Любить нельзя отвергнуть (СИ)

Глава 5

Она стоит. За спиной позорный столб, под ногами сухая солома. Изорванное платье не способно прикрыть наготу, а длинные волосы растрепало ветром.

Посланец Иллирии что-то читал, но его слов почти не слышно за криками обезумевшей толпы. Толпы, желающей её крови.

Закрыла глаза. Цепь на шее стягивает словно удавка. Проклятые Посланцы, что сковали её, проклятые селяне, что выдали ведьму… Из груди снова вырываются рыдания. Себя не жалко, жизнь ведьмы не бывает долгой, но в деревне остались её дети, их тоже сожгут… сожгут как порождение зла.

Рыдания перерастают в истерические хрипы. Ноги подкашиваются от горя, от боли, отчаянья, и стоит она лишь потому, что привязана к столбу. За что казнят её? За что?!

Дым. Тяжело дышать…

— Ведьма!! Ведьма! — раздаются крики со всех сторон. Кто-то подбросил факел и огонь начал разгораться сильней.

Вот он уже рядом. Она прижалась к столбу, чувствуя, что он ласкает её ноги, пока нежно, словно пробуя на вкус. Пока…

— А-а-а-а!!

— Тин? — что тебе нужно в такую рань? — сонно пробормотал граф Приар, смотря на мрачного мужчину на пороге своего дома. Судя по одежде и красным векам, он сегодня ещё не ложился.

— Можно? — кивнул тот на холл за спиной хозяина.

— Проходи. Завтрак ещё не готов. Чай будешь?

Тин прошёл в дом и без сил упал в кресло. За окном небо только-только начало светлеть, но солнца пока не видно.

— Да, пожалуйста.

Приар отдал распоряжение относительно чая и вернулся к неожиданному гостю.

— Тварь вернулась?

Тин кивнул. Да, отвратительный монстр, облюбовавший столицу и охотящийся исключительно на молодых девушек, снова вернулся. После инцидента с Дариной рядом с центральной площадью, он пропал на несколько дней, но вчера, гуляя ночью, он снова почувствовал его присутствие. Его почувствовала и Дарина. Не слышала, как в прошлый раз, но шла за ним до самого леса. Пришлось соврать про дриаду, её и без того напугал ночной лес, а известие о злом порождении магии могло вызвать истерику у столь нежного создания. Вот только её поведение волновало, и уже давно…

— Я хотел поговорить о твоей племяннице.

— Слушаю, — глухо отозвался Приар и кивнул служанке, благодаря её за чай и отсылая обратно.

— Она рассказывала, почему сбежала из дома?

— Дарина не сбегала, — сморщился Приар. — Как только она появилась у меня, я послал гонца в Хассилин разузнать что случилось, может быть из её рассказа не всё было правдой, но она действительно вдруг решила собраться и уехать из отчего дома. Там была ещё неприятная история со стражниками, охранявшими её и служанку, но это не для твоих ушей.

— Поэтому она переоделась в простое платье? Пыталась скрыться от них?

Тин взял чашку чая и сделал глоток ароматного напитка. Голова кружилась от усталости.

— Да. Тебя только это интересовало?

— Нет, но… Приар, она не рассказывала о странностях? Ощущениях, предчувствиях?

Приар нахмурился.

— Почему ты спрашиваешь? Дарина ведьма?

— Нет… нет, ни в коем случае. Но она как будто чувствует магию, её тянет к ней. Тянет, но при этом она чувствует дискомфорт, холод и ещё что-то. Я хотел поговорить вчера об этом, но она не сказала ни слова.

— И правильно сделала. Тин, если Дарина не ведьма, то оставь её в покое, — строго сказал Приар, а в следующую секунду по дому прокатился оглушительный крик. Крик полный боли и отчаянья.

— А-а-а-а!!!

Я резко открыла глаза и вдохнула полной грудью живительный воздух. Чистый, без дыма. Глаза всё ещё слезились, шею стягивало, словно цепь была всё ещё на ней, запястья и ноги ныли от грубых верёвок, какими ведьма была привязана к столбу, но это сон… просто сон. Я в доме дядюшки, в знакомой мне комнате, справа окно и лёгкие шторы, извивающиеся от ветерка, большие листья дерева, растущего у меня под окнами, пытались залезть в комнату, видно на улице им тесно… всё как вчера, ничего не изменилось. Просто сон. Кошмар.

Ещё один вдох, на этот раз более спокойный и ровный, но дверь в мою спальню вдруг резко открылась. На пороге появились двое мужчин с перекошенными от страха лицами. Первый дядюшка, а второй… Тин?

