Любовник леди Софии

Глава 2

Росс начал день как обычно: сначала быстро умылся, после чего облачился в свой обычный наряд — темный сюртук и серые брюки. Черный шелковый галстук он завязал простым узлом, пригладил назад, чтобы не мешали в работе, темные волосы. Бросив беглый взгляд в висящее над умывальником зеркало, он отметил про себя, что темные круги под глазами за последнее время обозначились еще отчетливее. Предыдущую ночь он так и не уснул. Все его мысли занимала София, и он никак не мог успокоиться, оттого что она спала почти рядом с ним — всего через несколько комнат по коридору.

Он так и не смог выбросить ее из головы — с той самой минуты, когда заметил ее стоящей у окна: длинные волосы распущены по плечам, ночная сорочка призрачно белеет в серебристом лунном свете. Это был настолько соблазнительный образ, что стоило ему представить теплое женское тело под тонкой полупрозрачной тканью, как кровь начинала бешено бежать по жилам, а по телу разливался жаркий огонь.

Однако Росс тотчас одернул себя — больше никаких полуночных мечтаний о Софии, поклялся он. Никаких фантазий и, разумеется, никаких томных взглядов в ее окно. Отныне он будет заниматься своими делами, как обычно.

Исполненный мрачной решимости, он спустился на кухню, где намеревался получить свой первый кофейник бодрящего ароматного напитка и отнести его к себе в кабинет. После чего он вновь с головой уйдет в работу — как всегда, совершит свою ежедневную прогулку по Ковент-Гардену и прилегающим улицам. Эти ежедневные обходы вверенной ему территории были сродни тому, как врач ежедневно измеряет пульс больного. Какие бы подробные отчеты ни предоставляли ему сыщики, лучше всего увидеть все своими глазами, услышать собственными ушами. С этим не сравнится никакой отчет.

Росс обожал размеренность заведенного порядка здесь, на Боу-стрит. Каждый день на рассвете над Ковент-Гарденом и закрытыми на ночь лавчонками на соседних улицах плыл колокольный звон собора Святого Павла, служа местным жителям сигналом, что пора просыпаться и браться за работу. Дело довершал грохот подвод, которые привозили на рынок товар, — тотчас, как по сигналу, открывались ставни, отдергивались от окон занавески, воздух начинали оглашать крики торговцев горячими булочками и мальчишек — продавцов утренних газет. В семь утра из булочных уже выплывали облака ароматных запахов свежеиспеченного хлеба, а в восемь завсегдатаи направляли свои стопы в близлежащие кофейни, которые распахивали двери для посетителей. В девять часов на Боу-стрит начинали собираться посетители в ожидании, когда клерки и констебли распахнут двери. В десять заседающий судья — кстати, сегодня им оказался Морган — займет свое место в зале суда.

Все как обычно, с удовлетворением отметил про себя Росс.

Войдя на кухню, он увидел за тщательно вычищенным деревянным столом Эрнеста. Мальчишка с завидным аппетитом поглощал свой завтрак — со стороны могло показаться, будто его не кормили уже несколько месяцев. София стояла у плиты рядом с кухаркой, судя по всему, давая последней указания на тот счет, как следует готовить утреннюю трапезу.

— Их надо переворачивать вот так, — сказала София, ловко подбрасывая на сковороде сразу несколько аппетитных блинчиков.

Кухонные запахи приятно щекотали нос — сегодня здесь пахло жареным беконом, кофе и шипящими на сковороде блинчиками.

София была такая свежая, энергичная, пышущая здоровьем. Сэр Росс отметил про себя, как соблазнительно облегал ее фигуру белый фартук, надетый на темно-серое платье. Ее светлые волосы были собраны в аккуратный узел на затылке и завязаны синей лентой. Заметив, что Росс остановился в дверном проеме, она улыбнулась ему. Ее сапфировые глаза вспыхнули при этом ярким огнем. В это утро она была так хороша, что Росс в очередной раз почувствовал тупую боль внизу живота.

— Доброе утро, сэр Росс, — сказала София. — Не желаете позавтракать?

— Нет-нет, благодарю, — поспешил ответить он. — С меня довольно кофе. Я никогда… — Он не договорил, глядя, как кухарка ставит на стол тарелку с завтраком. На ней была целая гора блинчиков, политых черничным соусом. Надо сказать, что сэр Росс питал слабость к черничному соусу, и немалую.

— Ну, всего один или два, — лукаво предложила София.

Внезапно Росс Кэннон почувствовал, что строгий распорядок, который он привык соблюдать, не так уж и важен. Наверное, не будет большим преступлением с его стороны, если он выкроит минут пять на то, чтобы отведать этот восхитительный завтрак, подумал Росс. Вряд ли эти пять минут внесут сумятицу в его обычный распорядок дня.

Вскоре он уже сидел за столом, а перед ним стояла тарелка с блинчиками, жареным беконом и яичницей. София налила ему кружку дымящегося кофе и, улыбнувшись ему еще раз, заняла свое место возле плиты рядом с Элизой. Росс взял со стола вилку и посмотрел на сей нехитрый столовый прибор, словно толком не знал, как им пользоваться.

— Вот увидите, вам понравится, — произнес Эрнест, жадно набивая себе рот.

Росс откусил пропитанный сладким соусом блинчик и запил его глотком кофе. И пока он вкушал утреннюю трапезу, то постепенно проникся непривычным ему чувством довольства. Боже праведный, как: давно он не пробовал ничего, кроме убогой стряпни Элизы!

В течение нескольких минут сэр Росс поглощал предложенные Софией блинчики, пока тарелка не опустела. София подходила время от времени, чтобы наполнить его чашку или предложить еще бекона. Уютное тепло кухни и вид Софии, хлопотавшей по хозяйству, вызывали в нем невольную улыбку. Сэр Росс положил вилку, встал и серьезно посмотрел на нее:

— Мне пора идти. Благодарю вас за завтрак, мисс Сидней. София поставила перед ним еще кружку кофе, заглянув при этом ему в глаза.

— Как я понимаю, сэр, вы намерены провести весь день у себя в кабинете?

Росс покачал головой, любуясь ее непослушными локонами. От горячей плиты щеки ее пылали и слегка блестели бисеринками пота. Боже, как ему хотелось поцеловать ее, ощутить вкус ее губ, ее тела!

