Любимая

Глава 26

Сильвестр проснулся в то мгновение, когда его жена резала ветчину в гостиной Белмонт-Хаус. Несколько минут он лежал, наслаждаясь легкостью во всем теле и отсутствием боли. В голове у него медленно пробуждались воспоминания о пережитом страдании, которые делали возвращение к жизни еще более приятным.

— Милорд! — Генри, чутко реагировавший на каждое движение графа, отодвинул полог.

— Доброе утро, Генри. Сколько времени?

— Десятый час, сэр.

— Боже мой!

Мысли Сильвестра тут же обратились к Тео. Он видел ее лицо, склонившееся над кроватью, ее улыбку и синие глаза, наполненные сочувствием и чем-то еще более глубоким. Он чувствовал на своем лбу ее руку, мягкую и прохладную.

Он приподнялся на подушках.

— Леди Стоунридж была здесь? Я не ошибаюсь?

— Нет, милорд.

— А зачем ты впустил ее? Генри прочистил горло.

— Я не впускал, милорд. Она прошла через окно.

— Что?

Сильвестр вспомнил, как Тео сказала, что влетела в окно, но тогда он не придал этому значения.

Он встал с кровати, быстрыми шагами подошел к окну и распахнул его. Затем, высунувшись наружу, он взглянул на балкон Тео, и мурашки поползли у него по спине.

Она просто неисправима. Абсолютно неисправима!

Он вернулся в комнату, дрожа от холодного ветра.

— Приготовь ванну, Генри. А потом завтрак.

— Сию минуту, милорд.

Слуга поспешил к двери, но остановился.

— Ах да! Ее светлость просила передать вам записку, как только вы проснетесь.

Он поспешил к секретеру и вручил графу сложенную бумагу.

— Благодарю.

Что же она задумала на этот раз?

Генри ушел, и граф развернул записку.

«Дорогой Сильвестр!

Генри уверил меня, что ты проснешься вполне здоровым, иначе я бы осталась. Я буду на Брук-стрит. Твоя мама все еще спит, и я уверена, что пару часов еще не понадоблюсь ей.

С любовью, Тео».

Сильвестр сложил записку и опустил в ящик секретера. На губах его играла улыбка. Тео никогда раньше не называла его дорогим. Весь тон записки отличался от ее обычной манеры разговора, а Сильвестр знал, что Тео не способна притворяться и скрывать свои чувства. Он опять увидел ее взгляд, проникающий сквозь боль и страдание, и его наполнила радость.

Вошел Генри с подносом. Его сопровождали лакеи, которые принесли кувшины с горячей водой. Сильвестр вдохнул аромат кофе и уселся, чтобы утолить свой голод после длительного поста, пока готовили ванну.

Все равно, надо отправить Тео в Стоунридж, решил граф. До тех пор, пока он не разберется с Нейлом Джерардом. Затем, когда все выяснится, он с чистым сердцем и спокойной душой приедет к ней и они начнут свою супружескую жизнь с чистого листа.

Приняв это решение, Сильвестр с наслаждением выкупался, побрился и велел Генри подать одежду.

Как будто рожденный заново, в отличном расположении духа, Сильвестр зашагал вниз по лестнице. Кажется, его мать и сестра еще не вставали, подумал он с чувством облегчения. Если повезет, он ускользнет раньше, чем они появятся внизу.

— Прикажите подать мою лошадь, Фостер.

— Слушаюсь, милорд, — ответил дворецкий.

А граф добавил, невольно взглянув через плечо наверх:

— И поскорее.

Фостер поклонился, в глазах его мелькнуло недоумение.

— Разумеется, милорд. А что мне сказать ее светлости, когда она спустится вниз?

— Гм… гм… У меня и леди Стоунридж весьма важное дело, но мы присоединимся к ним за обедом.

— Будет исполнено, милорд.

— Ну, как твое мнение? — спросила Тео, медленно кружась перед Эдвардом.

