Любовная пытка

12

Их любовь была безмолвной, но страстной, необузданной и нежной.

Идеальное завершение идеального дня.

Затем Хэлен уютно устроилась в объятиях Николаса: голова ее покоилась у него на груди, рукой она ласкала его бедро. Девушка приподнялась на локте и легонько поцеловала впадинку на его шее.

— В моей жизни, — сказала Хэлен, — было несколько удивительных Дней Благодарения. Но этот самый лучший.

Его рука нежно ласкала ее щеку, теплое дыхание шевелило волосы.

— Для меня этот праздник тоже самый лучший, — прошептал Ник минуту спустя.

— Это мой любимый праздник, — продолжала девушка. — Я любила это незабываемое ощущение любви, неповторимое чувство единения. Я чувствовала это с детства. Неважно, где мы были — в Мехико, в Ливане или в Испании, — мои родители всегда отмечали этот день. Каждый год он получался разным, но суть его всегда оставалась все той же.

— Для меня он всегда был одинаковым, — как-то сердито пробормотал Николас.

Хэлен почувствовала его напряжение, подняла голову и заглянула ему в глаза.

— Расскажи, — тихо попросила она.

Николас покачал головой.

— Теперь это не имеет значения.

Девушка уткнулась подбородком в его грудь и погладила рукой по голове.

— Имеет, Ник, имеет.

Ковбой сжал губы, глядя на Хэлен из-под полуприкрытых век. Его лицо внезапно стало строгим и холодным.

Девушка чувствовала, что в нем происходит внутренняя борьба. Наконец он вздохнул и покрепче обнял Хэлен.

— Ты хочешь знать, как я отмечал День Благодарения в детстве?

— Да, — девушка потерлась щекой о жесткую поросль на его груди.

— Мы жили бедно. Все, что оставалось у моей матери от платы за квартиру, она тратила на еду, надеясь, что мой чертов старик пришлет что-нибудь, чтобы можно было отложить на праздник. А он не присылал. Матери приходилось экономить буквально на всем, отказывать себе ради меня и Лиззи. Праздничный стол был у нас более чем скромным. Иногда индейка или цыпленок, а однажды мы ели оленину, которой нас угостила соседка. И каждый раз мы ждали и надеялись, что придет отец. Он всегда обещал прийти. — Николас прикрыл глаза рукой. — Я выбегал на дорогу посмотреть, не идет ли он, привык стоять там, высматривая его, ожидая. Ожидая его, понимаешь? Рассчитывая на него. — Голос Николаса стал яростным. — И в конце концов мне приходилось возвращаться домой одному. Мама и Лиззи стояли на крыльце и тоже ждали с надеждой и печалью в глазах. Мать лишь качала головой, но ничего не говорила. Она никогда ничего не говорила. — Голос Николаса сорвался, его пальцы сжимались и разжимались. Он сел, обхватил руками колени и опустил на них голову.

Девушка нежно коснулась колена Николаса и провела рукой по коже, заросшей жесткими волосками, растирая напряженные мышцы. Ковбой медленно поднял голову и задумчиво посмотрел в залитое лунным светом окно, любуясь тихо падающим снегом. Хэлен прижалась головой к коленям Ника, обняла их и почувствовала дрожь его тела. Перед ее мысленным взором одна за другой проносились картинки: лица, полные надежды и ожидания, сменяющихся разочарованием и покорностью.

— Я не хочу причинить кому-нибудь такую же боль, — с дрожью в голосе произнес Николас.

— Я знаю, — успокоила его Хэлен, лаская и целуя. — Ты не сделаешь этого. Я верю в тебя, Ник. Я люблю тебя.

Ковбой повернулся и взглянул на нее. Девушка нежно провела пальцами по его щеке. Николас поймал ее руку и прижался губами к ладони.

— Я хочу тебя, — прошептала Хэлен, прижимаясь к нему.

Николас откинулся назад и притянул девушку к себе.

— Я тоже хочу тебя, — отозвался он.

Они любили друг друга снова и снова. Хэлен наслаждалась каждой секундой этой восхитительной ночи: его поцелуями, полными страстного желания, трепетной дрожью его пальцев, ласкающих ее разгоряченную плоть, тяжелыми и сильными толчками его тела.

А потом, когда уставшие, но умиротворенные, они лежали, сжимая друг друга в объятиях, Хэлен тихо прошептала последнюю благодарственную молитву этому дню.

