Любимые мои ученики

СОДРУЖЕСТВО

Обращаясь памятью в прошлое, я всегда с теплотой и волнением вспоминаю своих челябинских учеников, товарищей по работе, с которыми прошли, может быть, лучшие годы учительства. Если эта маленькая книжица случайно попадет в руки выпускника или учителя школы № 1 им. Энгельса, пусть он зайдет в старое доброе школьное здание на улице Красной, поклонится от меня памятнику погибшим выпускникам, стоящему у школьного порога, и передаст мою любовь и память всем, кого породнила эта школа.

Я бережно храню школьные документы тех лет. Вот один из них — анкета выпускника (я приведу из нее только два вопроса и характернейшие ответы на них).

Вопрос. Что тебе дала школа?

Ответ. Десять интересных лет...

— Поставила меня на ноги, дала почувствовать себя человеком...

— Знания, любовь к жизни, а не прозябание, любовь к людям...

— Заряд энтузиазма...

— Осознанное отношение к себе, к своим поступкам...

— Радость общения с людьми...

— Помогла стать более общительным, научила работать...

— Развила активность, чувство долга...

— Воспитала чувство коллективизма...

— «Все», — говорю я теперь, вспоминая маленькую девочку с косичками, которую девять лет назад привела мама во второй класс.

Вопрос. Что самое святое ты уносишь из школы?

Ответ. Честь школы, память о погибших учениках...

— Коммунарский галстук...

— Закон Красного знамени...

— Дружбу, веру в справедливость...

Так думают и говорят о школе вчерашние десятиклассники. А как себя чувствуют те, кому до выпуска еще год, два, пять, девять? Уходящие из школы думают и о них, тревожатся, оставляют наказы. Серьезные и с юмором, устные и письменные. Вот один из них. Его авторы — выпускники 1974 года челябинской школы № 1.

«Мы все учились понемногу...» Учитесь много; необходимо, чтобы главным и самым большим достоянием вашим стали знания. Хорошо было бы скорее нам понять принцип «учения с увлечением».

Берегите ваших учителей. В конце концов не книги, а они — источники знаний. Помните, что память о вас останется прежде всего в учителях ваших. Помните, что к этим же учителям вы, может быть, приведете своих детей. Сделайте учителей счастливыми! Сделайте своих детей счастливыми: ведь они будут учиться у счастливых учителей.

Сохраните хорошую, светлую атмосферу школы № 1 имени Энгельса, лучшей школы города и уж по меньшей мере — нашей планеты. Будьте веселыми, станьте серьезными, взрослыми. Станьте другими, непохожими, и все же останьтесь такими же.

Берегите наши традиции! Придумайте, сделайте, свершите что-нибудь очень хорошее, как сделали мы и наши предшественники. Вспомните электровоз «Коммунар», памятник павшим выпускникам. Продолжайте операцию «Поиск». Подвиг наших выпускников с каждым годом становится ближе и отчетливее, ибо подвиги срока не имеют.

Было бы очень здорово, чтобы жило коммунарство, не погрязло бы в формализме, наполнилось бы новым светом.

Не замыкайтесь в школе. Долгая жизнь наших традиций — в постоянной связи с жизнью, с внешкольной действительностью. Не замыкайтесь только в нашем опыте. Живите будущим. Будущее не в прошедшем.

Не мучьте своих родителей! Пусть они учатся вместе с вами, пусть вместе с вами переходят из класса в класс. Приводите их чаще сюда. Им тоже иногда необходимо почувствовать себя в школе. Не мучьте своих родителей!

Жизнь школы — в единстве усилий учителей, вас, учеников, и ваших родителей. Берегите школу!

И пусть навсегда для вас будет прекрасной

Первая школа на улице Красной!»

Некоторые читатели могут сказать: хороши были выпускники полтора десятка лет назад. Нет, дело не в том. Мои сегодняшние выпускники московской школы № 825 думают и говорят так же. Почти слово в слово то же самое они пишут в своих предэкзаменационных сочинениях «Школа в моей жизни».

Уверен, что чистое, трепетное отношение к школе отличает не только моих учеников. Скажу больше Во все времена были школы, рождавшие чувство святого товарищества, школьного братства, которое освещало человеку всю последующую жизнь.

Знаменитая «республика ШКИД» в революционном Петрограде, Радищевская школа и школа им. Лепешинского в Москве, школа-коммуна С. М. Ривеса в Одессе, колония им. А. М. Горького и коммуна им. Ф.Э. Дзержинского на Полтавщине, «Бодрая жизнь» С. Т. Шацкого в Подмосковье, школа В. А. Сухомлинского в Павлыше, школа Ф. Ф. Брюховецкого в Краснодаре, школа А. А. Захаренко в Сахновке... Вспомним лицей: «Друзья мои, прекрасен наш союз!» Так могли сказать педагоги и выпускники названных и неназванных, но сходных по своему духу школ.