Ферфакс уставился на нее как на диковинку.

— Потрясающе! — только и смог он произнести.

— Правда! — согласилась Кларисса. — Просто не верится! Я сидела как завороженная, пока мсье Шарль тебя стриг, а волосы так и падали, так и падали…

— О, ты преувеличиваешь, — сказала Тео. — Их было не так много.

— Нет, много, — вставила Эмили. — Ты же никогда их не стригла!

— Хорошо, но теперь я это сделала. — Этого никто не мог отрицать, и Тео продолжала: — Я понимаю, что вы потрясены, но вам нравится?

Она встала на цыпочки и посмотрела на свое отражение в зеркале над камином.

— Очень изящно, — промолвил Эдвард после минутного молчания. — Но ты сама на себя не похожа.

— Это хорошо или плохо? — со смехом спросила Тео. — Мне лично нравится. А что вы думаете, Джонатан?

Рыцарь Клариссы оторвал взгляд от холста и посмотрел на Тео. Затем проговорил:

— Никогда этого не делай, Кларисса.

Тео подняла бровь. Было ли это ответом на ее вопрос? Если да, то он звучал не слишком ободряюще, хотя, судя по тому, как зарделась Кларисса, она сочла слова Джонатана комплиментом в свой адрес.

— Тео, подъехал лорд Стоунридж, — оповестила сестру стоящая у окна Эмили.

— Ох! — выдохнула Тео, поспешно подходя к окну. Сильвестр слез с Зевса и бросил поводья мальчишке, который тут же подбежал к нему.

— Дело принимает крутой оборот, — пробормотала Тео.

Когда она увидела Сильвестра, сердце ее подпрыгнуло от радости в предчувствии, что сейчас он будет рядом с ней. С минуту Сильвестр стоял на мостовой, похлопывая рукояткой хлыста по ладони, а затем быстро направился в дом.

Тео повернулась к двери гостиной. Она отворилась, и граф пошел в комнату. Что бы Сильвестр ни собирался сказать, слова замерли у него на устах. Он в изумлении уставился на свою жену.

— Что, черт возьми, ты сделала, Тео? — спросил он, когда снова обрел дар речи и стал им пользоваться.

— Тебе нравится?

Она чуть наклонила голову в сторону, и в глазах ее, которые, казалось, стали еще больше, чем обычно, заплясали шаловливые чертики.

— Иди сюда!

— Тебе нравится? — повторила она.

— Я сказал: иди сюда!

Все, кроме Тео, замерли, а Кларисса отступила под защиту своего возлюбленного. Тео нехотя повиновалась.

Сильвестр взял ее за подбородок и, поворачивая из стороны в сторону, внимательно осмотрел. Затем повернул спиной и рассмотрел ее с затылка.

— Надо бы свернуть тебе шею, — заявил он наконец.

— Но тебе же нравится моя шея, — проговорила Тео с видом оскорбленной невинности.

Она снова повернулась к графу лицом.

— Разве ты не находишь эту стрижку изысканной?

— Нахожу, — нехотя согласился он. — Но моей цыганки больше не существует.

Тео действительно преобразилась. Черные волосы вились теперь крупными локонами вокруг ее головы, блестящие колечки спадали на уши и лоб. От этого ее мальчишеское лицо казалось похожим на личико эльфа, а глаза стали еще больше.

— Ой, Тео! — вдруг раздался позади них голос потрясенной леди Илинор.

— Вот именно «ой», миледи, — сухо сказал Сильвестр. — Зачем ты это сделала?

— Я уже давно собиралась это сделать, — объяснила Тео. — Это мои волосы, Сильвестр, и я вольна делать с ними то, что мне нравится.

— Ты их продала? — спросила Рози, которая вошла вместе с матерью.

— Продала? О Господи, о чем ты говоришь? — Тео удивленно взглянула на младшую сестру.