Когда Хэлен проснулась, было еще темно. Девушка немного полежала, стараясь понять, где она находится. Потом уловила какое-то шуршание.

— Ник?

— Ш-ш! Спи.

— Но уже… — девушка посмотрела на светящийся циферблат часов, — больше пяти. Сейчас придет Брайан. И Дотти…

— Я сам все сделаю.

— Но твое колено…

— Оно уже не болит. Не могу же я вечно валяться в постели. Нужно и поработать.

— Но…

— Никаких «но», Хэлен. Я не буду сидеть без дела!

Николас застегнул рубашку, заправил ее в джинсы, потом подошел к девушке и быстро чмокнул в лоб.

— Я все смогу, если захочу, — тихо сказал он и повернулся к двери.

Хэлен спрыгнула с кровати.

— Я иду с тобой.

— Но…

Она улыбнулась и покачала головой.

— Никаких «но», Ник! — Это был единственный способ присмотреть за ним.

Девушке не потребовалось много времени, чтобы понять, что Николас слишком рано встал с постели. Она наблюдала за тем, как он, прихрамывая, помогал Брайану загружать тюки в прицеп, и едва удерживалась, чтобы не отругать его за упрямство: Хэлен не хотела упрекать Ника перед Брайаном и Дотти. Черт бы побрал этого упрямого ковбоя, думала она, его ноге нужен покой!

К тому времени, когда они закончили кормить скот, Николае очень устал, поэтому девушка без особых усилий выудила у него обещание остаток дня провести в постели.

— Ты можешь почитать Сью или поиграть с Дотти в шахматы, пока мы с Пэтси будем в городе.

— Ты можешь почитать книгу о лошадях, — вставила Дотти.

Не так давно девочка нашла несколько книг Юлиуса о коннозаводстве и проводила целые часы, погрузившись в их изучение.

Хэлен улыбнулась:

— Неплохая идея, — сказала она. — Ну, мы поехали. Увидимся за обедом.

По дороге в город Пэтси едва ли сказала пару слов. Однако Хэлен понимала, что сдержанность девочки, ее спокойная манера вести себя, осторожность и отсутствие энтузиазма — всего лишь средства защиты. Пэтси была уже достаточно взрослой, чтобы познать и разочарование, и потерю любимого человека, и страх перед завтрашним днем. Хэлен так хотела оградить девочку от этого страха, неуверенности, научить ее надеяться на лучшее, верить в будущее, верить людям.

В Блаф Спрингс было три магазина готовой одежды. Они объехали все, но не нашли ничего подходящего.

— Значит, тебе придется сшить платье, — заявила Хэлен и повела Пэтси смотреть ткани и выкройки.

Здесь им повезло больше. Они нашли выкройку платья с подходящим лифом, завышенной талией и пышной юбкой, которая будет расширяться в танце. Для этого платья Хэлен выбрала темно-зеленый бархат и блестящую, гармонирующую с ним тафту.

— Это то, что надо, — уверенно сказала она.

В глазах Пэтси появился панический страх.

— Я никогда не видела бархата, — прошептала она. — Или тафты…

— Тебе не нравится?

Пэтси покачала головой.

— Нравится, очень нравится, но…

— Никаких «но», — улыбнулась Хэлен. — Нравится — значит берем.

— Он… он же очень дорогой! — Это был последний протест Пэтси.

— И стоит каждого цента, — отрезала Хэлен, направляясь к кассе.

Продавщица отмерила бархат, потом с любопытством посмотрела на Пэтси.

— Ты племянница Николаса Лэнджа? Меня зовут Бетти Велис. Моя дочь, Керри, тоже идет на танцы. Вы хорошо шьете? — спросила она Хэлен.

— Швея у нас Пэтси. А я буду лишь моральной поддержкой.

Бетти Велис улыбнулась девочке:

— Молодец. — Она упаковала ткань и швейные принадлежности. — А на танцах вы тоже будете моральной поддержкой? — Бетти посмотрела на Хэлен.

Девушка повернулась к Пэтси.

— Как ты думаешь?

— Ты хочешь пойти? — спросила девочка деланно равнодушным голосом.

— Очень хочу, — твердо ответила Хэлен и улыбнулась продавщице: — Мы обязательно придем.

— Танцы? — Николас встал как вкопанный посреди покрытого снегом пастбища. — Ты сказала, что нам надо пойти на танцы вместе с Пэтси? Господи, да я же никогда не ходил на танцы, даже когда учился в школе!