Дух школы. О нем говорил еще Л. Н. Толстой, и в его размышлениях на этот счет не было ничего мистического. Сейчас мы говорим об этом другими словами: морально-психологический климат коллектива. Школы, о которых идет речь, — это прежде всего коллективы в самом высоком гуманистическом смысле этого слова. Но притом все они — яркие коллективные индивидуальности. Это все «авторские» школы. У нас этого слова боятся, усматривая в нем посягательство на идею единой школы, которая понимается как одинаковая.

Тем не менее из десятков тысяч школ в памяти потомков и в истории педагогики остаются именно «авторские» школы, ибо именно они двигают вперед дело народного образования. Старые учителя и сейчас помнят время, когда каждая школа стремилась иметь свое лицо. Но постепенно под действием Административной Системы начался и окреп процесс усреднения. Отличаться от других стало дурным тоном, творческий риск стал восприниматься как преступное нарушение руководящих указаний. Всякое отклонение от принятой нормы вызывало державный гнев облеченных властью чиновников. Строптивых наказывали отработанными на этот случай административными способами: унизительными и изнурительными проверками с последующим вызовом «на ковер», с громоподобным разносом, иногда заканчивавшимся инфарктом. Так искоренялись наиболее творческие кадры педагогов-практиков, так уничтожались яркие педагогические индивидуальности. Чтобы закрепить этот процесс, на должность директоров школ и руководителей народного образования стали назначаться люди, выбранные не по педагогическому, а по административному признаку, умеющие давить, способные, не рассуждая, доводить до практического исполнения каждую букву инструкции.

К. С. Станиславский говорил, что в искусстве есть театр, а есть контора. Так вот контора в народном образовании задавила школу. Силовые методы руководства, ужесточение контроля, обесценивание человека — все это привело к разрыву связей между рядовыми работниками и руководством. Слово «начальство» стало ругательным. Когда вызывают к начальству, возникает состояние тревоги, портится настроение: человек ждет только неприятностей. Этот разрыв связей по вертикали отразился на отношениях между учителями и учениками. Превратившись в послушного исполнителя руководящих указаний, учитель в свою очередь и ученика превратил в объект административно-педагогического воздействия.

В этих условиях обращение группы учителей-новаторов с идеями «педагогики сотрудничества» оказалось очень актуальным и вызвало горячий отклик в педагогических и журналистских кругах.

Мне импонируют идеи «педагогики сотрудничества», проникнутые духом гуманизма, демократизма и творческого поиска. Я свидетель того, с какой жадностью истосковавшиеся по живому слову учителя буквально набрасываются на книги В. Ф. Шаталова, С. Н. Лысенковой, Е. Н. Ильина. Тысячи учителей устремились в педагогическое паломничество: не все верят печатному слову, хочется посмотреть своими глазами, как это делается, пообщаться с новаторами.

Вряд ли стоит тратить силы и дорогое время на выяснение того, сколько в «педагогике сотрудничества» действительно нового, а сколько в ней «хорошо забытого старого». Это важно, но не очень. Особенно для учителей-практиков. Важнее, мне кажется, другое.

«Педагогику сотрудничества» отождествляют с конкретным опытом трех-четырех новаторов. Но, по-моему, суть дела не в том, чтобы овладеть той педагогической техникой, которой владеют Шаталов или Ильин. Мне известно, что кое-где уже изданы приказы, обязывающие всех педагогов к определенному сроку перейти на опорные конспекты (куда деваться от дураков!). Между тем можно трижды овладеть методикой опережающего обучения, и при этом никакого сотрудничества не возникнет. Можно весь учебный курс разрисовать в виде красочных конспектов, а ученики останутся только «колесиками и винтиками» учебного механизма.

«Педагогика сотрудничества» — это система взглядов, позиций, принципов, а не арифметическая сумма методических приемов, действующих по эффекту волшебной палочки. И как бы ни был талантлив учитель, в одиночку, без коллектива единомышленников, без громадной воспитательной работы он не реализует весь заключенный в этих идеях положительный заряд.

И еще важное условие успеха — умение вовремя призвать себе на помощь науку.

У практиков школы сегодня различные отношения с педагогической наукой. Есть среди учителей и руководителей школ немало любителей «житейской педагогики», с высокомерным презрением относящихся к теории: дескать, я в ваших высоких материях не разбираюсь и разбираться не хочу, я только практик, тем и горжусь. Сегодня такая позиция порождает в лучшем случае ремесленничество, а в худшем — оборачивается тем самым «ползучим эмпиризмом», который способен загубить любую полезную идею. Сегодня школьная практика, молодежная среда полны проблем, решение которых лежит за пределами обычного здравого смысла и опыта. Для анализа небывало сложной ситуации, а тем более для выбора оптимальных действий без науки не обойтись.

