Любовный контракт

ГЛАВА 4

Нина

Что-то необычное и бурное взорвалось в ее груди от этой фразы, тихо произнесенной Четом. Нина представила, как его серо-голубые глаза скользят по ее телу. Представила как эти ловкие сильные руки с длинными тонкими пальцами, с тату черепа и корабля и надписью на костяшках, которую она не могла разобрать, возьмут кисть и навсегда запечатлеют ее образ на холсте или бумаге. Девушка думала о его желании нарисовать именно ее, из всех красивых женщин мира, что Чет мог выбрать. Нине не особо нравилось это нетерпеливое волнение, заполнившее ее изнутри.

— Так вот в чем дело? В рисунках? — ей пришлось сделать паузу. Нина была больше чем поражена, и ей нужна была минутка, чтобы собраться и спрятать волнение. Она взяла себя в руки и продолжила. — Ты мог просто спросить, я бы не сказала нет. Если бы ты вернулся домой, отдал Шейну деньги, наладил с ним отношения, а потом спросил меня, это было бы лучше.

— Ну, уже ничего не изменишь.

Чет был раздражающе чрезмерно красив.

Она подготовилась, прежде чем прийти на ужин и подписать дурацкий контракт, просмотрела его фотографии, последовав совету Шейна, девушка прошерстила соцсети Чета.

Нина узнала его, хотя помнила парня еще ребенком: лицо, волосы, общие черты, хотя все в нем изменилось с тех пор, как он повзрослел. Ей нравились мелкие морщинки в уголках глаз и около рта, острые скулы, жесткие мужественные черты. Больше всего ей нравилось его тело, стройное и спортивное, с сильными мускулами под черной одеждой, которую он видимо, предпочитал другим цветам. Его фотографии в интернете не могли подготовить Нину к тому, как великолепно Чет выглядел вживую. Он выглядел еще более мужественным, чем на фото, более дерзким.

Особенно сидя прямо напротив нее. Его потрясающая внешность полностью отличалась от внешности Шейна, так и хотелось потрогать его темные кудрявые волосы. В его насыщенного голубого цвета глазах было столько эмоций, что казалось, они могли менять цвет. Иногда они были скорее серыми, чем голубыми. Высокие скулы Чета, идеальный нос, острый подбородок, темные брови, четко очерченный рот и татуированная шея… черные розы и ласточки… о, Господи, эти тату.

К сожалению, Нина всегда питала слабость к татуированным мужчинам. Мудро с ее стороны, что она об этом никому не говорила, даже Шейн не знал. Вьющиеся волосы были еще одной вещью, которой она не могла сопротивляться. Ей было жарко и трудно дышать, когда она сидела напротив Чета. Его телосложение тоже не было таким как у Шейна. Шейн выглядел как дитя Калифорнии, как светловолосый голубоглазый жилистый сёрфер. Чет был другим — смуглый, крупный, с атлетической фигурой. Широкоплечий и хорошо сложенный, он выглядел внушительней Шейна просто потому, что был выше.

Я что, правда сижу тут и сравниваю своего лучшего друга с его братом?

— Значит, хочешь… нарисовать меня? — выдавила Нина, внезапно чувствуя ком в горле.

Идея была совершенно глупая. По крайней мере, Нина пыталась убедить себя в этом. Зачем придумывать все эти свидания, когда можно было просто спросить? Она чувствовала, что здесь есть какой-то замысел, но не могла понять какой. Это не было спонтанным порывом, все казалось продуманным. Нина вспыхнула от внезапного осознания того, что привлекала Чета, и что он хотел от нее чего-то, о чем не мог сказать вслух.

— Да, хочу нарисовать тебя. И сделать много разных набросков. Я надеялся, наше второе и третье свидания могли бы пройти в парке, так как ты была абсолютно непреклонна в вопросе о том, что видеться мы можем только в публичных местах.

— Это было до того, как я узнала, чего ты хочешь.

