Люба

18

Снова Федор

— Александр Борисович, я таки не понимаю, почему вы позволяете моему Феденьке встречаться с женщинами! Сами вы наверняка так не делаете.

— Маргарита Семеновна, я не встречаюсь с женщинами, у меня одна жена. Насколько я знаю, Федор сейчас тоже встречается с одной женщиной и собирается на ней жениться.

— Нет, вы только послушайте, себе вы, конечно, взяли лучшую, а Феде уже то, что осталось. Когда ваши дети вырастут, вы меня, конечно, поймете, а сейчас разве у вас может болеть душа?! Как вы можете понять, как переживает мама!

— Маргарита Семеновна, вы познакомились с Наташей? Я думаю, что вы найдете с ней общий язык.

— Нет! И не собираюсь! Зачем мне эта Наташа? Что я с ней буду делать? Я вам оставила сына, мне нужен только сын, а Маши-Наташи мне как-то не нужны.

— Но у вас будут внуки, разве это плохо?

— Нет, вы, наверно, правы, внуки — это хорошо, но ваша Наташа обязательно должна к ним прилагаться? Или, может быть, мы как-нибудь обойдемся без нее?

— Послушайте, жениться собирается ваш сын, решайте все вопросы с ним.

— Но вы же директор, уважаемый человек, вы профессор, в конце концов! С кем посоветоваться бедной пожилой женщине? Скажите, вот если бы вы не были женаты, вам бы эта Наташа подошла?

— Маргарита Семеновна, я не Федор и я не ваш сын. С Наташей общалась Люба, я ее видел только однажды, но она производит очень приятное впечатление.

— Вы хотите, чтобы я полагалась на мнение девочки?! Она ровесница Феденьки?

— Вы знаете, я всегда полагаюсь на мнение Любы, она для меня является авторитетом, хотя моложе меня на семь лет.

— Ну хорошо, если вы так настаиваете, я познакомлюсь с вашей Наташей, но учтите, я вам ничего не обещаю.

С этими словами Маргарита Семеновна вышла из кабинета Борисова.

Саша позвонил Любе в хирургию.

— Люба, родная, избавь меня от общения с Маргаритой Семеновной. Я потом часа два не могу прийти в себя, а мне надо работать.

— Сашенька, к тебе прийти? Хочешь кофе?

— С тобой — хочу.

— Тогда жди.

— Александр Борисович, можно?

— Да, Федя, что у тебя?

— Во-первых, я принес статью, во-вторых, я хочу дежурить каждый день, две недели.

— Мама приехала на две недели?

— Да. Сначала она даже слышать не хотела про Наташу, а теперь решила с ней познакомиться. Все, кончилась моя счастливая личная жизнь, полгода не прошло.

— Может, все не так плохо?

— А то вы не знаете мою маму! Ну почему все нормальные люди могут жить как хотят, и только я один — как хочет моя мама?

— Ты Наташу предупреждал?

— Конечно! Но одно дело — слышать, другое — видеть.

— Федя, я могу в связи с производственной необходимостью поставить тебе дежурства через день, но никак не чаще. Так что тебе неделя на твоих женщин остается.

Через неделю в кабинете Борисова снова появилась Маргарита Семеновна.

— Дорогой мой, вы были правы! Я же знала, на кого я оставляю Феденьку. Вы таки умный человек, нашли ему хорошую девочку. А какая красавица, а умница, когда я расскажу Фирочке, какая у меня сноха, она поперхнется от зависти. Вы знаете, Наташенька называет меня мама. Ах, какая воспитанная девочка. А как она готовит, пальчики оближешь. Я думаю, что летом мы сыграем свадьбу. Вы приедете к нам в Одессу?

— Маргарита Семеновна, я за вас очень рад.

— Вы хитрый, вы все знали. Конечно, не зря же вы профессор!

Ваня

Через четыре месяца у Любы была защита докторской диссертации. Люба занималась последними статьями, оформлением бумаг, контактами с типографией. Каждое утро она вставала с диким чувством усталости. И еще все время болела спина. Люба принимала обезболивающие таблетки, когда шла на операции, но все время приходилось увеличивать дозу. Это продолжалось уже две недели, а теперь еще присоединилась тошнота. Саша требовал, чтобы она обследовалась, но Люба все списывала на переутомление. Спину приходилось натирать всякими мазями, но это тоже не помогало. Прошло еще две недели, а Любе было все хуже. Люба решила поговорить с Катериной.