Сколько себя помню в школе, все время стоял и стою за сотрудничество, содружество, за творческий союз всех участников учебно-воспитательного процесса. Я не случайно привел наказ выпускников челябинской школы № 1 им. Энгельса. Ради содружества поколений он и писался. Вот уже более десяти лет в коллективе московской школы № 825 идет аналогичная работа.

Начну с урока. Мы видим хорошие возможности сотрудничества учителя и учеников уже на подготовительной стадии, на этапе подготовки к уроку.

Нина Ивановна Пачегина, завуч школы и математик, готовится к уроку в десятом классе. Тема трудная. Времени на нее по программе мало. У Нины Ивановны в классе есть группа наиболее сильных учеников, ее математический актив. С ними она и готовит урок, прикидывает варианты объяснения, степень трудности материала для закрепления. Методом деловой игры проигрываются фрагменты урока. Ребята, с которыми идет работа, — консультанты. Они уже не раз занимались математикой с товарищами по классу, особенно с теми, кому предмет дается с трудом. Значит, они хорошо представляют возможности одноклассников. После проведения урока учитель вновь собирает тех же ребят, и они, как люди, разделившие с педагогом ответственность, анализируют, что получилось.

Много лет считалось, что урок — форма индивидуальной учебной деятельности под руководством учителя. Общение на уроке расценивалось как злостное нарушение порядка. Естественное желание помочь товарищу подавлялось, поэтому принимало вид запретного действия — подсказки, списывания. Но вот лет пятнадцать назад в школе стали развиваться групповые и коллективные формы учебно-познавательной деятельности. Поначалу они вызвали недоброжелательную настороженность: дескать, опять этот бригадный метод двадцатых годов. Потом разобрались. Теперь даже официальные документы Минпроса настоятельно рекомендуют использовать коллективные формы организации учебного труда. Итак, сотрудничество детей на уроке обрело признание.

А теперь — пример. Приближался итоговый опрос по истории в седьмых классах. Маргарита Сергеевна Шашурина на очередном уроке сделала такое сообщение:

— Ребята! Через четыре дня мы будем подводить итог по теме «Киевская Русь периода феодальной раздробленности». Урок будет проходить в форме аукциона.

— Мы что, торговать будем? — захихикали семиклассники.

— Не торговать, а покупать. Вы будете покупать следующие предметы: шапку Мономаха, погребальную маску Святослава, русскую избу, арбалет, топор, колт (женское украшение), берестяную грамоту и деревянную соху.

— А какими деньгами рассчитываться? — оживились ребята.

— Рассчитываться будете знаниями. Кто больше и глубже знает о предмете, тот его и получит.

А дальше началась активная подготовка. Прежде всего потребовались умельцы, способные сделать макеты, копии названных вещей. Одновременно было решено вести «групповой торг»: так выгоднее — больше узнаешь, да и азартнее. Класс разбился на группы по пять-шесть человек. Сразу стало ясно, что учебником не обойтись, надо идти в библиотеки, в читалки. Но если все будут искать материал обо всех восьми предметах, уйдет много времени. Решено было предметы поделить: каждому по одному, кому-то два (те, что попроще). Потом группа собирается для взаимного обмена информацией, ведь каждый должен знать обо всех вещах. Знания пришли в движение, они вступили в ценностный обмен.

В день аукциона кабинет истории выглядел необычно: на специальных столах разложены искусно сделанные макеты, на учительском столе — деревянный молоток, на специальных местах сидят десятиклассники, призванные оценивать ответы семиклассников, принимать их в качестве оплаты.

Учитель взмахнул молотком, и началось... «Покупатели» проявили такой азарт, такую глубину и разнообразие знаний, что выпускники пришли в совершеннейший восторг. А когда выигравшая группа получала «купленную» вещь, заработанную в честной борьбе, ликованию семиклассников не было конца.

С тех пор в практику нашей школы вошли «аукционы знаний»

В 1986 году знаменитому автору «Робинзона Крузо» Даниелю Дефо исполнилось 325 лет. До сих пор воображение юных читателей поражает образ человека, который силой знаний и воли сумел выстоять в борьбе со стихией. Триста лет назад человек уже обладал громадным духовным богатством. А как бы повел себя сегодня наш современник в подобной ситуации? Какую службу сослужили бы ему современные знания?