— Тебе не придется танцевать, — успокаивающе произнесла Хэлен, взяв его за руку. Они направлялись к маленькой роще за рождественской елкой. — Мы постоим в сторонке, выпьем пунша и по-улыбаемся, — добавила девушка.

Николас недоверчиво фыркнул и, прихрамывая, пошел дальше.

— А ты бы хотел остаться дома и поиграть с Дотти в шахматы?

— Я бы и остался, — заявил он, лукаво улыбаясь. — Чтобы заняться более интересными делами, чем игра в шахматы.

Хэлен сделала вид, что напряженно размышляет.

— Да? Может, ты хочешь почистить серебро? Или почитать книги о коннозаводстве?

— Холодно, — покачал головой Николас. — Попробуй еще раз. Думаю, у тебя это получится. — Его пальцы нежно пожали ее руку.

Девочки убежали далеко вперед, хохоча, играя в снежки. Рощица была недалеко от дома, по правую сторону дороги. Хорошо, что елку не придется тащить издалека, подумала Хэлен.

— Нашла! — завопила Дотти, показывая на елку в два раза выше нее.

— Я тоже, — закричала Сью, крепко обнимая маленькую кривобокую елочку.

— А может быть, эту? Или эту? Или ту. — Дотти и Пэтси бегали по лесу, показывая то на одну елку, то на другую.

Николас прислонился к ограде и притянул Хэлен к себе. Его дыхание касалось пряди ее волос, выбившихся из-под капюшона.

— Как ты думаешь, они когда-нибудь выберут? — спросила девушка ковбоя.

Николас откинул ее капюшон, погладил по голове и легонько куснул за ухо. — Это меня как-то мало волнует.

Хэлен это волновало еще меньше. Она уютно устроилась в объятиях Николаса и молча наблюдала, как девочки носятся среди деревьев.

— Пусть решит дядя Ник, — наконец заявила Пэтси.

Ее сестры согласились.

— Я? Да я же ничего в них не понимаю!

— Давай, дядя Ник, — подтолкнула его Дотти, — выбирай елочку.

— И не обращай внимания на те, которые выбрали мы, — добавила Сью. — Они останутся на будущий год.

Будущий год…

Сью произнесла эти слова так уверенно, что Хэлен захотелось крепко обнять девочку, прижать ее к себе. Она посмотрела на Николаса. А он — на нее. В его глазах было что-то бесконечно печальное.

Ковбой медленно кивнул, взял пилу, которую протягивала ему Дотти, и принялся за дело.

Елку тащили все вместе за ветки. Потом девочки опять убежали вперед. Стало смеркаться. На западе заходило пурпурно-красное солнце, а на востоке вечер окрасил небо в темно-фиолетовые тона. Чуть выше линии горизонта Хэлен увидела одинокую вечернюю звезду. Внизу, в темноте, вырисовывались неровные силуэты деревьев, припорошенных розоватым сейчас снегом. Девочки весело играли в снежки, заталкивая друг друга в сугробы.

Хэлен улыбнулась, почувствовав на своем плече руку Николаса.

— Хочешь, я тебе помогу? — предложила девушка.

Ковбой тащил елку всю дорогу. Он улыбнулся:

— Небольшая поддержка не помешала бы. Один маленький поцелуи прибавит мне сил.

Хэлен обвила руками его шею и подняла чуть приоткрытый рот к его губам.

— Я тоже так думаю.

Если освещенный светом звезд заснеженный горный склон был сказочной декорацией, сотворенной самой природой, то спортзал средней школы в Блаф Спрингс, украшенный для праздника «Снежный ком», был сказочной декорацией, созданной руками человека. На невидимых нитях мерцали глянцевые белые и сделанные из фольги снежные хлопья, отражающие радужное сияние светильников. Старинные сани, нагруженные нарядно упакованными подарками, стояли в углу. А посреди большого зала красовалась рождественская елка, освещенная сотнями разноцветных огней.

— Я так боюсь! — призналась Пэтси.

— Не надо, — улыбнулась Хэлен. Они стояли в фойе, ожидая, пока Люк повесит их пальто. — Ты здесь самая красивая. — Хэлен поправила локоны Пэтси, блестящим темным покровом лежащие на зеленом бархате.

— Ты действительно думаешь, что платье хорошо смотрится? — беспокоилась Пэтси. — Не… самодельно?

— Можно подумать, что Кристиан Диор прострочил швы на своей машинке.

