Любовники

Глава пятая

В выходные я обычно позволяю себе многое, например, спать до самого обеда, холестерин за завтрак и пару бокалов вина за ужином. Вот только сегодня необычный выходной. Сегодня день после того, как я узнала об измене мужа. Я перевернулась на спину и вгляделась в нарисованные цветы на потолке. Как же изменилась моя жизнь? На самом деле, не могу точно сказать. На первый взгляд, никак. Разве что я теперь на своего мужа смотреть не могу, но я это переживу. Переживу ведь? Неужели нам придётся развестись? А как же дети? В таком случае, мне нужно простить его? Но…как я могу это сделать? Как я смогу засыпать каждую ночь с ним в одной постели зная, что он был с другой…?

Я не знала, правда, не знала ответов на все эти вопросы. Хоть мне и тридцать лет и я уже зрелая женщина, но всё ещё глупо верю в любовь. Верю в ту силу, которая помогает преодолевать различные препятствия. И сейчас я молилась о том, чтобы моя любовь к мужу дала мне силы…дала мне хоть какую-то подсказку. Дала направление, которому я смогу следовать, не разрушая всё то, что мы так долго и упорно строили. Чёрт, кажется, я впервые в жизни молилась. Вернее, молилась и, на самом деле, ждала ответа. Хоть какого-нибудь.

Я перевернулась на бок и только что заметила, что я в кровати Розы, вот только дочери здесь нет. Как и Марка, причём, не только на кровати, а вообще в комнате. Я встала с кровати, протерев глаза, и убедилась, что мне не кажется. Так, я в детской. Детей нет. Может, Миша поднял их для завтрака? А сколько вообще времени?

Мне пришлось встать, так как телефон я с собой не брала, а часов в детской нет. Заправила кровати, чтобы потом сюда не возвращаться, а затем спустилась в спальню. В спальне, кстати, тоже никого не было, а кровать была заправлена. Даже странно…не скрылся же Миша с детьми в неизвестном направлении? Ерунда какая-то…

Тут внизу что-то грохнулось, судя по металлическому звуку, это что-то было на кухне. А затем послышались и неразборчивые ругательства. Так, он здесь, значит и дети где-то здесь. Я пошла в ванную, чтобы привести себя в порядок и немного проснуться. Как оказалось, время подходило к обеду.

Примерно через тридцать минут я уже была более или менее похожа на человека, а настроение незначительно улучшилось. Я переоделась в свободную тунику, подпоясавшись ремнем, а потом ещё и лосины натянула. На самом деле, мне очень сильно не хотелось спускаться вниз. Не хотелось видеть Мишу после того… Я просто не знала, как себя вести. Но избегание — не лучшая тактика. Смирившись со своим нынешним положением — я спустилась вниз. Тем более, прятаться в общем доме — заведомо проигрышная тактика.

На кухне меня встречал Миша. В фартуке и сковородкой в руках. Надеюсь, он не решил меня отравить…ну или сковородкой по голове ударить. Откуда у меня вообще такие мысли? Кажется, я пересмотрела плохих фильмов, надо переходить на более качественный контент.

— Привет, — поздоровался он, переминаясь с ноги на ногу.

Я кивнула и прошла к холодильнику, но тут муж снова заговорил:

— Я приготовил завтрак.

Перевела взгляд на обеденный стол, который, действительно, был уже накрыт к завтраку. На две персоны.

— Где дети?

— Я отвез их к родителям сегодня утром, — он положил несчастную сковородку на место и снял фартук, — Марин, нам нужно поговорить о том, что было вчера.

Ага, нужно. Я посмотрела ещё раз на стол. Яичница, мясо, овощи, фруктовый салат, питы с сыром и ветчиной… Есть хочу до ужаса! Он что, решил таким образом меня задобрить? Он же понимает, как это глупо, да? Завтраком, даже таким шикарным, он не исправит того, что натворил вчера. Переспать с другой женщиной — это не случайно новый телевизор купить!