— Нет, большую часть утра я проведу вне стен кабинета, — произнес он почему-то охрипшим голосом. — Я провожу расследование — прошлым вечером на Рассел-сквер совершено убийство.

— Берегите себя, сэр.

Как давно никто не говорил ему ничего подобного! Росс мысленно отругал себя за неподобающую мужчине чувствительность. Но увы, как он ни старался, он не мог отделаться от приятного чувства, горячей волной разливавшегося по всему его телу. Однако он ограничился коротким кивком и, прежде чем выйти из кухни, еще раз посмотрел на нее.

София провела первую половину дня, занимаясь разбором деловых бумаг и корреспонденции, которая огромной кипой была свалена в углу кабинета сэра Росса. И пока она занималась сортировкой, ей посчастливилось познакомиться с архивом — это было пыльное, запущенное помещение. Понадобится не один день, а может, даже не одна неделя, прежде чем она сумеет все аккуратно разложить по соответствующим ящикам. Пока София занималась своими делами, она задумалась о том, что же ей удалось узнать про сэра Росса как на основе личного общения с ним, так и тех замечаний, что она услышала из уст прислуги, клерков и сыщиков. Складывалось впечатление, что главный судья подголовным делам — человек поразительной силы воли, он никогда не бранится и не пьет. Лишь несколько сделанных вполголоса замечаний — и сыщики бросались выполнять свои обязанности. Сэр Росс пользовался уважением всех, кто работал под его началом. Однако одновременно его подчиненные были не прочь позлословить по поводу его холодной и методичной натуры.

Однако София отказывалась верить, что Росс Кэннон действительно холоден и нелюдим. Она подозревала, что за холодным, если не суровым видом кроется мощная чувственность, которая, если ей дать волю, способна все смести на своем пути. Если учесть, с каким самозабвением он отдавался работе, то можно было предположить, что с неменьшим самозабвением он отдастся и любви. Это чувство будет для него не менее важно, не менее дорого, чем его остальные жизненные принципы. Росс Кэннон ляжет в постель только с той, кому он предан всей душой. Так что если ей удастся его соблазнить, то в ответ она получит его любовь и преданность. Интересно, а каким образом можно завоевать столь безграничную любовь мужчины? Интуиция подсказывала Софии, что Росс не устоит перед женщиной, которая привнесет в его жизнь нежность и заботу — то есть то, чего ему больше всего не хватало. В конце концов, он же не небожитель, и даже его силам есть какой-то предел. Прежде всего он человек, который заставляет себя трудиться до изнеможения. Для того, кто несет на своих плечах такое тяжкое бремя, важно иметь рядом с собой верную подругу, готовую взять на себя заботу о нем.

Вернувшись в кабинет сэра Росса, София вытерла мягкой тряпицей пыль с подоконника. И пока она была занята этим делом, она заметила объект своих дум внизу на улице. Сэр Росс остановился у железных кованых ворот. Как оказалось, он разговаривал с женщиной, которая, судя по всему, поджидала его у входа в вверенное ему учреждение. На ней была коричневая шаль, закрывавшая ей голову и плечи. София тотчас вспомнила, что накануне мистер Викери отправил эту женщину восвояси ни с чем. Просительница хотела видеть самого сэра Росса, однако клерк сказал ей, чтобы она приходила завтра, поскольку сегодня у главного судьи полно неотложных дел.

Однако сэр Росс открыл для женщины ворота и провел ее ко входу в дом номер три. Софию тронула такая забота, тем более что просительница явно была низкого происхождения, гораздо более низкого, чем он сам. Она была плохо одета и немолода, однако главный судья галантно предложил ей руку, словно рядом с ним шла герцогиня.

Сэр Росс привел посетительницу к себе в кабинет; от Софии не укрылось, как хмуро насуплены его брови.

— Мисс Сидней, — сказал он ровным тоном, усаживая просительницу на стул. Женщина была средних лет, худощавая, на вид измученная, с красными от слез глазами. — Это мисс Триммер. Как я понимаю, накануне мистер Викери отказался впустить ее.

— Как я полагаю, мистер Викери заботился о том, чтобы вам никто не мешал работать, ведь ваш распорядок дня был и без того напряженный.

— При необходимости я могу всегда выкроить время, — ответил сэр Росс, откинувшись в кресле и скрестив руки на груди. Он говорил негромко, проникновенным тоном, которого София еще ни разу не слышала от него. — Итак, мисс Триммер, вы говорите, что опасаетесь за жизнь вашей сестры. Будьте добры, объясните подробнее, чем вызвана ваша тревога.

Старая дева, дрожа, принялась комкать в руках концы своей старой потрепанной шали и, превозмогая страх, заговорила.

— Моя младшая сестра, Марта, замужем за мистером Джереми Фаулером, — начала она, но тотчас умолкла, не в силах совладать с охватившим ее волнением.

— И каков род занятий этого мистера Фаулера? — задач ей наводящий вопрос сэр Росс.

— Он аптекарь. Они живут на втором этаже над его лавкой, что на Сент-Джеймсском рынке. Между мистером Фаулером и Мартой возникли кое-какие разногласия, и… — Просительница вновь не договорила и снова принялась нервно комкать в руках концы шали. — А несколько месяцев назад она совершила поступок, который привел мистера Фаулера в ярость. С тех пор я ее не видела.

— То есть она куда-то исчезла из дома?

— Нет, сэр… Мистер Фаулер вот уже почти месяц держит ее взаперти у себя в комнате и никуда не выпускает. Скажу больше, он никому не позволяет навещать ее… Боюсь, как бы моя сестра не захворала, сидя под замком. Я сколько раз слез но умоляла мистера Фаулера, чтобы он отпустил ее с Богом, но он и слышать не хочет и все пытается придумать, как бы ее посуровее наказать.

— Наказать за что, собственно? — спокойно поинтересовался сэр Росс.

Щеки просительницы пошли красными пятнами.

— У меня такое подозрение, что Марта нашла себе другого мужчину. Нет, я не собираюсь ее оправдывать. С ее стороны это дурной поступок. Но все равно мне ее жаль. По натуре она добрая, любящая женщина, и я уверена, что раскаивается в душе за свой поступок. И почему только мистер Фаулер отказывается простить ее! — Глаза мисс Триммер вновь наполнились слезами, и она вытерла их краешком шали. — Кого я только не просила помочь мне вызволить мою несчастную сестру! Но все как один твердят, что, мол, муж и жена одна сатана и не нужно вмешиваться. Мистер Фаулер утверждает, что он сделал это потому, что любит Марту, — мол, она обидела его до глубины души. И никто, никто, даже его родственники, не осуждает мужа моей сестры за столь жестокое с ней обращение.

