Люби меня. Быстро!

[20 мая] Простимакс

Двое суток я сижу дома и тупо смотрю в окно. Я вижу старые крыши центра Москвы, на них – кричащих что-то строителей-таджиков. Я вспоминаю, как пятнадцать лет назад отдыхала с мамой в Самарканде и Бухаре, ела огромные сочные помидоры и сладкие белые дыни. Мальчик Алишер из соседнего аула потом еще год писал мне письма с ошибками. Это такое чудо – рукописные письма с рисунками и сердечками! Не электронные послания, не звонок по мобильнику и смс-ки. Настоящие круглые буквы на разлинованных страницах тетради!

Недавно мне захотелось ощутить это снова. Я предложила Максу общаться с помощью записок. Мы писали друг другу: «Пойдем пить чай» и «Позвони маме», а потом тыкали блокнотом в лицо. А потом мы сочиняли длинные письма. С рассказами о детстве и описанием наших чувств друг к другу. Я, пожалуй, сохраню эти письма. Когда еще доведется взять в руки шариковую ручку?

Я перебираю в памяти приятные воспоминания, а затем набираю любимый номер. Надо все рассказать. Ложь, конечно, дает преимущества, поскольку ты владеешь информацией, а он – нет, но в то же время она разрушает карму.

– Прости, Макс, я тебе изменила. (Кстати, Простимакс – хорошее название для лекарства!)

– Этого не может быть!!! Ты снова шутишь? С кем?

– Это уже неважно. Просто я решила быть честной.

– Надеюсь, не с кем-то из моих друзей?

– Не волнуйся, ты его не знаешь. Я и сама (хи!) плохо помню, как он выглядел. Мы катались на качелях, пили шампанское из бутылки. И мне просто захотелось ласки.

– Хочешь сказать, в этом виноват я? Я не был достаточно ласков?

– Ты не был. Но ты не виноват. Просто мы не созданы друг для друга. И вообще, только подумай, когда мне будет сорок, тебе исполнится всего 35! У меня начнется климакс, а ты начнешь заглядываться на молоденьких телочек. Я буду нервничать и выносить тебе мозг.

– Да брось! Это тебе по паспорту 31. А по жизни – не больше 22. Сама прекрасно знаешь. Но все равно спасибо за честность. Прощай.

С этими словами Макс бросает трубку и отключает телефон. Я знаю, что звонить бесполезно, но все равно набираю его номер. «Простимакс! Простимакс! Простимакс!»

На лобовом стекле его тачки я вывожу сердечко розовой помадой, а внутри пишу «Х%й». На всякий случай, вдруг не простит.

Каждый день я надеваю одни и те же очки, иду по одной и той же улице… Один и тот же охранник у соседнего банка говорит мне неизменное: «Здрасте». Одна и та же рыжая собака у метро одинаково виляет хвостом. На работе сажусь в привычное кресло и пишу одинаковые тексты для одной и той же читательницы, чей портрет висит у меня на стене.

Одни и те же люди страдают от одиночества и неразделенной любви. Я даю им одинаковые советы, как все изменить. В одних и тех же клубах одни и те же друзья сидят за одними и теми же столиками. Как всегда пьяные. Любимый мужчина каждое утро готовит один и тот же чай, а потом чмокает меня на прощание. Каждый день я думаю, что меня все это задолбало. И каждый день пытаюсь что-то изменить: образ жизни, мужчину, работу или хотя бы цвет волос.

И самое странное, что каждый человек думает примерно то же. Потому что мы все одинаковые.