— Я читала в «Газетт», что можно заработать кучу денег, продав свои волосы, — сообщила Рози. — Особенно если они необычны, как твои… вернее, как были у тебя, — поправилась она. — Из них делают парики тем, у кого не хватает собственных волос.

— Никогда об этом не слышала, — заявила Тео. — Что касается моих, то они остались лежать на полу у мсье Шарля.

— Тогда он продаст их сам, — убежденно сказала Рози. — И неплохо заработает. Ты об этом не подумала, потому что у тебя много денег, а мне так всегда не хватает, — с грустью добавила она. — Да, кстати, Стоунридж… — Рози решительно повернулась к Сильвестру. — Я все еще должна вам три шиллинга за книгу о пауках. Ничего, если я заплачу в рассрочку? В этом месяце я могу вернуть только шиллинг.

Сильвестр заморгал в недоумении, потом нашелся:

— Это был мой подарок, Рози.

— О нет, — серьезно заявила девочка. — Я точно помню, что брала в долг. Вы еще сказали, что моего честного слова будет достаточно.

Сильвестр не знал, куда деваться. Он испытывал такое же чувство стыда, как в тот день, когда съел яблочные тарталетки.

— Дитя мое, я пошутил насчет долга. Конечно же, это был подарок.

Рози подумала и затем проговорила:

— Хорошо, очень вам благодарна, Стоунридж. Я тогда просто вас не поняла.

И с этими словами она вышла из комнаты.

— Такое впечатление, что вы поменялись ролями, Стоунридж, — сказала Тео Сильвестру. — Тебе нечего было ответить, а Рози поставила тебя на место.

— Ты хочешь сказать, что она намеренно завела этот разговор?

— Ну, когда дело касается Рози, всегда трудно сказать что-нибудь определенно, — хихикнула Тео. — Но сама она любит точность. Ты же не сказал, что это подарок, и она искренне считала, что взяла деньги в долг.

— Но я ведь только пошутил, — смущенно сказал Сильвестр. Боже, сколько же ему еще привыкать к этому семейству! Каждый раз, когда он думал, что уже освоился, либо одна, либо другая делали или говорили нечто непостижимое.

— Тебе действительно не нравится моя прическа, мама? — Тео повернулась к леди Илинор, и в голосе ее звучала искренняя озабоченность.

— Мне кажется, она тебе идет, — медленно проговорила леди Илинор. — Я убеждена, что мы скоро привыкнем и через неделю-другую забудем, как ты выглядела раньше.

Сильвестр в этом сильно сомневался. Эта иссиня-черная река была средоточием его наиболее сильных чувственных ощущений. Но леди Илинор была права: прическа шла Тео.

— Кларисса, пожалуйста, не верти головой, — вдруг проговорил Джонатан из угла, где он стоял перед мольбертом, придирчиво глядя на холст.

Кларисса извинилась и перестала вертеться.

— Можно мне посмотреть, Джонатан?

— Да, позвольте нам взглянуть, — попросила Эмили. — Мы все умираем от любопытства.

— Художники всегда держат свои произведения в тайне до тех пор, пока они не завершены, — нахмурившись, важно проговорил будущий Гейнсборо. — Таков обычай.

— Пренебрегите им хотя бы раз. — Тео пересекла комнату. — Уверена, это должно быть восхитительно. Позвольте же нам взглянуть.

Молодой человек зарделся и, положив кисть и палитру, нерешительно проговорил:

— Ну если вы действительно хотите…

— Хотим, хотим, — ободряюще заверила его Тео. — Поверните к нам мольберт.

Джонатан с решительным видом повернул портрет к зрителям. Наступила тишина.

— О, мистер Лейси, это действительно очаровательно, — тихо произнесла леди Илинор, прикладывая ладони к щекам.

