и великолепно отомстил он за свою обиду русскому королю (Ярославу Мудрому - авт.), который отказался выдать за него свою сестру... храбро вторгся в королевство русских... не встретив себе никакого сопротивления, войдя в город (Киев, август 1018 г. - авт), большой и богатый, обнаженным мечом ударил в золотые ворота. Спутникам же своим, удивлявшимся, зачем он это сделал, с язвительным смехом сказал: "Как в этот час меч мой поражает золотые ворота города, так следующей ночью будет обесчещена сестра самого трусливого из королей, который отказался выдать ее за меня замуж; но она соединится с Болеславом не законным браком, а только один раз, как наложница, и этим будет отомщена обида, нанесенная нашему народу, а для русских это будет позором и бесчестием"... Болеслав в течение десяти месяцев владел богатейшим городом и могущественным королевством русских и непрерывно пересылал оттуда деньги в Польшу....

Галл Аноним и Нестор Летописец - современники. Хроника или деяния князей и правителей польских и Повесть временных лет написаны почти одновременно. Рюриковичи и Пясты - нормальные раннесредневековые феодалы. Какими-то гуманистическими, либерастическими или общечеловекнутыми свойствами не страдают. Зарезать, сжечь, ограбить... норма.

Но вкладывать в уста государя радость от предстоящего изнасилования... Ни Нестор в ПВЛ, ни Мономах в Поучении (третий современник) не считают возможным смаковать подобное.

Неважно - точно ли описывает эпизод Аноним. Важно, что он так его описывает. Он так видит. Этого ожидают читатели - польская церковно-феодальная элита. Позже Хроники Анонима войдут в сочинения Кадлубека, потом - Длугоша. Станут основой формирования исторического мировоззрения шляхетства.

Эпизод с сестрой Ярослава Мудрого в Киеве напоминает эпизод с Рогнедой в Полоцке. Но Рогнеда на полвека раньше, князь Владимир в то время закоренелый язычник, а не христианнейший король.

Меч Щербец, который Храбрый сравнивает со своим пенисом - ключевой символ польской государственности.

***

Вернер притормозил. Как-то Храбрый... неоднозначный персонаж. В такой компании.

Подумал и обратился к делам и вовсе языческим: жили-были три брата Чех, Лях и Рус... Вот только епископу-немцу и проповедовать древние славянские предания.

***

Издалека бедняге начинать придётся.

Пастушеские племена на территории от Рейна до Волги на рубеже III-II тыс. до н. э., называют племенами шнуровой керамики - керамика украшалась узорами из оттисков шнура. Предки народов индоевропейской группы: германцев, славян, балтов... Из них развились лужицкие племена, занимавшие бассейны Одры и Вислы от Балтики до Карпат.

В начале нашей эры сюда вторглись с запада германцы. На Варте - бургунды, вандалы - в Силезии, готы - на нижней Висле. Потом пришли гунны и все побежали.

Великое переселение народов.

Готы бегали лучше всех. От Крыма до Гибралтара. Историки насчитывают девять племенных групп готов только на юге, в римском ареале. Я бы добавил ещё четыре на севере: Ильменские, Псковские, Самбийские и Ногатские. В смысле: в устье Вислы на Ногате. Первые две группы стали русами, вторые - пруссами. Кто-то оставался в лавке. В смысле: на Готланде.

Вандалы сходили до Рима. Через Испанию и Тунис.

Самыми ленивыми оказались бургунды. Дошли до Роны и Соны, где подровнялись и засонились.

Забредали в верховья Вислы кельты, населявшие в то время верхний Дунай. Их быстренько ассимилировали, но осадочек остался: кельты принесли гончарный круг и методы добычи и обработки металлов.

Чисто напомнить: на Руси гончарные круги закрутились в начале 10 в. Во многих местностях - столетиями позже. Тысяча лет отставания.

Нет, потом-то галлы и к нам пришли. Но не с кругом, а с Наполеоном.

Я про типы гончарных кругов - уже. Про скрюченного ревматизмом Горшеню - подробно. Каждый из четырёх типов кругов появляется на Руси с запаздыванием по сравнению с Польшей. Задержки - века. Поколения, сотни тысяч людей, уродуют себя, губят здоровье, жизни, используя устаревшее оборудование. Хотя, казалось бы, не за горами высокими, не за морями глубокими, тоже славяне, христиане. Сходи, посмотри, позаимствуй. Гончарный круг - вещь не особо замороченная, семи пядей во лбу не надобно.

На рубеже нашей эры из позднелужицких племен, смешавшихся с поморским населением, возникли племена ямных погребений (пшеворские). Венеды на Висле и лугии на Одре - непосредственные предки польских славян.