Взгляд сэра Росса оставался холодным и колючим.

— Мне всегда не давал покоя вопрос, почему так называемая любовь нередко толкает мужчин столь дурно обращаться со своими женами. По моему мнению, если мужчина кого-то любит, то он никогда не обидит свою избранницу, не говоря уже о столь чудовищном поступке, — произнес он, глядя на несчастную женщину, что сидела перед ним на казенном стуле. — Я немедленно отправлю сыщика в аптеку мистера Фаулера, мисс Триммер.

— О, сэр, — было видно, что просительница растерянна и одновременно обрадованна, — спасибо вам, и благослови вас Господь тысячу раз!

Сэр Росс посмотрел на Софию:

— Мисс Сидней, скажите, кто из людей сегодня не занят?

— Мистер Сейер и мистер Ратвен, сэр, — пролепетала она, обрадованная в душе тем, что сэр Росс счел нужным освободить несчастную женщину. В принципе она бы не удивилась, если бы он отклонил просьбу просительницы о помощи. Ведь сколько людей привыкли считать, будто мужья имеют неограниченную власть над своими женами!

— Пришлите ко мне мистера Ратвена.

София поспешила выполнить распоряжение своего начальника. Вскоре она вернулась, ведя за собой Ратвена. Это был крупный темноволосый мужчина угрюмой наружности и не менее угрюмого характера. На Боу-стрит все прекрасно знали его склонность к применению физической силы и мало было тех, кто был готов испробовать это на собственной шкуре. К сожалению, его ум не был приспособлен к тонкостям сыскной деятельности, и потому сэр Росс использовал его главным образом для заданий, требовавших скорее превосходных физических способностей, чем умственных.

— Идите вместе с мисс Триммер на Сент-Джеймсский рынок, — отдал сэр Росс распоряжение своему подчиненному. — Она покажет вам комнаты над аптекой мистера Фаулера, где ее сестра содержится взаперти вот уже более месяца. Сделайте все, что сочтете нужным, для освобождения миссис Фаулер, только имейте в виду — возможно, вам придется столкнуться при этом с сопротивлением со стороны мужа этой женщины.

До Ратвена дошло, что ему поручают вмешаться в семейный скандал, и от этого он тотчас слегка поник.

— Простите, сэр, но я как раз собирался в Тотхиллский банк — там накануне произошло ограбление, и я…

— Свои частные комиссионные вы получите чуть позднее, — произнес Росс. — Дело же, которое я вам поручил, требует немедленного вмешательства.

— Слушаюсь, сэр, — буркнул Ратвен с явным раздражением в голосе и повернулся, чтобы уйти.

— Ратвен, — негромко окликнул его вдогонку сэр Росс. — Представьте себе, что какой-то негодяй держит больше месяца под замком вашу родную сестру.

Сыщик на мгновение задумался над его словами. Было видно, что ему стыдно.

— Можете не волноваться, сэр Росс. Я живо наведу там порядок.

— Отлично. А как только вы освободите миссис Фаулер, я бы хотел поговорить с ее супругом.

— Мне доставить его прямо в карцер?

— Нет-нет, лучше в тюрьму. Пусть он там подождет, помается немного, а заодно поразмыслит о своем поведении. У меня еще будет время побеседовать с ним чуть позже.

Когда сыщик и мисс Триммер вместе покинули кабинет, София подошла к сэру Россу и задумчиво посмотрела на него. Выражение его лица было задумчивым, по углам рта залегли глубокие складки. И хотя София была наслышана о том, какое редкостное сострадание проявляет главный судья к женщинам и детям, ее тем не менее поразила его готовность вмешаться в конфликт между мужем и женой. В правовом отношении жена считалась собственностью мужа, и тот мог поступить с ней так, как ему заблагорассудится, за исключением разве что убийства.

— Какой вы, однако, добрый, — сказала она. Но сэр Росс по-прежнему оставался хмур.

— Пусть этот Фаулер пострадает так же, как и его жена. Увы, я не имею права продержать этого изверга в Ньюгейтской тюрьме больше трех дней — но думаю, с него хватит и этого срока.

София была полностью на его стороне, однако не удержалась от соблазна задать еще несколько провокационных вопросов.

— Но ведь найдутся и такие, кто скажет, что миссис Фаулер заслужила наказание, потому что завела себе любовника?

— Независимо от того, как она себя вела, муж не имеет права применять к ней в отместку такие крутые меры.

— А как бы поступили вы, если бы ваша супруга изменила вам с другим мужчиной?

Было видно, что главный судья не готов ответить на такой вопрос. Своим вопросом София повернула разговор совершенно в неожиданное для него личное русло. Сэр Росс пристально посмотрел на свою собеседницу. Было видно, как все его тело напряглось под сюртуком словно струна.

— Не знаю, — признался он. — Моя жена была не из тех женщин, которые готовы поддаться соблазну. Неудивительно, что я никогда не задумывался над подобным вопросом.

— А если вы снова женитесь? — спросила София, не в силах оторвать взгляд от его проницательных глаз. — Разве вас не будет волновать то, верна вам жена или нет?

— Ничуть.

— Это почему же?

— Потому что я не буду давать ей покоя в постели и у нее не будет ни времени, ни причин, чтобы мечтать об обществекого-то другого.

София почувствовала, как от этих слов все ее тело пронзила дрожь. Это было признание в непомерных плотских желаниях. Что ж, это лишнее подтверждение всему тому, что до сих пор она узнала о нем. Сэр Росс был не из тех, кто привык делать все вполсилы. София, прежде чем сумела понять, что с ней происходит, представила себя с ним в постели — представила их переплетенные тела, то, как его губы ласкают ее грудь, как его руки нежно гладят ее тело. Ее лицо тотчас залилось краской смущения и внутреннего огня.

— Простите, — произнес он еле слышно. — Я не имел права на подобные откровенные признания.

Для Софии его слова стали очередным сюрпризом. Еще ни разу в жизни она не встречала мужчины, к какому бы социальному классу тот ни принадлежал, который стал бы извиняться перед собственным наемным работником, не говоря уж о женщине.