Сильвестр увидел, что Тео корчится от еле сдерживаемого смеха, и рывком развернул ее к себе. Ему самому потребовалась вся сила воли, чтобы не расхохотаться во все горло. Он сжал руку Тео в своей, чтобы предотвратить возможные попытки антиобщественных выходок со стороны супруги.

Кларисса внимательно разглядывала портрет.

— Очень… очень мило, Джонатан. Это действительно я?

— Разумеется, — решительно заявила Тео, в свою очередь вцепившись в Сильвестра. — На этом портрете ты напоминаешь нимфу. Джонатан прекрасно уловил изгиб твоих губ и цвет волос.

— Но почему вы изобразили Клариссу в этих забавных кусках материи, когда на ней красивое платье? — спросила Рози, вернувшаяся так же незаметно, как и ушла. — А если вы рисуете ее в гостиной, то почему на портрете она сидит у фонтана?

— Это художественное видение, — пояснила Кларисса, защищая своего рыцаря. — Художник рисует так, как он видит.

— Ну тогда у вас очень плохое зрение, мистер Лейси, — заявила Рози, беря из вазы яблоко и запуская в него зубы. — Даже хуже, чем у меня.

— Не говори о том, чего не понимаешь, — вмешалась Эмили, приходя на помощь сестре и ее жениху. — Очень красиво, Джонатан. Уверена, что вы получите массу заказов, когда люди увидят этот портрет. А что вы думаете, Стоунридж?

— Согласен с вами, — спокойно ответил граф, сильнее сжимая пальцы, так как Тео снова начала корчиться. — Очень удачная работа, мистер Лейси. Вы согласны, Эдвард?

— О да, разумеется, — поспешно сказал Эдвард, стараясь не смотреть на Тео.

— О, благодарю вас!

Услышав эти похвалы и возгласы одобрения от людей, которые, несомненно, лучше разбирались в живописи, чем эта нахальная девчонка, Джонатан успокоился.

— Я забыла сообщить. Деннис сказал, что завтрак подан. Будут тартинки с сыром, — заявила Рози с набитым ртом.

— Превосходно! Я уже целую вечность их не ела! — воскликнула Тео.

— Должен тебя огорчить, — проговорил Сильвестр, — но нам пора возвращаться на Керзон-стрит.

— Ой, да, я совсем забыла! — почти простонала Тео. — Мы должны идти, мама.

— Разумеется, дорогая, — живо согласилась леди Белмонт. — Но ты едешь с нами вечером к Венбру? Я с удовольствием взяла бы с собой леди Джилбрайт и Мери.

Тео взглянула на мужа. Сильвестр улыбнулся:

— Конечно же, ты должна пойти, дорогая. Благодарю вас, леди Белмонт, но моя мать почти не показывается в обществе, а Мери не в том состоянии, чтобы выезжать. Уверен, они с удовольствием побудут дома.

— Ты останешься с ними? — спросила Тео.

— Нет, я буду в другом месте, — ответил граф. Тео улыбнулась:

— Замечательно! — Она повернулась к Ферфаксу: — Эдвард, ты можешь заехать за мной. Ты ведь не возражаешь?

Тео улыбнулась ему, и Эдвард без труда прочитал в ее глазах настоятельную просьбу. Тео нужно было нечто большее. Инстинкт подсказывал ему, что надо отказаться под каким-нибудь предлогом, но старая дружба одержала верх, и он согласился.

— Я заеду за тобой в девять.

Тео кивнула в знак благодарности, и они ушли.

— Что за фантазия! — сказала Тео. — Изобразить Кларри жеманной пастушкой на коробке с конфетами! Глупая стилизация. Так он никогда не заработает на жизнь.

— Ну я бы не высказывался столь категорично, — возразил Сильвестр. — Эта псевдоромантическая манера становится весьма модной. Помяни мое слово, мистер Лейси через месяц-другой произведет настоящий фурор.

— Ты серьезно? И люди будут за это платить деньги?

