Любимая

Глава 18

Девушка, стоявшая на спине лошади в центре арены, была одета в алую блузку с волнистыми рукавами и гофрированным воротником, кожаные штаны и полусапожки. Лошадь под ярким нарядным чепраком исполняла караколи, становилась на дыбы, но девушка даже не пошатнулась. Затем она подпрыгнула, сделав в воздухе сальто, и с удивительной точностью снова стала на прежнее место.

Эмили взвизгнула и схватила Эдварда за руку. У Клариссы округлились глаза, а Рози наклонилась вперед и уперлась руками в колени, стараясь запечатлеть в памяти все номера. Тео была в восторге.

— Вот это здорово! — с завистью проговорила она. — Какая у них, должно быть, интересная жизнь.

— Работать наездницей в цирке? — спросил Сильвестр, подняв бровь. — Милая моя девочка, ты разве не видишь, как потрепаны их костюмы? Скитаться в кибитке в холод и зной, испытывая голод и нужду, — разве это можно назвать жизнью?

— Просто блаженство! — заявила Тео. Она во все глаза смотрела на арену, где труппа эквилибристов работала с горящими факелами.

— Ой, он собирается проглотить его! — воскликнула Кларисса, побледнев, когда один из артистов закинул голову и на целый дюйм засунул пылающий факел в рот.

— Как он это делает? — спросила Рози. — Это, наверное, обман.

— У тебя нет никакого воображения, — сказала ей Кларисса.

— Я просто хочу понять, — настойчиво проговорила Рози.

Сильвестр чуть откинулся назад. Глаза его остановились на профиле жены, которая жадно смотрела на арену, где теперь кружились шесть лошадей и их белые плюмажи колыхались в воздухе. На каждой из лошадей стоял наездник. Все они, трое мужчин и три женщины, были одеты в одинаковые костюмы. Они исполняли причудливый танец, своего рода кадриль, в которой партнеры менялись местами, перескакивая с одной лошади на другую.

Не отрывая глаз от арены, Тео сказала:

— В этом есть нечто завораживающее, рискованное. Это истинная жизнь… не то… не…

Тео замолчала, но Сильвестр знал, что она хотела сказать. Лондон наскучил ей, она презирала этот пустой, бессодержательный мир, хотя и старалась скрыть свою скуку от матери и сестер, которые, кажется, искренне наслаждались.

Сильвестр перевел взгляд с жены на Эдварда Ферфакса. Эмили держала его за руку. Сильвестр все еще не был уверен, знает ли Эдвард что-нибудь о Вимьере или нет. Но если и знает, то наверняка не скажет. Ведь он без колебаний выразил на приеме у леди Белмонт свою поддержку Стоунриджу.

Сильвестр прикрыл глаза. Тео не заводила разговора о том вечере, а ее сестры и Эдвард вели себя как обычно. Возможно, этому способствовала поездка в цирк.

Но также возможно, думал он, что это еще одна демонстрация поддержки, своего рода слепой преданности просто потому, что граф был одним из них. Это действительно весьма необычная семья. Но Боже милостивый, если бы только Сильвестр мог доказать, что они в нем не ошибаются!

Он почувствовал себя обессиленным. Если бы только вспомнить или найти кого-нибудь, кто помнил, что же случилось до того, как его ранили!.. Он разыскал архивы, внимательно изучил их, но эти записи не дали ему ничего нового. И вновь перед ним встало лицо Нейла Джерарда. Он еще не появлялся в городе, правда, сезон только начался. Когда Нейл появится, Сильвестр возьмется за него, он последует за Нейлом всюду и так или иначе, но заставит говорить о Вимьере. Может быть, теперь, когда позор плена начал понемногу заживать, ему удастся зацепиться за какой-нибудь факт, чье-то воспоминание, что даст ему ключ к разгадке.

Если только все случившееся не было правдой. Тогда он знал все, что должен был знать. Он потерял знамя, сдался противнику, обрек на гибель своих людей. Возможно, правда была еще более ужасной, чтобы оставаться в памяти…

Тео отвела взгляд от арены, посмотрела на мужа и вздрогнула, увидев выражение его лица. Глаза его были пусты, лицо осунулось, щека подергивалась. Что с ним?