— О нет, это моя вина, — пробормотала она. — Мне не следовало задавать вам этот вопрос. Сама не знаю, как у меня вырвалось.

— Неужели? — И он в очередной раз пригвоздил ее взглядом, от чего у нее тотчас перехватило дыхание.

София пыталась узнать больше о его характере, о том, какие чувства таятся в глубинах его сердца, — разумеется, с единственной целью осуществления ее хитроумного плана. Все ради того, чтобы он воспылал к ней любовью. Сама же она рассчитывала оставаться при этом холодной и равнодушной. Увы, с каждой минутой она убеждалось в том, что последнее будет едва ли возможно, ибо она все сильнее чувствовала, как ее тянет к человеку, которого она вознамерилась погубить. Когда они наконец окажутся вместе в постели, она постарается взять себя в руки. Однако в Россе Кэнноне было немало такого, что делало это почти невозможным, — его ум, его сострадание сирым и убогим, страстность, которая пряталась под маской холодности.

Стоило Софии почувствовать, как сердце ее смягчается по отношению к нему, как она тотчас вспомнила о брате, и к ней вернулась былая решимость погубить ненавистного ей человека. Она обязана отомстить за Джона, в противном случае вся ее жизнь теряет смысл, становится пустой и ненужной. Забыть прошлое — значит предать память брата, а это нечто такое, чего она себе никогда не простит.

— Боюсь, что меня просто мучает любопытство, — призналась София, помолчав несколько мгновений. — Вы так редко говорите о себе, о вашем прошлом.

— В моем прошлом нет ничего, что было бы вам интересно, — возразил он ей. — Я ничем не примечательный человек, из обычной, ничем не примечательной семьи.

От этих его слов попахивало ложной скромностью. В конце концов, сэр Росс был далеко не заурядным человеком и многого достиг. Разумеется, он отдавал себе в этом отчет — как можно было отрицать его проницательный ум, его приятную наружность, его незапятнанную репутацию! Однако София поняла, что при всем этом он не считает себя выше других. Другое дело, что порой он предъявлял к себе завышенные, едва ли выполнимые требования.

— О нет, я бы этого не сказала, — прошептала София. — Вы — удивительный человек!

Она ничуть не сомневалась, что сэр Росс не раз имел дело с женщинами, которые питали к нему интерес личного свойства. Видный мужчина, вдовец, богат, имеет влияние в обществе, к его мнению прислушиваются даже в правительстве — не будет преувеличением сказать, что это был самый завидный жених во всем Лондоне. И тем не менее сэр Росс как-то даже растерялся.

В кабинете на мгновение повисла гнетущая тишина. София первой нарушила молчание.

— Пойду распоряжусь об ужине, — сообщила она деловым тоном. — Вы будете ужинать на кухне или здесь?

Сэр Росс с преувеличенным вниманием рассматривал крышку стола.

— Пришлите поднос сюда. У меня еще на сегодня много работы.

— Вам следует больше спать, — заметила София. — Вы слишком много работаете.

Вместо ответа сэр Росс взял из стопки письмо и взломал печать.

— Доброй ночи вам, мисс Сидней, — пробормотал он, бросив взгляд на листок бумаги.

София вышла из кабинета и с хмурым видом побрела по коридору. Господи, неужели ей и впрямь есть дело до того, высыпается он или нет? Пусть вгоняет себя своей работой раньше времени в могилу, подумала она. Какое ей дело до того, гробит он свое здоровье или нет, упрямый осел?! Однако стоило ей вспомнить темные круги у него под глазами, как она тотчас устыдилась своего раздражения. София пыталась убедить себя, что причина ее раздражения — желание отомстить за брата. В конце концов, как можно соблазнить человека, который недосыпает и морит себя голодом?

Когда Росс Кэннон председательствовал в суде, София приносила обед на подносе прямо в его кабинет сразу после окончания очередного судебного заседания. И пока он ел за своим рабочим столом, она приводила в порядок для него бумаги, сметала с полок пыль и относила часть корреспонденции в архив. Однако Росс Кэннон не привык принимать пищу регулярно, более того, считал обед или ужин излишним перерывом в работе.

Когда в первый раз сэр Росс отказался от обеда, сказав Софии, что он слишком занят и не может отрываться от работы, она предложила обед Викери, который в тот момент переписывал донесение одного из сыщиков.

— Викери тоже занят, — недовольно сказал тогда главный судья. — Можете унести обед назад в кухню.

— Да, сэр, — спокойно ответила София, ничуть не смутившись. — Возможно, чуть позже…

— Знаете, я немного проголодался, — неожиданно перебил ее клерк, с вожделением глядя на закрытую тарелку. Будучи человеком крупным, к тому же не жалуясь на отсутствие аппетита, Викери не желал упускать возможности пообедать. — А запах какой! Мисс Сидней, позвольте поинтересоваться: что там такое под крышкой?

— Печеные колбаски с вареным картофелем, зеленым горошком и сливочным соусом.

От тарелки поднимались соблазнительные ароматы, от которых аппетит проснулся даже у сэра Росса. В последние дни София взяла бразды правление кухней в свои руки, обучая неумеху кухарку настоящей стряпне. Она постаралась изучить кулинарные пристрастия своего начальника. Например, она успела заметить, что сэр Росс предпочитает пищу, обильно сдобренную пряностями, а еще он большой сладкоежка. Результат не заставил себя ждать — Росс Кэннон не смог устоять перед шарлоткой с восхитительной румяной корочкой и апельсиновой начинкой, равно как и перед пирожным с изюмом, густо политым патокой, а также засахаренными яблоками под толстой оболочкой из слоеного теста. Неудивительно, что он постепенно стал набирать вес. Впалые щеки заметно округлились, а одежда больше не болталась складками, как на вешалке, — кстати, к величайшему удовольствию его матери, которая сильно переживала по поводу его худобы.

Викери закрыл глаза и втянул полную грудь воздуха.

— Зеленый горошек со сливочным соусом… Когда-то моя матушка готовила его точно так же. Скажите, мисс Сидней, а вы тоже кладете щепотку тертого мускатного ореха?

— Ну разумеется. — София уже было пустилась в пояснения, но сэр Росс ее перебил.

— Отдайте ему поднос, — недовольно буркнул он. — Не то я вижу, что мне не дождаться тишины в собственном кабинете.