Схватила сбитое ногами одеяло и прикрылась им.

— Что… что вы тут делаете? — просипела я. — Дядюшка!

— Милая, ты так кричала… — он сделал попытку подойти, но я отползла подальше и вжалась в спинку кровати, поднимая одеяло до подбородка. Зря я это сделала, ноги оголились и выражение лица Тина из испуганного, перекачивало в изумлённое. Я и моргнуть не успела, как он уже сидел на кровати и сжимал мою ножку. Нежно, но требовательно.

— Дарина, не дёргайся! — гаркнул он, почувствовав мою попытку воспротивиться насилию.

— Тин, отпусти её! — заступился за меня дядюшка. Спасибо ему, конечно, но тому было всё равно.

— Дарина, это ожоги? Откуда? — изумлённо спросил Тин и едва касаясь, погладил мои ноги.

— От костра, — прошептала я, и поняла что плачу. Толи от страха, толи от позора. Ещё ни разу в жизни моих ног не касался мужчина. Ну за исключением того случая, когда этот же нахальный мужчина изучал царапину после встречи с русалками.

— Костра? Какого? Дарина, отвечай же! — закричал Тин, повернулся ко мне, а я испуганно вздрогнула, каким он был страшным. Даже серо-голубые глаза приобрели стальной оттенок. — Прости, прости милая, я напугал тебя…

Он пододвинулся ко мне и стёр с щёк слёзы, коснулся губ, а его лицо приобрело крайне озабоченный вид.

— Откуда у тебя ожоги? Они совсем свежие. Как ты их получила?

— Меня… меня сожгли на костре… опять. Это следы праведного огня, — прошептала я.

— Сожгли?

— Во сне.

Тин снова обернулся к моим ногам и нежно взял их в руки. Положил к себе на колени. Я уже не сопротивлялась.

— Если это следы от, — дядюшка откашлялся, — от костра, почему обожжены не ступни, а лодыжки и голени?

— Нет, ступни огонь поражает далеко не сразу, — тихо ответил Тин таким тоном, как будто являлся большим специалистом в этом деле. Хотя кто знает этого охотника! — Но это просто ожоги, не больше.

— Что значит не больше? — поинтересовалась я и сделала попытку забрать свои ножки, но не получилось. Они продолжали лежать на коленях мужчины, а он задумчиво их гладил.

— Священного огня не существует, ведьм сжигают на обыкновенных кострах, но они иначе реагируют на открытый огонь. Простая кожа, как у любого нормального человека, как у тебя Дарина, — уточнил он, — краснеет, у ведьмы — она чернеет и обугливается. Не сразу, конечно, просто обжечь ведьму нельзя, она достаточно стойка к огню, но через некоторое время всё же сгорает. В раз, без ожогов. Когда ты пошла к Посланцам Иллирии, они ведь проверяли тебя огнём?

Я нервно сглотнула и кинула. Да, тот день я буду помнить долго. Служитель в храме брал мою кровь и изучал её, но Посланцы, совершенно не церемонясь, занесли мою руку над священным огнём и со спокойными лицами наблюдали, как на моей коже появлялись страшные ожоги.

— Давно ты видишь подобные сны?

— Граф Тарин, будьте любезны, покиньте мою комнату, — как можно спокойнее сказала я, хотя голос срывался на комариный писк и ясно выдавал моё волнение.

— Дарина…

— Тин, мне нужно одеться. Я скоро спущусь вниз.

Он последний раз провёл рукой по моим обнажённым ногам, смутив меня окончательно, поднялся и вышел из комнаты.

— Дядюшка, что он тут делает?! — тут же зашипела я. — В моей спальне! Я не одета…

— Дарина, милая, успокойся, — примирительно ответил он. — Тин пришёл ко мне по своим делам, мы пили чай, а затем услышали твой крик. Он волнуется за тебя, не стоит гневаться на него за заботу.

— Заботу? Дядюшка, мне не понятны причины его внимания.

— Ох, Дарина, тебе нужны причины? Так одевайся, спускайся вниз и спроси, — уже раздражённо произнёс он, развернулся и ушёл. Спросить? Что за вздор?!

— Тара!

Через несколько минут я уже спускалась в низ. Стол был накрыт для завтрака, горячий чай, пироги с отвратительной капустой, которую я даже на дух не переносила, кексы и свежее печенье.

— Дядюшка, граф, — кивнула я присутствующим. Прошла и села на своё место.

— Так что касается моего вопроса, — без прелюдий начал Тин. — Я желаю знать, как долго вас мучают кошмары?