Мы предложили ребятам четвертых-седьмых классов вообразить себя в предлагаемых обстоятельствах. Мы им сказали: представьте себе, что вы отправляетесь всем классом (без взрослых, даже без классных руководителей) в экспедицию в малоизведанный район земли. Ваша задача — прожить там месяц, а потом рассказать об этом школе. Так родилась идея игры-путешествия «Робинзонада-86». Каждый подростковый класс на время превращался в экипаж научной экспедиции. Он получал запечатанный большой сургучной печатью конверт, в котором лежала записка с указанием координат точки на земном шаре, куда надлежало отправиться, — Аляска, Шпицберген, Гренландия, Тибет и т. д.

Как всякая научная экспедиция, это путешествие нуждалось в тщательной подготовке. Необходимо было собрать максимально больше материала о заданном районе. Естественно, что прежде всего на помощь были призваны школьные учебные предметы: история и география, биология и астрономия, физика, иностранные языки. Потом начался сбор внепрограммной информации. Начался поиск людей, побывавших в этих местах, сбор фотографий, документов, предметов истории, быта, живой и неживой природы. Заочное путешествие фиксировалось в дневнике экспедиции. После «возвращения» каждый экипаж проводил пресс-конференцию с рассказом и показом самых невероятных приключений, которые произошли в истекшем месяце.

Все взрослое население школы тоже было втянуто в эту игру, учителя увлеклись поиском. Даже в школьной столовой в этот месяц господствовала «Робинзонада».

— Товарищи! Кто знает, на каком языке говорят в Гренландии?

— Мне вчера принесли тибетскую ритуальную маску — потрясающе!

— А у нас на Шпицбергене сейчас полярная ночь. Там же ничего не увидишь...

В то время, как шла «Робинзонада-86», старшие классы осваивали совершенно новое для них дело — дидактический театр.

Идея театрализации знаний известна была давно.

В. Н. Сорока-Росинский с ее помощью сумел увлечь учением беспризорников. Его дидактический принцип «Всякое знание превращать в деяние» позволил построить целую учебно-воспитательную систему.

Мы в нашей школе много занимаемся дидактической игрой. Теперь мы решили попробовать другой ее уровень.

Каждому из старших классов, с восьмого по десятый, было предложено сочинить спектакль, основным содержанием которого стали бы учебные знания. Это мог быть рассказ об открытиях, о жизни великих ученых, о действии какого-либо научного закона. Так в школе в течение двух лет родилось двенадцать спектаклей: «Ракета и травинка», «Жизнь и смерть Антуана Лавуазье», «Новая Илиада», «Михайло Ломоносов», «Сатиры смелый властелин» и другие. На сцене совершали свои гениальные открытия Архимед и Галилей, проводили ошеломляющие химические опыты Ломоносов и Лавуазье, древние греки с помощью наук побеждали гордую Трою, принцесса Турандот задавала невиданные по сложности учебные задачи принцу Калафу. В создании спектаклей пробовали свои творческие силы (а некоторые пьесы сочинялись в стихах) все, кто хотел: учителя и ученики, родители и другие друзья школы.

Анализируя с педагогами и старшеклассниками сделанное, мы пришли к важным для себя выводам. Дидактический театр — это такая форма сценического действия, которая позволяет соединить учебный материал с личностью школьника, ибо знания как бы пропускаются через эмоциональную сферу ученика, он переживает свою личную позицию.

Театр удовлетворяет естественную потребность школьников в ролевой игре, в самовыражении Будучи дидактическим, он не предъявляет тех высоких сценических требований, которые обычно мы видим в драматических коллективах (внешность, голос, выразительность пластики). Кроме того, в дидактическом театре много таких ролей и действий, которые доступны любому ученику. Вместе с тем в нем есть и привлекательность театра в традиционном смысле: костюмы, декорации, музыкальное оформление.

Дидактический театр, с одной стороны, является добавлением и углублением учебной программы, с другой — источником новых знаний. Он дает образное, зрительное представление о том, что дети до сих пор представляли отвлеченно, абстрактно, умозрительно.

И вот что еще важно. Будучи пограничной формой педагогического действия, находясь как бы между дидактической и воспитательной системами, он эффективно соединяет учебную и воспитательную работу в единый процесс.

Ноябрь 1986 года принес нам еще одну знаменательную дату, которая предоставила возможность сделать новый шаг в повышении авторитета знаний, — 275-летие М. В. Ломоносова.

В школе было принято решение посвятить этому событию тематический месяц. Коллективная разработка его программы натолкнулась на немалые трудности. Главная из них — включить в сложную и разнообразную деятельность, приобщить к имени великого ученого каждого ученика и учителя.

Малышам нужно было прежде всего доступно и ярко рассказать о личности Ломоносова, внушить мысль о том, что Ломоносов, прежде чем стать великим ученым, был великим учеником. Было решено провести и провезти учеников младших классов по всем ломоносовским местам Москвы, начиная со Славяно-греко-латинской академии до университета.