— Марин…

— Хочешь поговорить?

Я резко обернулась и с прищуром глянула на него. Выражение вины застыло на его лице и, на одну секунду, заставило моё сердце смягчиться. Однако я не позволила себе забыть о том, что вчера произошло. Не дождётесь. В конечном итоге, у меня есть право злиться на него! Есть право с ним не разговаривать. Да у меня даже право на истерику есть!

— Ладно, тащи вино.

На трезвую голову я такого разговора не выдержу.

— С утра? — нерешительно уточнил Миша.

— Можем отложить разговор о твоей измене на вечер, на более подходящее для вина время.

Ему хватило совести мне не перечить сейчас и просто залезть в наш шкаф с алкоголем, чтобы достать бутылочку белого сухого вина. Я же села за стол и внимательно осмотрела всё, что здесь есть. Я вроде и есть хочу, а вроде меня так тошнит от всего произошедшего…кусок в горло не лезет. Интересно, а к вину это относится?

Миша принес бутылку вина и бокал, и даже наполнил его для меня. Может такой разговор на трезвую голову — это и тяжело, вот только пить с утра в тридцать лет, это тоже вам не сахарок жевать. Ладно, ты сюда пришла есть, а говорить он хотел. Сиди и слушай.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Марин, я… — с самого начала Миша запнулся, а я поняла, что глоток всё-таки сделать надо, небольшой, но хоть что-то — Я не понимаю, зачем я сделал это.

Уже хорошо, что сказать. Не понимает он…думает, мне от этого легче? Черт с два! Если бы он сказал «ты стала деревянной в постели» или «она моложе тебя», черт возьми, пусть хоть скажет, что был пьян! Дай мне хотя бы один повод оправдать тебя в своих глазах! Хоть немного… Просто помоги мне сделать это! Помоги мне найти причину простить тебя!

— Я не хотел…

— Если бы не хотел — ты бы не стал, так что давай говорить, как есть.

Мише не нравилось то, что я его поправляю. Но так и есть! Мужик хоть и не может управлять нижней частью себя, но верхней-то вполне! Почувствовал, что дело пахнет жареным и слинял по-быстрому от опасности, так ведь нет. Остался. И даже больше. Так что даже не знаю, может ли он говорить, что не хотел этого. Его же не заставляли, ей-Богу.

— Лучше я начну сначала.

— Извольте.

Я взяла в руки фруктовый салат и начала цеплять вилкой фрукты, чтобы хоть чем-то занять себя. Даже не знаю, как описать это состояние. Оно ужасно. Я чувствую, как медленно погибаю изнутри. Я всегда считала измену — предательством, и никогда не могла дать ответ на вопрос, смогу ли я её простить. Видимо, сама судьба заинтересовалась моим ответом на этот вопрос, раз так меня подставила. Из последних сил я держалась и пыталась оставаться собой. Мне уже хотелось послать всё к черту и глупо разреветься, как это делает Роза, когда обо что-то ударяется.

Но это чувство внутри меня…когда ты пытаешься найти оправдание самому ужасному поступку в мире, но при этом не можешь понять, готова ли принять это оправдание. Когда ты изо всех сил надеешься на то, что всё это шутка, хоть и понимаешь, что это ни разу не так. Когда ты понимаешь, что всё уже никогда не будет как прежде, вне зависимости от того, сможешь ли ты его простить или нет.

— Где-то месяц назад Лиза решила уволиться, пока она отрабатывала две недели перед уходом, я проводил собеседования по её рекомендации. На одно такое и пришла Анна Викторовна.

— Как официально.

— Марин, пожалуйста, не язви.

Не могу! Сарказм стал моей единственной формой защиты.

— Тогда она вполне подошла по моим запросам и я принял её на работу. — увидев мою скошенную бровь, он поспешил добавить — Я тогда даже не думал о ней в таком ключе! Ты веришь мне?