— Граф, вы бы определились, как обращаетесь ко мне или же на "вы", или фамильярное "ты"? А то признаюсь, я путаюсь, — недовольно пробубнила я, не желая обсуждать ведьм и костры.

— Дарина, ты ответишь на вопрос? — спросил Тин.

Я недовольно скривила губы. Взяла чашку, отпила немного горячего чаю, но мне хотелось прохладного сока польхи. Горло до сих пор саднило от дыма.

— Два года.

— Ты проверяла, это видения будущей смерти или ты переживаешь сожжение вместе с ведьмой?

— Нет, не проверяла, — ответила я. Одно время я действительно хотела разобраться и узнать, что же такое я вижу. Информация о сожжённых ведьмах была открытой, а мои сны очень яркими, чтобы сопоставить факты и узнать истину, но я опасалась привлекать к себе внимание. Обо мне и так ходили слухи по всему княжеству. Правда все думали, что меня прокляла ведьма, но всё равно, служитель Иллирии настоятельно просил не искать причин. Посланцам достаточно лишь намёка и затащат на костёр любого. Хотя, леди Хассилинскую вряд ли… но к чему рисковать?

— Всегда на рассвете?

— Иногда ночью, но… редко. Тин, я не могу это обсуждать… мне нужно сходить в храм, — прошептала я, поднимаясь из-за стола, но была остановлена рукой дядюшки.

— Зачем?

— Я чувствую себя грязной… мне нужно исповедаться.

Дядюшка покачал головой.

— Милая, Служитель тебе не поможет, а вот создать проблем вполне может. Тин, что ты думаешь?

— Не знаю, первый раз вижу подобное. Ожоги остаются всегда после этих снов?

— Нет, только в последние два раза. Сегодня сильнее, чем было в предыдущий… честно говоря я боюсь, — едва слышно прошептала я. Почему я чувствую себя словно на суде? Может быть, потому что эти двое взрослых мужчин сидят и решают мою судьбу и при этом строят озабоченные и грозные лица?

— Во время последнего разговора со Служителем, я высказывала опасения, что могу проснуться с опалёнными волосами или обожжённым лицом, он ответил, что мои страхи напрасны, что это просто наваждения, но сейчас… сейчас я уже так не думаю.

Вернулась на своё место, взяла в руки чашку. У дядюшки был изумительный фарфор, он прекрасно занимал мои руки и скрывал нервную дрожь.

— Я до сих пор чувствую запах гари, слышу крики толпы. Они словно безумные желают смерти… Никогда не видела, как сжигают ведьму, но уже сотни раз стояла у позорного столба.

Закрыла глаза, ощущая, как по щекам потекли слёзы.

— Боюсь умереть во сне.

Почувствовала тёплые, утешающие руки на голове, поцелуй в волосах. Я откликнулась на ласку дяди, уткнулась носом в пахнущий свежестью камзол и обняла его. Дома все знали о моих кошмарах, не знать было невозможно, но и сёстры, и дядя предпочитали относиться к ним как к просто дурным снам, не более, и ни разу я не видела от них утешения. Да и не стремилась я делиться своей болью, страхом с родными, честно говоря. И сейчас, когда пожалуй первый раз за всё время я осознала, что сны мои становятся материальными, стало страшно. Очень.

— Ох, граф Тарин! — услышала я изумлённый голосок Лини. Подняла голову и увидела, что обнимаю вовсе не дядюшку, а Тина! Тут же отпрянула от него и спрятала руки за спину.

Лини прошла в холл и склонилась в реверансе, а так как одета она была в домашнее платье, получилось не слишком эффектно, да и зачем она его делала не понятно. Её статус позволял лишь кивнуть графу, а неумелый реверанс тут был совершенно не к месту, и даже на проявление уважения гостя не тянул. Но сестрёнку это, похоже, не волновало, она светилась как светлячок и не отрываясь смотрела на Тина восторженным взглядом, нисколько не смущаясь того, что я только что его обнимала.

— Леди Лини, — кивнул Тин.

— Дарина, я слышала крик. Тара сказала, что тебе приснился кошмар и не стоит беспокоиться, — произнесла она, всё так же, не отрывая взгляда от гостя.

— Да, просто кошмар, — кивнула я.

— Милая, ступай, — отослал свою дочь дядюшка. Она ещё раз поклонилась и побежала наверх. Я так подозреваю, для того чтобы надеть своё лучшее и самое откровенное платье и предпринять очередную попытку ослепить графа Тарина своей красотой.

— Дарина, ты не должна спать одна, — заявил Тин, как только Лини скрылась из виду. — Приар, эти сны очень опасны, я так же опасаюсь за жизнь Дарины, поэтому настоятельно прошу будить её при малейших признаках кошмара.