Она взглянула на сестер, но те были поглощены происходящим на арене. Природная деликатность семьи Белмонт не позволяла никому из них упомянуть о случившемся позавчера. Раз Тео не задает вопросов, то они тем более не имеют на это права. Можно обсудить это между собой, с матерью, но дальше семейного круга это не пойдет.

Тео не могла заставить себя обсуждать нечто неблаговидное в прошлом Сильвестра даже со своими сестрами или с матерью, от которой у нее не было секретов.

— Хотела бы я так же ездить верхом, — сказала она с напускным восторгом и была сразу же вознаграждена возвращением Сильвестра к действительности. Он снова был в цирке Астлея.

— Можно подумать, ты не умеешь, — сказала Кларисса. — Ты же только сегодня утром ездила в Гайд-парк.

— И ты называешь это умением ездить верхом? — скорбно возразила Тео. — Обычная рысца по прогулочной дорожке на виду у всех старых котов Лондона.

Сильвестр поднял бровь и взглянул на Эдварда. Молодой человек ответил ему понимающей улыбкой.

— Посмотрите на глотателя шпаг! — вскрикнула Рози. — Это уж точно обман! Она, наверное, складывается или еще что-нибудь, когда он запихивает ее себе в рот.

— Наша Рози — неблагодарная аудитория для фокусников, — тихо сказал Сильвестр, и Тео расхохоталась.

— У нее пытливый ум.

— Я это заметил.

Выступление завершал парад-алле. Сильвестр отметил, что это незамысловатое представление имело успех. Эмили и Кларисса были довольны, Рози восхищена, хотя и полна сомнений, а Тео отвлеклась на несколько часов.

— Обедать, — весело объявил Сильвестр, набрасывая плащ на плечи Тео.

Волосы ее были красиво уложены, а грациозная белая шея казалась пленительной. Он на секунду забыл, где они находятся, и, наклонившись, поцеловал Тео в затылок. Вздрогнув, она взглянула через плечо, и в ее глазах граф прочел чувственный ответ на его ласку. Он поцеловал уголок ее рта и кончик носа.

— Куда мы пойдем обедать? — спросила Рози, не обращая внимания ни на этот обмен нежностями, ни на то, что сестры и Эдвард усиленно смотрели в другую сторону.

— Я думаю, мы можем поехать в «Пантеон», Рози, — сказал Сильвестр.

— А у них есть устрицы, запеченные в раковинах, и гвоздичное мороженое? — полюбопытствовала девочка, снимая очки и протирая стекла подолом юбки.

— Непременно, — заверил ее Сильвестр. — Давайте выбираться отсюда.

Граф собрал свой выводок и повел его через шумную толпу горожан, торговцев и уличных мальчишек. Цирк Астлея был заведением, привлекавшим внимание всякого, кто мог заплатить пенни за вход.

Выбравшись на улицу и очутившись среди столь же шумной и крикливой толпы, они глотнули свежего осеннего воздуха. Торговцы фруктами и цветами старались перекричать продавцов пирожков, шарманщик играл, обезьянка танцевала.

— Ой, я хочу взглянуть на обезьянку! — Рози не раздумывая нырнула в толпу.

— Рози!

Тео рванулась за ней, но Сильвестр опередил ее. Он ухватил девочку за пелеринку и подтащил обратно.

— Здесь не Лалуорт, — сказал он строго. — Здесь нельзя бегать где вздумается. Ты поняла, Рози?

— Я только хотела посмотреть на обезьянку, — с оскорбленным видом заявила Рози. — Вы же знаете, Стоунридж, что есть много разных видов обезьян. У меня есть книжка про них, и я хотела установить, к какому виду она относится.

— Это мартышка, — пояснил Эдвард. — А теперь идем, Эмили начинает мерзнуть.

Он взял Рози за руку и пошел вперед. Эмили и Кларисса рука об руку последовали за ними к ожидавшему их экипажу и двуколке Сильвестра.

Сзади шли Тео и Сильвестр. Толпа вокруг них, казалось, стала плотнее. Но внезапно Тео поняла, что это не так — с обеих сторон их сжимали три человека в кожаных рабочих фартуках. Это были дюжие парни. Она взглянула на Сильвестра и поняла, что эта троица разъединила их, когда они пробивались сквозь толпу.