— Екатерина Семеновна, я себя очень плохо чувствую. Беременность я исключаю, у меня спираль. Воспаление, откуда? Я живу с одним мужчиной, я не думаю, что он мне изменяет. На радикулит тоже не очень похоже. Но работать на обезболивающих очень тяжело. Может быть, сделаем УЗИ? Исключим гинекологию, и буду думать дальше.

— Люба, не проблема. Пойдём, прямо сейчас и посмотрим.

Люба разделась, легла, и Катерина стала ее смотреть.

— Люба, у тебя действительно проблема. Как ты относишься к третьему ребенку?

— Не поняла? У меня ВМС.

— Да, но она сместилась. Срок восемь-девять недель. Решай вопрос с мужем.

Люба пошла к директору. Секретарь сказала, что Борисов занят и просил его не беспокоить. Люба позвонила на сотовый.

— Саша, у тебя кто-то есть?

— Нет, я один, но правда занят. У тебя что-то горит?

— Я не знаю, у меня проблема, но ладно, пусть ждет. Нет, не горит. Я у твоего кабинета.

— Заходи.

Саша вышел из кабинета и сам пригласил Любу.

— Татьяна, пожалуйста, постарайтесь никого не пускать. Скажите, что меня нет.

Люба, рассказывай, только быстро. Ты чем-то расстроена?

— Саша, я была у Катерины, спина болит, она сделала УЗИ. Срок — восемь-девять недель. И что мне теперь делать?

— А спираль?

— Сместилась. Естественно, угроза прерывания. Я пила обезболивающие препараты весь последний месяц. Саша, что я только не пила. Спину мазала всякой гадостью. И через четыре месяца у меня защита.

— Мало у меня было проблем. Так теперь и эта! Люба, но так же невозможно! О чем ты думала? Как ты могла забеременеть? Ты же врач. Ты что, не понимаешь элементарных вещей? — он говорил так, что Любе стало страшно. Она никогда не видела его в таком гневе.

— Хорошо, я пойду к Катерине договорюсь о прерывании.

— А тебе убить человека раз плюнуть, да? — Саша перешел на крик. — Я говорил, что надо обследоваться, ты все знала и довела до крайности, ты просто не хочешь ребенка. Ты решила, что тебе двух хватит. Тебе нужна карьера? Иди, делай, что хочешь! Зачем ко мне пришла? Я никогда не думал, что ты такая. Что тебе от меня надо? Мне не о чем с тобой больше разговаривать. Уходи. Боже, с кем я живу?! — Его руки взлетели вверх, показывая его бессилие и ее полное непонимание.

— Саша, я пришла за советом. Не кричи на меня. — В глазах стояли слезы.

— Нам не о чем разговаривать, иди на аборт. Ты этого хочешь? Валеру и Марину я заберу. Занимайся карьерой, ищи другого мужа, если он тебе нужен.

— Саша, не надо на мне срываться, я не понимаю. Ты меня еще и бросаешь? — Она побледнела, и, казалось, вот-вот слезы вырвутся наружу. Она не понимала его.

— Я никогда не буду жить с детоубийцей.

— Ну оставим его. Ты можешь сесть и спокойно, без крика, все обсудить?

— Что обсуждать? Ты же все решила! Хочешь, чтобы я одобрил твое решение? Извини, у меня другие моральные принципы.

— Саша, я ничего не решила. Перестань кричать. Просто я пытаюсь тебе объяснить, я ничего не имею против третьего ребенка, я боюсь токсического воздействия лекарств. И что делать со спиралью? Удалять или пусть остается? С плодом она не соприкасается. И вообще, почему ты взял манеру орать на подчиненных, и на меня в том числе? Ты со мной совсем не разговариваешь, на работе тебе некогда, домой ты приходишь поздно и просишь, чтобы я молчала. Потом у нас секс, и все. — Она расплакалась.

— Я устал, эта стройка и институт меня доконали. Я думал, что ты защитишься и будешь моим замом по лечебной работе. Ну хорошо, защищаться можно и с пузом, а как ты будешь работать? Мне нужна твоя помощь, понимаешь? Сейчас пойдут проекты, надо оборудовать лаборатории. Надо запускать новый корпус и начинать строительство административного корпуса и отделения скорой помощи. Люба, я забыл, когда был дома в последний раз, я не вижу детей неделями. А ты говоришь, что я кричу. Я выть скоро начну. А тут еще ты с беременностью.