Племена образовывали племенные союзы, которые превращались в вождества, в племенные княжества.

Русь до племенных союзов доросла, а вот племенных княжеств... пропустила. Известны примеры позже: Мал у древлян, Хадога у вятичей.

Образование древнепольского государства - подчинение многих племенных княжеств (тридцати) во втор.пол. Х в. одним князем.

Центров кристаллизации было четыре.

Первыми начали поморяне на Балтике между Одрой и Вислой. Археология Западного Поморья показывает гроды (города), расположенных так, чтобы они нарушали старые племенные границы - центральная власть давила сепаратизм.

Сложившееся в 9-10 в. объединение оказалось непрочным: вторжения норманнов ослабляли центр.

У поморян была оживленная городская жизнь. Волин и Щецин в 10 в. - большие города. Гданьск - крупное поселение. Верхушка тесно связана с морской торговлей. Другая характерная черта поморского протогосударства - мощное жреческое сословие, придававшее гос.образованию теократический оттенок.

К нынче (втор.пол.12 в.) поморяне вполне крещены. Язычники оставались лишь на флангах: Святовит на Руяне и Перун у пруссов. Руян крестят у меня на глазах, три года назад, как в РИ.

Поддержал бы крестоносцев - посмотрел бы на крещение пруссов. А и не поддержал - всё равно посмотрю.

А там невеста вся в прыщах - дозрела, значить - балтийское язычество дозрело.

Висляне (племя) в окрестностях Кракова распространили свою власть на соседних сандомирян и Люблинскую землю, этнически близкую Мазовии. Возникшее государство объединило территорию в верхнем течении Вислы от Карпат до рек Пилицы, Радомки, Сана и Буга.

Житие апостола Великой Моравии св. Мефодия:

Очень сильный языческий князь, сидящий на Висле, поносил христиан и причинял им вред. И, послав к нему, [Мефодий] сказал: "Сын, хорошо бы тебе креститься по своей воле, чтобы не был ты крещен насильно в плену на чужой земле; [когда так будет], вспомнишь обо мне".

Крещение князя вислян на чужой земле связано с поражением, нанесенным ему князем Великой Моравии Святополком (870-894). В Кракове создано епископство. Краковские епископ кон. IХ-нач. Х в.: Прохор и Прокул.

После распада Великоморавской державы (906 г.) Краков, земли вислян, Силезия в середине Х в. оказались в зависимости от чешского государства.

Св. Мефодий в своих проповедях следуют восточному обряду. Традиция окажется очень устойчивой. В 14 в. Карл IV, император и король Чехии, будет жаловаться: Я окружён еретиками!, имея ввиду множество православных в стране.

Уже и начало гуситского движения связывают с наличием в Чехии множества православных. Про попытку гуситов перейти под Константинопольского патриарха - я уже...

Сейчас, на два века ближе к Мефодию, эта традиция вокруг Кракова, по верхней Висле ещё сильнее. Чем мы и воспользовались.

Процесс возвышения княжеской власти - VII-Х вв.

Нижний рубеж: после миграции части славянских племен на юг (V-VI вв.) из традиционных областей проживания на Днепре и Висле, ареал стабилизировался. Переход к оседлости стал возможен благодаря распространению двухпольной системы земледелия и применению сохи, часто с железным наконечником. Урожаи выросли до сам-два, истощенную землю больше не покидали, переходя на новые участки. Росла численность населения, образовывались племенные объединения.

Племена скреплены родством, основа - большая семья, несколько поколений. Важна организация, основанная на соседских связях - ополье, с десятком поселений. Аналог тукымов и урлыков у мари. Поселок - одно большое семейство из нескольких малых семей. Каждой из малых семей ежегодно, путем жеребьевки и решением старших в роде, выделялось поле, называвшееся жребием. Опольем руководило собрание взрослых мужчин - вече. Центр ополья - деревоземляной замок (грод), в котором жили старейшины, а при опасности спасалось все население ополья.

Всё это в нескольких вариантах я уже видел. В начинающемся - у эрзя и мари, в сегодняшнем - у пруссов, в недавно закончившемся - у кривичей и дреговичей.

Забавно читать повествования коллег-попандопул, которые подробно сообщают о героических подвигах или любовных переживаниях своих героев, но напрочь пропускают социум. Вот такой. Обязательный для каждого народа. Задающий допустимые формы подвига или любви.

Малопольское государство уничтожено Моравией (874-885 г.). Местная династия погибла.

Здесь возможная точка бифуркации ист.процесса. Две точки.