Я возмущённо открыла рот от столь откровенных заявлений, а дядя важно кивнул.

— Но поручать это служанке я бы не стал, они слишком безответственны и болтливы, — внёс свою лепту дядюшка.

— Я не стану спать со служанкой в одной комнате! — возмутилась я. Тин повернулся ко мне, окинул взором, словно прикидывая, стоит ли настаивать на присутствии служанки или сжалиться над моей и без того потревоженной персоной, и вернулся к дяде.

— Да, служанка не подходит.

Ох, ну спасибо!

— Тогда пусть переезжает к тебе.

— Что? Прекратите немедленно! — закричала я и для убедительности толкнула Тина. Тот от неожиданности подвернул ногу и едва не упал. Стол с завтраком стал препятствием летящему телу, а две чашки из сервиза не пережили нападения и со звоном упали вниз.

— Дарина, ты знаешь, как иначе обезопасить себя от последствий снов? — деловито поинтересовался дядя, никак не отреагировав на нападение на гостя, и заинтересованно наклонил голову в бок.

— Нет, но вы… как вы можете так просто обсуждать это? Да я скорее вообще спать не буду, чем стану жить в доме этого типа! — для убедительности я показала пальцем на Тина.

— Типа? Только недавно я был графом, — грустно сказал тот, обиженно сложил руки на груди и отвернулся.

— Граф или тип, всё одно! Я не хочу, чтобы он приближался ко мне!

— Какая грозная… леди, — вздохнул Тин. — Что ж, нет, значит нет, но то, что завтра ты не проснёшься с ожогами по всему телу, никто не гарантирует.

— А в твоей постели, значит, такая вероятность исключена? Может быть, у тебя даже есть целебное снадобье? — шипела я как змея.

— Постели? Дарина, о чём ты думаешь? Мы же вчера всё решили. Ты сказала нет, и я даю слово, что не стану больше говорить об этом. Сейчас меня волнует не твоё неприступное тело, а жизнь! — всё больше и больше распылялся Тин. — В нашем городе и без того много проблем, и обгоревший труп племянницы графа Доу не прибавит радости ни нам, ни императору!

Я взялась за шею, чувствуя, что начинаю задыхаться, нащупала за спиной кресло и села. Перед глазами всё плывёт, рук почти не чувствую, только грудь сдавило так, что не вздохнуть. Безумие… это всё было безумием. Жила я в своём родном доме, никого не трогала и не беспокоила, мечтала об интересной жизни… домечталась.

— Дарина, — послышался обеспокоенный голос дядюшки. — Принесите воды!

— Не хочу воды, — прошептала я, расстёгивая ворот платья. При двух графах, разумеется, это было недопустимым, но сейчас мне было плевать на правила, моему встревоженному организму требовался воздух. Он должен был помочь пережить потрясение.

— Дядюшка, а сок польхи есть?

— Милая, я заказал его ещё два дня назад, но привезут только завтра.

Он взял мою руку и аккуратно погладил холодные пальцы. Когда мне становилось дурно, почему-то руки леденели.

— У меня есть, — как бы невзначай произнёс Тин.

— Пытаешься подкупить меня?

Он пожал плечами.

— Дядя, вы готовы поручиться за честь графа Тарина, — серьёзно спросила я, продолжая буравить взглядом виновника.

— Да.

Да… вот только мне от этого не легче. Что в голове у этого мужчины? Каковы его желания? Да ладно с желаниями, я, незамужняя леди благородных кровей, буду жить с незнакомым мужчиной в одном доме! Что скажет народ? Что я его любовница… что же ещё? Какой позор…

Посмотрела на подол платья, под которым скрывались ноги, покрытые ожогами. В прошлый раз болезненный след напугал меня, сегодня же этими следами были покрыты ноги до колена. Что будет завтра?

— Тин… все слухи, что я… что я с тобой… ты должен опровергать. Придумай что-нибудь, но я не желаю слыть твоей…

Ох, как тяжело это говорить!

— Конечно, — поспешил он избавить меня от мучений.

— И я заберу свою служанку.

— Это не желательно, но если она тебе нужна, бери, — нехотя ответил Тин.

— Спасибо. Тара со мной с самого детства, без неё мне будет тяжело, — решила объяснить я, хотя зачем не знаю. Не нравится моя служанка, я не напрашивалась в его дом!

— Буду ждать тебя к вечеру, Дарина.

Граф Тарин церемониально поклонился мне, попрощался с хозяином дома и ушёл. Через полчаса мне передали целый кувшин сока польхи. Очень вкусного и дорогого.