Тео увидела, что Сильвестр тоже почуял опасность.

— Тео, иди к экипажу! — приказал граф, делая шаг в сторону.

В это мгновение тяжелый сапог ударил Сильвестра по голени, и он выругался сквозь зубы.

Сильвестр был окружен и к тому же безоружен. Человек, отправляющийся в цирк в компании женщин и ребенка, не берет с собой оружия. Его хлыст остался в двуколке. Один из парней занес руку, в которой была тяжелая дубинка, и Сильвестр чуть не вскрикнул при воспоминании о штыке, обрушившемся на его голову. Защищаясь, он выставил вперед руку, но в этот момент Тео нанесла нападавшему удар ногой по почкам.

Тот взвыл и повернулся к ней, освобождая Сильвестру пространство. Тео снова нанесла удар ногой, и сделала это настолько точно, что парень с визгом согнулся пополам.

Теперь Сильвестр был против двоих. Блеснуло лезвие ножа. Граф ударил одного из нападавших кулаком в челюсть, но у этого здоровяка только дернулась голова, и он вновь приготовился к нападению. Тео снова была тут как тут, направив два пальца ему в глаза. Ослепленный, нападавший упал со страшным криком.

— Подонки! — воскликнула она, отряхивая пыль. — Но это почище цирка, правда, дорогой?

Сильвестр столь же успешно расправился с третьим нападавшим, который лежал на земле скрючившись. Нож его валялся неподалеку. Граф моментально обернулся к жене. Тео тяжело дышала, щеки ее пылали, волосы растрепались, но она была готова сразиться еще с дюжиной разбойников.

Шляпа ее лежала на земле, граф поднял ее, вытерев о колено, и вручил жене. Тео нахлобучила ее на голову и улыбнулась Сильвестру.

— Они получили хороший урок.

— Да, — согласился Сильвестр. — Я в этом уверен. Но где, черт возьми, ты научилась так драться?

— Эдвард меня научил. Ты ведь знаешь.

— Я знаю, что ты владеешь приемами борьбы, — медленно проговорил он. — Но не знал, что ты умеешь драться, как матрос в порту.

— Извини, если тебе это неприятно, — не без горечи проговорила Тео. — Но сдается мне, ты должен быть благодарен. Этих негодяев, на мой взгляд, не интересовали ни твой кошелек, ни твои часы.

— Куда вы пропали? — раздался встревоженный голос Эдварда.

— Да так, небольшая стычка, — ответил Сильвестр.

— Бандиты, — пояснила Тео, с улыбкой глядя на растерянное лицо Эдварда. — Видел бы ты меня минуту назад! Я вспомнила все удары ногой, которым ты меня учил, и этот трюк с пальцами. — Она жестом проиллюстрировала свои слова.

— Боже мой! — пробормотал Эдвард, с беспокойством взглянув на графа. — Я только показал ей несколько приемов, сэр.

— Вы можете быть довольны своей ученицей, — ответил Сильвестр. — Неизвестно, чем все могло кончиться, если бы не Тео. Я бы, вероятно, уже лежал с перерезанным горлом, что помешало бы мне поблагодарить вас обоих.

— Не за что, сэр, — сказала Тео. — А что с ними делать?

— Оставим здесь, — проговорил Сильвестр, отворачиваясь. — С нашими дамами все в порядке, Ферфакс?

— Да, они в экипаже, — тихо произнес Эдвард. — Пока я провожал их, не заметил, что случилось. Хотя это бы мало что изменило. Калека ни на что не годен, кроме как присматривать за юными леди.

— Не будьте дураком, — прервал его Сильвестр, но при этом тронул его за плечо успокаивающим жестом. — Пойдемте к экипажам.

Граф несколько поотстал, повернувшись к нападавшим. Один из них пытался подняться на колени. Сильвестр поставил ногу ему на грудь и заставил снова лечь на землю.

— Передай тому, кто вас нанял, что, когда я узнаю, кто он, пусть не ждет пощады. — Граф занес ногу над поверженным парнем.

— Хорошо, сэр, хорошо. Мы только делали то, что нам велели.

— Кто велел?