— Саша, но это твой ребенок. Я понимаю, что это неожиданно и не вовремя, но решать проблему надо.

— Нет, не надо. Пойдем к Катерине, заведем обменную карту. Сделаем анализы. А там как Бог даст. Думать надо было раньше, теперь он уже есть. Кстати, мальчик или девочка? — Он уже был спокоен.

— Она говорит, что, скорее, мальчик, срок еще маленький. Так ты меня уже не бросаешь?

Саша обнял жену. Люба плакала.

— Больше не пей таблетки. Сейчас тебя прокапаем, думаю, все будет хорошо. Но следующего будем рожать планово, договорились?

— Договорились. Кстати, надо будет няню подыскать до его рождения. Тогда я посижу пару месяцев и выйду на работу.

— Идея хорошая.

В дверь опять постучали. Саша с раздражением открыл. Перед ним стояли десятилетний Валерка и трехлетняя Марина. Марина грязными кулачками размазывала по лицу слезы.

— Папочка, у меня горячие ножки и грудка, горлышко болит и голова. А тетя говорит, что тебя нету. Кто меня будет лечить?

— Иди ко мне, моя маленькая девочка. А Валера тебя не лечит?

— Папа, она два часа проплакала, мама трубку не берет. Я не знал, что делать, мы с Сережкой пришли, ее привели, а Татьяна нас не пускает. Может, у нее дифтерия?

— Господи, покой нам только снится. Заходите, мама здесь.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Валерка сел и прижался к матери. Сережа остался в приемной. Саша попросил Татьяну принести градусник. Посмотрел Маринкино горло, померил температуру 38.3С.

— У Марины ангина. Валерка с ней не справится, что будем делать? Или иди-ка ты, мать, на больничный. Заодно отдохнешь. Капать тебя буду дома. Обещаю приходить не позже восьми.

— Совсем другой разговор. А то раскричался.

На защите докторской диссертации первый вопрос был о сроке беременности. Затем удивленные корифеи спросили, сколько же лет самой Любе. Дальше спросили, сколько у нее детей. Все профессора были в восторге от работы двадцатидевятилетней диссертантки, беременной третьим ребенком.

Борисов был счастлив. УЗИ не показывало никакой патологии, Люба чувствовала себя хорошо. Марина ходила в детский сад. Валера учился в четвертом классе, занимался плаванием. Лабораторный корпус наконец открыли. Борисов получил сразу семь совместных проектов с зарубежными фирмами. В платные отделения стояла очередь на госпитализацию. Оперировать до родов Любе он запретил. Она занималась зарубежными проектами, министерством и диссертантами. Сорок недель пролетели почти незаметно.

В кабинете Корецкой обсуждался очередной проект. Представители швейцарской фирмы, были довольны деловой хваткой, прекрасным профессиональным уровнем, превосходным французским а огромный живот молодой красивой женщины вообще привёл их в восторг. Они готовы были согласиться с любыми ее условиями. Контракт о сотрудничестве был готов. Люба пригласила Борисова для подписи. Мужчины пожали друг другу руки. Швейцарцы выразили свое восхищение доктором Корецкой. И тут Люба поняла, что время пришло.

— Саша, проводи их побыстрей. Мне пора рожать.

Швейцарцы заметили перемену в Любе и поспешили уйти.

Катерина сделала кесарево. Мальчик был самый большой из всех их детей — четыре килограмма сто грамм, пятьдесят два сантиметра. Саша держал на руках своего орущего богатыря.

— Саша, вы имя придумали? Или, как всегда, по ходу? Но этот богатырь. И ты посмотри, какой взгляд осознанный.

— Имя, как всегда, по ходу. Кстати, надо назвать, пока жена под наркозом. Пусть будет Иваном. Вань у нас в роду ни у кого не было, а по виду он и вправду богатырь. Вот насчет следующего обещаю договориться заранее.

— Садист, сколько же тебе детей нужно?

— Чем больше, тем лучше. Но хотя бы пять. Правда, сынок?