— Дарина, так не честно! — звонкий голосок Лини отвлёк меня от укладывания вещей в сундук. Солнце уже село, за окнами темнота и давно следовало собраться и перевести вещи в дом Тина, но я весь день провела на улицах города. Сначала зашла к Нире, она как раз закончила шить платья, затем на базар за украшениями к новым нарядам, запоздало подумав, что нужно было указать адрес доставки дом графа Тарина, а не дядюшки, купила целую корзину спелых персиков и остаток дня провела в парке, поглощая их, совершенно не думая о последствиях обжорства.

— Сестрёнка, я поделилась с тобой своими желаниями, относительно Тарина, а ты подло увела его у меня! — продолжала распыляться Лини. Она только что узнала, что я переезжаю к нему жить. — И мало того он заинтересовался тобой, но не ты ли говорила мне, что свою невинность нужно беречь, а граф не тот человек, кто оценит её! А сама! Едва приехала, а уже легла под него!

На последних словах я не выдержала и бросила на пол юбку, которую безуспешно пыталась сложить несколько минут. Подняла злые глаза на не менее злую сестру.

— Лини, не зная причин, по которым я вынуждена уехать из этого дома, ты смеешь оскорблять меня! Я не стану доказывать тебе что-либо или объяснять, это тебя не касается, но впредь следи за своим длинным языком. Я никогда не лягу, как ты выразилась, под графа Тарина, и более того — я не желаю этого так же сильно, как ты желаешь стать его любовницей!

Схватила многострадальную юбку и просто запихала её в сундук. Тара ещё утром ушла в дом Тина знакомиться с тамошними правилами, а от помощи других служанок я решительно отказалась. Не так уж много у меня много вещей, сама справлюсь. Захлопнула крышку сундука и, хватая по пути плащ, пошла вниз к ожидавшей меня карете.

— И она согласилась? — недоверчиво спросил Рандир, разглядывая всполохи огня от камина, отражающиеся в красной жидкости вина. Бокал в его руках переливался всеми рубиновыми оттенками и приятно охлаждал руку. Удивительный контраст.

Тин улыбнулся.

— Сам не верю, но да, Дарина едет ко мне совершенно добровольно.

Его высочество ухмыльнулся.

— Но меня волнует другое… — вздохнул Тин.

— Сны? Никогда не слышал о подобном.

Тин неопределённо пожал плечами. Говорить, что он считает Дарину обладательницей дара маяка не стал. Маяк — человек с чрезвычайно редкими способностями. Легенды говорят, что давно, когда ведовство в мире процветало, а религия Иллирии пришла в упадок, стали появляться маяки — люди, искренне любившие и почитавшие пресвятую Иллирию. И якобы она наделяла своих преданных последователей особенными силами, способными очистить мир от скверны, пропитавшей мир. Они чувствовали магию, видели ведьм, предугадывали, где появится зло, но самое главное — на них не действовали силы магии, они могли блокировать её и обладающий силой, терял волю. Маяки объединились в братство Посланцев Иллирии и начали свой поход, очищая землю от зла и сжигая его на священных кострах, прославляя имя пресвятой, которой служили. Но то было давно, маяков в мире больше не осталось, а братство Посланцев — всего лишь сборище охотников на ведьм.

Рандир вернулся к созерцанию бокала.

— Я не хочу чтобы о ней узнали Посланцы. Они не станут церемониться и сожгут Дарину, не проверив в её очевидную чистоту, — хмуро сказал Тин. Но, разумеется, причина была не только в опасении за жизнь девушки. Истинный Посланец может изменить мир, и если сейчас братство Посланцев как слепые котята вынуждены рыскать по империи, выискивая обладающих магической силой, то с маяком они обретут силу, знания… они истребят магию. Маяк — чрезвычайно опасное оружие. Не зря же Посланцы до сих пор чуть ли не молятся на тех, чьи имена дошли до нынешних дней.

— Когда приедет Дарина? Я хочу посмотреть на неё?

— Думаю уже скоро. Всё ещё желаешь её в фаворитки? — ухмыльнулся Тин.

Его высочество покачал головой и бесцеремонно закинул ноги на низкий стол.

— Нет, просто любопытно посмотреть на ту, что взволновала сердце моего друга.

Тин фыркнул и отвернулся к камину. Больно нужно волноваться об этой дамочке. Его просто беспокоит происходящее с ней, не более.

— Граф Тарин! — послышался громкий крик.

Дарина приехала. Его высочество заинтересованно поднял голову и посмотрел на закрытую дверь

— Эй! Я знала, что вы невоспитанный грубиян, но встретить даму много чести не… надо…

Дверь открылась, и на пороге появилась изумлённая девушка.

