Лю

~~~

25 февраля, 11 час 45 мин

Сегодня утром мое тело чувствует себя хорошо, а голова — плохо. Я действительно еле-еле проснулась! Впрочем, уже почти полдень, а я еще валяюсь в постели совершенно голая и разговариваю с тобой, Дик, разглядывая эти паршивые фотографии, разбросанные на простыне.

Я съедаю энный круассан после энного кофе и энной «Мальборо».

Крепкой «Мальборо».

Я и вправду решила умереть: от рака! Этот избыток никотина сократит отведенный мне срок лет на пять или на десять. На десять лучше!

Это из-за созерцания фотографий — их только что напечатали — я чувствую себя в дураках; снимки моего путешествия… то есть круиза, начавшегося восемнадцать дней тому назад. В конце концов мы поехали не в Марокко, а в Панаму. Прогулка на «джипе»… На самом деле мы «прогулялись» по Атлантическому океану… На яхте «Потемкин», которая принадлежит компании «Кирпичи без границ». «Кирпичи без границ» не поставляют «джипов». «Джипы» — это, скорее, специализация «Даю Бетон»; выбор подарков зависит от предприятий. А «Даю Бетон» на нас сейчас дуется, я толком не знаю почему… Какая-то история с контрактом… Ничего, уляжется! И тем не менее наша программа была полностью изменена.

Какой кошмар — эти фотографии! Видели бы вы эти рожи и мою среди них! Муниципальный советник в костюме муниципального советника — уже поэма, но муниципальный советник в соломенной шляпе и рубашке с кокосовыми пальмами, окруженный детьми и женщинами на шикарном корабле — это одновременно «Илиада», «Одиссея» и «Титаник». Мы отплыли из Бреста в Панаму 7 февраля, то есть больше двух недель назад, двух недель ада… При отплытии все были закутаны — шарфы, варежки, меховые шапки, — но после нескольких дней плавания эти придурки посреди зимы вырядились в купальники. Они начали нырять в большой бассейн при попутном ветре и барахтаться там, как утки со своими птенцами. Я же, в своем жакете из серебристой лисы, подаренном мне СЖЕ, в сибирской шапке от Сен-Лорана, надвинутой до бровей, стояла на террасе бара, облокотившись о борт, и смотрела на них выпученными глазами: они вели себя так, словно было лето. Какой-то матрос подтвердил, что зима уже кончилась. «Как, зима кончилась в феврале?» — воскликнула я. Если бы он не был красивым парнем, я залепила бы ему пощечину. И потом что-то подтверждало его слова. Я изнемогала от жары и слепящего солнца. Он объяснил, что зима сейчас не везде, что, когда несчастные люди мерзнут в Париже и Незнаюкакомгороде, другие, привилегированные, нежатся под кокосовыми пальмами, в тропиках, а мы как раз приближаемся к одному из них (оказывается, есть два тропика с одним экватором посередине).

И тут я поняла, что социализм никогда не наступит: он будет утопией до тех пор, пока на всей земле, включая Советский Союз, не установится лето!

Этот матрос проводил меня до каюты и помог избавиться от моего меха, поскольку я была одета не по сезону. А затем — это же надо! — он тоже, как клоун в трансе, задергался между моими божественными бедрами! Подумать только, даже моряки этим занимаются! Интересно, какая социопрофессиональная категория не делает этого? Но я не могла ему отказать, учитывая ту информацию, которой он меня снабдил.

Итак, все эти люди могли загорать вдоволь, что подтверждают снимки, сделанные Жан-Полем. Он отправился в путешествие с женой-любовницей, Мао, ПК, WC и даже ППТТ, почетным гостем, приглашенным мэром; однако сам мэр отсутствовал. Ему нужно было «уладить много дел», касающихся возобновления контракта по очистке мутных вод с СЖЕ.

Но лично я не загорала, и если бы у тебя были глаза, Дик, то ты мог бы в этом убедиться. Я совершенно белая от носа до пальчиков ног, включая пупок! Я была больна в течение всего плавания. Морская болезнь! Но стоит мне глянуть на рожи пентюхов на этих фотках, Дик, как мне еще больше, чем на борту «Потемкина», хочется блевать!.. Вот, посмотри! (Я говорю тебе «посмотри!», Дик, но ты понимаешь, что это просто так говорится — одна из фигур риторики!) Посмотри хотя бы на эту, снятую в тот момент, когда мы пересекали тропик Рака: эти рожи, эти пьяные морды (они отмечали, по их словам, переход через линию), — к этим рожам не применишь фигуры риторики! Вглядись хоть немного в этого пентюха WC, потрясающего фужером с вдовой Клико в столовой «Потемкина» и поглаживающего (поскольку его жена осталась во Франции) роскошную шлюху Наташу (кол-герл, которую ему предоставили в качестве переводчицы «Франкмасоны без границ». Наташа — венгерка, но хорошо говорит по-панамски). Ты видел это опухшее от алкоголя и обжорства лицо?! Эту скотину, завышающую суммы расходов! Этого подонка!