Верю ли я ему? Хороший вопрос. Просто отличный, учитывая ситуацию. А ещё — ужасно сложный. Наверное…нет. Пока что я не готова ему верить, возможно, некоторое время спустя я поверю ему, но сейчас… Сейчас я просто слушаю его. Слушаю его и изо всех сил надеюсь, что это мне хоть как-то поможет.

— Две недели назад Лиза отработала положенный срок и на её место заступила Анна Викторовна, — я взяла бокал вина, потому что поняла, что сейчас начнется именно та часть рассказа, которую я меньше всего на свете хочу слышать — И я сначала ничего не замечал, а потом…заметил.

— Романы тебе не писать…

Миша глубоко и резко вдохнул, чтобы не сорваться на мой очередной едкий комментарий, но сейчас я даже была рада тому, что он злится. Я хотела, чтобы он злился! На самом деле, я хотела, чтобы ему было также больно, как и мне сейчас! Думаете, это глупо и жестоко? По-детски? Да плевать я на это хотела! Он одним своим действием перечеркнул десять лет наших отношений! Почему бы мне не хотеть небольшой мести из злости? Я думаю, что на это право у меня точно есть. Как минимум, хотеть я могу чего угодно.

— Ты видела, как она одевается и, в общем, — ему было тяжело говорить об этом, и я это видела, — Помнишь, в начале недели я задержался на работе?

Моя рука выпустила бокал, который со звоном приземлился на паркет, а потом разлетелся на сотни осколков. Мне казалось, что сейчас весь мир — в замедленной съемке. В начале недели…? То есть…

— Да, вчера…это был уже второй раз.

Меня снова затошнило. От вида еды передо мной. От вида Миши передо мной. Просто от его слов. Я подорвалась с места, пытаясь убежать. Куда угодно! Главное — как можно дальше! Так далеко, чтобы меня никто не смог найти. Вот, чего я хотела. Но меня так сильно мутило, что я практически упала на пол, когда пыталась выйти из столовой в гостиную. Я оперлась об стену и медленно соскользнула по ней на пол, прикрывая рот рукой.

Мной овладел ужас! Он…измени мне дважды. В начале недели? А не тогда ли это, когда…

— Марина!

Меня стошнило. Прямо на дорогущий белый ковер, который я подбирала практически три месяца. Живот сводило судорогой, а всё тело мгновенно заледенело. Я дрожала, а меня продолжало рвать. Мне казалось, что организм пытается изнутри отчиститься от той информации, что только что на меня вылил Миша. В какой-то момент, остались лишь рвотные спазмы, которые сжимали мой живот и переворачивали всё внутри, но мне уже не от чего было избавляться.

Рядом сидел Миша и держал мои волосы, пока я изливала содержимое желудка на ковер. Я же жалась к стене, чтобы оказаться от него как можно дальше. От всего этого дальше! В какой-то момент, моё тело решило, что с меня на сегодня достаточно, я смогла сесть на пол, коснувшись головой стены и на секунду прикрыть глаза.

— Ты в порядке?

Глупый вопрос. Конечно же, я не в порядке. Я только что распрощалась с содержимым своего желудка, пару минут назад муж сообщил мне, что изменил мне дважды, а вчера я своими глазами видела, как он это сделал. В порядке ли я? Нет! Ничего подобного! Не была и не буду в порядке, пока мне кто-нибудь не скажет, что всё это лишь сон и моя идеальная жизнь не рухнула.

— Марин, я пытаюсь быть честным с тобой сейчас…

— Тебе нужно было быть честным со мной неделю назад. — прошептала я, потому что мой голос сорвался, — Нет, даже раньше. Тебе нужно было быть честным до того, как ты изменил мне.