Сказать, что я была зла, не сказать ничего. Я была в бешенстве! Мало того вынуждена ехать к Тину в дом, но ещё и любимая сестрёнка наговорила такого, что хотелось её поколотить! Никогда у меня не возникало такого желания, но и подобного оскорбления в свой адрес я до этого дня не слышала. Да кто ей вообще дал право говорить обсуждать меня? Даже если и заинтересовала я графа, упаси от такого интереса, но она ему никто, лишь одна из толпы влюблённых дурочек.

— Где граф Тарин? — спросила я у служанки, когда зашла в довольно скромный и по размеру и по убранству дом. Тина рядом не было видно.

— Он сейчас в гостиной, как только освободится, поприветствует вас, — ответила та дрожащим от волнения голосом. Видимо моё настроение было написано у меня на лице и показалось очень страшным.

— Что? — возмутилась я. Он даже не удосужился встретить знатную гостью. Вот уж действительно хамство и неуважение! И прямиком пошла к закрытой двери, на которую показала служанка, когда говорила о хозяине. Позвала Тина. Грубо… и едва удержала себя от того, чтобы толкнуть дверь ногой. Открыла…

— В… ваше высочество, — прошептала я и поклонилась, увидев рядом с хозяином дома сына императора. Он вальяжно развалился в широком кресле, положив ноги на стол, а в руках грел бокал с вином. Это я не вовремя к ним ввалилась, культурно говоря.

— Прошу простить меня.

— Леди Дарина Хассилинская, — дружелюбно улыбнулся он. Кажется не гневается… Убрал ноги со стола, принял более подходящую позу для его высочества и протянул мне руку, разрешая войти, а может и подзывая к себе, в этом я не была уверенна.

Нервно сглотнула, подошла ближе и склонилась в очередном реверансе.

— Тин, полюбуйся, — улыбнулся он. — Дамы из восточных княжеств даже реверанс делают более почтительно и утончённо. Цветок среди наших шипов. Не удивлюсь, если спустя пару месяцев мне будут лишь кивать.

— Согласен, — кивнул Тин, рассматривая моё новое платье. Его заметил и его высочество.

— Мне нравится ваш наряд, — сказал он и снова повернулся к Тину. — Всегда поражался как можно скрыть тело столько элегантно. Леди Дарина, я рад, что вы не повелись на поводу у местных модниц, готовых бегать голышом, если того потребуют новые нравы, а остались верны своим традициям. Могу поспорить, что на вас надето ещё традиционное нижнее платье.

Мои щёки заполыхали. Пресвятая Иллирия, как он может это обсуждать?

— Да ваше высочество, — прошептала я, сгорая от стыда.

— Ваше смущение прелестно, — улыбнулся он. — Тин, с удовольствием бы задержался ещё, но, увы, не могу. Не забудь, через два дня на мы едем охоту. И вы Дарина, если желаете, присоединяйтесь к нам.

— Охоту? — испуганно прошептала я и посмотрела на Тина. Что-то я не горела желанием бегать по лесу с мечом и убивать магических тварей.

— Да, на лис.

— Я подумаю над вашим предложением, ваше высочество, — ответила я уже спокойней и поклонилась, провожая гостя.

— Тин, ты видел? Она знает различие между приветствием и прощанием. Изумительно!

Ох… я была готова провалиться сквозь землю от стыда.

— Ты о чём?

— О реверансе, а впрочем, я спешу. Прикажу всем придворным дамам выучить этикет, а то не императорский дворец, а балаган. А хотя… объявлю завтра новую моду… будет забавно посмотреть, — сказал его высочество и тихо рассмеялся, как будто удачно пошутил. Я шутки не поняла, так что даже не улыбнулась. — Был рад знакомству, — произнёс он, сам взял мою руку, поцеловал её и спешно скрылся за дверьми. Я выдохнула.

— Пресвятая Иллирия, Тин, почему ты не предупредил меня?

— С Рандиром мы давние друзья, он часто приходит в мой дом и никогда не извещает о своём намерении, — беззаботно поведал он. — Идём, я покажу твою комнату.

Мы поднялись наверх по узкой, но красиво декорированной резным деревом лестнице и тут же свернули направо. В этой части дома располагалось лишь две комнаты. В одну из них мы вошли.

— Конечно, с твоей комнатой в доме графа Приара не сравнится, но…

— Мне нравится, — поспешила сказать я и не соврала. Комната пусть и была маленькой, но невероятно уютной. Широкая из красного дерева кровать без балдахина и других вычурных элементов декора. Напротив большое зеркало с туалетным столиком и креслом на резных ножках и белоснежной обивкой. Большой шкаф в углу был также выдержан в деревянном стиле и белой отделкой, мягкий ковёр под ногами, тяжёлые шторы и дверь рядом с окном.