А остальные… огромный, жирный ПК (казначей) с заплывшим лицом под остроконечной шапкой из золотистой бумаги (да, да, кажется, это традиция, так как вся эта шайка вырядилась как на маскарад, чтобы отметить переход через раковую линию!). Блевать, блевать хочется! Но самое тошнотворное — моя рожа… здесь, к примеру, в этом огромном эльзасском черном головном уборе… Отупев еще от одной вдовы, я действительно позволила себя сфотографировать. И это я, кто не выносит себя даже на расчлененном портрете, согласилась, чтобы мое лицо запечатлели на память среди этих напыщенных статистов! Фотография не искусство, а один из симптомов конца искусства (что бы ни думал об этом Мэн Рей[30])! Осколки жизни, вульгарные, без всякой фантазии, вырванные у времени и застывшие в пространстве: нужно их всех уничтожить! Вот что я сделаю с этими снимками, Дик! Я рассматриваю каждый из них в последний раз, поджигаю и, когда пламя занимается, кладу на серебряный поднос с остатками своего завтрака.

…«Потемкин» пересек канал, и мы высадились в Панама-сити. А он отправился один-одинешенек в Колумбию, где у него была какая-то миссия. В Панама-сити нас принял посол Франции, устроивший небольшой коктейль-семинар, на который были приглашены несколько панамских инженеров, специалистов по термодинамике (целью нашего путешествия был действительно семинар по сопротивлению термодинамических материалов в сравнении с кирпичом и бетоном).

Большинство сообщений делалось на французском или панамском. Но были также выступления на мексиканском, аргентинском и венесуэльском. Наташа, которая была полиглотом, переводила все на английский.

Но кое-что, Дик, Жан-Поль не смог сфотографировать, и не без причины, так как это строжайший секрет (мой и мэра). Пока наша команда загорала на острове Банга, я нанесла небольшой визит в «Богота Лимитед», расположенный рядом с огромным зданием «Банк Америки». «Богота Лимитед» является одним из наших банков, а также «Коки и Ко», фирмы, поставившей нам сорок пять компьютеров-призраков. Там я встретила колумбийского господина в фирменном мундире и черных очках, влюбленного в свою надувную куклу Пусси! Он принял меня в просторном кабинете с кондиционером и угостил шампанским. Я спросила, нет ли у него коки. Побледнев, он ответил «нет». Я удовольствовалась «Оранжадом».

Он захотел передать мне чемодан, который я должна была передать в строжайшем секрете мэру (то есть не сообщая об этом членам нашей команды, особенно Жан-Полю и жене-любовнице). Мне целиком и полностью доверяли: я была, как он заверил меня, для этого достаточно глупой («estupida» по-колумбийски).

Чемодан фирмы «Виттон», принесенный слугой в костюме, был очень тяжелый и закрыт на ключ. Колумбиец не отдал мне ключ. Он сказал, что потерял его.

Перед тем как расстаться, он сообщил печальную новость: Пусси, его кукла, лопнула. Я посоветовала купить ему заплатку для велосипедной шины. Он сказал, что об этом и не подумал.

Вечером, пока члены нашей команды таскались по всем барам в Панама-сити, я томилась в своем королевском номере 46, в отеле «Софитель». В Панаме есть «Софитель», но нет «Ритца»! Я смотрела на чемодан. Это была модель фирмы «Виттон», которую я до сих пор не видала. Мне крайне любопытно было узнать, какая в нем подкладка. Некоторые чемоданы дублированы шелком, другие — кожей, третьи — кашемиром. Я попыталась вскрыть замок заколкой для волос. И мне это удалось. Подкладка была сделана из кашемира. Но ее почти не было видно, так как внутри чемодан был в буквальном смысле набит купюрами зеленого цвета, «долларами» (так было написано на них сверху). Наверняка, это местная валюта. Я считала их всю ночь: десять тысяч купюр по сто долларов, что равняется (по курсу, который мне сказали в рецепции) пяти миллионам франков.

Я смогла провезти чемодан в самолете без проблем с таможенниками. Оказывается, он был на самом деле дипломатическим чемоданом «Виттон». Кстати, перед моим отъездом мэр выдал мне паспорт, тоже дипломатический. Поразительно, никогда в жизни не думала, что это и есть дипломатия!

…Вчера мы вернулись в Незнаюкакойгород на вертолете, который ждал нас в аэропорту Шарля де Голля, где приземлился наш самолет. Следуя строжайшим инструкциям мэра, я немедленно отнесла чемодан в его кабинет в замке, где он уже поджидал меня. Он открыл его (не заметив, что я его вскрывала), бросил взгляд вовнутрь, постаравшись, чтобы я не увидела содержимого. Затем отпер толстенную бронированную черную дверь, находящуюся прямо напротив его стола с розовыми ножками: она вела в темную комнату. Несмотря на то, что он попросил меня повернуться спиной и считать до двухсот, уставившись на мой белый расчлененный монохром на стене, я украдкой посматривала в сторону. Таким образом я заметила, что чулан был полностью завален панамскими деньгами — зелеными долларами. Мэр запер чемодан внутри.

— Как, ты даже не пересчитываешь? — глупо спросила я, выдав себя с головой.

Ошарашенный, с красными пятнами, побледневшими на глазах, он уставился на меня, буравя взглядом:

— Так ты уже мошенничаешь! Ты видела, что внутри? Кто научил тебя мошенничать? Это нечестно! Ты пошла по плохой дорожке! Если у тебя не хватит мозгов, чтобы оставаться умной, то ты кончишь, как бедная мадам Делли, которая имела глупость перестать быть глупой!