Любовный контракт

ГЛАВА 3

Чет

Чет понимал, что накладывать условия на получение Шейном части денег, было неправильным просто потому, что они предназначались ему по праву. Шейн хороший парень. По крайней мере, всегда был хорошим, пока Чет еще жил дома. Они не общались друг с другом, как ему того хотелось. У него никогда не было много общего с братом на восемь лет его младше и с отцом, который бросил его, он тоже не общался. Отец, которого он едва помнил, почему-то завещал ему целое состояние.

Нет, Чет вовсе не был самым лучшим братом в мире. Он и не претендовал на это звание, но он следил за братом в соц. Сетях, там то он и увидел фотографии.

Фотографии Шейна с выпускного, где его красивая лучшая подруга, держащая его под руку, была одета в облегающее изумрудное платье, которое подчеркивало каждый изгиб ее шикарного тела. Он помнил Нину с детства, она не была надоедливой. Девочка была голосом разума непослушного братишки Шейна, и следовала за ним, куда бы он ни пошел, а он в свою очередь ходил тенью за ней. Они были разные, как небо и земля, но каким-то образом им удалось стать друзьями.

Он забыл о ней до тех пор, пока шесть лет назад не появились те фотографии.

И не смог выбросить ее из головы.

Даже будучи в другой части земного шара, независимо от того, как много он работал, со сколькими женщинами встречался, несмотря на то, как сильно он пытался забыть, ее лицо всегда было в его мыслях. Она не преследовала его, как привидение, но ее изумрудные глаза и длинные, мягкие светлые волосы, ее волшебной красоты лицо никогда не исчезали.

Ему было неловко это признавать, но она была вдохновением для его тату эскизов. Он рисовал разных женщин, но все они были чем-то похожи на нее. Каждая деталь его творчества была связана с Ниной. Просто у нее было такое лицо. Такое тело. Такой взгляд, который мужчина помнит до конца своих дней, стоит только раз его увидеть.

Когда Чет узнал о кончине своего отца в Ирландии, и о завещании, он был шокирован. Постепенно, он разобрался со всем, еще до того, как вернулся в Хьюстон, в место, которое никогда не ощущалось домом. Парень думал, что несколько свиданий это не так уж и много. Поужинать, поговорить — вполне безобидно. Но то, что он на самом деле хотел — уговорить Нину попозировать ему для пары рисунков. Рисунков, на которых была бы именно она. Может тогда получилось бы изгнать из своих мыслей ее лицо. Получилось бы перестать просматривать страницу брата в надежде увидеть ее снова, еще одну фотографию, еще одно чужое воспоминание, в которое он не имел права вмешиваться.

Импульсивно. И совершенно бессмысленно. Это возникло из места в подсознании, в которое он не посмел углубляться.

Тем не менее, подготовленный и уже подписанный контракт лежал в гостиничном номере, который ощущался как все, что угодно, но не дом. Застегнув черную хлопковую рубашку, которую он только что купил, но не стал стирать и натянув пару черных зауженных к низу штанов, он подумал о том, что брату такой его прикид точно бы не понравился. Чтобы завершить образ он не стал заправлять рубашку, посчитав это неуместным

Чет мог бы купить пару классических туфель, но он всегда их терпеть не мог. Вместо этого он надел кеды с высоким голенищем. Они завершили мрачный хипстерский образ, который почему-то уже укоренился в его облике. Вся его одежда была черного цвета, за исключением нескольких пар классных джинсов, которые он ни разу не надевал.

Свидание номер один. Ужин и выпивка. Нечто незамысловатое. Познакомиться с лучшей подругой своего брата и женщиной, которая во всех смыслах этого слова была его музой.

Еще раз осмотрев свой образ в огромном зеркале в холле отеля, Чет направился к парковке. Он взял напрокат дерьмовый седан, в котором было так мало места, что его колени ударялись о руль каждый раз, как он садился в машину.

Он знал и худшие в жизни времена. Машина это просто машина. Сейчас ему просто нужно было добраться из точки А в точку Б, и если он решит остаться здесь, найдет что-нибудь получше, что было маловероятно. Хьюстон его не интересовал. Чет был не тем парнем, кто мог бы пустить корни и надолго задержаться на одном месте.