— А куда ведёт дверь?

Неужели отдельная ванная?

— В мою спальню.

— Спальню?! — мой восклик получился невероятно возмущённым, но Тин не вдохновился им и даже не изменился в лице.

— Да, нужно чтобы ты была рядом, иначе всё бесполезно.

Да, наверно он был прав, но как-то я не ожидала жить так близко с этим мужчиной. Да что там! Я не уверенна, что вообще смогу уснуть, зная, что он рядом. Прошла вперёд и уже более внимательным взглядом осмотрела помещение. Эта комната для женщины, в этом не было сомнения, но Тин не женат. Так кто тогда тут жил? А то, что это помещение не пустовало — очевидно, пустующие комнаты выглядят иначе. А потом меня осенило.

— Здесь ты принимал своих любовниц…

— Да, — нехотя ответил Тин.

— Надеюсь, бельё поменяли, — сквозь ком в горле произнесла я, смотря на кровать. Она уже не казалась мне ни удобной, ни красивой.

— Спрошу у прислуги… Дарина?

Я обхватила себя руками и едва сдерживалась, чтобы не разрыдаться. Зачем я согласилась на это безумие? Жила же как-то я два года со своими кошмарами, а едва приехала в столицу, сразу повелась на провокацию местного и крайне любвеобильного графа. Он даже не удосужился поменять бельё после своей прошлой любовницы. Когда она покинула эту кровать? Неделю назад, вчера или за час до моего приезда?

Скинула с себя наваждение, решительно прошла вперёд и резко откинула покрывало, затем одеяло. На белоснежной простыне лежало весьма и весьма откровенное ночное платье чёрного цвета. Под подушкой обнаружились… верёвки?! Пресвятая Иллирия, чем они тут занимались? Повернулась к туалетному столику, открыла ящик. В нём лежала щётка для волос. Судя по всему, его бывшая любовница была брюнеткой. Нарочито брезгливо отложила её в сторону. На столе шкатулка из красного дерева. Открыла её и вывалила содержимое на стол. Дешёвые подделки под камни и серебро — браслеты, кольца, подвески. Повернулась к Тину. Он покраснел и виновато потупил взор, что при его резких чертах лица казалось забавным. Да неужели пристыдился?

— Я не стану здесь жить. — Мой голос надломился.

— Конечно, прости. Я должен был подготовить комнату к твоему прибытию, но всё произошло так быстро… можешь занять мою спальню. В ней кроме меня никого не было.

— Тин, это не обязательно, гостевая меня устроит, — сказала я, уже успокоившись. Всё-таки личная жизнь этого мужчины меня не касалась, а я вот так просто взяла и всё выпотрошила.

— Идём Дарина, — взял он меня за руку и отвёл в соседнюю комнату. Она оказалась совершенно другой. Раза в три больше соседней, но крайне скромная, словно хозяин исповедовал культ бедности. Кровать, пожалуй, была единственной дорогой вещью в этом помещении, остальное — небольшой шкаф, стол, два кресла со столиком у камина, были… функциональными и конечно же деревянными. Похоже, что хозяин любил этот материал.

— Шкаф пустой, можешь пользоваться, в столе мои документы, не открывай. Камин без меня не разжигай. Граф Приар сказал, что завтра должны приехать твои вещи, к этому времени я сделаю для тебя гардеробную, — мрачно поведал мне Тин и развернулся, чтобы выйти. Я остановила его, коснувшись плеча.

— Спасибо.

Он кивнул, мягко поцеловал мою руку, задержавшись несколько дольше, чем допускали нормы приличия, и ушёл. Я обессиленно села в кресло.

Ну вот, хозяина выселила из его же комнаты… но и он, действительно мог позаботиться о следах, оставленных его любовницей!

Интересно, а ужин будет? Переоделась в домашнее платье, распустила волосы, решив, что раз я тут буду жить, то могу себе позволить вести себя как дома, и пошла вниз. Как раз вовремя.

— Дарина, — широко улыбнулся Тин. Мне даже как-то не по себе стало от его радости, особенно после той напряжённой обстановки, что была наверху.

— Я хотела спросить об ужине, но вижу, что этот вопрос уже не актуален.

— Садись, — ещё шире заулыбался Тин. И как он не лопнул? Отодвинул моё кресло и помог сесть за стол. Я осмотрелась. Гостиная, где недавно я видела его высочество, была такой же, как и весь дом, скромной и уютной, словно располагалась она не в центре города, а на опушке леса в деревянном домике. Огонь в камине, дрова тихо потрескивали, мягкий, немного потёртый ковёр под ногами и массивная резная мебель.