— Он был весь закутан. Лицо было скрыто шарфом, честное слово, — промямлил парень, прикрывая голову руками. — Он нашел нас в «Отдыхе рыбака» на Док-стрит. Он сказал, что нужно выполнить небольшую работенку. Голос у него хриплый, скрежещущий такой. Он привел нас сюда, указал на вашу светлость и сказал, что с вами надо покончить. Дал по гинее на брата. Мы только делали, что нам было сказано.

— Я тебе верю.

Кто бы ни был этот человек, он не настолько глуп, чтобы открыть лицо перед наемными убийцами. Но «Отдых рыбака» уже был зацепкой.

— Мы вовсе не ожидали, что рядом с вами будет эта дьяволица, — жалобно захныкал другой. Он все еще стонал от боли в боку.

— О, это замечательный сюрприз для всех нас, — кивнул Сильвестр. — Ну, господа, не забудьте передать мои слова вашему хозяину.

Он повернулся и зашагал к экипажам, где застал Эдварда и Тео в самом разгаре спора.

— Тебе не стоит ехать в открытом экипаже в таком виде.

— Не глупи. Кто это увидит?

— Тео, иди к нам и позволь Эдварду ехать с лордом Стоунриджем, — прокричала Эмили, высовываясь из окна.

— Что у вас тут стряслось? — несколько устало спросил Сильвестр.

— Эдвард говорит, будто я не могу править двуколкой, потому что у меня немного порвано платье.

— Ничего себе немного! — воскликнул Эдвард. — Оно разодрано до самой талии!

— А как ты думаешь, могла я нанести удар ногой, не разорвав его? Что же, я должна была задрать его до пояса и продемонстрировать окружающим свое исподнее?

— Тео! — возмутилась Эмили.

— Нет, разумеется, у меня красивые панталоны, — продолжала Тео, не обращая внимания на слуг. — У них кружевная оторочка и розовые ленты, и я думаю…

— Довольно! — прервал Сильвестр это вдохновенное описание, пока оно не собрало толпу. Затем он схватил Тео в охапку и запихал в кабриолет. — Ты удовлетворишь любопытство сестер по дороге на Керзон-стрит, где переоденешься.

Сильвестр говорил так, словно отчитывал ее, но глаза его смеялись и были озарены чем-то сродни восхищению. Он приказал кучеру вернуться на Керзон-стрит и уселся в двуколке рядом с Эдвардом.

— Это были грабители, сэр? — напрямик спросил Эдвард, когда они тронулись в путь, а лакей в ливрее устроился на запятках.

— Совершенно верно. Я уверен, что они ограбили бы меня до последнего су.

— А вы не думаете, что нападавшие преследовали другую цель?

Граф кивнул.

— Еще один «несчастный случай», которые, похоже, начинают становиться системой.

— Кто?

— А черт его знает! Я поначалу думал, что это какой-нибудь обиженный арендатор. Но теперь ясно, что все не так просто. Но ничего не говорите Тео. Недоставало только, чтобы еще и она принялась за расследование.

Эдвард улыбнулся:

— Ей нужно занятие. Сильвестр в ответ простонал:

— Но почему нельзя заняться обычными для молодых женщин делами? Эмили и Кларисса ездят по магазинам, на выставки, на балы и приемы…

— Тео не похожа на них.

— Да, — мрачно согласился Сильвестр. — Она не похожа ни на одну из женщин, которых я встречал. Если бы я не присматривал за ней каждую минуту, она бы гоняла сломя голову по Гайд-парку или занялась военной подготовкой. Не понимаю, о чем думали мать и дед, видя, что на их глазах растет чертенок. Эдвард ощетинился.

— Я думаю, оба понимали, что Тео перестанет быть собой, если они попытаются сформировать ее по какому-нибудь общепринятому образцу, — с усилием проговорил он.

Сильвестр искоса взглянул на застывшее лицо молодого человека, улыбнулся и миролюбиво сказал:

— Да, вы правы.

Эдвард облегченно вздохнул:

— Вы собираетесь узнать, кто стоит за этими покушениями, сэр?

— Если я хочу остаться в живых, думаю, мне необходимо это сделать. — Сильвестр едва не задел чей-то экипаж.

— А если я могу быть полезен… — неуверенно предложил Эдвард. — Я знаю, что однорукий…

— Ради Бога, не говорите глупостей! Однорукий мужчина может ездить на лошади, стрелять, управлять экипажем, фехтовать, ловить рыбу и заниматься любовью, как и тот, у кого обе руки, — заявил Сильвестр. — Когда мне понадобится помощь, я вас позову.