Пэтси хихикнула, потом повернулась к Николасу.

— А ты как думаешь, дядя Ник?

— Если бы я умел танцевать, я бы дрался за право пригласить тебя на танец, — галантно ответил тот.

Пэтси импульсивно обняла его.

— Я люблю тебя, ты бываешь таким смешным! — заявила девочка.

Николас моргнул, немного ослабил ворот своей белой накрахмаленной рубашки, потом скорчил девочке рожицу.

— Возможно. Иначе я сидел бы дома и играл в шахматы.

Появился сияющий Люк в элегантном смокинге и плиссированной белой рубашке.

— Ты готова?

Пэтси кивнула и подала ему руку. Люк увлек девочку танцевать.

Хэлен взглянула на Николаса. Он смотрел на Пэтси напряженно и задумчиво. Девушка тронула своего спутника за рукав.

— Ник?

— Мм?.. — Он кивнул головой, удерживая ее руку в своей. — А, да. Все нормально.

Хэлен сделала забавное открытие: если в маленьком городке вы кого-то не знаете, то на празднике познакомитесь почти со всеми. Бетти Велис представила ее некоторым учителям и родителям.

Первой была учительница Дотти. После первого же танца она приклеилась к Николасу. Лучезарно улыбаясь, дама повисла у него на руке.

— Я учительница английского языка у вашей племянницы Дотти. Меня зовут Арлетта Спрак. У этой девочки такая светлая голова, мистер Лэндж, — трещала она.

— Спасибо, — вежливо ответил Николас.

— Я с самого начала поняла, что Дотти очень сообразительная. Всегда поднимает руку, отвечает правильно — в общем, всегда на высоте. Мы только что просмотрели результаты ее контрольных. Они просто потрясающие!

— Дотти очень любит читать, — вступила в разговор Хэлен.

— И как хорошо, что вы поддерживаете в ней эту страсть, — продолжала миссис Спрак. — Эта девочка далеко пойдет, я вас уверяю.

— Она уже далеко идет, — пробормотал Николас в свой стакан с пуншем.

— Ну, да, — весело сказала учительница. — У Дотти удивительные возможности. Я надеюсь, что вы поможете ей развивать их. — Она еще раз пожала руку Николасу и упорхнула, чтобы выпить пунша с другими родителями.

Николас искоса посмотрел на Хэлен.

— Единственное, что Дотти читает, — это Книги о коннозаводстве. Неужели они такие познавательные?

— У девочки хорошие способности, — улыбнулась Хэлен.

— Боже мой, кого я вижу! — раздался сзади чей-то голос.

Хэлен обернулась и увидел Фрэнка Керби; она не встречала его с того самого дня, как он прочитал им завещание Юлиуса. Фрэнк просиял и похлопал Николаса по плечу.

— Подумать только, и вы здесь. — Франк подмигнул им обоим. — Итак, Юлиус, хитрый лис, в конце концов оказался прав? Я собирался позвонить вам. Тут один парень из Денвера присматривает себе ранчо. Но если я правильно понял, вы не собираетесь продавать свое. — Фрэнк одобрительно кивнул. — Юлиус был бы очень рад.

Музыка заиграла громче.

— Почему вы не танцуете? — спросил адвокат.

— Я не могу, — Николас кивнул на свое колено.

— А, — понимающе протянул Фрэнк, потом взглянул на ковбоя. — Но ты не будешь возражать, если я… — Он улыбнулся и подал руку Хэлен.

Девушка тоже посмотрела на Николаса. Тот пожал плечами.

— Идите…

Фрэнк Керби оказался отличным танцором. Ему не нужно было смотреть под ноги или отсчитывать такты. Он легко кружил девушку по залу и при этом непринужденно беседовал. Хэлен отвечала ему, смеялась, но ни на минуту не отрывала глаз от Ника.

Возле него постоянно вились какие-то женщины и, поговорив немного, порой дотрагивались до руки Николаса, улыбались и уходили.

Больше всего Хэлен нравился тот момент, когда они уходили.

Она была просто счастлива, когда танец окончился и Фрэнк подвел ее к Николасу. В этот момент ковбой отбивал атаку эффектной блондинки в ярко-красном платье и такого же цвета тюрбане. Женщина по-хозяйски положила руку ему на плечо.

— Это Хэлен Хэмфри, совладелица ранчо и мой партнер, — небрежно представил их друг другу Лэндж. — Диана Ли, классный руководитель Пэтси.