София виновато улыбнулась и передала поднос клерку. Викери взял поднос с обедом и с видимым удовольствием развернул полотняную салфетку.

— Спасибо вам, мисс Сидней, — поблагодарил он ее, когда она направилась к двери.

Подписывая ордера на арест, Росс Кэннон никак не мог отрешиться от производимого клерком причмокивания и едва ли не сладостных стонов, когда тот с нескрываемым удовольствием поглощал обед.

— Вам непременно нужно производить столько шума? — не выдержал он, недовольно глянув из-за стола.

Викери так и застыл с вилкой в руке.

— Простите меня, сэр. Но это блюдо достойно самого короля. В следующий раз, когда вы откажетесь от обеда, сэр, я с превеликой радостью съем его за вас.

«Следующего раза не будет», — поклялся про себя Росс, раздраженный тем, что кто-то другой имеет наглость наслаждаться предназначенным ему обедом. И с этого дня обед в кабинете превратился в священный ритуал, в который никто даже не осмеливался вмешаться.

Вскоре влияние Софии распространилось и на более интимные стороны его жизни. Например, она следила за тем, чтобы каждое утро к бритью сэр Росс получал кувшин горячей воды. Она также добавляла немного глицерина в его мыло, чтобы ему было легче брить свою колючую, плохо поддающуюся бритве щетину. Обратив внимание на то, что его туфли и ботинки нуждаются в уходе, она взялась по собственному рецепту готовить ваксу и частенько устраивала Эрнесту головомойку, если тот забывал почистить обувь главного судьи.

Однажды утром сэр Росс обнаружил, что все его галстуки таинственным образом исчезли из верхнего ящика комода, стоявшего в его спальне. Ему ничего не оставалось, как спуститься в кухню без галстука. Когда он туда вошел, София сидела за кухонным столом, делая какие-то заметки в записной книжке. Увидев, что на нем нет не только сюртука, но и жилета, она с головы до пят смерила его оценивающим взглядом. Почувствовав на себе ее пристальный взгляд, сэр Росс внезапно забыл, что привело его сюда.

— Мисс Сидней, — произнес он недовольным тоном.

— Ах да, ваши галстуки, — отозвалась София и щелкнула тонкими пальцами, словно только что вспомнила, что вынула их из ящика. — Я вчера постирала их и погладила, но потом забыла вернуть на место вам в комнату. Я сейчас же отправлю за ними Люси.

— Благодарю вас, — ответил Росс, чей взгляд был на тот момент прикован к выбившемуся из ее прически локону. Он едва мог побороть желание дотянуться и намотать золотистую прядь себе на палец.

— Прежде чем вы вернетесь в свою комнату, сэр, хочу предупредить вас, что вы недосчитаетесь нескольких галстуков.

— Как это понимать? — вопросил он и нахмурился.

— Я продала их старьевщику, — объявила София, и на ее губах заиграла ликующая улыбка. — Некоторые из них были уже порядком изношены и истрепались по краям, — поспешила пояснить она, чтобы пресечь дальнейшие расспросы. — Человек вашего положения не имеет права показываться на людях в таком виде. Думаю, вам стоит купить себе новые галстуки.

— Что ж, я вас понял. — Пораженный такой самонадеянностью, сэр Росс наклонился над Софией и положил руку на спинку стула, на котором она сидела. И хотя он не прикоснулся к ней, ей показалось, будто она попала в капкан. — Мисс Сидней, поскольку вы присвоили себе право избавиться от моих старых галстуков, то возложите на себя обязанность заменить их новыми. Эрнест во второй половине дня составит вам компанию, когда вы пойдете делать покупки на Бонд-стрит, где приобретете для меня и за мой счет новые галстуки. Я буду вынужден всецело положиться на ваш вкус.

София наклонила назад голову, чтобы заглянуть в его глаза. В ее взгляде читался восторг по поводу предстоящего похода по магазинам.

— С превеликим удовольствием, сэр.

Росс слегка озадаченно посмотрел на обращенное к нему лицо. Уже давно никто не обращал внимания на такие мелочи, как галстуки или температура воды для бритья… Некая часть его «я» осознала эту, едва ли не супружескую, заботу со стороны Софии, заботу, к которой он постепенно начал привыкать. Ну а поскольку причины такого внимания к его персоне были ему непонятны, то сэр Росс попытался разгадать, что же за этим кроется. И сколько ни бился, не мог придумать ни одной причины, по которой его новая помощница окружила его едва ли не материнской заботой.

София же украдкой бросила еще один взгляд туда, где в расстегнутом вороте рубашки виднелась его грудь, и поспешила опустить ресницы. Ее дыхание тотчас участилось, выдавая ее интерес. Со своей стороны, сэр Росс едва устоял перед соблазном обнять ее за шею, привлечь к себе и впиться поцелуем в губы. Как давно он не целовал женские губки! Однако он тотчас напомнил себе, что неизвестно, как отнесется София к столь смелым знакам внимания с его стороны.

— Мисс Сидней, — прошептал он, вглядываясь в сапфировую глубину ее глаз, — в следующий раз, когда вы решите избавиться от моей одежды, прошу вас предупредить меня заранее. — На его губах заиграла лукавая улыбка, и он наклонился к ней еще чуть ниже. — Знаете, я бы не хотел в один прекрасный день спуститься сюда без брюк.

К величайшей досаде Росса, он был не единственным на Боу-стрит, кто угодил в капкан очарования Софии. Как и предсказывал Морган, сыщики крутились возле нее, словно стая голодных волков. До того как в девять утра докладывать о положении дел, они толпились у кухонной двери в надежде, что им перепадет кое-что из остатков завтрака. Они самым беззастенчивым образом заигрывали с Софией или, чтобы произвести на нее впечатление, принимались рассказывать прямо-таки чудовищные небылицы о своих подвигах.

Обнаружив, что София умеет и готова лечить, у его подчиненных постепенно вошло в привычку изобретать разного рода хвори, чтобы только привлечь ее внимание. После того как сэру Россу доложили, что в течение всего одной недели она перевязала как минимум три вывихнутые щиколотки, наложила компресс на больное горло и дважды применила отвары, его терпение лопнуло.

— Скажите сыщикам, — обрушился он на бедного Викери, — что если кто-то из них в ближайшем будущем подвернет ногу или простудится, то пусть обращается к лекарю, черт возьми! Я запрещаю мисс Сидней заниматься врачеванием, вы меня поняли?