— Больше чем уверен. Интересно, как бы он изобразил тебя? — поинтересовался Сильвестр с озорным блеском в глазах. — Бьюсь об заклад, ты была бы дриадой в темных кудряшках, окруженной тайной, оленями и кривоногими фавнами.

— Нет, увольте! — воскликнула Тео. — У меня была мысль заказать ему портрет, чтобы поддержать юного гения, но теперь даже ради Кларри я не позволю ему приблизиться ко мне ближе, чем на милю.

— Он еще не сделал Клариссе предложения?

— Нет, но уже посоветовался с мамой, — ответила Тео с интонациями, напоминающими миссис Лейси.

— Чем он объясняет свою нерешительность?

— Он не считает возможным сделать предложение до тех пор, пока не продаст хотя бы одну картину. Тогда он почувствует, что его карьера состоялась. — Она скорчила гримасу. — Но так как этого никогда не случится, Кларри придется сделать предложение самой.

— Не представляю себе Клариссу лидером в каком-либо вопросе, — возразил Сильвестр. — Рози — возможно. Ты — наверняка. Но Эмили и Кларисса… — Он покачал головой. — Наверняка нет.

— Вот здесь ты ошибаешься! — уверенно заявила Тео. — Кларри привязалась к своему рыцарю, и скорее в аду выпадет снег, чем она выпустит его из рук.

Сильвестр всесторонне рассмотрел эту проблему в свете того, что он знал о Белмонтах, и решил, что Тео, возможно, права, хотя ее предположение звучит нелепо.

Они повернули на Керзон-стрит, и Сильвестр вдруг замолк. Лицо его посуровело, а глаза приобрели холодный блеск.

Тео с беспокойством ожидала, но Сильвестр ничего не сказал, пока они не остановились перед своим домом.

— Взгляни наверх, Тео.

Опешив, Тео посмотрела на фасад двухэтажного кирпичного особняка и не увидела ничего необыкновенного.

— Взгляни, — настаивал Сильвестр. — Видишь два окна с балконами?

Тео наконец поняла. Ее воздушный маршрут к ложу своего мужа с земли выглядел поистине устрашающим. Гораздо страшнее, чем когда Тео на него решилась. Она виновато потупилась.

— Что прикажешь с тобой делать? — полюбопытствовал граф. — Мое терпение на исходе.

— Отсюда все выглядит гораздо страшнее. Но мне же надо было как-то добраться до тебя. И я своего добилась.

— Да, ты действительно своего добилась, — согласился Сильвестр, вкладывая в свои слова гораздо больший смысл. — Добилась, цыганочка. — Он приложил руку к ее щеке.

Тео не ответила, а лишь прильнула щекой к его руке.

— Но я не исполнил бы своего долга добропорядочного мужа, не выразив своего праведного гнева.

— Да, — согласилась Тео. — Но давай будем считать, что ты уже выразил, а я приняла это близко к сердцу. Хорошо?

— Неисправима! — проговорил Сильвестр со вздохом. — Абсолютно неисправима.

Их приближение, вероятно, заметили из дома, поскольку оттуда выскочил мальчик, который занимался чисткой обуви.

— Можно мне отвести лошадей в конюшню, милорд? Сильвестр с удивлением посмотрел на мальчугана, которому на вид было не больше десяти лет.

— А ты управишься?

— Да, милорд, я смогу, правда ведь, леди Тео?

— Ты можешь не беспокоиться, Сильвестр. Отец Тим-ми — главный конюх в приходе Лалуорта, но его мать хочет, чтобы мальчик прислуживал в хорошем доме. Поэтому он имеет дело с туфлями и сапогами, но хотел бы быть поближе к лошадям. Правда, Тимми?

Она улыбнулась мальчику, спрыгивая на мостовую.

— О да, миледи, — отозвался Тимми с душераздирающим вздохом. — Но тогда это разорвет сердце моей маме. По крайней мере так отец говорит.