— Очень приятно, — произнесла Хэлен, вспомнив запасы в подвале Большого дома.

— Я как раз говорила мистеру Лэнджу, — защебетала мисс Ли, — что у Пэтси удивительное чувство цвета, формы и композиции. Я думаю, после окончания школы девочке обязательно надо поступить в колледж по дизайну. В Нью-Йорке есть несколько отличных учебных заведений. Там училась моя подруга. Сначала она работала в Париже, теперь — в Милане. — Диана покачала головой и вздохнула. — Как бы хотелось получить такую возможность посмотреть мир. Я так люблю путешествовать!

— Я уверена, что у вас будет такая возможность, — сказала Хэлен. — Париж, Милан, Нью-Йорк — уверяю, вам очень понравится. Поезжайте туда. — «Уезжай подальше и побыстрее. И убери свою руку с плеча Ника!»

Снова заиграла музыка, и один из учителей пригласил Диану танцевать.

Николас задумчиво разглядывал свой бокал.

Исполнялся медленный романтический блюз. Светильники один за другими стали гаснуть, погружая зал в серебристый полумрак.

Хэлен взяла бокал с пуншем из рук Николаса и поставила его на стол. Потом скользнула в объятия своего ковбоя, прислонившись щекой к его плечу.

— Я не…

— Тебе и не нужно танцевать, — прошептала девушка. — Только немного покачивайся.

Ковбой склонил голову и уткнулся лбом в макушку Хэлен. Девушка немного повернула голову, чувствуя скольжение его гладко выбритого подбородка по своим волосам. Она задержала дыхание, смакуя едва уловимый запах его кожи, аромат волос, и теснее прижалась к нему.

Обнимай меня, думала девушка, двигаясь в такт музыке. Крепко-крепко, любимый. Не оставляй меня. И люби. Сейчас и всегда.

Мягкая музыка погружала их в свой особенный, великолепный мир. Вдруг Николас вздрогнул и поднял голову. Хэлен тоже отстранилась, оглядываясь вокруг.

Рядом с ними, любезно улыбаясь, стоял какой-то мужчина.

— Смена кавалеров, — извинился он. — Я Том Квин, учитель физкультуры. Можно?

Николас поколебался, потом отступил назад, опустив руки.

— Пожалуйста.

И прежде чем Хэлен успела сказать хоть слово, Том Квин оказался перед ней и закружил девушку в танце. Хэлен вежливо выслушивала его болтовню о себе, об успехах Пэтси, Он рассказывал, как хорошо Пэтси играет в волейбол, несмотря на то что для этой игры девочка довольно невысокая.

— Невысоким людям нужно больше тренироваться, — заявил он, и тут Хэлен сообразила, что Том чуть ниже ее.

— Быть невысоким совсем неплохо, — сказала она спортсмену. Гэри тоже был почти с нее ростом.

Том улыбнулся:

— Рад, что вы так думаете. — Потом добавил: — У вас это серьезно, с Лэнджем?

Хэлен отстранилась, вздрогнув от неожиданного вопроса.

— Да бросьте. — Том пожал плечами. — Почему бы вам не ответить прямо? Я вами просто очарован и хочу знать, каковы мои шансы.

Хэлен покачала головой и улыбнулась:

— У вас их нет, — честно ответила она.

Они вернулись домой незадолго до полуночи.

Всю дорогу Хэлен ехала прижавшись к Николасу, положив голову ему на плечо, скинув туфли и поджав замерзшие ноги под пальто. В голове у нее все еще звучала музыка, а тело вспоминало крепкие объятия ковбоя.

Они еще раз «покачались» вместе, в самом конце. Девушка снова разлучила его с бокалом пунша и потянула на танцплощадку, твердо решив, что на этот раз не позволит никому разлучить их. Николас держал ее легко, осторожно, но уверенно. И не сказал ни слова. На обратном пути он тоже задумчиво молчал, погрузившись в себя.

Хэлен знала, как расшевелить Николаса. Она сделает это, попозже. А сейчас девушка была счастлива уже тем, что находится рядом с ним.

Пэтси отправилась спать, улыбаясь и напевая отрывки танцевальных мелодий.

Николас в последний раз пошел проверить конюшню. Он был там довольно долго.

Хэлен надела ночную рубашку и, завернувшись в халат, тихонько пробралась в комнату Ника посмотреть в окно в сторону конюшни.