— Да, сэр. — Викери уставился на начальника, вытаращив от удивления глаза. — Простите, сэр Росс, но я еще ни разу не видел вас в таком сильном гневе.

— При чем тут гнев?

— При том, что вы кричите и бранитесь, — вполне резонно заметил Викери. — Если это не гнев, так что же, скажите на милость?

Росс усилием воли взял себя в руки.

— Я повысил голос лишь потому, — процедил он сквозь зубы, пытаясь не сорваться снова, — чтобы быть лучше понятым. И впредь пусть никто даже и не пытается изображать больного или увечного с целью попасть на лечение в руки к мисс Сидней. Она не врач, и у нее хватает других обязанностей. Вот почему я против того, чтобы ее донимали бесстыдные болваны, с которыми я имею несчастье работать.

— Да, сэр, — поспешил поддакнуть Викери и отвернулся. Однако Росс успел заметить, как губы клерка изогнулись в насмешливой улыбке.

Весть о том, что на Боу-стрит появился работник в юбке, быстро распространилась среди лондонских констеблей, и те, так же как и сыщики, бросились донимать Софию своими домогательствами. Однако она относилась ко всем учтиво и ровно. Росс почувствовал, что она не собирается поддаваться ни на чьи льстивые речи, потому что бережет себя и свое сердце. После того как с ней жестоко обошелся ее бывший возлюбленный, любого мужчину, вознамерившегося завоевать доверие этой женщины, ждет многомесячная осада.

Росс все чаще задавался вопросом: кто он, тот, кто предал Софию? Каков он внешне и что в нем было такого, что она поддалась на его чары? В конце концов любопытство замучило его до такой степени, что Росс не выдержал и спросил Элизу, не рассказывала ли ей София что-либо о своем бывшем возлюбленном. В этот день у Софии был выходной, и она отправилась вместе с Эрнестом за покупками на Бонд-стрит. Почему-то здесь, на Боу-стрит, неожиданно стало как-то пусто, и хотя время еще только близилось к полудню, Росс поймал себя на том, что то и дело с нетерпением смотрит на часы.

Услышав его вопрос, кухарка не сумела сдержать лукавой улыбки:

— Если мисс София и рассказывала что-то, то только по секрету. Кроме того, не сами ли вы говорили мне, что сплетничать нехорошо, и я дала вам слово, что никогда не буду делать этого впредь?

Росс пристально посмотрел на нее:

— Элиза, будьте добры, объясните мне: почему, когда я в кои веки проявил интерес к вашим сплетням, вы ни с того ни с сего решили исправиться?

Кухарка рассмеялась, обнажив кривые зубы:

— Хорошо, так и быть, скажу вам, что она мне о нем рассказывала, но только при условии, что вы скажете мне, зачем вам это понадобилось.

Росс изо всех сил попытался не выдать своих истинных чувств.

— Я задал вопрос, движимый заботой о ее благе.

Элиза скептически фыркнула — было видно, что ее не проведешь.

— Хорошо, я скажу вам, сэр, но вы ничего не должны ей говорить: я не хочу, чтобы у меня потом были неприятности с мисс Софией. Так вот, его звали Энтони. Мисс София говорила, что он был молод и хорош собой, со светлыми волосами. Видите ли, ей нравятся светловолосые мужчины.

Росс принял информацию к сведению, слегка нахмурившись.

— Продолжайте.

— Они встретились, когда мисс София отправилась на прогулку, а он в этот день решил прокатиться верхом по лесу. Он так очаровал ее, читал ей стихи и все такое прочее.

Росс недовольно фыркнул. Он представил Софию в объятиях другого — светловолосого любителя романтической поэзии, и ему тотчас стало не по себе, словно он натер ногу новым ботинком.

— К сожалению, он забыл упомянуть о том, что уже женат.

— Да. Этот трус просто взял и бросил ее, соблазнив, — он ни разу не удосужился сказать ей о том, что у него есть жена. Мисс София говорит, что после этого больше никогда никого не полюбит.

— Думаю, в один прекрасный день она все-таки выйдет замуж, — сухо заметил Росс. — Это всего лишь вопрос времени.

— Что ж, пожалуй, вы правы, мисс София выйдет замуж когда-нибудь, — согласилась Элиза, которой нельзя было от казать в практической сметке. — Но ведь я сказала другое — она больше никого не полюбит.

— Если кто-то задумал связать себя узами брака, то лучшей причины, чем любовь, трудно себе представит, — заметил Росс и пожал плечами.

— Именно так и говорит мисс София, — сказала Элиза. Она уже было собралась выйти за дверь, но остановилась и добавила с жаром: — Вы с ней оба люди разумные, скажу я вам! — После чего удалилась.

Росс недовольно посмотрел ей вслед.

После двух недель неустанных трудов сыщикам Сейеру и Джи наконец удалось обнаружить, где скрывается Ник Джентри — самая знаменитая фигура лондонского преступного мира. Весть о том, что его схватили и отвезли на Боу-стрит для допроса, распространилась мгновенно, об этом гудела каждая таверна, каждая пивная, каждая кофейня. Как только Джентри доставили на Боу-стрит, его тотчас посадили в карцер — то есть в ту часть здания, куда София не имела доступа. Естественно, ей ужасно хотелось хотя бы одним глазком взглянуть на подвальное помещение, куда вход ей был заказан. Сэр Росс лично предупредил ее, что она должна держаться от карцера как можно дальше.

По мере того как весть об аресте Ника Джентри распространялась по лондонским трущобам, рядом с домом номер три по Боу-стрит собралась огромная толпа, мешая уличному движению. Ник Джентри держал под своим контролем практически весь город. Он направлял воровские банды в их незаконной деятельности, указывая бандитам, где и когда совершать преступления, на которые они часто и не решились бы, если бы не давление с его стороны. Карманники, взломщики, проститутки и убийцы держали перед ним ответ. Взамен Джентри помогал ворам избавиться от украденных вещей и тем самым избежать ареста.

София надеялась хотя бы украдкой взглянуть на знаменитого преступника — увы, Джентри доставили в карцер под покровом ночи. С этой минуты сэр Росс, готовый к тому, что допрос может затянуться, почти не покидал арестованного.