Люба собиралась на работу. Достала из шкафа серую твидовую юбку и серую водолазку в тон. Ванечка капризничал. Ей пришлось самой его накормить и немного поиграть. Саша нервничал, он не привык опаздывать, а Люба не была готова. Маринка проснулась, выбежала из своей комнаты и залезла на руки матери.

— Мама, не уходи, подожди, пока я позавтракаю. Мама, ну пожалуйста!

— Люба, можно поторопиться? У меня планерка! Ты еще не одета!

— Саша, не злись. Я же не могу их оттолкнуть, все бросить и бежать, иди, я догоню.

— Ты совсем опоздаешь! Я терпеть этого не могу!

— Саша, иди, не действуй мне на нервы.

— Люба, сегодня твой первый день. Какой пример ты подаешь сотрудникам?

— Иди, умоляю, иди. Я подойду после планерки. Саша, это твои дети! Имей совесть!

— Папочка, оставь маму и иди на работу. Ты мне портишь аппетит.

— Марина, ты с кем разговариваешь?

— С тобой. Если ты уйдешь, Ванечка успокоится, Валера с Сережей выйдут на кухню и мне будет весело. Ты всегда портишь все утро, папочка.

— Дождался! Люба, ты ее научила?

— Нет, твоя мама. Марина, сейчас ты у меня получишь по попе, не смей обижать папу!

— Я его не обижаю, но он по утрам несносный.

Ваня продолжал капризничать, а при виде няни зашелся в крике.

— Все, я пошел. Когда закончишь, приходи на работу. И воспитывай детей, а то некоторые совсем сдурели.

— Саша, не дергайся, я скоро буду.

Он ушел, хлопнув дверью. В кухню прибежали Валера с Сережей. Люба налила им чаю, сделала бутерброды. Марина пристроилась рядом с Сергеем и рассказывала ему сказку, которую придумала. Ванечка играл в детском стульчике. В кухню вошла няня.

— Любовь Александровна, кажется, я уже справлюсь.

— Уж будьте добры! Вам придется приходить на час раньше, я не могу каждый день опаздывать. Мы вам платим достаточно, чтобы не загружать меня и чтобы я не опаздывала на работу.

— Хорошо, я все поняла. Любовь Александровна, просто они все к вам так сильно привязаны, и капризничают.

— Я поговорю с ними сегодня, но, Вика, я должна работать! Сегодня мне уже обеспечен конфликт с мужем, это серьезно, для меня это очень серьезно.

Люба поговорила с детьми, объяснила, что никак не может сидеть дома и просто обязана работать. С Мариной разговор затянулся. Но они все-таки все решили. Люба вошла в спальню и стала одеваться. Юбка обтянула бедра и еле-еле сошлась. Водолазка подчеркнула грудь несуразной формы и выпирающий живот. Люба снова залезла в шкаф. Она примеряла одну вещь за другой, но все не подходило, как будто тело изменилось до неузнаваемости. Как она целых полгода не замечала, что стала совсем другой? Боже, какое уродство! Конечно, вот причина, по которой Саша сердится. Она несуразна и уродлива. Как можно идти на работу в таком виде? Она надела привычные джинсы и свитер, причесалась, сделала макияж и пошла на работу.

Люба отдала заявление о выходе секретарю Татьяне. К директору она заходить не стала и сразу прошла в отделение. Хирурги встретили ее тепло, было много вопросов о ребенке, о планах. Люба посмотрела расписание, график операций. Казалось, что все в порядке, но было как-то неуютно. Но ничего, все пройдет.

Николай вошел в приемную, не стал выяснять ничего у секретаря и с сотки позвонил Борисову.

— Саша, мне нужен ты, по поводу Любы.

— Заходи.

Он вошел. Саша смотрел на него с вопросом в глазах. Коля сел.

— Сашка, только без обид. Ты жену сегодня видел?

— Дома утром, она собиралась как черепаха. Еще Маринка на меня наехала. Представляешь, наглая такая в свои четыре года. Заявила, что я ей порчу аппетит. Ты от своих детей такое слышал?

— Слава Богу, нет. Но что поделаешь, не порти аппетит ребенку. Сам избаловал, вот и получаешь. Я не про это. Люба пришла на работу в джинсах первый раз в жизни. Наши бабы шепчутся, она твой зам, профессор. Не солидно, понимаешь? И это твоих рук дело.

— Она утром приготовила юбку, я видел, на кровати лежала.