Ночь была ясной и холодной. Полная луна заливала ярким серебристым светом покрытый снегом двор. Наконец свет в конюшне погас. Дверь открылась. Николас вышел. Остановился, глядя на дом.

Хэлен ждала, наблюдая за ним. Он долго не двигался с места — просто стоял и смотрел. Потом, прихрамывая, пошел к крыльцу.

Девушка слышала, как он вошел, как поднимался по лестнице. Хэлен вышла в коридор встретить Ника. Обняв его, она почувствовала сквозь тонкую шерсть пиджака, как он напрягся.

— Я люблю тебя, — прошептала она, поцеловав его в подбородок, и потянула в комнату.

Дрожащими руками Ник стянул с нее ночную рубашку. Девушка чувствовала на своей щеке его прерывистое дыхание. С неистовой страстью он сжимал ее в объятиях и целовал, целовал, целовал… В ту ночь Николас любил ее неутолимо, почти с отчаянием, словно ему нужно было забрать все, что Хэлен могла ему дать… И даже больше.

На следующее утро Николас встал раньше Хэлен и пошел грузить сено.

— Со мной все в порядке, — сердито отозвался он в ответ на замечание девушки, которая выскочила вслед за ним. — Перестань беспокоиться. Холодно, и тебе лучше вернуться в дом.

Хэлен подчинилась. Она шла как можно медленнее, наслаждаясь мягко падающим снегом, любуясь домом, покрытым пушистым инеем, той красотой, которой ей так не хватало в городе.

Пусть Николас ворчит, что снег засыпает дороги и прячет корм для скота: она знает, что он тоже любит зиму. Хэлен не раз замечала, как ковбой, сидя на Доджере и думая, что его никто не видит, подолгу любовался заснеженными горами и, подняв голову, ловил языком снежинки.

Ник.

Упрямый и нежный. Серьезный и ласковый. Выносливый, но ранимый.

— Ник, — тихо произнесла Хэлен, — которого я люблю.

На крыльце стояли девочки. Сью обнимала Кейта и щекотала его за ушами.

— Дяде Николасу нужна помощь? — спросила Дороти.

— Нет. Он сам справится, — ответила Хэлен. — Лучше пойдем и приготовим ему вкусный завтрак. — Из-за конюшни появился громыхающий трактор. Девушка повернулась и помахала ему рукой.

Николас увидел эту маленькую группу на крыльце, мгновение поколебался и потом помахал в ответ.

Вечером повалил густой снег. Горное Ранчо превратилось в зимнюю Страну чудес.

Хэлен уютно устроилась на тахте перед камином, завернувшись в вязаный шерстяной платок. Кейт и Скаут развалились у огня на коврике. В гостиной было тихо, хотя всего час назад комната звенела от криков Сью и Дотти, которые во что-то играли. Николас мог бы урезонить их одним взглядом, но после ужина он ушел на конюшню.

Теперь девочки заснули, огонь в камине догорал, освещая темную комнату мерцающими отблесками и нарушая тишину потрескиванием поленьев.

«Время огня», говаривал Юлиус.

— Время принимать решения, — сказала Хэлен вслух. Почему бы и нет? Они любят друг друга. В этом уже не было сомнений. Правда, сегодня Ник весь день был немного взволнован и держался на расстоянии. В его взгляде девушка уловила какое-то странное отчаяние, почти безнадежность.

Ерунда! Хэлен тряхнула головой и улыбнулась, услышав, как открывается дверь, как Николас закрывает ее, идет на кухню, наливает себе стакан воды, выключает там свет… Появившись в дверях, ковбой безнадежно посмотрел на нее. Хэлен улыбнулась и привстала навстречу ему.

Николас стоял не двигаясь, опустив плечи, сжимая и разжимая пальцы.

— Хэлен.

Она села, уронив платок.

— Иди сюда. Ты, должно быть, замерз, Ник. Я тебя согрею, — лукаво сказала девушка.

Он не улыбнулся.

А она почти смеялась.

Похоже, сейчас последует предложение. Она это чувствовала. Конечно, это непросто. По крайней мере для Ника.

Хэлен похлопала ладонью по кушетке.

— Иди сюда, Ник. Садись.

Он подошел, но не сел. Засунув руки в карманы джинсов, ковбой раскачивался на носках.

— Нам нужно поговорить, Хэлен, — наконец проговорил Лэндж.

Девушка кивнула, ожидая продолжения, едва сдерживаясь, чтобы не закричать: «Да! Да! Да!»

— Я думаю… нам надо… продать ранчо.