— Сэр Росс может держать его здесь только три дня, — объявил ей Викери. — И он должен заставить Джентри сознаться в содействии побегу преступников из Ньюгейтской тюрьмы. Но увидите, такой человек, как Джентри, не расколется.

— Ты говоришь так, будто восхищаешься этим Джентри, — заметила София.

Парнишка вспыхнул и задумался над ее словами.

— Нет, просто Ник Джентри не такой уж и плохой. Он иногда помогает людям… дает им работу или деньги.

— Это какую же работу он им дает? — сухо спросила София. — Наверное, какие-нибудь преступные поручения?

Эрнест слегка смущенно пожал плечами:

— А еще он ловит воров и разбойников, точно так же как наши сыщики.

— А вот если послушать сэра Росса, — задумчиво сказала София, — мистер Джентри подталкивает людей к совершению преступлений, а потом сам же ловит их с поличным. То есть он специально ради личной выгоды делает из них преступников. Разве я не права?

В глазах Эрнеста по-прежнему читался вызов, но затем парнишка улыбнулся:

— В чем-то вы правы. Мистер Джентри, конечно, не без греха, и все равно он не такой уж и дурной человек. Эх, не могу я толком объяснить вам, все равно вы меня не поймете.

Однако София все отлично поняла. Порой человек, несмотря на все свои прегрешения, способен завоевать симпатии самых разных людей. Складывалось впечатление, будто Ник Джентри был способен расположить к себе кого угодно: и аристократа, и торговца, и уличного воришку — иными словами, любого лондонца. Все они в равной степени восхищались им. А его соперничество с Россом только придавало ему загадочности.

Сэр Росс не выходил из карцера в течение всего дня. Время от времени он поручал Эрнесту принести воды или нужную ему папку из архива. Сейер и Джи, два сыщика, чьими стараниями был задержан Джентри, также присутствовали на протяжении всего допроса, лишь изредка выходя отдохнуть и глотнуть свежего воздуха.

Мучимая любопытством, София подошла к Эдди Сейеру, когда тот вышел подышать свежим воздухом на мощенный булыжником двор позади дома номер четыре. Рядом с главным входом в здание стоять было невозможно — там собралась толпа, которая возмущенно требовала освободить Ника Джентри. София благодарила судьбу за то, что их от беснующейся толпы отделяет кованая железная решетка. Однако ей было страшно, как бы кому из протестующих не пришло в голову перелезть через ограждение.

Сейер подставил широкое лицо свежему весеннему ветерку и глубоко вздохнул. Ветер принес с собой привычный букет «ароматов» лондонских улиц — в нос ударил резкий запах конского навоза и печного дыма, и все равно этот пропитанный миазмами воздух был приятнее тяжелой атмосферы карцера. Услышав шаги Софии по булыжнику, Сейер повернулся и расплылся в улыбке, а в карих глазах его вспыхнул лукавый огонек. Это был крупный смазливый молодой человек, жуткий щеголь, который был готов волочиться за первой попавшейся юбкой — независимо от возраста, внешних данных и семейного положения дамы.

— А, мисс Сидней… как приятно, что вы решили составить мне компанию! Готов поспорить, вас привело сюда желание побыть со мной наедине. Как я понимаю, наконец-то вы решились признаться в своих чувствах ко мне.

— Вы правы, — сухо ответила София. К этому времени она сделала для себя один важный вывод — если хочешь избавиться от назойливого ухажера, говори с ним таким же развязным тоном. — Наконец-то меня увлекла романтичная атмосфера Боу-стрит. И где же состоится наше тайное свидание, мистер Сейер?

Высокий молодой человек расплылся в улыбке:

— Боюсь, что буду вынужден разочаровать вас, моя красавица. Мистер Кэннон отпустил меня всего лишь на пять минут — боюсь, нам с вами не хватит времени. К тому же я не любитель твердых камней, предпочитаю что-то помягче. Так что прошу вас, не сердитесь на меня.

София сложила на груди руки и в упор посмотрела на него, сдерживая улыбку:

— И что же требует вашего присутствия в карцере, мистер Сейер?

Сыщик вздохнул и нахмурился:

— Думаю, пока что Кэннону не удалось вытянуть из Джентри все, что хотелось бы. Это все равно что пытаться повалить столетний дуб при помощи картонного топора. Но Кэннон не сдается, все пытается его расколоть. — Он потер лицо и застонал: — Все, боюсь, мне вновь надо туда.

— Желаю удачи, — сочувственно произнесла София и посмотрела ему вслед, пока он шел через внутренний двор по направлению к карцеру.

День клонился к вечеру, и страсти в толпе за железной решеткой ворот накалились до предела. Посмотрев на протестующих в окно, София заметила в руках у кое-кого из них дубинки. Кроме того, посреди улицы горели костры — вместо дров для них кто-то позаботился принести старую мебель. Из расположенного напротив паба под названием «Бурый медведь» принесли спиртное, и теперь ярые сторонники Ника Джентри предавались возлияниям. К ужасу Софии, не обошлось дело и без погромов — в соседних домах были разбиты окна, а кое-кто из самых рьяных буянов колотил кулаками и дубинками в двери, требуя, чтобы их пустили внутрь.

С наступлением темноты толпа стала поистине неуправляемой. В дом номер четыре пришел Эрнест и строго-настрого велел Софии и прислуге не высовывать наружу даже носа. Тем временем полицейские попытаются разогнать хулиганов. Если же их усилия окажутся безуспешными, придется звать на подмогу солдат.

— Не волнуйся, — испуганно произнесла Элиза, сама бледная как полотно. — Полиция утихомирит буянов. Думаю, нам нет резона переживать за свою безопасность.

— А где сэр Росс? — спросила София у Эрнеста, пытаясь оставаться внешне спокойной, хотя всякий раз, как за окном раздавались крики неистовствующей толпы, у нее все холодело внутри.

— Все еще в карцере, допрашивает Джентри, — ответил Эрнест. — Он говорит, что лучше сначала всадит в этого Джентри пулю и лишь потом отдаст толпе.

С этими словами парнишка бросился назад к соседнему зданию. София вернулась к окну. Из-за ограды в их сторону летели бутылки и камни.

— Нет, это просто безобразие! — воскликнула она. — Или сэр Росс не видит, что там творится? Еще немного, и они не оставят от дома камня на камне.

В следующее мгновение в окно влетел тяжелый камень. На пол посыпались мелкие осколки. Три женщины едва успели отскочить в стороны.