Ресторан, который он выбрал для их первой встречи, не был модным и популярным, но и дешевой закусочной тоже не был. Парень выбрал обычное место, потому что не хотел производить впечатление или пугать Нину. Излишняя роскошь могла выставить его слишком самонадеянным.

Как будто эта ситуация еще не выставила меня самонадеянным?

Девушка администратор, одетая в белую блузку и юбку-карандаш до колен, проводила его за дальний столик. Видимо ресторан все же был хороший, так как официанты-мужчины были в галстуках и черных фартуках, завязанных на талии. Женская половина персонала была одета так же, как и администратор.

Вся эта идея была нелепой, Чет с легкостью готов был это признать. Он положил руки на стол и стал ждать, уставившись на стоящий напротив бокал с водой и мерцающие свечи по правую сторону от него.

Чет задавался вопросом придет ли она вообще. Контракт, который они составили, был весьма надежный. Если бы она не собиралась выполнять условия, то явно не приложила бы столько усилий к его составлению, но контракт был законным, она подписала его по доброй воле. Было зафиксировано, что свидания должны проходить в публичных местах, исключая физическую близость, написано черным по белому, как будто он какое-то животное. Триста кусков большие деньги, Чет хотел бы знать, что Шейн пообещал ей взамен на такую услугу. Он сомневался, что ничего. Никто ничего не делал за просто так.

Пять минут ожидания плавно перетекли в десять минут. Потом в пятнадцать, затем в двадцать. Тридцать минут спустя он почти потерял надежду, что Нина придет, но тут заметил ее, следующую за хостес прямо к его столику.

Чет выпрямил спину, даже не пытаясь это скрыть. Нина скользнула на стул напротив него. Перед тем, как посмотреть на мужчину, она отложила сумочку и поправила платье. Красивое, очень ей шло. Платье было золотого цвета с блестками, но в то же время смотрелось гармонично, не вульгарно. Одновременно соблазнительное и сдержанное, неглубокое декольте, чтобы показать небольшую грудь, но не демонстрировать лишнего.

Ее потрясающие волосы были завиты в локоны. Она оставила их распущенными, что Чету очень нравилось. Он хотел протянуть руку через стол и прикоснуться к ним. Исключительно в художественных целях, конечно. Ага, как же. Он хотел знать, насколько мягкими были эти волосы, определить текстуру и точный оттенок, чтобы все было идеально, когда он нарисует ее.

Ее совершенство, абсолютная безупречность кожи, хрупкое телосложение, ее неземная красота поразили его, будто внезапный удар в живот. Ему казалось, что она была красивой на тех странных фото, что Шейн иногда выставлял на свою страницу, но сейчас Чет был совершенно не готов увидеть Нину вживую, естественный ее образ. Что-то тяжелое и горячее развернулось в груди. Сердце начало биться о ребра, стуча так громко, что он мог поклясться, она услышала. Его мысли спутались, и парню пришлось сжать руки в кулаки под столом, чтобы сохранить видимость самообладания. Он не мог вспомнить, когда в последний раз женщина вызывала в нем такую сильную, первобытную реакцию.

— Извини, я опоздала.

Когда ее большие глаза невероятного изумрудного цвета обратились к его лицу, он понял, как сильно она смущена. Ее щеки зарделись, и дело бы не в косметике. Высокие скулы выделяли изящную челюсть, тонкий нос и приятных очертаний лоб. У нее было лицо в форме сердечка, в очертаниях которого прослеживалось что-то сказочное, даже эльфийское. Такое лицо можно было бы изобразить в любом типе искусства. Он почти мог назвать ее моделью, но для модели она была слишком фигуристой. Изгибы ее груди и бедер были чувственными, а ноги длинными и стройными. Он осмелился взглянуть на них, пока она шла к столику.

Чет ощутил странный душевный подъем, как если светишься изнутри, полыхаешь. Он чувствовал, как горит и покалывает его кожа, будто при лихорадке.

— Я… моя машина сломалась на полпути. Нет, не так. Колесо спустило. Я могла бы починить, но только не в этих чертовых туфлях.

В ее глазах сверкнуло раздражение, когда она посмотрела под стол на свою обувь. Его глаза проследили за направлением ее взгляда, и он увидел ее золотые двенадцатисантиметровые туфли, которые подходили к платью.

— Я пыталась, но потом сдалась. Я не смогла бы сделать это, будь я даже без каблуков.

— Я под впечатлением, — Чет откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

— Почему? Потому что я пыталась сменить шину сама или потому что знаю, как это сделать?