У Нины заныло в груди от досады. Она строго напомнила себе, что разочаровываться здесь не в чем. И вообще, она радоваться должна.

— Я видела несколько твоих рисунков, когда была ребенком. Однажды мы с Шейном пробрались в твою комнату когда ты куда-то ушел и показал мне кое-что из твоих работ. Уже тогда, это было впечатляюще, а ведь тебе было примерно четырнадцать.

— Спасибо, наверное, — Чет провел рукой по волосам. Взлохмаченные и в беспорядке, они все равно выглядели идеально. — Странно, что ты это помнишь.

— Почему? Из-за большой разницы в возрасте? Когда ты взрослый, это ощущается по-другому, чем когда ты ребенок.

— Да, между людьми десяти и восемнадцати лет большая разница. Один уже вырос, а второй наслаждается последними безмятежными годами детства.

— Так почему я? Зачем проходить через все эти сложности, чтобы нарисовать меня, если ты можешь выбрать любую девушку? Я едва ли самая красивая или женственная. Разве не таких обычно рисуют?

Пылкий взгляд Чета заскользил по телу Нины. Его обжигающие глаза потемнели, что не оставляло сомнений в том, насколько ему нравилась ее фигура.

— Нет, — выдавил он. — Я не знаю, почему ты. Если я скажу честно, ты скорей всего подумаешь, что я псих.

— Удиви меня.

— Ну… на страничке Шейна я увидел ваше фото с выпускного, это было шесть лет назад. У тебя интересное лицо и красивая фигура, с точки зрения искусства. С тех пор я и хочу тебя нарисовать.

Нина с досадой поняла, что снова покраснела. Обычно было сложно заставить ее краснеть, и ее бесило, что сегодня это случалось постоянно. Это полностью выдавало ее настоящие чувства, Нину раздражало, что она не могла успокоиться и взять себя в руки. Она была не в себе с тех пор, как вошла в ресторан, нет, даже раньше, с тех пор, как Шейн предложил ей эту идею со свиданиями.

— Жутковато. Я не понимаю, почему ты просто не позвонил и не спросил? Или не приехал домой?

— Как бы это выглядело? Я появляюсь непонятно откуда и прошу тебя позировать мне? Это бы не сработало.

— Почему ты так в этом уверен?

— Потому что ты на стороне Шейна, а Шейн меня ненавидит.

— Он тебя не ненавидит, — возразила она. Нина отчаянно желала сменить курс беседы и вспоминать сейчас Шейна казалось совсем не безопасным. И она хотела сделать все, что в ее силах, чтобы братья могли сблизиться

— Я… я точно знаю, что он не ненавидит тебя, вовсе нет.

— Ты практический так и сказала, — Чет смотрел на нее так, будто не поверил ей.

Нина не могла сказать ничего такого, что убедило бы его в обратном. Это было не ее дело. Она знала, как сильно Шейн хотел отношений со старшим братом, который большую часть жизни был не лучше незнакомого человека. Нина и так уже сказала слишком много, Шейн должен был справиться с остальным сам.

Шейн и Чет.

— Собираешься задержаться? Остаться в Хьюстоне? — она поняла, что безрассудно желала, чтобы ответ был положительный.

Чет пожал плечами.

— Не знаю. Нигде не оставался надолго.

— Шейн говорил, что ты работаешь тату мастером по всему миру.

Чет отвел взгляд, и она могла поклясться, что ему стало неловко.

— Мне посчастливилось зарабатывать на жизнь своим искусством. Другие художники видят мои работы и приглашают меня поработать то тут, то там. Обычно они предлагают остановиться у них дома, это хороший способ повидать новые места и получить новый опыт. Возможно, я захочу обосноваться где-нибудь и открыть свою студию, но я просто не уверен, что хочу этого здесь.

— Что не так в Хьюстоне? Что не так с твоей семьей, почему не остаться с ними?