В средних классах изучение жизни, научной и общественной деятельности Ломоносова шло по специальной программе, разработанной группой учителей разных предметов. Потом были проведены своеобразный общественный смотр знаний и состязания знатоков Ломоносова в форме самой популярной в нашей школе телепередачи «Что? Где? Когда?».

Перед старшеклассниками ставилась еще более сложная задача. Из них была сформирована группа в 28 человек, которая отправилась в экспедицию по маршруту: Москва — Архангельск — Холмогоры — Куростров — Архангельск — Москва. Это была уже не игра, а настоящая научная экспедиция. Результатом ее явились создание специальной экспозиции, выступления-отчеты во всех классах, проведение научно-познавательной конференции, в которой на равных участвовали ученые, учителя и старшеклассники. В течение полумесяца в школе работала очень насыщенная и обширная Ломоносовская выставка, через которую прошли все 24 класса школы. Экскурсоводами на выставке, естественно, были наиболее активные собиратели материалов.

День рождения М. В. Ломоносова стал в нашей школе настоящим праздником знаний, ума, таланта. И ребята и учителя утром поздравили друг друга с днем рождения великого соотечественника. В этот день практически во всех классах прошли ломоносовские уроки, заметно обогатившие наш методический арсенал.

Впервые мы попробовали уроки, названные впоследствии межпредметными. Суть их вот в чем. Один урок ведут два или несколько учителей одновременно. Для этого выбирается тема, которую можно раскрыть средствами нескольких учебных дисциплин. Например, урок истории в шестом классе по теме «Искусство эпохи Возрождения» вели сразу три педагога — преподаватель истории Кирилл Германович Митрофанов, учительница музыки Ирина Александровна Васильева и художник Александр Николаевич Тимаков. Это позволило, во-первых, более профессионально разобраться в основных направлениях и жанрах искусства данной эпохи, во-вторых, показать детям пример сотрудничества учителей, в-третьих, продемонстрировать их эрудицию, культуру диалога. Наконец, этот урок еще более повысил познавательную активность шестиклассников.

В день Ломоносова на таких уроках главным интегратором учебно-воспитательного процесса стала личность первого русского энциклопедиста.

Попредметное преподавание, которое существует в школе не один век, препятствует формированию в сознании учеников целостной картины мира. Не спасают и межпредметные связи, которые, как правило, осуществляются на уровне примеров из смежных областей знания. Все равно в головах у школьников все знания лежат «на разных полочках», и соединить их воедино они не умеют. Понятно поэтому, каким благодатным материалом для современного педагога является научное наследие Ломоносова: общие интересы в нем могут найти химики и биологи, философы и физики, астрономы и словесники, историки и географы. Так и произошло 19 ноября 1986 года в нашей школе.

Маргарита Сергеевна Шашурина в этот день на уроках обществоведения в десятых классах планировала обобщающее занятие по законам материалистической диалектики. В то же время и в тех же классах Наталья Ивановна Кукленко подводила итог разделу курса физики «Геометрическая оптика». Коллеги решили объединить темы и провести сдвоенный межпредметный урок «Философская и научная картина мира в свете изучения геометрической оптики». Ломоносов с его стихийным материализмом и исследованиями в области природы света дал возможность органически соединить философию и физику.

Меня часто спрашивают: откуда в ваш коллектив пришел устойчивый интерес к разнообразным формам творческого содружества детей и взрослых? Чтобы ответить на этот вопрос, нужно начать издалека.

Если говорить коротко и просто, можно утверждать, что воспитывают слова, дела и отношения. Слова могут быть верными и неверными, дела могут быть удачными и неудачными. Но если отношения правильные, они компенсируют, поправят и неточное слово, и неполучившееся дело. Отношения, по моему убеждению, более всего влияют на воспитание, на образ жизни коллектива.

Продолжая начатую мысль, скажу, что все школы можно условно поделить на три типа.

Первый: школы, где преобладает воспитание словом. Чаще всего это слово назидания, внушения, требования. Когда-то слово было главным оружием и инструментом педагога. Страстное, образное, убежденное, оно вело за ним детей. В последние годы ораторы в школе перевелись, в значительной степени потому, что от говорящего требовали не то, что он думает на самом деле, а то, что надо. Из опасения сказать лишнее ораторы записывали текст. На фоне словесных стандартов люди, говорящие без бумаги, не только стали редкостью, но и вызывали подозрение, дескать, красиво говорит, а работать небось не умеет. Теперь, правда, происходит «оттаивание» живого слова, но до Луначарского нам еще далеко.