— Я думаю тем, что ты вообще это знаешь. Я назову мало парней, которые могут поменять колесо.

— Не говоря уже о женщине.

Она закатила глаза, и он сразу понял, почему они с Шейном подружились. Они были схожи в своей необузданности. У нее была та неукротимая внутренняя сила, которая нечасто встречается в людях. Нина не просто вспыльчивая, она гораздо более многогранная.

— Не говоря уже о женщине, — признался он. — И что ты сделала? Оставила машину на дороге и прошла пешком половину пути?

— Нет. Я вызвала эвакуатор, они поставили мне запасное колесо, и я приехала.

— Это потрясающий предлог, чтобы опоздать.

Румянец на высоких точеных скулах Нины потемнел. Теперь щеки ее были не просто розово-румяные, а ярко-красные.

— Не такой потрясающий, как твой предлог чтобы привести меня сюда.

— Это не предлог.

Чет про себя восхитился ее острым умом, но совсем не собирался сообщать девушке об этом.

— Ну, может, и нет. Я не знаю, как это назвать. Может взятка. Свидания в обмен на деньги?

— Вообще для этого есть другое название или даже несколько, но не думаю, что ты захочешь их услышать.

Краска залила все ее лицо и шею, даже нос немного покраснел. Она приоткрыла рот, но ничего не сказала. Наконец Нина наклонила голову, уступая ему победу.

— Ты немного напоминаешь мне Шейна, — призналась она. — Он всегда говорит глупости и хочет, чтобы последнее слово осталось за ним.

— Я не всегда хочу, чтобы последнее слово осталось за мной.

— Сказал ты, пытаясь оставить последнее слово за собой.

Теперь настала его очередь смущаться. Он протянул руку к меню.

— Заказывай все, что тебе хочется, — сказал Чет, не поднимая глаз. — Я плачу.

— Я на это надеюсь.

Он поднял глаза и увидел, что Нина смотрит на него. Несмотря на то, что она сохраняла невозмутимое выражение лица, ему казалось, что она смеется над ним.

— Я слышал, в этом месте подают отличный стейк.

— Я вегетарианка.

Она снова выбила его из колеи. Он был благодарен, что на такой смуглой коже, как у него, хуже видно румянец.

— Да?

— Я шучу. Мне просто было интересно, что ты ответишь.

— Я бы сказал, что на первый взгляд тут огромное количество салатов в меню.

Нина пробежалась глазами по меню, захлопнула его и отодвинула в сторону на край столика.

— Знаешь, Шейн сказал, что ты сумасшедший. Естественно, он думает так из-за твоих тату на руках и шее.

Ее красивые зеленые глаза захватили Чета, внутри разлился странным жаром. Он начал распространятся, путешествуя вверх к груди и вниз к паху, и Чету пришлось мысленно встряхнуться, чтобы прогнать это чувство.

Это во имя искусства. Во имя моего творчества и только творчества.

Он и вполовину не верил в свой мысленный рациональный монолог.

— Я не знаю, что сказать. Шейн почти меня не знает.

— Потому, что ты ушел и не возвращался. Он хочет узнать тебя, понимаешь. Он скучает по тебе.

Нина стиснула зубы, как будто сказала слишком много. Волна вины ударила Чета прямо в живот. Он тоже отложил меню, отодвинув его к краю, где лежало меню Нины.

— Я не хотел никого обидеть. Шейн наверно и правда думает, что у меня не все в порядке с головой. Предполагаю, что он прав я и правда сумасшедший. Чувствую что-то такое с самого детства. Желание путешествовать и видеть мир вызвано лишь мыслями о том, что я могу застрять здесь до конца моих дней, меня это пугает и сводит с ума.

— Тебе не нужно было уезжать так рано, Шейн почти тебя не помнит. Ты хотя бы мог поддерживать связь.

Чет пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным, что было неправдой. На самом деле он чувствовал себя изможденным, воздух будто застрял у него в груди.

— Некоторые люди просто не очень хороши в подобных вещах. Я хотел написать ему, но что можно сказать брату, который еще ребенок?

— Он больше не ребенок, — Нина нахмурилась, размышляя. — Хотя, наверное, ты помнишь его именно таким. Думаю, было бы сложно просто явиться из ниоткуда и снова начать разговаривать с ним, и выяснить, кем он стал и как изменился. Сложно, но оно того стоит.

