Любить — значит жить

Глава 15

Крис с жалостью смотрел на сестру. Несмотря на свой юный возраст, он понимал, какие она сейчас испытывает чувства. Эта история с мужем Гейл вызывала у него отвращение. Он сожалел о том, что сестра вышла замуж за этого негодяя. Билл никогда не вызывал симпатии у Криса. Он пытался всех учить жизни. Разумеется, Кардью пытался снискать расположение их родителей и всегда был с ними любезен. А Перчинке всегда носил всякие сладости. Он мог нравиться людям, если хотел этого. Поэтому нетрудно догадаться, что Билл производил неизгладимое впечатление на девушек. Во-первых, нельзя отрицать его внешней привлекательности, а во-вторых — он просто источал нечто такое, что можно было бы охарактеризовать как чувство превосходства, мужественность, непоколебимую уверенность во всем, что он делал. Но это оказалась всего лишь маска, под которой скрывался мелкий и ничтожный человечек. Крис подсознательно всегда ощущал это. А теперь знал наверняка.

Гейл тяжело вздохнула и опустила руки.

— Что ж, Крис, — безразличным голосом проговорила она, — нет смысла плакать из-за этого. Он нравился мне, когда я выходила за него замуж, и я не знаю, что теперь делать. О разводе не может быть и речи. Я не думаю, что Билл… изменил мне. — Ее щеки порозовели, и она подняла глаза на брата. — Джун Ногтон приличная девушка…

— Так все думают, — глухо проговорил Крис. — Но разве может приличная девушка путаться с чужим мужем?

— Ты прав, дорогой, и мне очень приятно, что ты это так ощущаешь, — сказала Гейл.

Она снова вздохнула и погрузилась в свои печальные мысли. Что бы подумал ее брат, расскажи она о Яне? Ведь все было так давно, а теперь они просто боролись со своими чувствами. Она не чувствовала за собой вины.

— Его надо проучить. Скажи ему, что ты все знаешь, и это развяжет тебе руки, — предложил Крис.

Гейл рассмеялась:

— Дорогой, ведь у меня нет доказательств. Но даже если бы они были, если бы я вошла в комнату и обнаружила Джун в объятиях Билла, то и тогда бы я не смогла бы уйти от него. Я не святая, но я уважаю Билла за то, что он служит родине, что он хороший солдат. Я должна поддерживать его в этом, а не доставлять ему неприятности.

— Но ты ведь скажешь ему, что мы знаем о той девушке?

Гейл вздохнула:

— Возможно. Посмотрим. Но что бы ни случилось, мне не хочется, чтобы отец и мама знали об этом. Не стоит знать об этом и его матери. Пусть находится в приятном заблуждении, что ее сын — ангел.

— Ну, ты даешь, Рыбья Мордочка! Ты слишком хорошая, слишком добрая и великодушная!

— Не стоит, дорогой! — прервала его Гейл. — Нет смысла ругать Билла. Он мой муж, и я должна постараться найти в себе силы, чтобы уважать его и любить.

— Давай поговорим о чем-нибудь более приятном, — грустно проговорил Крис и стал рассказывать сестре о своей школе.

Гейл не прерывала брата, но ее мысли были далеко отсюда. Они снова вернулись к Эдинбургу и Яну.

Когда Крис собрался уходить, девушка попросила его вести себя таким образом, чтобы ни мать, ни отец не догадались о ее размолвке с Биллом.

Весь оставшийся день прошел спокойно. Гейл наслаждалась тем, что снова находится в родных стенах. К ней заходили ее старые друзья, жившие неподалеку. Затем пришел доктор, который осмотрел ее щиколотку и сообщил, что все в порядке и Гейл очень скоро сможет бегать.

Неприятным эпизодом стало лишь появление старой миссис Кардью в доме Патнеров. Она интересовалась любой мелочью, касавшейся ее сына и его жизни в Эдинбурге.

Ей было приятно услышать, что Билла направили на очень важную работу в другой город.

— Я всегда знала, что Билла обязательно заметят. Он был рожден для чего-то особенного, — сказала она с радостной улыбкой. — Полагаю, вы, милочка, очень гордитесь им.

— Ну, разумеется, — ответила Гейл.

Но на самом деле девушка думала, что все это фарс. Как бедная женщина была бы разочарована, узнай она правду. Сын всегда пренебрегал ею. Он не удосужился написать ей ни одного письма. Билл даже не хотел читать ее письма: «Опять послание от матери. Какая скукотища…»

Говорят, что сын будет обращаться со своей женой так, как он обращается со своей матерью. Как все же глупо она поступила, выйдя замуж за Билла.