Слово учителя имеет не только информативное значение. Оно должно проникать в душу ребенка. Но для этого педагогу надо очень близко стоять к ученику, чувствовав и знать его. Если же учитель занят чем угодно, но не ребенком, его слово превратится в сухое догматическое требование. Беру на себя смелость сказать, что сегодня многие учителя разговаривать по-настоящему с учащимися не умеют. Поэтому они безоружны Им остается только вещать истины и требовать их исполнения. Этот уровень я бы назвал педагогикой требований.

Второй тип школ — школы-функционеры. Главное в них — дела, мероприятия. Объем деятельности, количество мероприятий призваны выполнить все требования, идущие сверху, «обслужить» традиционный в нашей педагогике поэлементно-тематический подход. Идейно-политическое воспитание, трудовое, нравственное, физическое, эстетическое, военно-патриотическое, атеистическое, мероприятия по санитарии и гигиене, по правилам дорожного движения, по противопожарной безопасности... Масса направлений (причем каждое непременно имеет свой план!) и лавина мероприятий. Назовем этот уровень педагогикой мероприятий.

Третий тип — школы, где главная забота педагогического коллектива — личность ребенка, его самочувствие, его положение в системе коллективных отношений. А. С. Макаренко говорил, что «проблема личности может быть разрешена, если в каждом человеке видеть личность. Если личность проектируется только в некоторых людях по какому-либо специальному выбору, нет проблемы личности...»[2]. В школах, о которых идет речь, этой проблеме отдается приоритет в ряду других. Выйти же на личность естественнее всего через отношения. Именно они и становятся главным предметом педагогической заботы. А. С. Макаренко и это предсказывал. Итак, речь идет о третьем, высшем уровне школы. Назовем его педагогикой отношений.

Я не хочу быть понятым буквально. Это деление — не математический расклад. Конечно же, в каждом уровне, в каждом типе школ присутствуют и признаки двух других. Но главным, доминирующим является один из трех: требования, деятельность или отношения.

Так вот к педагогике отношений я пришел через коммунарство. Оно родилось в самом конце пятидесятых годов в Ленинграде. Там, во Фрунзенском Дворце пионеров, родилась знаменитая на всю страну Фрунзенская коммуна. У ее колыбели стояли Игорь Петрович Иванов и Фаина Яковлевна Шапиро.

Они придумали воспитательную методику, которая была новым осмыслением педагогических идей В. И. Ленина и Н. К. Крупской, опыта А. С. Макаренко и С. Т. Шацкого, школ-коммун 20-х годов. И все это было наложено ими на реальность 50—60-х годов. Думается, не случайно, что эта методика родилась вне школы: там господствовал авторитаризм, порожденный уже известными причинами. В условиях внешкольного детского учреждения, которому отводилась роль организатора досуга, свобода педагогического творчества и маневра была относительно большей. Развиваясь в среде внеурочной деятельности школьников, коммунарская методика строилась сразу как чисто воспитательная, вне учебного процесса, вне официальной структуры школы.

Каковы же черты коммунарства, его принципы?

Первое. Обучение лучшей жизни через включение в лучшие отношения. Ребята с гордостью называют себя коммунарами, ибо высокие идеалы людей коммунистического будущего считают для себя реальными жизненными ориентирами и воплощают их в своей среде без опасений быть осмеянными. Это удовлетворение естественной потребности юности в идеале.

Второе. Яркая альтруистическая направленность, установка на постоянное, ежедневное добротворчество, абсолютная бескорыстность, воспитание в себе привычки заботиться о людях и получать от этой заботы удовольствие. Эта позиция вырабатывает умение видеть нужды окружающих людей, загружать себя работой на их благо. В главном девизе коммунаров есть фраза: «Наша цель — счастье людей!»

Третье. Пять само: самоорганизация, самодеятельность, самовоспитание, самоуправление и самоанализ. Абсолютное неприятие иждивенчества, работа без расчета на взрослых. Высочайшая личная ответственность за все, что происходит вокруг, активная позиция. При этом отрицание всякого насилия, полная добровольность, постоянная готовность подчиниться товарищу или взять на себя руководство в любом деле. Отсюда частая сменяемость руководства в коммуне, работа дежурных командиров.

Четвертое. Новые взаимоотношения со взрослыми, с педагогами. Потребность ребят в старшем друге приводит к поиску таковых. Коммунары сами приглашают к совместной с ними работе взрослых, облекая их полным доверием, но не предоставляя им никаких преимуществ, кроме гарантированного уважения. В такой ситуации пропадает ощущение возраста. Это же требует от взрослых постоянного творческого напряжения, чтобы не превратиться в балласт, не потерять статус старшего друга.