— Ничего, совершенно ничего. Я уехал не из-за них, дело во мне.

— И что внутри тебя такого ужасного, что тебе пришлось бежать от этого?

— Я понял многие вещи и одна из них заключается в том, что от самого себя не убежишь. Я не знаю, что это, какая-то дикость, тьма. Точно не могу сказать. Я просто чувствовал, что схожу с ума, сидя на одном месте.

— Ты не закончил школу?

Чет пожал плечами, как будто это для него ничего не значило.

— Не-а, так и не закончил. Я мог получить аттестат, но не вижу в этом смысла. Мне нравится то, чем я занимаюсь, нет желания ничего менять. Да и на то, что думают про меня другие люди, мне все равно, сомневаюсь, что в образовании есть какая-то польза

— Я собираюсь стать учителем, — сухо сказала Нина. Она не стала озвучивать свои мысли по поводу недостатков в системе образования. Все было не так плохо, она должна была в это верить. Нина всегда знала, что она будет учителем, как ее отец.

— О, тогда прими мои соболезнования, — Чет оставался невозмутимым, но она знала, что он подшучивает над ней. Так же как и она над ним не так давно. Она не могла понять, что чувствует по поводу смены ролей. Ей не очень это нравилось.

— Почему ты так говоришь? Что такого плохого в образовании?

— Не могу сказать, что в этом есть смысл. Если люди хотят учиться, они могут делать это сами. Путешествия и получение жизненного опыта в реальной жизни намного лучше открывают людям глаза.

— Не у всех есть такая роскошь.

— Ну, тогда думаю, у классной комнаты есть свои преимущества.

Нина стиснула зубы в отчаянии. Шейн никогда не был таким легкомысленным или… или… она не могла даже подобрать верное слово, чтобы описать Чета.

Высокомерный? Нет, не подходит.

Слишком самоуверенный? Тоже нет.

Она не могла придумать ничего в ответ, отчего создавалось впечатление, что он был абсолютно прав в своих рассуждениях, и это еще больше ее смутило.

— Сколько лет осталось?

— Извини, что?

— Сколько осталось учиться? Ты сказала, что собираешься стать учителем. Я полагаю, ты уже в колледже.

— Да, два. Осталось два года.

— А ты действительно узнала что-нибудь ценное? Они научили тебя доброте и состраданию? Ты изучала медитацию и исцеление тишиной? Они удосужились научить тебя чему-нибудь, что не прописано в учебном плане?

Нина рассердилась.

— Слушай, я пришла на свидание, потому что должна была. Ирония в том, что ты не одобряешь образование и учителей, но именно те деньги, которые ты даешь Шейну, помогут мне стать учителем. Этими деньгами я собираюсь погасить студенческий кредит и заплатить за обучение.

— Ты злишься, потому что знаешь, что я прав. Школа не учит людей, как выживать в реальном мире.

— Откуда ты знаешь?

— Потому что я провел там много лет, прежде чем поумнеть настолько, чтобы бросить ее.

— Говорит человек, который зарабатывает на жизнь тем, что иголками загоняет в людей краску. Знаешь, я проводила исследование на тему тату индустрии. Большинство мастеров заносчивые придурки. Может поэтому и ты такой.

Чет кивнул. Нина испугалась, что перегнула палку и обидела его, но потом увидела, как уголки его резко очерченных губ поползли вверх. Губ, которые были просто созданы для поцелуев. Боже, она ненавидела то, что ее привлекал такой, как Чет. Ей это не нравилось, отчего она казалась резче, чем хотелось бы. Из всех людей в мире, он меньше всего должен ее привлекать. Он был совершенно неподходящий. Она ощутила, что ее влечение ощущается как предательство по отношению к Шейну, и Нине стало совсем стыдно.

— Может быть, — голубые глаза Чета искрились весельем. Она знала мало людей, особенно мужчин, которые могли посмеяться над собой.