— Ей совсем не обязательно знать, чем ты занимаешься в Лондоне, — медленно проговорила Тео. — А как вы думаете, сэр?

— Я думаю, юному Тимми надо отправиться на конюшню и попросить Дона дать ему работу, — сказал Сильвестр, беря на себя роль последней инстанции в решении вопросов ведения хозяйства.

— А как же господин Фостер, сэр? — Глаза мальчика сияли: его мечта сбылась.

— Фостер найдет кого-нибудь вместо тебя.

— Вам письмо, леди Тео.

Новый облик ее светлости поразил Фостера.

— Спасибо, Фостер.

Тео улыбнулась ему и взяла запечатанный конверт.

— Позволю себе сказать… — Фостер указал на ее прическу. — Очень мило, леди Тео. Тео погладила его по руке.

— Благодарю, Фостер, вы, как всегда, добры ко мне и говорите только приятные вещи.

Дворецкий зарделся от удовольствия.

— Мы всегда ладили, леди Тео… Ах да, леди Джилбрайт и мисс Джилбрайт уехали к врачу. Они взяли ландо.

— Ой, так это же восхитительно! — Тео ликующе посмотрела на мужа. — Я хотела сказать, что врач сможет оказать помощь мисс Джилбрайт с насморком, а ее светлости с печенью… или что там ее беспокоит. — Голос Тео слабел по мере того, как она понимала, что говорит явные бестактности.

— В таком случае мы пообедаем в малой гостиной наверху, — сказал Стоунридж, когда она замолчала.

— Разумеется, милорд, я сразу же распоряжусь. — И Фостер удалился степенной походкой.

— А если они вернутся, когда мы будем заняты совсем другим? — Тео через плечо взглянула на Сильвестра, в глазах у нее было озорство. Обед вдвоем в маленькой гостиной мог означать только одно.

— Марш наверх, — скомандовал граф, легонько хлопнув ее ниже спины. — От кого письмо?

— Еще не знаю. Открою позднее.

Тео поспешила вперед. От кого это письмо? От Джерарда? Почерк незнакомый и явно мужской. Вероятно, он подтверждает завтрашнюю прогулку. Если так, то Сильвестр не должен знать об этом.

— Я приду к тебе через минуту, — проговорил Сильвестр, сворачивая в свою комнату. Тео колебалась.

— Ты все еще настаиваешь на том, чтобы я вернулась в Стоунридж?

Граф с минуту задумчиво смотрел на нее, а затем ответил:

— Ты можешь дать мне честное слово, что не будешь никуда ходить или что-либо предпринимать без моего ведома? — Он подождал немного и потом тихо добавил: — Ты не ответила, Тео.

Он протянул руку и легонько дернул за одно из темных колечек, лежащих вокруг ее ушей.

— Не смотри так обреченно. Ты ведь с самого начала жаловалась на скуку в Лондоне. Обещаю, что скоро присоединюсь к тебе в Стоунридже.

У нее есть еще время, чтобы добиться своего и доказать свою правоту. Тео пожала плечами, и Сильвестр с облегчением вздохнул, приняв этот жест за согласие.

Граф провел рукой по ее локонам.

— Я начинаю привыкать к твоему новому облику. Действительно, очень привлекательная цыганочка, что ни говори. — Сильвестр взял ее за подбородок и поцеловал. — Пойди и надень халат… облегчи мне жизнь хоть разок.

Тео игриво покусывала губу.

— Но ведь то, что трудно достается, больше ценится.

— Не знаю, — ответил граф. — До сих пор все, что связано с тобой, доставалось мне трудно, и мне не с чем сравнивать.

— Неправда! — воскликнула Тео, целуя его. Сильвестр отстранил ее и повернулся к своей двери.

— Пять минут на переодевание.

Тео ухмыльнулась и юркнула в свою комнату. Расстегивая жакет одной рукой, другой она сорвала с конверта сургучную печать и развернула послание. Оно было от Джерарда, который еще раз просил оказать ему честь принять его завтра утром и, если позволит погода, прокатиться с ним в Гемптон-Корт.