— Боже правый! — вырвалось у Элизы.

— Господь небесный, спаси нас! — взвизгнула Люси, вся бледная от испуга. — Что нам делать?

— Держаться подальше от окна, — произнесла София довольно резко. — А я пока схожу в карцер.

Снаружи стоял рев беснующейся толпы, в воздухе пахло дымом. И хотя пока никому еще не удалось перелезть через железную ограду, София заметила, что поверх голов уже передают приставную лестницу. Подняв юбки, она бросилась через весь двор и, поднажав плечом, открыла дверь в карцер.

Лестница у нее под ногами вела в кромешную темень. Чувствуя под ногами осклизлые камни, София осторожно спустилась по ней. Стены тоже позеленели от плесени, в воздухе стоял какой-то неприятный, острый запах, скорее всего мочи.

Откуда-то снизу до нее донеслись мужские голоса, среди которых она различила и голос Росса. Двигаясь на неяркий свет, что виднелся в самом низу лестницы, София обнаружила узкий коридор, в который выходили зарешеченные двери подземных камер. В трех горел свет, отбрасывая на пол тень решетки. В дальнем конце карцера рядом с забранным решеткой воздуховодом, выходившим на уровень тротуара, стояли стол и несколько стульев, Рев толпы проникал с улицы в это подземелье.

София увидела обоих сыщиков, сэра Росса и высокого, хорошо одетого человека, который как ни в чем не бывало развалился на стуле рядом с вытяжной трубой. Одним плечом он прислонился к стене, руки глубоко засунул в карманы пальто. Наверное, это и есть Ник Джентри, подумала София. Еще до того, как она успела рассмотреть его лицо, сэр Росс повернулся и в несколько шагов преодолел разделявшее их расстояние.

— Что вам здесь нужно? — гневно рявкнул он на нее, и София содрогнулась.

Несмотря на царивший в карцере холод, Кэннон был без сюртука, и София смогла рассмотреть сквозь тонкое полотно рубашки его могучие мускулистые плечи и руки. Ворот рубашки был расстегнут, открывая взору завитки темных волос на груди. Взгляд Софии медленно переместился на его лицо — оно было свирепым и суровым, серые глаза пылали гневом.

— Я же сказал вам, чтобы вы не смели приходить сюда! — набросился он на нее. И хотя он еще не сорвался на крик, голос его дрожал от ярости.

— Прошу простить меня, но я хотела сообщить вам, что…

— Когда я говорю вам, что вы не имеете права что-то делать, то вы обязаны подчиниться, что бы ни случилось. Вы меня поняли?

— Да, мой хозяин и повелитель, — язвительно ответила София, почувствовав, что вот-вот взорвется от злости. — Тем не менее считаю своим долгом сообщить вам, что толпа вот-вот прорвется к дому номер четыре. Констебли больше не могут сдерживать ее натиск. Там уже начали бить окна. И если вы не вызовете на подмогу солдат, боюсь, как бы дело не кончилось погромом и поджогом.

— Сейер, — обратился Росс к одному из сыщиков, — идите посмотрите, что там творится снаружи. И если того требует ситуация, пошлите за конной полицией. — Затем он вновь посмотрел на Софию: — А вы… вы немедленно ступайте наверх и оставайтесь внутри, пока от меня не поступит иных распоряжений.

Задетая резким тоном, каким он с ней разговаривал, София кивнула и как можно быстрее вышла из карцера.

Как только она покинула подземелье, Ник Джентри, смотревший до этого куда-то сквозь решетку вытяжной трубы, обернулся назад.

— Экая славная штучка, — прокомментировал он, судя по всему, имея в виду Софию, — и давно ты нанял ее чистить тебе медные шишечки? Знаешь, Кэннон, как только она тебе надоест, я с удовольствием возьму ее себе.

Росс был неплохо знаком с уличным жаргоном и знал, что означает это выражение. Оно подразумевало кровать с медными шишками и тот род занятий между мужчиной и женщиной, который мог происходить на ней. Обычно издевки со стороны заключенных почти не задевали Росса. Однако на этот раз он едва сдержался, чтобы не дать волю охватившей его ярости. Язвительное замечание, которое Ник Джентри отпустил в адрес Софии, словно она была обычной уличной девкой, моментально разбудило в нем зверя.

— Или ты сам закроешь эту дырку, что находится посереди не твоего лица, — прорычал он, — или я помогу тебе это сделать.

Джентри ухмыльнулся, явно довольный тем, что сумел задеть главного судью за живое.

— Вы сегодня только тем и занимались, что пытались меня разговорить, и вот теперь хотите, чтобы я закрыл свою коробочку?

Ник Джентри был хорошо одет и, что удивительно, молод. А еще он был на редкость хорош собой — темноволосый и голубоглазый, с приятной улыбкой. Его выговор, хотя и не аристократический, был тем не менее куда более изысканным, нежели у простого кокни. Если не прислушиваться внимательно, его можно было принять за одного из многочисленных богатых повес, что прожигали жизнь за карточным столом или волочились за юбками, поджидая, когда же наконец подойдет их очередь на наследство. Однако было в его лице нечто такое, что выдавало в нем дитя лондонских улиц, — некий холодный блеск в глазах, который моментально лишал его улыбку тепла и притягательности. Очевидно, в прошлом Ник Джентри усвоил один суровый урок: жизнь — это борьба, победителем в которой выходит сильнейший. И он вознамерился побеждать, причем играл, презирая любые писаные и неписаные правила. «Честность», «справедливость», «милосердие» — этих понятий для него не существовало. У Росса с трудом укладывалось в голове, что такой жестокий негодяй, как Джентри, сумел заручиться поддержкой огромного количества народа.

Ник Джентри вновь посмотрел на Росса с недоброй улыбкой, словно прочитал его мысли.

— Послушайте меня, Кэннон, сегодня вас ждут большие неприятности. А еще лучше прислушайтесь к толпе… Если вы меня не отпустите, они разнесут это ваше заведение вдребезги, не оставят от него камня на камне.

— В течение ближайших двух дней вы никуда отсюда не выйдете, — спокойно и вежливо возразил Росс. — Вы будете гнить в этом каменном мешке ровно столько, сколько позволяет закон. Так что я посоветовал бы вам располагаться здесь как дома.

— В этом вонючем нужнике? — парировал Джентри. — Даже не рассчитывайте.