Этот строгий тон успокоил Эдварда больше, чем сочувствие или вежливый отказ.

— Я понял, сэр.

Они приехали на Керзон-стрит раньше своих дам и в добром согласии уже попивали кларет, когда появились сестры.

— Это 96-го года? — спросила Тео, вдыхая букет. — Некоторые бутылки в этой партии отдают пробкой.

— Эта бутылка отличная. Иди и переоденься. Мы все умираем с голоду.

— Но я тоже хочу выпить, — подмигнув, ответила Тео и наполнила рюмку. — После всех этих упражнений мне необходимо подкрепиться, как вы понимаете.

Тео так и светилась озорством и энергией. Сильвестр редко видел ее в таком настроении и вдруг понял, что она счастлива.

И счастлива Тео была потому, что эта стычка раззадорила ее, позволила продемонстрировать то, в чем она была мастером, что льстило ее самолюбию, наполняя чувством собственной нужности.

Она никогда не удовлетворится жизнью матроны из общества. Может быть, будущее материнство поглотит ее избыточную энергию. Вспомнив об их наполненных страстью ночах, Сильвестр мог надеяться, что это не замедлит произойти.

— Возьми вино с собой, — проговорил граф. — Даю тебе десять минут на переодевание.

— Вы не уедете без меня?

— Не могу за это поручиться.

— Что? И это после того, как я спасла тебе жизнь?

— Не преувеличивай. Девять минут.

В глазах у него плясали смешинки, губы подергивались, и Тео почувствовала исходящее от него тепло. После прибытия в Лондон эти мгновения взаимопонимания стали очень редкими, и Тео их недоставало.

«Пантеон» на Оксфорд-стрит был огромным и шумным. Бальный зал, концертный холл и обеденный зал были заполнены не представителями знати и высшего общества, а людьми средних слоев — зажиточными горожанами и их дамами. Сильвестр решил, что Рози будет свободнее себя чувствовать в этом заведении, чем в модной «Пьяцце», где неприветливые матроны и высокомерные денди будут смотреть на такое семейное сборище с нескрываемым презрением.

Графиня Стоунридж, казалось, тоже чувствовала себя в «Пантеоне» как дома. Она то и дело заставляла сестер давиться от смеха своими шаловливыми и точными комментариями.

Первой рассеянность Клариссы заметила Тео.

— На кого ты уставилась, Кларри?

— Не смотри туда, Тео! — покраснев, воскликнула Кларисса.

— Но кто?.. О! — поняв, проговорила Тео. — Вижу.

— Отвернись, Тео! — взмолилась Кларисса.

— Он очень красив, — заметила Тео. — Посмотри, Эмили. Вот он, прекрасный рыцарь.

Эмили обернулась и тоже без труда обнаружила предмет внимания сестры.

— О! — только и смогла произнести Эмили.

— Кто? Что? — заинтересовалась Рози, вставая и обводя обеденный зал близорукими глазами. — Я не вижу рыцаря. Он в латах?

— Сядь, гусыня! Это просто такое выражение. Тео дернула ее за юбку и усадила на место.

— Но как мы узнаем, кто он?

— О чем вы толкуете? — спросил Сильвестр, как только Эдвард в свою очередь закончил осмотр и, засмеявшись, повернулся к сестрам.

— Кларисса нашла своего рыцаря, — пояснила Тео. — Не красней, дорогая. — Она похлопала сестру по руке. — Может, мне подойти и представиться?

— Нет! — разом воскликнули Эмили и Кларисса.

— Тогда представится Стоунридж и пригласит его выпить с нами, — твердо заявила Тео. — Ты его видишь, Стоунридж? Вон тот красивый молодой человек с длинными волосами, сидящий с пожилой женщиной у окна. Пожилая женщина — добрый знак, Кларри. Она не может быть его возлюбленной, это скорее всего мать.

— Тео!

Но та игнорировала протест сестры.

— Пойди и представься, Стоунридж, и пригласи его вместе с матерью присоединиться к нам. Притворись, что ты его знаешь, что где-то встречался с ними. А потом рассмейся и скажи, что ошибся, но в любом случае пригласи.