Тео сложила письмо и бросила его в ящик своего секретера. Джерард не мог выбрать лучшего пути для осуществления ее плана.

Сбросив с себя остальную одежду, Тео накинула тоненький халатик из зеленого муслина и уселась перед зеркалом. Она начала расчесывать волосы, любуясь контрастом черных локонов с белизной шеи. Сестры подарили ей на свадьбу флакончик духов. Тео редко ими пользовалась, но сейчас случай был подходящий. Сильвестр желал видеть ее обольстительной? Ну так он ее увидит. Капнув из флакончика на палец, Тео провела им за ушами, на запястьях, мазнула под коленками, меж бедер, по животу.

Решив, что теперь она достаточно благоуханна, Тео бросила последний взгляд на свое отражение в зеркале и босиком поспешила по коридору в маленькую гостиную, выходящую окнами во внутренний садик. Здесь они всегда проводили время, когда не хотели, чтобы им мешали домочадцы.

Сильвестр был уже там и разливал вино в рюмки.

— Боюсь, что тартинок с сыром не будет… — проговорил он, когда вошла Тео.

Слова замерли у него на губах, и он поставил рюмки на стол. Сощурив глаза, он уставился на жену.

Темные завитки красиво обрамляли ее лицо, на щеках словно расцвели розы, глаза лучились, а тоненький халатик облегал стройную фигурку. Лондон и осень убрали с лица Тео загар, придав ему молочный оттенок.

— Я действительно потерял свою цыганку, — пробормотал Сильвестр. — Смотрю и думаю, кого же я получил взамен.

— Кого же? — поинтересовалась Тео, шагнув к нему.

— Одну из самых красивых женщин, — просто ответил граф. — Своенравную и неуправляемую жену, но невероятно красивую женщину.

— О, не ворчи, — запротестовала Тео, падая в его объятия.

— Я вовсе не ворчу, я только констатирую факт, — возразил граф, улыбаясь и проводя руками по ее телу. — Сними халат, Тео, — добавил он хрипловатым голосом и сделал шаг назад.

Неотрывно глядя на его лицо, Тео расстегнула халатик и дала ему упасть на пол.

Сильвестр пробегал глазами по ее телу, буквально пожирая взглядом. Он знал это тело и все-таки каждый раз смотрел на него так, словно видел впервые.

— Давай обедать. — Его слова странно прозвучали в комнате, где страсть сгустилась настолько, что стала почти осязаемой.

— Обедать? — Тео в недоумении обернулась. — Сейчас?

— Сейчас.

Граф вручил ей рюмку. Его глаза были полны восхищения.

— Нет, — сказал он, когда Тео нагнулась, чтобы поднять халатик. — Оставайся так, как есть. Я хочу насладиться этим прекрасным зрелищем.

— Я буду есть голой?

— Именно так. — Граф подвинул ей стул. — Тебе не будет холодно у камина?

Он наклонился и поцеловал ее, и Тео вздрогнула от сладкого предчувствия.

Раньше Сильвестр не требовал ничего подобного. Было немного странно сидеть совершенно раздетой, в то время как он был полностью одет. Странно, но и очень возбуждающе.

— Думаешь, я смогу есть?

— Сможешь.

Граф отхлебнул вина и, оторвав кусок цыплячьей грудки, положил ей на тарелку.

— Маринованных грибов?

Тео молча кивнула. Сильвестр передал ей блюдо, и она положила себе грибов.

— Нет, я так не могу, Сильвестр.

— Можешь. Скажи мне, что ты чувствуешь?

Тео взяла с тарелки куриную ножку, но тут же положила обратно. Игра отбила у нее всякий аппетит.

Она в изнеможении откинулась на спинку стула, грудь ее вздымалась, губы приоткрылись.

— Ты готова?

— Да…