Она пристально посмотрела на него, и он сразу понял, что лучше не стоит быть у Нины на плохом счету. Чет также осознал, как это чертовски горячо, когда она смотрит на него вот так, с подчеркнутым значением во взгляде.

К их столику подошла официантка в униформе, идеально подгадав момент, чтобы прервать разговор, который Чет не очень хотел продолжать. Нина откинулась на спинку стула и сладко, со всем изяществом и очарованием, улыбнулась женщине. Он оценил, как вспыхнули ее глаза, когда она защищала его брата. Что он мог сделать, чтобы иметь такого же друга, как она? Нет, не друга. Чет не рассматривал ее как друга. Он не был уверен, как брату удалось сохранить дружбу за все эти годы, на месте Шейна он пересек бы это черту уже тысячу раз.

— Мне, пожалуйста, соус со шпинатом, лаваш, и я также хочу попробовать ваши жареные грибы в панировке, греческий салат, французский луковый суп и пинту самого вкусного светлого пива, что у вас есть на розлив, — Нина откинулась назад, явно довольная собой.

Ручка официантки порхала на бумагой. Чету было почти жаль ее. У нее могла начаться судорога, пока она записывала столь большой заказ.

— А мне, пожалуйста, стейк. Средней прожарки. И то же пиво, светлое на розлив.

Официантка поспешила прочь. Или она почувствовала напряжение в воздухе за столом, или же просто хотела поскорее разобраться с таким большим заказом.

— Ты сказал, я могу заказать все, что хочется. Может, я просто захотела попробовать все, — Нина пожала плечами. — Не могла решить, что выбрать. Можешь потребовать с меня денег.

— О, все в порядке. Ты не заказала мяса. Ты правда вегетарианка?

Ее губы изогнулись в игривой, но застенчивой улыбке, от которой он снова почувствовал жар в области паха. У него болезненно затвердел член, и Чет был благодарен, что стол мог это скрыть.

— Правда. Я уже знаю, что ты скажешь. Я слышу речь «ты умрешь от нехватки белка» так часто, что хочется повеситься. Серьезно, я не ем мяса полжизни и пока не умерла от нехватки белка.

— Да? — он изогнул бровь. — Я бы не это сказал.

— Не это? — в ее глазах читался прямой вызов.

— Не это. Я бы спросил, почему ты до сих пор не собрала яйца в кулак и не стала веганом.

— Веганом?

— Ага. Если ты вегетарианка, то почему бы не отказаться от всего, что животного происхождения, и не стать веганом?

Нина поджала губы.

— Может, я не могу отказаться от шоколада и сыра. Может, я слабачка.

— Я просто пошутил.

— Нет, я думала об этом. Я пыталась, — Нина скрестила руки. — Так, хватит обо мне. Давай лучше о тебе. Почему три?

— Три свидания?

— Да, три свидания. Почему три? Ты мог выбрать любое число.

— Если честно… — Чет вздохнул, — потому что я подумал, что на большее число ты не согласишься.

— Я и на одно то не хотела. Я не согласилась, если бы не деньги.

— О, да. Я предполагал, что брат собирается тебе что-то предложить.

Чет не был уязвлен, он этого ожидал.

— Это не твое дело. Я согласилась на три свидания. Я не говорила, что они должны быть приятными.

— Неприятными они тоже не должны быть. Я не плохой человек. Я может и дерьмовый брат и немного облажался, но разве это делает меня тем, кого ты не хотела бы знать?

— Я понятия не имею, хочу ли знать тебя. Мне платят за то, что я сейчас здесь — это все, что я знаю. Но ты можешь заставить меня передумать. Я тоже не плохой человек. Я не делаю поспешных выводов о людях, тем более, если это брат моего лучшего друга. Потому что где-то в глубине души Шейн хочет, чтобы эта ситуация послужила началом для улучшения ваших отношений.

— А если я пообещаю, что это произойдет, будешь ли ты более открыта для следующей задумки свидания, что я запланировал?

— Не знаю, — Нина опять нахмурилась. — Зависит от того, что ты придумал.

— Что ж… — Чет наклонился через стол. Он пытался не спугнуть ее, но ему нужно было узнать ответ на вопрос, который так долго прожигал в нем дыру.

— Я надеялся, ты позволишь мне нарисовать тебя.