Но несчастной старухе Гейл очень подробно рассказала обо всем, что касалось ее сына. И миссис Кардью ушла гордая и счастливая. В этот вечер девушка решила написать Биллу письмо, спокойное и доброе, словно ничего не случилось.

Она могла бы написать ему о том, что знает о его встрече с Джун Ногтон в ресторане. Можно было бы использовать это как рычаг воздействия на Билла, чтобы он поумерил свою подозрительность, ревность и собственнические инстинкты по отношению к ней. Но ей не хотелось прибегать к таким методам. Это лишь усилит неприятную атмосферу в их взаимоотношениях. Кроме того, она сама находилась в уязвимом положении. В замке назревал скандал, касавшийся ее и Яна Далмиера. Нельзя допустить, чтобы вся эта грязь запачкала Яна.

Вечером, на второй день пребывания Гейл дома, из Абердина позвонил Билл и сообщил, что возвращается в Лох-Касл.

— Как обычно случается в армии, в штабе поменяли решение без всякого предупреждения, — проворчал он. — То дело, в котором мне предстояло участвовать, находится еще в стадии разработки, и бригада еще не готова к его осуществлению. Завтра я возвращаюсь в Эдинбург. Тебе тоже лучше вернуться.

Ее сердце дрогнуло. Она не сразу нашлась что ответить. Меньше всего на свете ей хотелось возвращаться обратно в Лох-Касл к Биллу. Ее нервы были на пределе, и она не чувствовала в себе сил, чтобы снова совершить такое долгое и утомительное путешествие. Неужели она не может пожить дома хотя бы неделю. Ведь мама так расстроится. Они наметили столько всего на ближайший уик-энд. Собирались съездить к Перчинке.

Но больше всего Гейл не хотела возвращаться в Эдинбург из-за Яна. Снова подвергаться этой пытке. Жить с любимым человеком под одной крышей и принадлежать другому! Кроме того, миссис Ногтон явно нагнетала обстановку и в воздухе витало предчувствие скандала. И Джун была все еще там. Как Билл будет вести себя с ней?

— Алло, алло! — настойчиво прозвучал голос Билла. — Ты слышишь меня?

— Да, да.

— Тогда приезжай завтра. С ума схожу, так мне хочется тебя видеть.

Она сжала зубы. Гейл знала цену его словам. Подумала о Джун и сразу почувствовала легкую тошноту. Затем сказала:

— Если ты не возражаешь, Билл, то я бы предпочла остаться дома до понедельника. Я неважно себя чувствую.

Билл проговорил еще три минуты, в течение которых он выражал свое разочарование. Его огорчало не столько недомогание Гейл, сколько отсутствие жены в замке в тот момент, когда он вернется туда. Билл не любил скучать в одиночестве. Ведь он не догадывался, что в это время в Лох-Касл была Джун Ногтон. Но Гейл решительно отказалась немедленно возвращаться, и ее мужу пришлось с этим смириться.

Затем Билл рассказал жене последние новости.

— Я только что разговаривал с бригадным майором в замке. Там заварушка. Наш доблестный хозяин Ян Далмиер отправился в Лондон в министерство военных дел.

Гейл почувствовала, как кровь прилила к вискам, а потом ей внезапно стало холодно. Ян здесь, в Лондоне, так близко.

Стараясь говорить спокойно, девушка вежливо поинтересовалась:

— И надолго?

— Да нет, не думаю. Всего лишь временная работа. Полагаю, он вернется так же быстро, как и я.

Затем раздались три предупредительных гудка, и Билл сообщил, что больше не может разговаривать — слишком дорого. Он пообещал написать ей письмо.

Гейл по-прежнему перед родителями разыгрывала роль счастливой молодой жены. Весь вечер все шутили и веселились как обычно, а затем Гейл помогли подняться в ее комнату. Крис выглядел немного грустным — окулист сообщил, что мальчик может возвращаться в школу, так как с его глазом все в порядке. Он взял обещание с сестры, что она будет часто писать ему и держать в курсе событий.

Ей очень хотелось рассказать своему младшему брату о Яне. Но Гейл не могла, просто не могла с кем-либо поделиться своей тайной. Жаль! Крису очень бы понравился Ян.

Оставшись одна, девушка сразу вернулась в своих мыслях к человеку, которого любила. Сейчас он был так близко от нее… И так далеко… Гейл даже не знала, где он остановился. Возможно, даже к лучшему, что он задержится на какое-то время в Лондоне, так ей будет легче вернуться в Лох-Касл.

Она закрыла глаза и стала представлять, как Ян идет по улице.

Затем Гейл начала тихо молиться:

— Спаси, Боже, моего дорогого Яна. Что бы ни случилось в мире, пусть у него все будет хорошо!