— Саша, она поправилась. Нет, до толстой ей как до луны, но у нее явно больший размер, может, она в нее не вошла?

— Ты считаешь, что это проблема? Я даже не заметил. Она еще кормит, естественно грудь увеличилась, а в остальном как была худющая, так и осталась. Ладно, разберусь. Спасибо, что сказал. Я бы и не подумал.

— Моя Татьяна рыдала, когда не входила в свою старую одежду. Кстати, это длилось не один месяц, она со своим новым телом ужиться никак не могла.

— Ну у Татьяны понятно, она же двойню родила. А у нас один.

— Но он третий. Саша, три беременности — не шутка. Не пускай на самотек. Купи ей что-нибудь в подарок, своди ее в магазин обновить гардероб. Не доводи до скандала, ты окажешься виноват во всем, поверь моему опыту.

— В чем виноват? Что после родов меняется фигура? Это естественно.

— Но ребенка сделал ты, а потому и вина в изменении фигуры твоя. Но это не значит, что она тебя не любит.

— Понял, исправлюсь. И что мне ей дарить? Белье? Одежду? Обувь?

— Все и, желательно, сразу. Я думаю, что деньги у тебя есть, справишься.

— Ладно, спасибо, что сказал. Я ее не видел на работе, сейчас пойду, посмотрю.

Коля вернулся в отделение.

— Люба, ты будешь в ординаторской? К себе не пойдешь?

— Нет, там Саша, сегодня с утра он шумел, я не в форме. Он увидит меня в домашних джинсах, будет снова шуметь, а на меня ничего не налезло. Но он скажет, что надо было подумать заранее, и будет прав. Коля, я так устала. Я хочу спать и больше ничего.

— Со свекровью было легче?

— Зина доставала, а так, наверно, легче. Я же еще с ними занимаюсь, у детей в арсенале уже три языка. Маришка вообще хорошо языки учит, схватывает прямо на лету.

— А Сережа? Совсем у вас?

— Да, Женя раза два в неделю заходит, поужинает и идет к себе.

— Она вам деньги на него дает?

— Да ты что?! Да нам ничего от нее не нужно. Она бы себя обеспечила. Не знаю, куда она катится, у нее каждый день новая любовь. Я ее предупредила, что если она будет пить, то я обращусь в органы опеки и лишу ее материнства. Пока не пьет.

— Люба, может быть, я тоже буду помогать с Сережей?

— Зачем? Материально у нас все в порядке. Ты свою семью обеспечь. Сережка хороший, вдумчивый, рассудительный, надежный. Полная противоположность родителям. Я даже рада, что он с нами, я его люблю.

— Смотрю я на тебя, Люба, и даже не представляю, как Сашка без тебя жил. Повезло ему с женой.

— Коля, пойдем работать, сейчас мой муж появится и даст разгон. А если он еще увидит джинсы!

— Я в выходные с детьми в зоопарк собирался. Может, ваши и Сережа пойдут с нами?.

— Хорошо, Коля, возьми, я с мужем наедине побуду. Знаешь, какой подарок!

— Только вы четвертого не сотворите, этих подними!

Он взял истории и пошел писать. В ординаторскую вошла секретарь Татьяна и попросила Любу пройти к директору.

— Саша, вызывал? Я там вникаю потихоньку.

— Хорошо. С потомством разобралась?

— Конечно. Думаю, не сразу, но устаканится. Им нужна мама дома, причем всем.

— Мне тоже нужна жена на работе, причем срочно.

— Я здесь. Молоко сцеживаю, а оно течет, надо грудь перетянуть.

— На ночь перетянем. Люба, предлагаю часа через два съездить в магазин, тебя приодеть.

— Хорошо. Я в старую одежду не вхожу. Надо худеть.

— Не надо, лучше поменять гардероб. Теперь тебя хоть видно, а то совсем была тощая, одни кости.

— Тебе же вроде нравилось?

— Это я просто говорил, чтобы тебя не обидеть. Я люблю крупных женщин.

— Тогда зачем на мне женился?

— Надеялся откормить, только вот плохо получается. Поехали в магазин.

— Саша, а ты правда по утрам злой, всех гоняешь, а сейчас милый, хоть и издеваешься над моей фигурой.

— Да нет, родная, просто я не высыпаюсь. А девица у нас наглая, я ее разбаловал. Ладно, будем с ней говорить. Все, поехали тебя одевать.