Пятое. Творчество — черта любой деятельности. Принципиальное стремление сделать самое скучное дело интересным, даже праздничным ведет к постоянной импровизации, экспромту. Это же качество является гарантией от формализма. В одной из коммунарских речевок говорится: «Формалист и бюрократ — самый ядовитый гад!» Выдумывание новых форм неизбежно обостряет внимание к инструментовке, к педагогической технике. Поэтому все коммунары — люди ярко выраженных педагогических наклонностей.

Шестое. Коллективизм в самом высоком смысле слова. Коммуна — это союз единомышленников, братьев по духу, по борьбе за лучшую жизнь. Коммунары все делают коллективно: планируют, работают, анализируют. По коллектив не усредняет личность, не приводит к человеческому единообразию. Наоборот, он помогает сформировать в каждом коммунаре яркую, неповторимую индивидуальность. Чувство коллектива порождает в коммунарах постоянную готовность прийти на помощь товарищу, взять на себя большую долю его тяжести.

Коммунары говорят: живи для улыбки товарища!

Впервые о коммунарах я узнал от своих учеников. Осенью 1964 года десятиклассники Саша Мещерский и Наташа Суслина вернулись из Всероссийского лагеря «Орленок». Вернулись восторженные, полные интереснейших идей и настроений. Там, откуда они приехали, на берегу Черного моря, близ Туапсе, проводился слет юных коммунаров. Ребятам так не терпелось поделиться своими мыслями и чувствами, что здесь же, на железнодорожном вокзале, они стали взахлеб рассказывать встречающим их друзьям о необычных людях — коммунарах, здесь же стали разучивать песни, речевки, девизы. С этого дня в школе появилось новое слово — коммунар. С этого дня начались трудовые десанты, операции «Радость людям», коммунарские дни.

Сегодня трудовым десантом никого не удивишь, а лет двадцать назад он был новой формой общественно полезной деятельности. Нам говорили: «Подумаешь, десант! Вы гоняетесь за красивыми названиями, а суть остается прежней: обычный субботник». Я скажу так: это сегодня любой субботник норовят назвать трудовым десантом. И все-таки не это главное.

Субботники в школе, как правило, проводятся по заданию администрации, в них велика организующая и контролирующая роль взрослых. Если класс получил задание, присутствие классного руководителя на субботнике обязательно и явка ребят строго обязательна. Коммунары не ждут задания, они сами ищут, где и кому нужна помощь. Сами принимают решение о высадке трудового десанта. Как известно, десант — это скорость, четкая организация и высокая сознательность. Самоорганизация в таком деле позволяет обходиться без надзора и контроля взрослых. Они участвуют в десанте на правах рядовых. Сколько бы ни было людей, они разбиваются на группы, между которыми идет веселое соревнование. Закончившие работу немедленно приходят на помощь тем, у кого она еще есть. Обязательным признаком такого десанта является хорошее настроение. Коммунары стремятся любую, даже самую грязную работу превратить в праздник. Звучат песни, речевки, шутки, смех. Здесь же возникает конкурс на самый остроумный художественный рапорт к итоговой линейке.

После десанта — «огонек». Все ребята усаживаются в круг. В центре зажигается лампа, свеча или маленький костерик — в зависимости от условий. Начинается «огонек» песнями. Их поют негромко, задушевно, «для настроения». Когда устанавливается теплая, доверительная обстановка, дежурный командир поднимает руку. Пение прекращается, начинается разбор дела. Все говорят «по солнышку», говорят коротко и четко: что было хорошо, что плохо, что надо учесть на будущее. А потом снова — песни, сюрпризы, веселые состязания.

Вообще в коммунарском быте много игр; ритуалов, которых люди трезвого, делового оклада просто не поймут. Реалисты не будут растрачивать себя на долгие лирические разговоры у костра; они спокойно спят по ночам, восстанавливают свои силы. Они не будут очертя голову кидаться на первый зов о помощи — сначала подумают, взвесят все «за» и «против». Романтики устраивают себе ночные тревоги, свято верят в дружбу и, забывая о себе, живут «для улыбки товарища». Их зовут чудаками, снисходительно улыбаются вслед: чем бы дитя ни тешилось... Но без таких чудаков жизнь была бы серой и скучной. Да и когда «чудить», если не в юности!

Мне могут сказать: выходит, коммунарство — идеальная модель воспитания? Неужели в нем нет проблем, недостатков? А как эта самодеятельность может уживаться с пионерской организацией и комсомолом — всесоюзными коммунистическими организациями, имеющими свои законы и свой Устав? Если дать волю коммунарам в школе, они станут выбирать себе классных руководителей, да и классные коллективы развалятся, так как детям вольготнее и интереснее в разновозрастном отряде. И не приведет ли стремление все делать весело, играючи к простому развлекательству?