— Чудесный дом, граф Тарин.

— Тебе действительно нравится? — Тин сел напротив меня и нам тут же начали подавать ужин. Как ни странно, но посуда у него была выше всяких похвал — серебряные блюда и бокалы из несусветно дорого хрусталя.

Я кивнула.

— Да, он похож на летний домик, где мы любили отдыхать с отцом… когда он был жив, — прошептала я. Но решив не портить вечер грустными мыслями, трагическую гибель отца и матери я переживала очень тяжело, я посмотрела голодными глазами на мясо, запечённое с травами. Желудок своевременно напомнил, что его сегодня кормили лишь персиками.

— Вино? — предложил Тин.

— Какое? — поинтересовалась я, и, не дожидаясь хозяина, приступила к ужину.

— Кахтанское осеннее.

Я скривила нос. Нет, осенние вина я не любила, пусть Кахтанское княжество и изготовляло лучшие вина, но они казались мне слишком сладкими и крепкими.

— Есть ещё летнее.

— Летнее буду.

Нам принесли новый кувшин, Тин разлил вино по бокалам.

— За вас, моя прекрасная гостья, — сказал он тост. Я ухмыльнулась.

— За вас, мой добрый хозяин, — ответила я ему в тон. Тин усмехнулся не менее ехидно и залпом осушил свой бокал.

— Как её звали?

— Кого? — не понял Тин и так же приступил к ужину.

— Даму, чьи вещи я так бессовестно раскидала.

— К чему этот вопрос? Мы расстались уже давно, и она не вернётся.

Тин ничем не выдал своего удивления, только движения ножа и вилки, стали более агрессивными. Как будто не мясо режет, а разделывает только что убитую животину.

— Если тебе неприятна эта тема, можем поговорить о погоде, — мой голос был приветлив, как и полагалось при непринуждённой светской беседе. Не в тишине же ужинать. Скучно.

— Нет, но мне казалось, что ты не желаешь говорить об этом.

— Стала бы я тогда спрашивать. Нет, было неприятно, что вы предлагали мне кровать, в которой побывала не одна ваша любовница и не горю желанием возвращаться туда, но сейчас мне просто любопытно.

— Любопытство не лучшее качество для молодой леди, — уже веселее произнёс Тин. — Раллита. Её имя Раллита.

— Она не местная? — поинтересовалась я.

— Южанка.

— Говорят, дамы из тех земель весьма… раскованы, — подобрала я культурное слово.

— Да, поэтому наши отношения закончились очень быстро.

Я опустила голову, скрывая предательскую улыбку.

— Что? — возмутился Тин.

— То есть та верёвка, что лежала под подушкой, не твоя?

— Моя, — важно кивнул он, а я едва не поперхнулась. Тин протянул мне бокал с вином.

— Ты… ты связываешь своих любовниц? — всё-таки спросила я, кое-как справившись с дыханием.

— Нет. Это было что-то вроде эксперимента, на что она была готова пойти, чтобы остаться.

Беззаботный тон этого мужчины меня поражал!

— И?

— Меня не интересуют покорные и согласные на всё женщины, — сухо закончил Тин, разливая остатки вина по бокалам.

— А ты не думал, что она любила тебя и была согласна на всё, чтобы доставить тебе радость? — изумилась я подобной жестокости.

— Нет, Дарина. То была не любовь, а похоть. Её в Жахнаре в достатке.

Наш разговор сошёл на нет, да и ужин был съеден, а вино выпито, но гостиную с уютным камином покидать мне не хотелось.

— Ложись спать. Мне нужно уйти, вернусь к утру. Пожалуйста, дверь в соседнюю комнату оставь открытой, она открывается только из моей спальни. Я не стану заходить, но если тебе приснится кошмар, то услышу.

— Вы работаете по ночам, граф? — Я сняла с колен салфетку, сложила и положила рядом с пустой тарелкой, разгладив её нервным движением руки. Тин отодвинул кресло, помогая мне встать из-за стола. Было очень приятно видеть от него подобную заботу.

— Иногда. Мне бы не хотелось оставлять тебя одну в первую же ночь, но, к сожалению, у меня нет выбора. Спокойной ночи, Дарина, и давай уже определись, либо обращаешься ко мне на "ты" или же "вы". Признаюсь, я начинаю путаться, — повторил он мою фразу, но более деликатно. Я улыбнулась.

— Спокойной ночи, Тин. Будь осторожен.