— И не подумаю этого делать. Ты предлагаешь мне роль сводника.

— Тогда пойду я! На свете ничего бы не происходило, если бы не было подготовлено как следует.

И прежде чем кто-либо успел ее остановить, она уже с приветственной улыбкой на лице прокладывала путь между столиками.

— Как она может? — пробормотала Кларисса, приводя себя в чувство глотком холодной воды.

Эдвард и Эмили зашлись в припадке смеха, словно вспомнили старый анекдот. А Сильвестр чувствовал себя так, будто сидит в компании эскимосов, не понимая, что они делают и говорят. И это уже начинало входить в привычку. Он спидол, ожидая, когда его введут в курс дела.

Рози выскребла остатку и гвоздичного мороженого.

— Тео никогда не боялась заговаривать с незнакомцами, — сообщила она Сильвестру, словно это могло объяснить ему причину общего веселья. Даже Кларисса, несмотря на смущение, улыбалась. — Она у нас совсем незастенчивая.

Да, это определение никогда не приходило ему в голову. Он смотрел на жену. Тео разговаривала с парой у окна, доверительно наклонив к ним голову. Затем она повернулась и послала им взгляд, полный веселья. Она подняла руку в знак того, что все в порядке] и пошла назад к своему столику.

— Так и есть! Это его мать, а зовут его Джонатан Лейси. Они навестят нас на Керзоон-стрит, — объявила она, усаживаясь на свое место. — Они кажутся весьма респектабельными. И у него колдовские глаза, Кларри. Огромные, цвета портвейна. Очень красив. А посмотрела бы ты на его руки! Они такие белые и холеные!

Сильвестр поймал себя на том, что украдкой смотрит на свои руки. Нельзя сказать, что они грубые или недостаточно белые, но он точно знал, что глаза у него не колдовские.

— Уверена, что он связан с искусством, — продолжала Тео, потягивая вино. — Во всяком случае, его матери понравилась идея навестить графа и графиню Стоунридж, так что я уверена, мы их очень скоро увидим.

— Что ты им сказала, Тео? — спросил Эдвард, вытирая глаза салфеткой.

— О, я сказала, что, как мне кажется, мы встречались раньше. Затем я вдруг поняла свою ошибку, извинилась и представилась. Остальное было легко.

— Может быть, кто-нибудь объяснит мне, черт возьми, что здесь происходит? — поинтересовался Сильвестр. — Я понимаю, что исключительно туп, но…

— Это оттого, что ты не Белмонт, — жизнерадостно проговорила Тео.

После секундной неловкой паузы Эдвард сказал:

— И я тоже, но у меня перед вами, сэр, то преимущество, что я знаю эту компанию чуть ли не с пеленок.

— Значит, у вас действительно есть все преимущества, — ровным голосом проговорил граф и отодвинул свой стул. — Рози, пора домой.

— Но это же правда! — сказала Тео, не желая прерывать вечер на такой ноте. — Ты действительно не Белмонт и поэтому не знаешь наших шуток. Но это не значит, что…

— Это значит, что теперь вы Джилбрайт, госпожа жена.

— Да, это так, — промямлила Тео. Но желание взять реванш взяло верх, и она добавила с обычной для нее резкостью: — Если у твоей матери и сестры начисто отсутствует чувство юмора, то я даже не пытаюсь понять их шутки.

— Ну, это уж слишком, Тео! — не удержался Эдвард.

— Вовсе нет, — возразила Тео, не сводя глаз с мужа. — Ведь это тоже правда. Не так ли, Стоунридж?

— К сожалению, — тихо ответил граф. — Но мы продолжим эту дискуссию, когда будем одни.

Только Тео и Сильвестр понимали, что произошло. Остальные были озадачены и расстроены и только вяло переговаривались, пока не добрались до дома леди Илинор в сопровождении Эдварда.

Сильвестр посадил Тео в двуколку и уселся рядом. Она закуталась в плащ, жалея о случившемся. Все шло так хорошо! Она опять произнесла неуклюжую фразу, и все потому, что Сильвестр сам спровоцировал ее. И вновь ее наполнило чувство, что ее заманили в ловушку и что все доводы в пользу Сильвестра, которые она внушала себе последние недели, безосновательны.