Эти вопросы и сомнения правомерны, и ничего не сказать по такому поводу было бы нечестно.

Надо различать коммунарство как организацию и коммунарство как методику, как систему воспитательных приемов. Первое может существовать на правах общественно-политического клуба: ведь есть же политические молодежные клубы. Если он создается в школе, то должен работать под руководством и контролем комитета комсомола. Это необходимо, чтобы избежать возникновения организации в организации. Коммунарский клуб должен органически вписываться в систему воспитательной работы школы, не противоречить ее содержанию и принципам организации. Скажу сразу: для этого в школе должна доминировать педагогика отношений.

Мне лично кажется предпочтительным второй вариант.

Дело в том, что в школе есть немало условностей, обязательных моментов режима, есть и скучная, повседневная, даже рутинная работа — без этого школа не школа. На одном интересе и романтике всю ее жизнь не построишь. Но именно сейчас, как никогда, жизнь и быт школы нуждаются в обновлении, а методика воспитания — в освобождении от дидактического пресса, от засоренности и формализма. И тут неоценимую помощь окажет коммунарская методика.

Ведь можно провести собрание, а можно — откровенный разговор «на кругу». Можно создать учком с многочисленными комиссиями, а можно — совет командиров. Можно долго вымучивать план работы комсомольской организации, а можно провести «мозговую атаку» и за полчаса получить сотню предложений. Можно проводить инструктажи ответственных за разные направления работы, а можно — творческую учебу (ТУ). Можно организовать конференцию пионерско-комсомольского актива по обмену опытом, а можно провести выездной лагерный сбор всех желающих и научить их быть активными на практике. Можно всех «охватить» общественными поручениями по принципу «что дадут, то и будешь делать», а можно для каждого дела создать «советы дела» по добровольному признаку. Можно насоздавать в школе массу комиссий, штабов, секторов, затолкать туда всех ребят и весь год проводить заседания, заслушивать отчеты, собирать сведения. А можно всех школьников провести через временные, часто обновляемые, гибкие органы самоуправления, и в них каждому дать опыт гражданского поведения.

Коммунарская (или «орлятская») методика — это громадное богатство, которым сегодня надо владеть каждому педагогу-воспитателю. Но для этого нужен определенный уровень отношений. Если просто заменить старост дежурными командирами, при этом ничего не меняя ни в содержании, ни в характере их деятельности и положения, — толку не будет. Если призвать детей к откровенности, но при первом же непривычном суждении обидеться и закатить истерику — это принесет непоправимый вред воспитателю. Если устроить разговор по кругу, но при этом говорить больше учеников и встревать после каждого слова ребят со своими поправками и комментариями — это будет смешно и нелепо. Если устраивать сцены ревности каждому коллеге, пользующемуся популярностью у ваших учеников, — это мерзко, недостойно учителя. Если на родительских собраниях клясться в любви к детям и подчеркивать свою жертвенность, а на самом деле ненавидеть их и раздражаться при первом появлении ребенка — надо немедленно уходить из школы.

Мне недавно довелось разговаривать с классными руководителями нескольких школ. Когда я спросил о самом большом их желании, мне ответили: дайте нам права. Под этим подразумевалось прежде всего право делать с учениками и их родителями все, что захочет учитель. Я услышал злые, раздраженные реплики: «Сегодня ведь никого тронуть нельзя», «Распустили всех». Мне стало страшно за детей. Я увидел перед собой «жаждущих крови» воспитанников Административной Системы: ведь с ними долго обходились так же.

В этих случаях лучше не пользоваться методикой коллективных творческих дел. Но кто всерьез решится на эту методику, тот очень скоро почувствует ее преимущество перед педагогикой требований и педагогикой мероприятий.

Однако будут и трудности. Прежде всего придется пересмотреть свои позиции, отказаться от некоторых привычных профессиональных ценностей. Не исключено, что на первых порах произойдет нарушение принятых в педагогическом коллективе отношений. В условиях демократии и гласности быстрее обнажается человеческая сущность каждого, личный вклад в общее дело. В ученической среде возможен раскол между романтиками и реалистами, между альтруистами и эгоистами. Вообще усилится противоречие между идеальным и реальным, что прежде чаще всего приводило к двойной морали. Обилие игровых форм воспитания может привести к абсолютизации интереса, к развлекательности, к тому, что дети потеряют всякое желание делать что-либо, если это не облечено в занимательную форму.

Могут быть и другие трудности и противоречия, но живая жизнь без этого не бывает. Гораздо хуже, когда противоречия и конфликты загоняются вглубь, прикрываются внешним порядком и благополучием.

Современные проблемы современной школы можно решить только общими усилиями детей и взрослых, в обстановке творческого содружества поколений.