— Я знаю…

Так мы и сидели. Атмосфера была гнетущей, и дело вовсе не в запахе. Нет. На самом деле, он был меньшей из нынешних проблем. Не знала, что мне сказать. Как мне вести себя дальше? Он изменил мне, в начале недели, а потом пришёл домой и…переспал со мной. Так вот что значил тогда его растерянный вид. А я глупая…всегда считала себя умнее других женщин. Думала, что знала, как правильно себя вести, чтобы мужчина всегда был со мной. Чтобы даже не думал об измене. На самом деле, глупая.

— Марин, скажи хоть что-нибудь.

— Нужно убрать с ковра.

Так и есть. Не хочу на нем пятен и запаха. Мне нравится ковер. Я нашла в себе силы встать, хоть и пришлось первое время опираться о стену. Я вышла в коридор, где под лестницей была кладовая. Открыла её и полезла внутрь в поисках чистящих средств, которые могут быть полезны.

— Ковер? Тебя сейчас заботит ковёр?

Миша вышел вслед за мной, едва ли не полыхая от гнева. Казалось, что он едва сдерживает рвущуюся из него злость. Но я не понимала, почему он злится? Какое право он имеет злиться на меня? Я ему не изменяла! Я ничего не сделала! Я ничем не заслужила такого отношения к себе! Не заслужила, такого поступка.

— Да, — ответила я, доставая чистящее средство, — Это хороший ковер.

Я взяла всё необходимое и попыталась обойти Мишу, но не вышло. Он грубо схватил меня и потянул на себя, заставляя выронить всё, что я держала в руках. Я подняла на него взгляд, пытаясь понять, что он чувствует. Пыталась понять, что чувствую сама, но мной овладела такая глубокая апатия, что мне стало всё равно. Хотя бы на секунду, но всё равно. А вот о Мише такого не скажешь.

— Ты можешь поговорить со мной? Скажи хоть что-нибудь!

— Хорошо, что мы заключили брачный договор! — со злостью выкрикнула я, не скрывая больше слез, что таились в моих глазах до этого самого момента.

Хватка на моей руке тут же ослабла, а глаза Миши удивленно расширились. Он не часто видел, как я плачу. На самом деле, мой характер вообще не позволял мне плакать при людях, и было не важно, насколько они близки мне. Если есть люди — я не имею права плакать. Не могу показывать свою слабость. Свою уязвимость. Но думаю, больше всего его удивило не то, что я плакала, а то, что я сказала.

Брачный договор — это то, на чем я настояла. Когда мы только-только решили пожениться, мы заключили этот договор и регулярно его дополняли. Разделили всё своё имущество между собой, чтобы не было никаких трудностей при разводе. Дети останутся со мной, как и этот дом, и моя машина. Мы заключили его просто так, думая, что он нам никогда не понадобиться, но вот…

Но вот я это сказала, и весь ужас происходящего с новой силой обрушился на меня. Развод…я такого себе даже представить не могла, хотя постоянно бывала в судах на той или иной стороне, защищая права разводившихся супругов.

Через минуту Миша и вовсе отпустил мою руку, качая головой. Словно не веря или не желая слышать того, что я только что сказала.

— Отдохни, я сам всё приберу.

Я сделала несколько нерешительных шагов в сторону лестницы, но потом моя рациональная часть мозга решила, что кое-что мы ещё не обговорили. Кое-что важное.

— Дети не должны ничего понять.

— Угу… — угрюмо согласился со мной Миша, ничего не добавив.

У меня не был сил, чтобы спорить или говорить что-то ещё. Не было желания больше оставаться рядом с ним. Поэтому я и ушла. Поднялась по лестнице на крышу, в детскую комнату, прополоснула рот, сжевала немного зубной пасты, но мутить меня не перестало. Я легла на кровать Марка и уткнулась в подушку, которая пахла детским шампунем.

Плакать в детской кровати, обнимая одеяло сына — это ужасно. Никогда не нужно так делать. Не нужно нагнетать атмосферу такого светлого места, но…я так устала быть сильной!

Это всё стало последним толчком, из глаз брызнули слезы, а я не смогла больше сдерживать всхлипы и рыдания, что разрывали меня изнутри.