Нине хотелось сказать что-нибудь, чтобы извиниться за резкие слова, вызванные разочарованием, гневом и даже смущением из-за того, как реагировало на него ее тело, но тут появилась их официантка, что снова спасло их от неловкого разговора.

На стол перед Ниной поставили огромное количество еды. Она вздохнула от вида всех этих блюд. Сейчас ее холодильник пустовал. Было бы здорово, если бы дома ее ждало что-нибудь вкусненькое.

То, что ей не нужно было платить, делало еду еще вкуснее.

Чет не притронулся к стейку. Вместо этого он поставил локти на стол.

— Итак, ты мне разрешишь?

— Что разрешить? — Нина не донесла полную сыра и лукового супа ложку до рта. Расплавившийся сыр упал обратно в тарелку.

— Нарисовать тебя.

Она положила ложку обратно в миску, разочарованная, что даже не сможет попробовать блюдо перед тем, как продолжить разговор, и отодвинула суп. Он все равно был еще слишком горячий, лучше начать с салата. Она была уверена, что салат долго в холодильнике не пролежит.

— Не знаю, — она гоняла по тарелке огромный кусок помидора вместо того, чтобы поднять глаза. — Наверно мне придется, если ты сделаешь это частью свидания. Я же подписала контракт и все такое.

— Потому что тебе нужны деньги, чтобы стать преподавателем?

— Точно, — Нина закатила глаза, но Чет не мог это увидеть, так как она на него не смотрела.

— Я не хочу тебя заставлять. Если тебе будет некомфортно во время позирования, то ничего не получится так, как мне хочется.

Вдохновение нахлынуло внезапно. Застенчивая улыбка появилась на ее лице. Она посмотрела на Чета, позволила ему увидеть восторг в ее глазах. Нине понравилось то, что все зависит от нее.

— Хорошо, я согласна. В каком-нибудь парке, полностью одетой.

— Естественно… — Чет ждал, чувствуя, что это еще не все. Еще одно условие. Оказалось, у него чертовски хорошо развита интуиция.

— Я согласна, только если ты согласишься встретиться с Шейном.

— Что?

— Да, вот так. Я хочу, чтобы ты встретился со своим братом. Я хочу, чтобы ты пригласил его выпить или еще что-нибудь. Я хочу, чтобы ты интересовался его жизнью. Без притворства и не просто потому, что я прошу это сделать, а потому что ты правда должен хотеть этого.

— Ты права, у меня правда есть такое желание, но все это не так просто, — глаза Чета потускнели, и он изменился в лице. Если Нина правило считывала его эмоции, то он действительно сожалел. — Я не могу просто позвонить ему и пригласить его выпить, меня же так долго не было.

— Почему нет?

— А как бы ты отреагировала?

— Я бы не хотела, чтобы мой брат был мне чужим человеком до конца жизни и была бы рада, если бы он сделал попытку сблизиться со мной.

Чет медленно кивнул.

— Да, наверное. Хорошо, я позвоню ему, но не моя вина, если он откажется. На самом деле, я почти в этом уверен.

— Ты собираешься есть этот стейк? Или ты хочешь чтобы он пропал даром? Меня вот не радует такая перспектива, ведь не зря же ради него кто-то умер.

— Я бы не стал его заказывать, если бы знал, что тебе будет неприятно.

— Я удивлена, что ты такой просветленный, но не веган.

— Может, я тоже слабак, — Чет сверкнул красивой улыбкой. Его глаза засверкали от веселья, и с тонущим чувством Нина поняла, что на самом деле ему нравилось препираться с ней. Чету нравилось, что с ней трудно. Девушка отметила это про себя и решила, что на следующем свидании, если это все еще можно так назвать, она будет вести себя чрезмерно мило и победит его в этой игре.

И пока Нина с огромным интересом копалась в своем греческом салате, она пыталась притвориться, что ни капельки не ждала второго свидания, но она знала, что врушка из нее никакая. Даже когда дело заходит до лжи самому себе.