— Тебе не следовало говорить мне… — начала Тео.

— Что ты графиня Джилбрайт? Но это же правда!

— Как и то, что всем, чем ты теперь владеешь, ты обязан Белмонтам!

Ой, почему она не может прикусить язык? Сильвестр ничего не сказал, а только откинулся на потрескавшуюся кожаную спинку сиденья.

— Не могу ничего с собой поделать, — помолчав немного, сказала Тео, то ли извиняясь, то ли пытаясь объяснить. — Я и хотела бы все забыть, Стоунридж. Но потом вдруг все возвращается, и я опять начинаю злиться. И хочу сделать тебе больно, как и ты мне.

— А я действительно сделал тебе больно, Тео? — мягко спросил граф.

Двуколка замедлила бег на перекрестке дорог, и керосиновый фонарь осветил его напряженное лицо.

— Будь честной и скажи, чем я обидел тебя.

Прищурившись, граф разглядывал игру света и тени на ее мальчишеских чертах. Тео лишь смущенно покачала головой и уставилась в окно.

Когда двуколка свернула к Белмонт-Хаус, Тео все еще молчала. Сильвестр подал ей руку и проводил в дом.

— Надеюсь, вы хорошо провели вечер, милорд… леди Тео. — Фостер с поклоном принял перчатки его светлости.

— Очень хорошо, благодарю вас, — ответил Сильвестр.

— И леди Рози тоже повеселилась?

— Надеюсь, что да.

— Она съела столько гвоздичного мороженого, что его хватило бы на целую армию, — с улыбкой проговорила Тео. Скрыть истинные чувства от прислуги всегда трудно, как ни старайся. — Спокойной ночи, Фостер! — И она взбежала по лестнице.

— Принесите коньяк в библиотеку, Фостер. Сильвестр отвернулся, а дворецкий покачал головой. По-видимому, еще один фейерверк.

Когда он принес коньяк, Сильвестр стоял у камина.

— Благодарю, — рассеянно проговорил граф. — Поставьте на стол, я налью сам.

Он налил рюмку и выпил. Кто-то пытался сегодня его убить, а он не в силах сосредоточиться, вспоминая лицо Тео.

С внезапной решимостью он открыл ящик своего стола и вынул пистолет. Проверив, как он заряжен, граф положил его в карман. Затем он спустился в холл.

— Фостер, мои шляпу и трость… Благодарю вас.

Он провел по трости рукой, нащупал кнопочку на ручке и нажал ее. Лезвие шпаги вынималось легко.

Дворецкий старался не смотреть на выскочивший из трости клинок, но не мог не заметить красноречиво оттопырившийся карман плаща графа. Правда, ночные улицы были небезопасны, но такие предосторожности казались все же чрезмерными для вечерней прогулки в Сент-Джеймс или какое-нибудь иное место, приличествующее джентльмену.

Надев перчатки, граф вышел из дома и направился к «Отдыху рыбака».

В это время Тео стояла у окна своей спальни, ожидая, что Сильвестр поднимется к ней и избавит от невеселых дум. Но вместо этого он ушел из дома. Может быть, он уже устал от ее скандалов?

Эта мысль испугала Тео. Она представила себе жизнь без Сильвестра, и такая жизнь показалась ей пустыней.

Но как он мог ее обидеть?

Вдруг она встрепенулась:

— Мой плащ, Дора! Я ухожу.

Ее горничная удивленно заморгала. Она ведь только что повесила его в шкаф.

— Но уже одиннадцать часов, миледи.

— Ничего, — нетерпеливо проговорила Тео, натягивая перчатки. — Быстрее, пожалуйста.

Если она не поторопится, Стоунридж может уйти далеко.

Тео запахнула полы плаща, набросила на голову капюшон и сбежала вниз по лестнице.

— Его светлость не сказал, куда идет, Фостер?

— Нет, миледи. — Дворецкий уже закрывал на засов входную дверь.

— Я должна его найти. Побыстрее откройте дверь. Он не мог уйти далеко.

Фостер колебался не больше секунды. Но граф только что вышел, и леди Тео ничто не грозит на Керзон-стрит. Он снова снял засов, Тео пронеслась мимо него вниз по ступенькам и свернула направо, как и Сильвестр.